Бонусная глава: Интервью с Сатору и Кендис (2/2)

— Благодарю. — Интервьюер быстро распечатал пачку и закурил.

Сигареты оказались крепкие: комнату тотчас объял тяжёлый сизый смог, и у Кендис заслезились глаза. Впрочем, за дымом будет не так сильно видно выражение её лица.

— Первый вопрос: «Если бы ты могла дать совет, предостережение или напутствие младшей версии себя по поводу отношений с Сатору, то что бы это было?»

— Я бы посоветовала юной себе никогда-никогда-никогда-никогда не говорить и не встречаться с Годжо Сатору! — Кендис сделала большой глоток вина и, ссутулившись, обвила рукой живот. — Но, знаете, это всё равно не помогло бы: он был так обаятелен и так чертовски хорош, что я всё равно вряд ли сдержалась бы. — Она вдруг воровато огляделась. — Он ведь в соседней комнате, да? Он же не слышит?

— Не слышит, тут толстые стены. — Интервьюер помотал головой и демонстративно постучал костяшкой указательного пальца по стене.

— Тогда хорошо. — Кендис нервно выдохнула и прикрыла веки.

— Второй вопрос: «Учитывая опыт отношений с Сатору, какие качества тебе хотелось бы привить Кейтаро или, наоборот, искоренить в будущем? От каких вещей и людей в мире магов ты бы хотела оградить сына?»

— Насчёт искоренить не знаю, пока рано об этом говорить. Но я бы точно хотела, чтобы сын был более искренним и честным с самим собой, чем мы с его отцом. И чтобы он был более искренним и честным с тем человеком, которого выберет в спутники жизни. Ложь, недомолвки и страх — вот корни всех бед. По поводу второй части вопроса скажу так: я бы хотела в принципе оградить Кея от шаманского мира. Но если он всё-таки захочет туда сунуться, то, надеюсь, Сатору научит его отбиваться от нападок старейшин.

— Следующий вопрос: «Не тяжело ли было все эти годы держать обиду на Сатору? Не хотелось в какой-то момент просто простить, забыть и отпустить, чтобы не таскать с собой этот тяжкий груз? Не думала ли ты, что это едкое чувство, и решения, на которые оно толкало, в конечном итоге причинили тебе куда больше боли, чем сам Сатору?»

— Ох… — Кендис залпом осушила бокал и подлила ещё немного. — Разумеется, я хотела его простить. Все наши нью-йоркские полгода — одна сплошная попытка забыть, простить и отпустить. Я была в дюйме от того, чтобы простить Годжо, пока он не заявил мне с клоунской улыбкой и безжалостной простотой, что влюбился в другую! После этого мне было не тяжело на него злиться: злость просто не проходила. И не могла пройти. А когда Сатору опять появился в моей жизни, я злилась, что он сделал это слишком поздно, ведь я уже успела выскочить замуж за Такеши. Ему назло. Но надо признать, что брак с Такеши — как раз то самое глупое решение, на которое меня толкнула обида на Сатору.

Знаете, наверное, в Нью-Йорке мне нужно было почаще поощрять его энтузиазм и не зацикливаться на мелких провалах. Но чего гадать о том, чего не вернуть? Всё сложилось так, как сложилось. И дело уже не столько в прощении, сколько в банальном отсутствии доверия.

— В продолжение этой темы такой вопрос: «Ты не хочешь выходить замуж за Сатору, потому что желаешь защитить сына от опасности, которую может навлечь родной отец, или ты хочешь защитить Кейтаро от боли, которую Сатору может причинить и ему, и тебе, если вдруг ещё раз исчезнет из вашей жизни?»

— Я вообще больше не хочу замуж. Тем более за Сатору. Такие, как он, в браках быстро чахнут, а винят потом во всём жён. Ну, или просто жалеют, что повесили на себя лишние обязательства. Это не укор, просто некоторые не созданы для семейной жизни.

— Но он же сам вас позвал замуж. Выходит, что теперь готов, разве нет?

— Он понятия не имеет, что предлагает. Думает, что сможет жить по-прежнему, лишь чуть-чуть «подкрутив настройки» повседневности — в своём инфантильном духе, в общем-то. У Сатору вечно розовые очки! Он не осознаёт, что ребёнок переворачивает жизнь на сто восемьдесят градусов. Он же не думает, что я стану традиционной японской жёнушкой, сидящей дома и воспитывающей детей? Знаю, что не думает, да и не захочет себе такую. А раз не захочет, тогда должен будет чем-то пожертвовать. Но он вряд ли по-настоящему готов к этому. Если выбирать из предложенных автором вопроса вариантов, то там один краше другого! Не хочу ни первого, ни второго.

— Вопрос, адресованный и вам, и господину Годжо: «Каким вы видите своё будущее? Будете ли вы вместе или всё же каждый пойдёт своей дорогой?»

— Я думаю, что каждый из нас в конце концов пойдёт по собственному пути. Но… — Кенди вздохнула с дрожью в голосе и приложила кулачок к груди. — Если бы это была мечта или грёза, то в ней мы непременно были бы вместе, — прошептала она.

— А что вам мешает сделать мечту реальностью?

— Прожитые годы, болезненный опыт… да много всего.

— И последний вопрос: «Как вы представляли себе знакомство с Кейтаро? Хотелось бы узнать, как Сатору и Кендис прокручивали в мыслях сценарий долгожданного знакомства».

— Никак. Я больше боялась, что Кей нас раскусит или будет защищаться от незнакомца, посягнувшего на его территорию: ну, знаете, как это бывает у мальчиков? Не представляла, как он отреагирует, ведь Сатору ещё и своеобразный: экспрессивный и совершенно не понимает, что такое личные границы. Но всё прошло хорошо. — Кендис с теплотой улыбнулась и вновь принялась крутить свой чокер — старый подарок от Годжо.

Дверь с грохотом отворилась, и на пороге показался Сатору: оттянул повязку и дурашливо подмигнул Кенди с интервьюером.

— Вот именно об этом я только что говорила, — указав за плечо большим пальцем, произнесла Кендис. — Никакого понятия о личных границах!

— Ты всё? — нетерпеливо спросил Сатору, проигнорировав её реплику, а затем обратился к интервьюеру: — Я украду у вас Кенди-Кенди?

— Если она не против.

— Нагнись-ка, — попросила Кендис, поманив Сатору указательным пальцем.

И отвесила щелбан, едва он склонился к ней с выражением блаженства на лице: видимо, ждал поцелуя.

— Дурачело, — заключила Кендис, встав с дивана и поправив подол платья. — Благодарю за вопросы. Всего доброго!

— И вам всего доброго, госпожа Годжо! — ответил интервьюер и затрясся от беззвучного смеха.

— Что?! — возмущённо протянула Кендис.

Сатору зашёлся гомерическим хохотом, схватил свою Конфетку за руку и с молодецким задором потащил за собой на улицу. Она не стала противиться, а смиренно пошла следом.

Интервьюер открыл окно, зажёг очередную сигаретку и, посмеиваясь, наблюдал за горячо целующимися во дворе Сатору и Кендис, сжимавшими друг друга в пылких объятиях.