ГЛАВА 27. Жестокость. Справедливость. Слабость (1/2)
Барнс провёл пальцами по волосам Алекс, убирая прилипшие к слезам пряди за её ухо, за спину. Кончики его пальцев оказались влажными, измазанными в кровь, стекающую из её уха. Она снова вздрагивает, поднимая к нему лицо.
— Прошу т-тебя, — с заплетающимся языком продолжает умолять Алекс. Мимо снуют люди, слышны команды полицейских. Тёмные глаза Алекс сверкают голубой окантовкой радужки и слезами, скопившимися на ресницах. — Баки, пожалуйста…
— Как она? У неё кровь. — встревает незнакомец, присевший рядом. Он тянется рукой к плечу Алекс.
Чёрт его знает, что это — рефлекс или последствия взрыва, но Барнс ладонью прикрывает лицо Кетлер, отворачивая её от мужчины и заслоняя её глаза.
— Врача найди, — отвечает он незнакомцу.
— Я проходил курсы… — не унимается тот, кладя руку на плечо Алекс.
Барнс только собирался стряхнуть эту лишнюю руку с её плеча, как его опережают. Незнакомца резким движением хватают за шиворот и оттаскивают, так что он падает на землю.
— Руки убрал! — гремит мужской голос, и Алекс, вздрогнув, замирает в объятиях Барнса. Она крепче прижимается лбом к его груди, затаив дыхание. — Эй, милая, тише… Алекс, я опоздал, слышишь? Посмотри на меня. Ну же, Алекс…
Маршал, с закатанными до локтей рукавами рубашки, присаживается рядом, рывком ослабляя узел галстука. Его обеспокоенный взгляд мечется между Барнсом и Кетлер, застывшей в его руках. Она снова делает вдох, чувствуя, как ослабевает хватка Джеймса. Дрожа, слегка поворачивает лицо и, как загнанное животное, смотрит на брата. В глазах Маршала мелькает тревога. Его прежде нахмуренные брови чуть расслабляются, и он быстро переводит взгляд с потемневших от магии глаз сестры на Барнса, оценивая. Его напряжённая челюсть выдаёт ожидание или готовность к реакции Джеймса. Сколько бы они ещё так играли в гляделки, если бы не Кетлер.
Она вырвалась из рук Джеймса, бросившись на шею брату и сбив его задницей на пол. До дрожи в лопатках сжала его, молча, без звука, но её тело продолжало содрогаться, а дыхание было прерывистым.
— Это я, правда. Я опоздал. Я мудак, как всегда, опоздал, — бормочет Маршал ей в плечо, не отрывая взгляда от Баки. Быстро растирает её спину ладонью, раскачивая, словно укачивая её, как в колыбели. — Я засиделся, разбирая отчёты Клири и техотдела. Потом ещё Майя звонила… Чёрт, я спешил, правда.
Маршал переводит взгляд на охваченные пламенем автомобили. Прищурившись, он всматривается сквозь опалённые металлические обломки, затем покачивает головой и прикрывает веки. Снова поворачивается к Барнсу.
— Спасибо.
Джеймс не ответил. Да и незачем было. Пока Маршал что-то нашёптывал Алекс, прикрывая её лицо ладонью так же, как несколько минут назад это делал Барнс, тот встал и направился к пылающим автомобилям, к полицейским и прибывшим пожарным. Ногой он зацепил что-то мягкое среди мусора. Его взгляд быстро выхватил пыльного плюшевого зайца с длинными обгоревшими ушами.
_________________________________________________________
— Так, вот тут садись, — твёрдо говорит Маршал, подталкивая Алекс задницей, чтобы она уселась на край заднего бампера машины парамедиков. Чёртов плед на её плечах, а чьи-то тонкие, холодные, но аккуратные пальцы осматривают её голову. Отвратительный фонарик мелькает перед её глазами, уже ясными от магии.
— Крови много, но я не вижу источника, нет серьёзных ран. Есть большая ссадина на затылке. Подозреваю сотрясение, сэр. Её нужно доставить в больницу для обследования, — щебечет над её головой девушка, пока Маршал держит Алекс за руку. Он что-то отвечает, отрицательно качая головой. Его волосы взъерошены, галстук растянут под воротником испачканной рубашки. Рубашка испачкана пылью, мазками крови там, где Алекс хваталась руками, и потекшей от слёз тушью для ресниц, когда она прятала лицо.
Это был он. Она всё больше убеждается в этом. Он опоздал.
— Послушайте, у неё стресс, шок, ей необходимо успокоительное. И мне, пожалуй, тоже, — говорит Маршал, обращаясь к девушке-парамедику за спиной Кетлер. — В таблетках у вас есть? И воды, пожалуйста.
Он становится перед Алекс, присаживается на уровень её глаз. Пытается забрать свою ладонь, но она пугливо сжимает её ещё крепче.
— Тише, тише, — его вторая ладонь касается её щеки. — Смотри на меня. Алекс, посмотри на меня. Вот молодец. Тебе нужно выпить успокоительное. Нет, нет, смотри на меня. Ты не должна сопротивляться, ладно? Это же я, видишь? Вот, — тише продолжает он, оглядываясь, проверяя, чтобы за ними никто не наблюдал. — Двойная доза, и ты не сопротивляешься. Пей.
Пока таблетки не прилипли к языку, Алекс делает глоток воды. Едва собираясь проглотить, она чувствует, как магия взбунтовалась: шею свело, глаза окрасились чёрной гладью. Её рефлекс — выплюнуть таблетки, но Маршал зажимает ей рот и нос.
— Нет, тише. Это необходимо. Глотай. Это простое успокоительное. Это же я, ну же. Вот, молодец. И больше никакой ведьмы, ладно? — он убирает руки от её лица и напряжённо ждёт кивка от Алекс. — Хорошо. Теперь смотри туда, видишь тех офицеров?
Кетлер ещё трезвым взглядом следует за его рукой, осматривая нескольких офицеров, записывающих показания и беседующих с капитаном пожарной бригады. Она кивает.
— Хорошо. Алекс, мне нужно с ними поговорить. Ты будешь следить за мной отсюда. Я буду посматривать на тебя с той стороны. Я буду рядом, но не хочу, чтобы они сейчас заваливали тебя вопросами. Хорошо? Ты подождёшь меня тут?
Ещё один молчаливый кивок. Она, как коршун, следила за ним до самого места, куда он указал, пытаясь распознать по губам, о чём говорят офицеры. Взрывное устройство, взрывчатка… Чёртов англичанин, этот сержант полиции, чёртов англичанин. Уловить его речь и без седативного было сложно, а тут ещё и двойная доза… Резкий звук рядом пронзил слух и оголённые нервы. Алекс вздрогнула, оглянувшись. Хотелось бы улыбнуться своей трусости — это всего лишь девушка-парамедик закрыла свой ящик с медикаментами, загружая его в кузов.
Звуки хаоса наперебой вторгались в её разум, и вот… абсолютная, звенящая тишина. В этом чистом вакууме в ушах ритмичным стуком отдавалось только размеренное сердцебиение. Чёртовы таблетки. Снаружи она неподвижна и спокойна. Вокруг — размазанные, ускоренные кадры, а центральный фокус время от времени смещался. Что происходит? Что произошло? В фокусе — догорающий автомобиль Маршала, а копошащиеся люди вокруг куска металла, охваченного огнём, словно размыты. В центре внимания — сержант. Языки пламени освещают профиль Барнса и пугают ненастоящего, плюшевого зайца, крепко сжатого в его живой ладони.
_________________________________________________________
Баки стоял в стороне, настороженно осматривая всех присутствующих: сотрудников, задержавшихся так поздно на работе, охранников, полицейских, парамедиков, пожарных. Он внимательно следил за их реакцией, за их действиями, выискивая всё, что могло показаться подозрительным. Высматривал журналистов, пытающихся пробраться на подземный паркинг, хотя копы поставили ограждения далеко на улице.
Он не оборачивался к машине парамедиков, куда Маршал повёл Кетлер за руку. Хотел, но удержался. В его руке был потрёпанный плюшевый заяц, и Баки большим пальцем гладил его обгоревшую шерсть, вспоминая, как дрался с Ведьмой на складах в промзоне. Вспоминал её силу тогда, в броне, и сравнивал с тем, как она вырывалась из его рук сейчас.
— В машине была взрывчатка с таймером, — сказал Маршал, подходя к Баки и протягивая ему бутылку воды, на которую тот даже не взглянул. Вместо этого Барнс внимательно смотрел в глаза Маршала, а затем смерил его взглядом с головы до ног.
— На парковке Stark Industries, это был ты? Ты вырубил Торреса и его парней? — спросил Барнс, скорее для галочки, уже заранее зная ответ. Маршал молчал. Сжав губы, он открыл бутылку и сделал несколько глотков воды. Да, точно, когда-то Кетлер сказала, что её брат не умеет лгать. Видимо, он выбрал для себя стратегию менять тему разговора или избегать ответов, чтобы компенсировать эту «неполадку». — Мне нужны ответы, Маршал. И мне плевать, от кого я их получу. Ещё мне плевать на угрозы твоей сестры — любые. Мне не важно, расскажет ли она Де Фонтейн о диске или что ещё придумает её социально отстранённый разум. Мне. Нужны. Ответы, — холодно произнёс Баки, собираясь уйти.
— Стой, — Маршал перехватил его, положив руку на плечо бионики. Баки наградил его своим привычным взглядом, который обычно не сулил ничего хорошего. Люди от такого взгляда отшатывались, извинялись, спешили убраться с пути. Но Маршала, казалось, это не беспокоило — он оставался спокойным, как будто ничего необычного не происходило. — Что бы тебе ни говорила Алекс, мы вам не враги.
— Да, вы просто ведёте двойную игру.
— Мы не враги, — повторил Маршал.
Баки лишь кивнул в сторону обгоревшего металла, задержав взгляд на криминалистах, осматривающих место происшествия.
— Мои соболезнования.
— Мне нужна твоя помощь, — быстро добавил Маршал, пока Джеймс не успел уйти.
Брови Баки слегка приподнялись, а затем и вовсе взлетели вверх, когда он увидел протянутые ему ключи от Range Rover.
— Серьёзно? Я едва не придушил её в лифте, когда она угрожала… угрожала всем и вся, а ты хочешь, чтобы я что сделал? Проговори это. Мне нужно услышать это вслух.
— Её машину проверили — всё чисто. Я накачал Алекс успокоительным. Она сейчас не представляет угрозы. Но чем дольше она здесь, тем сильнее будет бороться с седативным до победного.
— Послушай…
— Отвези её ко мне домой. Там дети, она переключится. Майя присмотрит за ней. Сейчас будут доставать тело, Баки…
Его голос прозвучал болезненно, и взгляд, полный страдания, Маршал бросил к сестре. Та сидела неподвижно, сгорбившись, опустив плечи и пусто уставившись в одну точку под ногами.
— Мистер Сандерс, сэр, — сержант полиции подошел к ним, кратко кивая. — Мы готовы начать извлечение тела.
Маршал вдохнул, ища силы, чтобы ответить, когда Барнс забрал ключи от машины Алекс из его рук.
— Адрес?
Алекс не могла понять, что именно она рассматривает в толстом слое пыли на бетонном полу. Успокоительное всё больше побеждало её сопротивление. Веки становились тяжёлыми, словно свинцовыми, а кости ощущались ватными. Маршал сказал сидеть и ждать, сказал не сопротивляться. Нельзя сопротивляться. Она следила за каждым его шагом, боясь потерять его из виду, но, когда брат подошел к Барнсу, она не смогла не опустить глаза в пол. Они стояли напротив сгоревшего автомобиля, а в руке сержанта по-прежнему тот же чёртов заяц.
— Кетлер? — Барнс остановился рядом с ней, снимая одеяло с её плеч. — Пойдем, Маршал просил отвезти тебя к нему домой.
Странный, и говорит странное. Алекс подняла глаза, пытаясь понять, о чём он говорит. Он действительно странный. Замечая, как за спиной Барнса её брат кивнул ей и поспешил следовать за мужчиной в форме, Алекс неохотно встала с бампера, собирая последние силы, чтобы стоять на ногах. Босиком, она медленно пошла к своей машине.
— Маршал собрал твои вещи, они на заднем сидении, — сказал Баки, закрывая за ней пассажирскую дверь. Обходя машину, он сел за руль и сразу начал искать в навигаторе адрес её брата, лишь на мгновение отвлекаясь на игрушечного утёнка в шлеме Железного Человека на приборной панели.
Алекс не произнесла ни слова. Она склонила голову, уставившись на свои колени. Только когда они выехали по второй полосе паркинга, она нашла глазами своего брата. Он стоял рядом с офицерами, пока из машины извлекали тело.
— Не надо, — перехватил её внимание Барнс. — Не смотри туда, — сказал он.
Слишком послушная или чересчур внушаемая на таблетках, Кетлер перевела глаза на него и даже не моргнула. Обычно люди разглядывают лица тех, на кого смотрят, изучают. Алекс же просто уставилась прямо ему в глаза, не выражая никаких эмоций.
От такого взгляда можно было ожидать чего угодно. Она могла наброситься в любой момент, совсем обезумев. Могла просто закрыть глаза и отключиться, учитывая двойную дозу седативного в её организме. Могла рассмеяться, как сумасшедшая. Из её глаз могла бы скатиться слеза в беззвучном крике. В немом крике… Вот что это было. Слёзы были, а плача не было. Она не задыхалась, не боролась с паникой — она так рыдала.
Она выплакала все глаза: они покраснели, припухли, а радужка на удивление сияла голубизной, будто насмехаясь. Барнс вспомнил, какими черными были её глаза от магии, а Алекс, словно почувствовав его мысли, отвела взгляд, снова устремив его на свои колени. Может ли она читать мысли?
Копы опустили оградительную ленту, выпуская их автомобиль, и предупредили коллег снаружи, чтобы те держали репортёров в узде. Первый же светофор остановил их красным светом. Барнс потянулся к мультимедийному дисплею, чтобы включить нейтральную радиоволну без новостей.
— Он не расскажет тебе, потому что не сможет, — неожиданно пробормотала Кетлер, глядя себе под ноги. Барнс стал перебирать в мыслях, кого именно она имела в виду: своего брата или… — Он не может говорить о своей части сделки. Это было одним из условий. Я его заколдовала. Он это знает, он согласился. От меня он просил присматривать за вами из тени. Страховать любой ценой. Тебя страховала Аманда.
— Мне жаль, — сказал он, разглядывая лицо Алекс. Было странно, что даже после её признания выражение её лица осталось неизменным. — Ты знаешь, кто её убил?
Да, ему было важно знать. К убийству Вдовы могла быть причастна и Шэрон, раз уж на то пошло. Но ответа Алекс ему не дала. Она откинула голову на подголовник и отвернулась к боковому окну. За всю дорогу к дому Маршала она не проронила ни слова.
Джеймс свернул на подъездную дорогу, ведущую к дому Маршала, следуя за навигатором. Типичный дом семьянина: светлый двухэтажный дом, большая лужайка, гараж на две машины. Кажется, дети забыли убрать велосипед — он одиноко стоял, прислонённый к гаражной двери. Небольшое крыльцо.
Алекс дождалась, пока он заглушит двигатель, и медленно вышла из машины. Как робот. Очень медленный и сонный робот. Она забрала свои вещи с заднего сиденья, и Баки первым поднялся к входной двери, нажимая на звонок. Их явно ждали — или ждали кого-то другого, но дверь распахнулась, и на пороге с сияющей улыбкой появилась темноволосая девочка. Она едва вошла в возраст, чтобы называться подростком.
— Баки! — взвизгнула она, как старому другу, которого давно не видела. Осеклась, встрепенулась, выпрямилась… — То есть, мистер Барнс, — поправилась она и вдруг замерла, заметив Алекс за его спиной, внимательно её разглядывая.
Кетлер тихо вошла в дом, оставила свои вещи на тумбе у входа и, словно призрак, направилась в гостиную. Майя провожала её взглядом до самого дивана, закусила нижнюю губу, проморгалась и, расправив плечи, обернулась к стоящему в дверях Баки.
— Папа? — с легкой дрожью в голосе спрашивает она, теряя краски в лице. Барнс опешил от прямоты вопроса. Она смотрит прямо ему в глаза, с натянутой осанкой и приподнятым подбородком. Боже, он уверен, что этот ребенок сейчас старается контролировать свой пульс. Что ж, он даже знает, кто её кумир, кому она подражает.
— Он в порядке. Маршал цел, — говорит Джеймс. Легкая тень облегчения скользнула в карих глазах девочки, но она быстро спрятала её за сдержанным выдохом и легкими кивками.
— Мари.
Это был не вопрос. И Барнс не отвечает. Насколько обыденны для этой девочки такие разговоры? Он вздохнул, чтобы попрощаться, когда Алекс выскочила из гостиной к ним в коридор. Не замечая никого, она схватила свою сумочку, вытряхнула содержимое и начала копаться в нём. Подхватила свой разбитый телефон, с силой вдавливая неработающий, потрескавшийся экран.
— Вот, возьми, — говорит Барнс, протягивая ей свой телефон.
Она теребит кольцо на пальце и после первых же гудков почти перестает дышать, слушая голос по ту сторону телефонного звонка. Закрыла глаза, ничего не отвечая. Вдруг с опаской выглянула за входную дверь на улицу, где припаркована её машина. Вернула взгляд к Джеймсу, рассматривая в его руках ключи.
— Хорошо, — отвечает Кетлер, сбрасывая вызов и возвращая телефон Баки. И… невозмутимо уходит на кухню. — Я сделаю чай. Вы будете чай?
***Абсолютная и звенящая тишина. В чистом вакууме в уши ритмичным стуком отдавалось лишь размеренное сердцебиение. У Алекс перед глазами все проносилось раз в десять быстрее и размыто. Она снаружи неподвижна и спокойна. Вокруг — размытые, ускоренные кадры, и лишь центральный фокус время от времени смещался. В фокусе — пылающий автомобиль Маршала, а люди, копошащиеся около обугленного металла, словно тени. В фокусе — сержант, поднимающий с асфальта маленького плюшевого зайца с обгоревшими ушами. Размыты — бетонные стены маленькой, мрачной комнатки в её сознании. Стены этой комнатки — бетонные, а новые придется строить титановыми.
Если получится. Если бы знать, что это вообще реально…
Языки пламени от охваченного огнем автомобиля освещают профиль Барнса и пугают плюшевого зайца, сжатого в его ладони.
В фокусе у Алекс — Маршал, который присел перед ней и просит её тени в голове принять таблетки. Размыты — парамедики, копы, пожарные, снующие вокруг. В фокусе — дверь в дом Маршала. Барнс нажимает на звонок. Дверь открывает Майя.
Мысли тяжелые. Мыслей мало. Тяжести много.
«Папа?» — спрашивает Майя, застывшая на пороге с легкой дрожью в голосе. Барнс молчит слишком долго. Он должен был ответить сразу. Должен был ответить еще до её вопроса.
Скажи это. Ответь, Джеймс.
По левой щеке скатилась слезинка.
«Он в порядке. Маршал цел».
Слышен вздох Майи.
«Мари». Это не вопрос. И Барнс не отвечает — ведь это не вопрос.
Еще одна капля влаги стекла по правой щеке. Остальная горечь собралась в горле у Алекс. Мари. В машине должен был быть и Маршал… Маршал…
У Алекс шею свело от дрожи, когда она, завертев головой, начала искать свой телефон. Выскочила в коридор и схватила свою сумочку. Разбит. Телефон разбит. Чёртово дерьмо. Хоть бы знать, что всё это реально…
— Вот, возьми, — говорит Барнс, протягивая ей свой телефон.
И совсем не странно, что пальцы не дрожат. Совсем не странно, что тело не дрожит.
Два гудка.
«Барнс? Всё в порядке? Ты довёз её?»
Голос Маршала. Да, это не может быть галлюцинацией. Он опоздал.
Алекс просто закрыла глаза, ничего не отвечая. Она снова всё осознаёт. Молчит, и на том конце тоже тихо несколько секунд.
«Алекс, всё в порядке. Я действительно опоздал. Я попросил Барнса отвезти тебя на твоей машине», — методично проговаривает Маршал. Алекс с опаской выглядывает за дверь на улицу, где припаркован её автомобиль, а потом возвращает взгляд к Джеймсу. У него в руках ключи. — «Ты под таблетками, Алекс. Я скоро буду. Пойди выпей чай».
— Хорошо, — отвечает она, сбрасывая вызов. Точно как переключив канал в голове, она невозмутимо уходит на кухню. — Я сделаю чай. Вы будете чай?
И внезапно темно. В доме полумрак. Она уже не у плиты, а на диване в гостиной. Комнату освещают мерцающие картинки с экрана телевизора. Чашка недопитого чая стоит на кофейном столике прямо перед ней. Спина затекла. Сколько она так просидела с ровной спиной? Рядом слышно тихое, равномерное дыхание.
Тяжелый вздох пронзил лёгкие, когда Алекс заметила справа от себя спящего сидя брата. Он, скрестив руки на груди, склонил голову к плечу. На нём другая одежда, но запах гари тот же. Едва уловимый, слегка смешанный с мужским гелем для душа, но запах гари.
Во сне он не улыбается…
— Почему ты не спишь? — отвлекает внимание влево тихий детский шёпот. Стейси в пижаме. — Папа спит. А ты почему не спишь?
— Я не допила свой чай.
— Я тоже встала выпить воды.
— Спокойной ночи, котёнок.
— Алекс? — шепчет Стейси, почти ступив на лестницу, ведущую на второй этаж, к её спальне. — Как ты думаешь, а зайке было больно?
— Зайке? — переспрашивает Алекс и опускает глаза, следуя за взглядом племянницы.
У Маршала на коленях лежит плюшевый заяц с обгоревшими ушами. И только он остаётся в фокусе зрения, когда в голове мысли делают кувырок через воспоминания…
Угрозы Сержанта. Ненависть в его глазах. Угрозы Алекс. Дрожь у неё в груди. Отчаяние. Взрыв. Пылающий автомобиль Маршала. Оцепенение в её Галактике. Барнс держит её так крепко, не даёт вырваться. Маршал гладит её по волосам. Сержант, поднявший с асфальта маленького плюшевого зайца с обгоревшими ушами.
Языки пламени от охваченного огнём авто освещают профиль Барнса и пугают ненастоящего зайца, крепко сжатого в его живой ладони.
Парамедики. Дом Маршала. Майя.
Song: twenty one pilots–HeathensБудильник Алекс звонил три утра. Полицейские с допросом, и она подписывала их бумаги. В фокусе была только подпись брата строчкой выше. В фокусе были её племянники. Алекс даже привыкла, что всё вокруг размыто. Время проносилось мимо так быстро.
Её мозг не отключился, он работал на отличной от тела волне. Мысли полностью отгородились от окружающего мира. Так бывает, когда в голове зарождается хаос. Когда планируется хаос. Чтобы никто не заподозрил. Базовые вещи делались рефлекторно. Привести себя в порядок, замечая только то, что в фокусе. Закрыть квартиру перед уходом. Тело на автопилоте. В фокусе два телохранителя, осматривающие её авто перед тем, как пригласить её сесть и отвезти куда-то. В фокусе служебный вход в Stark Industries. Не центральный. Не парковка. Телохранители вторгаются в фокус. Подпись новых бумаг в присутствии Маршала. Он пальцем указывает, где её ставить.
Странно, но осмотрев свой кабинет, Алекс на секунду захотела увидеть в фокусе Сержанта.
Сигналы автомобилей только нагнетают бушующую мигрень. Машины сигналят и объезжают её замерший на перекрёстке автомобиль, виляя по дороге, перестраиваясь в полосе впереди. Она за рулём, и светофор сейчас уже снова загорится красным.
Мигающая кнопка лифта в её доме. Нет, она не неисправна. Снова картинки вне фокуса ускорены. Двери лифта открываются и закрываются. Открываются и закрываются. Как быстро в её глазах движутся люди. Входят в лифт и покидают его. Входят и покидают.
Её будильник звонил три утра. Чёрная атласная блузка с длинными рукавами. Чёрные пуговицы на блузке с высокой горловиной. Чёрные брюки с высокой посадкой. Туфли чёрные. Резинка, держащая волосы в низком хвосте — чёрная. Букет роз — белых. Вот она садится на заднее сиденье машины. Маршал закрывает за ней дверь, и вот сразу открывает. Сырость от свежевскопанной чёрной земли. Трава под ногами — зелёная, а надгробия такие каменные.
Чёрный глянцевый гроб навис над вырытой могилой, по краям обрамленной многочисленными букетами цветов — белых. Глаза у пришедших проститься — покрасневшие и влажные, души — скулящие. Небо от самого утра затянуло серыми и тяжёлыми тучами. Под их тенями лицо несостоявшегося мужа ещё мрачнее. Он встретился пустым взглядом с Алекс и первым отвёл глаза в пол. В землю, куда сейчас отпустит Марису. В землю, которая могла забрать и Маршала.
Этот факт ни единой секунды не отпускал удавку на разъярённые болью нервы Алекс. Факт душил и нагонял страх снова и снова. Маршал стоит справа. Он неподвижен от того, как ему в предплечье вцепилась подрагивающими руками Майя. Возможно, девочка тоже проигрывает одну на двоих с Алекс удушающую мысль.
Тени в голове Алекс молчали три дня, и только щекотливое покалывание от шеи к затылку намекнуло ей о зрителе со стороны. Медленно повернув голову через правое плечо, Алекс сразу поняла, куда смотреть. В десятке метров, среди деревьев, среди других надгробий, в тени, прислонившись плечом к стволу дерева, стоял Сержант. Спрятав руки в карманы брюк, в чёрной рубашке, он смотрел на Алекс. Усталым ли был его взгляд, подозрительным или суровым? Сержант едва заметно, слабо кивнул. Может, это был жест поддержки, или соболезнования, только у Алекс в груди вспыхнул гнев. Гнев воспылал так остро и горячо. Её лицо, что будто бы забыло, как выражать эмоции, натянуло онемением от судорог в груди.
Этот гнев вырвался из-под удавки омерзительной мысли, убивающей её уже несколько дней.
Здесь могло быть два гроба.
Здесь не должно было быть ни одного.
Не кивнула в ответ. Отвернулась. Крепче сжала букет роз в руках, и гадкий шип на стебле, пропущенный флористом, пронзил бледную кожу её ладони. Приятно. Боль точно реальна. Не отдернула руку, а еще крепче сжала её в кулак. Только когда сделала первые шаги к чёрному глянцевому гробу, Алекс расправила ладонь. Среди всей этой траурной цветовой палитры похорон алый цвет крови на её ладони смотрелся просто прекрасно. Она оставит его только себе.
Друзья и родственники Марисы продолжили по очереди подходить к гробу, возлагая цветы, и зрение снова стало подводить. Снова всё вокруг так быстро мечется, и сердцебиение Алекс ускорилось, вырываясь из-под её контроля. Горло сдавило в тиски. Все движения ускорены. Гроб уже не просто опустили, его засыпали землёй, и по земле проросла трава. Казалось, мимо проносятся сезоны года. Надгробие покрывается мхом и налётом времени. Пожелтевшие листья укрываются снегом, который тает, раскрывая прошлогодние гниющие останки природы. И останки Мари тоже. Перед глазами проносились года, расщепляющие её обугленный скелет. Плач матери Мари. Дьявол, как же это знакомо… Нет, это не реально.
Здесь могло быть два гроба, и Алекс разорвала бы себе ребра.
Попытка вернуть контроль, теребя кольцо на пальце. Паника в голове успокаивается, когда она краем уха слышит тихий голос Маршала к дочери. Пыталась обернуться к нему, а наткнулась взглядом на одинокую фигуру уже впереди. С краю от главной подъездной дороги стоял припаркованный Range Rover Алекс, а к капоту тощей задницей прислонилась женщина. Короткая стрижка, русые волосы отрастали в самодельной стрижке так же безобразно, как эта безумная сука однажды их срезала. Сука подкурила сигарету и, затянувшись медленно, пафосно выпустила изо рта плотный клубень седого дыма. Сука беззаботно кивает головой в приглашении и усаживается на место водителя.
Баки всего на мгновение отвлекся, проверяя, кто ответил на его сообщение: Сэм или Бекка. Мгновение, а Кетлер уже след простыл. Её не было среди скорбящих у гроба, её не было рядом с возвращающимся к автомобилю Маршалом. Упустил. Он пришёл не для того, но упустил.
_________________________________________________________
— Мне жаль, — говорит Мор едва Кетлер села на пассажирское место. Подкуривает для Алекс сигарету, протягивая ей, и только та её забрала, завела автомобиль, выруливая с кладбища.
— Правило первое, Мор: без лжи, — Алекс открыла окно, выдыхая седой дым. — Мне насрать на твои прогрессы в когнитивной эмпатии. Мы не будем с тобой плести браслетики дружбы. Мы работаем. У тебя есть что-то весомое или ты просто пришла своим лицом поторговать?
Дерзко подрезая старый универсал на повороте, Мор усмехнулась словам Алекс и протянула ей планшет с уже открытыми файлами.
— Признаться, мне нравится, как построена твоя сеть осведомителей…
— Это все мои девочки. Они умницы, — холодно прерывает её Алекс, пролистывая документы и фотографии. Не замечая, как секундно вспыхнули удивлением глаза Мор. — Дальше.
— Твои Вдовы не единственные пострадали. Еще восьмерых убили за последние пять месяцев. Почерк уж очень похож — забивали как скот.
— Почему ты полезла в эти дебри? И если так, то почему я об этом не знала?
— На меня вышла Вдова через вашего осведомителя. Его вела Аманда, и после её смерти ни он, ни девка не знали, кто стоит за Амандой. Она её однажды пыталась завербовать. Дура отказалась была…
Мор трещала, трещала. Фокус Алекс был сосредоточен на фотографиях убитых. Бойня. Дичь. Их и правда забивали как скот.
— Здесь сверни направо.
— Это же район нариков. Что с тобой, Кетлер, совсем всё плохо?
Не ответила, безразличная к тощей суке, Алекс продолжала читать отчёты судмедэкспертов. Читала какую-никакую биографию убитых Вдов, их послужной список, собранный Мор. И никаких даже косвенных связей ни с Синтией, ни с самой Алекс. Автомобиль припарковался в проулке между давно разрушенной дешёвой закусочной и пятиэтажкой типа общежития для малоимущих. В конце проулка у стены стояли два подростка в потёртой одежде, капюшоны их толстовок скрывали лица. Мор рассматривала свои ногти, Алекс — документы. Минуту они просто сидели, молча, пока один из подростков не подошёл к их машине и абсолютно невозмутимо не уселся на заднее сиденье. Сразу протянул вперёд руку с телефонным звонком на громкой связи.
— Здравствуй, Йован, — Алекс затянулась сигаретой, снова не отрываясь взглядом от планшета.
— Здравствуй, — ответил ей низкий хриплый мужской голос. Слышно акцент, только Мор пока не уловила, какой. — Ты хочешь внести корректировки?
— Да. Мы ускоряемся на одну неделю, и я увеличиваю оклад. Тройной тариф.
— Ты хочешь, чтобы мы помогли в ускорении?
— Нет, но я хочу внести изменения в команду твоим людям. Всех в ноль.
— Больше никакого захвата?
— Нет, только игрушки, — глубоко вдыхая, Алекс упирается затылком в подголовник, закрыв глаза. — Казнь. И твои люди прикрывают моих девочек. Это приоритет. Я компенсирую потери.
— Хорошо. Я получаю свои новые игрушки через неделю. Первые экземпляры вашего правительства. Полуавтоматика, как нравится твоим девочкам.
— Не сейчас. Мои склады будут заполнены другим раритетом.
— До встречи, — с довольным смешком отвечает мужчина, завершая звонок, и подросток, поправив капюшон, молча покидает автомобиль.
— Серьезно? — вспыхивает Мор, наконец узнав акцент. — Симкарийцы? Ты гонишь, они же на голову отбитые.
— Мор, почему мы ещё тут? — с закрытыми глазами Алекс ерзает в сидении, устраиваясь удобнее. — Это район торчков. Ты хочешь, чтобы нас ограбили?
***
Song: Escala–Palladio
Вторник, за 4 дня ДО«Серия взрывов пронеслась страной, лишь чудом не забрав с собой ни одной человеческой жизни. Комиссариаты всех французских округов, затронутых этими пришествиями, отчитываются о неисправности благоустройственных систем, что повлекло за собой утечку газа…»
Среда, за 3 дня ДО«Уже вторые сутки ведутся поиски уцелевших на месте крушения частной яхты у берегов Италии. На борту находились послы Нидерландов и Австрии…»
Четверг, за 2 дня ДО«Чешское Национальное центральное бюро Интерпола расследует серию смертей шести наёмников. За ними велась охота годами, а теперь NCB причисляет их смерти к самоубийству…»
Пятница, 1 день ДО«Национальная полиция Испании, заручившись поддержкой Интерпола, провела серию рейдов на главных портах всего южного побережья. Наши источники сообщают, что власти получили данные от осведомителей о точных местах основных контрабандных потоков оружия…»
11:10 (за 9 часов ДО)Аллегра вошла во внутренний зал совещаний ЦРУ, поправляя манжеты своей шелковой рубашки и осматривая всех старших агентов уничижительным взглядом.
— Итак, — начала она, — третий день, как безследно пропадают наши агенты по всему миру. И мало того, что мы ни на шаг не приблизились к их обнаружению, так за сегодняшнюю ночь мы потеряли связь ещё с тремя в Оклахоме. Шесть явочных квартир были вскрыты и полностью опустошены за сколько? За полчаса? Голые стены, бери и начинай ремонт. Аппаратура, секретные документы. Как?
Тишина.
— Это, — пальцем указывая на фото стены, на которой кровью нарисована змея, — это мог быть очередной шедевр от Бенкси. Но, насколько нам известно, он не использует для своего художества кровь агентов ЦРУ!
Шэрон ждала Аллегру в её кабинете. Де Фонтейн не задержалась, входя вместе со своей помощницей.
— Тебе есть что добавить, Шэрон?
— Это не могут быть они. Я держу их на привязи. Они зависимы от наших препаратов и знают, что с ними станет, если решат отделиться. Волнения затронули и Европу…
— О, нет, нет, — улыбается Аллегра своей добрейшей улыбкой. Если не знать её близко… — Нас не должны волновать волнения в Европе, Шэрон. Мы, США, получили место в изучении и добыче образцов этой окаменелости в Индийском океане. Мы, Великобритания и Япония. Мы не имеем права отвлекаться на пустяки, как и не имеем права уступить соперникам. Первые образцы сможем получить уже в следующем месяце. У нас уже готовы группы мобильных лабораторий для развертывания. И если ты хочешь хотя бы дышать рядом с ними — разберись, КУДА ПРОПАДАЮТ НАШИ ЛЮДИ!
Из широких окон её кабинета открывался умопомрачительный вид на окрестности. Никаких высоток, захламляющих прекрасное пространство, скверы, наполненные пышной зеленью, и абсолютно безоблачное небо. Валентина, встряхнув головой, налила себе стакан воды и, отойдя к окну, сделала глоток.
— Это двенадцать агентов. Давай их просто спишем, пока в тени разбираемся, куда именно… — начала Шэрон и была резко прервана Валентиной.
— Пятнадцать.
Подаёт голос её помощница:
— Пока было собрание, я получила данные, что пропали ещё трое наших агентов. Точнее, ваших, агент Картер. Они были из вашей команды. Фокс, Лейтон и Дикс.
— Это же твои парни, да, Шэрон? — уточняет Валентина и наконец оборачивается к ней лицом. — Забудь, кто ты есть без своего значка, сейчас ты старший агент отдела по борьбе с терроризмом Центрального Разведывательного Управления Соединённых Штатов Америки. Пятнадцать агентов. Это терроризм. Разберись!
Шэрон покидала здание, не откликаясь ни на вопросы проходящих мимо коллег, ни на их пристальные взгляды. Она печатала сообщение тому, кто может ей быстро и эффективно помочь, как агенту ЦРУ. Ведь требовалось вмешательство её как агента. И Барнс ответил стразу: «Буду свободен в 18:00»
— Вэл, ты должна взглянуть, — помощница Аллегры передала ей планшет. Смирно выжидала рядом, давая ей время на ознакомление.
— Что ты видишь здесь, Мелиса? Ты видишь здесь то же, что видит Картер?
Взволнованная девушка, сделав глубокий вдох, сразу отвечает:
— Это не совпадения. Ни одно из волнений в Европе не является самостоятельным. Они связаны. Я сверила данные, и все они касаются…
— Да, да, да, молодец, — нетерпеливо перебивает её Аллегра, отмахиваясь. Мелиса замолчала, виновато поджав губы. — Видимо, Синтия перешла кому-то дорогу в последний раз. Вызови Белову и Уокера. Я буду говорить с ними раздельно. И быстро.
_________________________________________________________
20:03, (17 минут ДО)— Тебе было поручено проследить за нашими кораблями, Синтия, — Аггер сдерживался, чтобы не размажжить эту неуравновешенную девку. По своей воле он бы никогда не сотрудничал с ней. Но она была звеном среди всех ключевых шахматных фигур. Не ясно, где и кто её нашёл, но иногда от Синтии был толк. Впрочем, вреда сейчас от неё гораздо больше.
Пора делать ставки, кто быстрее сотрёт её в пыль — он или Кингпин, сидящий за столом напротив. Его груз Синтия потеряла так же.
— Правильно ли я понимаю, — берёт голос Уилсон Фиск, — что пять наших контейнеровозов просто исчезли? Ты их потеряла? — жилы на его шее подрагивают. Фиск даже не смотрит на Синтию, стоящую во главе стола в явно оборонительной позе. Он просто кладёт ладонь на стол и медленно пальцами вырисовывает узоры на отполированном дереве.
Ни Фиск, ни Аггер даже не планировали вообще находиться здесь, в здании некогда процветающей типографии возле Хайгленд Парка, на границе Бруклина и Квинса. Сейчас это место заброшено для общественности и полностью оккупировано людьми Синтии. Глядя на этих упитанных головорезов, Аггеру было чертовски интересно, чем они думали, нанимаясь на работу к этой дуре.
— Если бы во всём была только моя вина, вы бы здесь не сидели, — безрассудно выплёвывает Синтия, чем тотчас привлекает внимание Фиска. — О том, что это мои корабли, не знал никто. Но этот никто точно знал, чей я перевожу груз.
— Кажется, ты забыла, с кем ты разговариваешь, девочка.
Девочка. ДЕВОЧКА. Перед глазами Синтии начала образовываться мутная алая пелена, заставляя мозг вспоминать все моменты, в которых её недооценивали. Её все недооценивали. И то, что эти двое уродов с яйцами так презрительны к ней, заставляло её ярость пылать еще больше. Она крепко сжала кулаки до побеления костяшек и уперлась ими в край стола, напрягаясь в локтях. Звук входящих уведомлений одновременно на нескольких телефонах прервал её. Это были телефоны Аггера и Фиска. Те кратко переглянулись прежде, чем прочесть сообщения.
— Мы работаем вместе, — цедит сквозь зубы Синтия, — и пока мы…
Её триада была как белый шум, когда каждое слово в СМС было прочитано. Кингпин с Аггером снова встретились косыми взглядами, и молча встали из-за стола. Пряча телефоны, не обернувшись под разъяренный взгляд Синтии, они направились к выходу.
— Поговорим об этом завтра, Синтия, — отмахивается со спины Аггер, и через секунду дверь за ними захлопывается.
Не проронив ни слова, не прощаясь, каждый из них сел в свой автомобиль, и их водители вырулили к эстакаде. Автомобиль Аггера остановился на участке виадука, с которого открывался прекрасный вид на заброшенную типографию. Окно в салоне опустилось, впуская отвратительный дух этого района. И пока его помощник Стэлс наливал в бокал виски, годами выдержавшегося, чем фундамент этой фабрики, Аггер взглянул на часы на своём запястье. Вибраниум приятно отягощал руку и радовал его самолюбие. Стрелки выстроились на времени 20:20, и вспышка яркого зарева со стороны фабрики осветила обивку салона его Bentley и быстро просиявшую ухмылку Дарио. Секунды, пока звуковая волна взрыва достигла акведука. Аггер прищурился в наслаждении и принял бокал из рук Стэлса.
— Прекрасный вечер, Стэлс, — улыбаясь, говорит Дарио. — Поехали.
***Барнс пытался поговорить с Беккой с десяток раз за эти дни. Безуспешно. Она была подавлена и полностью отстранена от мира. Взяла отгул на работе на неделю с момента смерти Марисы. Она не была на похоронах. Всё, что ответила Баки: «Я не могу там быть. Не могу». Он даже выследил её однажды. Ночью, в районе Адской Кухни, в номере зашарпанного хостела. Полночь, а она открыла ему одета в чёрный спортивный костюм, с заплаканными глазами. Джеймс был уверен, что слышал в номере второго человека. Однако, увидев Баки на пороге её номера, Бекка лишь разозлилась и швырнула в него носовым платком, промокшим от слёз, пригрозив, что если он не оставит её в покое, не даст времени разобраться со своими мыслями — она перестанет с ним общаться. «Время — так время», — подумал Баки, однако издали всё же присматривал за ней. Последние три дня Бекка вышла на патрулирование и ушла с головой в работу.
За прошедшие дни Барнс так и не рассказал Сэму о том, кем действительно является Кетлер и о её связи с Роджерсом. Хотел, но какое-то непонятное и скрежещее чувство в голове его останавливало, вынуждало медлить. Да и самого Уилсона не было в стране уже неделю. Эта информация не для телефонного разговора. Уже завтра Уилсон будет в городе, а значит, завтра всё станет на свои места.
Когда Баки возвращался домой после короткой прогулки до магазина, его телефон вибрировал, сообщая о сработавших датчиках движения. Третий раз за неделю. И в момент, когда ему написала Шэрон, Барнс был дома. Охотился…
Баки сидел в своём кресле у стены, прокручивая между пальцев свою старую зубную щётку, которую все эти три раза после каждого нового вторжения находил в самых неожиданных закоулках квартиры. Напротив Барнса, на столе, стояла тарелка с только что приготовленной курицей, её аромат наполнял комнату и пробивался даже сквозь слегка приоткрытое окно. Заблаговременно плотно зашторенное окно. Полумрак окутал комнату, мягкий дневной свет едва пробивался в квартиру тонкой белой полоской по полу.
Часы на стене тикали, разрезая тишину с пугающей регулярностью. Баки ждал. Это не было глупо — ждать повторного визита глупца. Ведь часом ранее тот не нашёл в его квартире то, что сейчас ожидает его на столе, манит своим ароматом. Вдруг из-за окна, на пожарной лестнице, донёсся едва слышный скрип, почти незаметный шорох. Это был звук чего-то лёгкого, что двигалось бесшумно. Барнс улыбнулся, склонив голову, ещё раз рассматривая подёртую и испорченную зубную щётку.
Послышался слабый стук, царапание. Ранее слегка приоткрытое окно со скрипом открылось шире, и штора колыхнулась от ветра. Ещё один звук — мягкий шлёпок, как будто кто-то прыгнул на подоконник, а затем лёгкое царапание когтей по дереву. Тихо, почти неуловимо, существо проскользнуло из-за шторы в полумрак квартиры. Белоснежная кошка грациозно шла от окна, направляясь к столу. Какова вероятность, что это та самая кошка, которую он видел в квартире Аманды, и та же самая, что, убегая от собак с голубем в пасти, вскарабкалась по его спине, чтобы прыгнуть на дерево?
Несколько секунд он только смотрел, как кошка осторожно приближалась к курице, не сводя с неё глаз. С грацией хищника она подпрыгнула на стол, тихо мяукнула и принялась умываться. Прямо на его чёртовом обеденном столе.
— Не голодна?
Видит Бог, Барнс, возможно, впервые видел такое в поведении животного. Движения кошки замерли. Оторвавшись от вылизывания хвоста, она навострила уши, выравниваясь в спине, и, повернув только голову, посмотрела на Баки. Их глаза встретились. Секунда, вторая, зрачки животного расширились до невозможного.
— Не вздумай… — едва шевеля губами, цедит Баки, и в этот момент кошка схватила кусок курицы в зубы и, не раздумывая, метнулась через всю комнату, словно молния, опрокидывая на своём пути абсолютно всё. Тарелка с остатками мяса, стулья. Через комнату к журнальному столику, сбив с него пару книг, и понеслась в коридор.
— Глупое животное, — вздыхает Баки. Прикрыв веки, виляет головой в отчаянии, по-прежнему неподвижно сидя в кресле, пока шерстяная беда мечется по его жилищу в истерической панике.
Из коридора послышался грохот, ещё грохот и паническое скольжение когтей по паркету. Животное метнулось к дивану и уже как-то очутилось на кухонном гарнитуре, снося на пол всё, что крепко и не очень находилось на нём. Разделочная доска с грохотом свалилась вниз, от чего припудренная кошка подскочила на месте и понеслась на новый круг галопа. И всё это с куском мяса в пасти.
Разминая шею, делая глубокий вдох, Барнс прикинул, насколько её хватит. Говорят, что кролики, будучи в такой панике, часто заканчивают остановкой сердца. Теперь звон и громыхание доносились из ванной комнаты. Барнс зажмурился, скривившись, гадая, где теперь окажется его уже новая зубная щётка.
— Дьявольское создание.
С хлопком о колени Барнс встал с кресла и отдернул шторы, открывая зверю выход из западни. Пора заканчивать, пока в его квартире ещё есть что спасать. Звон разбитого стекла вынудил его обернуться и быстро пройти в ванну. Почему? Потому что единственное, что так могло разбиться в ванной комнате, это зеркало, и нехватало ему ещё, чтобы чёртова кошка сейчас изранилась об осколки, и ему пришлось с ней возиться. В дверном проёме ванны животное едва не сбило его с ног, в прыжке врезавшись головой ему в бедро, отскочило и унеслось в сторону окна.
Тишина. Столь приятная тишина наступила, что Джеймс затаил дыхание, наслаждаясь. Выглянул из-за дверного проёма, осматривая комнату. Тихо, и кошки нет. Отлично, теперь нужно плотно запирать окна и ставить решётки. Снова вернулся вниманием к погрому в ванной и всей квартире.
— Пизд… — вздохнув, недоговорив, Джеймс принялся разгребать последствия. Как всегда.
Он как раз закончил прибирать бедлам, учинённый паршивым животным. Нет, он любит животных (или, по крайней мере, не недолюбливает их всех). Но только не в том случае, когда одна очень злопамятная кошка решила устроить ему личную вендетту по непонятным для него причинам. Она оставила в его квартире как минимум две свои жизни и хаос, длиной в два часа уборки и стоимостью несколько сотен баксов.
Он закрыл окно плотнее и вовремя взглянул на время. Эти игры с животным задержали его, и теперь он точно может опоздать к Картер. В чём бы ей не была необходима его помощь — он должен с ней встретиться, быть рядом, выяснить как можно больше. С этими мыслями он надел кобуру с двумя ножами и пистолетом под кофту с длинными рукавами и махом распахнул двери, намереваясь выйти из квартиры. Встреча с Картер важна.
Или так он думал, пока за распахнутыми дверями не обнаружил в коридоре Бекку. Она молча сидела на полу, спиной прислонившись к стене его квартиры, и пусто смотрела в стену напротив. А ещё она плакала. По её щекам стекали слёзы, катились к подбородку, срывались на тонкую шею, утопая за шиворотом её белой футболки с рисунком пингвина. Судя по тому, насколько большим было мокрое пятно вокруг воротника футболки — плакала она уже достаточно долго.
Из головы Барнса ураганом снесло все мысли, которые не касались его пра-пра-пра-прилипалы, столь ранимой сейчас, беззащитно ютящейся на холодном полу у двери его квартиры. Он присел рядом, боясь даже коснуться её сильнее необходимого для её комфорта.
— Бекки…
— Всё в порядке. Просто пришло время… Но ты занят, и я…
— Не правда, — протестует он, кладя живую ладонь ей на колени. Она согнула ноги и прижала их так близко к груди, что Барнс ощущал горячее дыхание Бекки на своей коже. — Почему ты не дала о себе знать? Давай войдём?
— Ну, у тебя было громко, и я… — Бекка всхлипывает, утыкаясь лбом в колени. Встряхивает головой и упирается затылком в стену, глубоко вздыхая. — Сейчас ты тоже уходишь. Я вызову себе такси, и поговорим, когда ты будешь свободен…