ГЛАВА 15. Благотворительность во вред душе. ч.1 (2/2)

Когда Сара что-то прошептала Барнсу, Тара легко пнула своего мужа ногой под столом, чтобы привлечь его внимание. Она глазами дала ему знак передать пинок Алекс. Маршал передал удар коленом, и Кетлер наконец проснулась — ловит взгляд Тары и в том суженном взгляде она увидела множество претензий, в том числе и за то, что Алекс бездействовала.

«Уилсон не просил о помощи, просто игнорируй!» — напоминают тени. «Хотя он же и не знает, что ты можешь помочь… Не вмешивайся, ничего хорошего не выйдет. Никто же не узнает, что ты могла бы помочь. Только мы будем знать. Обещаем, что не будем попрекать… Нет, не обещаем, но постараемся!»

Алекс краем глаза осмотрела журналистку, которая уже раскрыла свой рот, готовая бросить новый вопрос Сэму. Она бегло пробежала взглядом по столу и снова уставилась на Тару, указывая ей взглядом взять телефон. Маршал уловил момент и тоже полез за своим в карман брюк.

— Сэм, — продолжает давить Эшли, пользуясь моментом, так как, вероятно, не ожидает яркого сопротивления от него в данной обстановке, — критики сомневаются в вашей способности справиться с ролью Капитана Америки.

Алекс начала перебирать бокалы на столе, словно играя в пятнашки. Замечательно, что журналистка так поглощена беседой с Уилсоном, что совершенно не обращает внимания на то, что происходит вокруг нее. А вот Сара, заметив это, дала Баки знак и обратила его внимание на Кетлер.

— Высокие стандарты, которые связаны с этим титулом, — продолжает болтать журналистка, и Алекс, поднимая бокал с виски у Маршала, осторожно переносит его к себе на левую сторону. Протянув руку, она аккуратно отталкивает салфетку Сэма со стола и та медленно сползает на его ноги. — Как вы собираетесь удовлетворить ожидания всех, сохраняя при этом свою собственную уникальность и индивидуальность, Сэм?

Сэм уже не слушает, он следит за Кетлер. Алекс уже свою салфетку показательно отряхивает, расстилая себе на бедра, глазами призывая Сэма повторить за ней.

— Мистер Уилсон, среди ваших предшественников в роли Капитана Америки были только белые мужчины, и теперь вы стали первым афроамериканцем, носящим этот титул, — Алекс берет бокал шампанского и медленно поднимает его, глядя в сторону Тары, которая кивает ей в ответ. — Как вы воспринимаете заявления тех, кто утверждает, что это решение не обязательно принято с обоюдного согласия и одобрения Вас властями, а скорее сделано из-за политической корректности, после провала Уокера, чтобы угодить определенной аудитории?

Алекс проводит неуклюжий жест левой рукой, опрокидывая бокал с виски и проливая алкоголь на бледное атласное платье журналистки, заставляя ее внимание отвлечься от Сэма.

— Ох, как мне стыдно! Прошу прощения, так жаль! — Алекс прикрывает губы тыльной стороной ладони и начинает извиняться перед испуганной журналисткой, которая уже поворачивается к ней.

— Ничего, это нормально, — натянуто улыбаясь и сквозь зубы выцеживает слова Эшли, и уводит взгляд в экран своего телефона.

У нее чат прямой трансляции взрывается однотипно похожими сообщениями от зрителей, которые узнали Кетлер из последних новостей, в распространении которых принимал участие Уокер.

— Ой, Вы же новая владелица активов Старк Индастриз! — и теперь камера смартфона журналистки направлена прямо на Алекс. — Как занятно, что вы все за одним столиком.

— Да, у Вас, Эшли, сегодня праздник: двух зайцев одним махом, — на удивление робко отвечает ей Алекс, рисует на лице смущение, и всё старается увести взгляд к бокалу шампанского в руке. — Надеюсь, ко мне вопросов у Вас не будет…

— Обижаете! Как Вам Штаты, Нью-Йорк?

— Слишком шумно.

— А как Ваш бизнесс в Европе?

— Прекрасно. Развивается даже без моего присутствия. Благодарю!

— Я поражаюсь с обознанности своих подписчиков! — удивляется Эшли, глядя в свой телефон. — Здесь чат разрывается вопросами к Вам. Пишут, что Вы никто иная, как угроза для наследия Мстителей, особенно для Пеппер Поттс. Как Вы ответите на такие обвинения?

Уилсон истинный джентельмен. Он снова предпринимает попытку встать из-за стола и увести журналистку, вот только на этот раз Сара не дала. Сара запомнила слова Кетлер, что та сказала ранее: «На каждую тварь найдется тварь покрупнее», и с нетерпением ждала, что у Кетлер припрятано невесь где и на эту журналистку грязной правды.

— Я не имею в планах никому угрожать, Эшли. Я здесь только для развития компании.

— Но Вы не имеете столь блистательного разума, который имелся у Тони Старка…

— В компании работает достаточно много блестящих умов, способных достичь небывалых высот, а сколько ещё гениев не признал этот мир.

— Не поймите меня неправильно, но Вы, до вступления в наследство бизнеса своего покойного мужа, не выделялись ничем особенным. Это прекрасно, что Вы смогли не просто сохранить, но и приумножить. Однако, как? Одинокая женщина с таким капиталом. В чем секрет?

— Будет слишком банально, если я отвечу о необходимости постоянного обучения, контроля дисциплины и крепкого упорства?

— Это не секрет.

— Ох, ладно, — опустив глаза к столу, Алекс снова прокрутила бокал шампанского в руке. — Что ж, есть один лайфхак моих достижений и большого капитала.

На довольной улыбке от журналистки, Алекс, подхватывая бокал, вновь поднимает взгляд к ней в камеру:

— Я восхитительно делаю глубокий горловой минет! — и демонстративно залпом выпивает шампанское, даже не глотая его.

Две провисшие челюсти Сары и Сэма и их округлённые от шока глаза, что уставились на Алекс. Барнс как раз отпил глоток виски, но так и не проглотил его — остолбенел, пытаясь понять, не послышалось ли ему. В поисках ответов его глаза переключаются на Маршала, который, казалось, сейчас прямо за этим столом умрет от удушья. Прикрыв рот кулаком, его щеки то и дело вздувались и опадали с каждым подавляемым приступом смеха. Лицо Маршала краснеть начало и Баки был готов поклясться, что в его глазах уже и слёзы проступили. Как и в глазах его жены, что так само прятала улыбку прикрываясь ладонью и быстро что-то печатала в телефоне.

— Ну, знаете, Эшли, — сразу продолжает Кетлер, улавливая по эмоциям журналистки момент, где у неё точно микроинсульт произошел, — глубокий горловой, это когда принимающий должен максимально расслабить глотку, чтобы мужской член вошел по самые…

— Я знаю, что это такое! — срывается на крик блогерша, дрожащими руками прикрывая камеру телефона и судорожно мотая головой по сторонам. — У меня прямой эфир!

— А в записи будет? — невозмутимо переспрашивает Алекс, и Эшли в секунду, подхватывая подол платья, едва не спотыкаясь, уходит прочь. — Маршал, мне кажется, она не сделает запись эфира, — всё ещё всматриваясь в след сбежавшей блогерше.

— Нет… Не сделает… — выдавливает из себя дрожащим голосом Маршал, пытаясь не довести смех до истерического.

— Блин, я первый раз шампанским не подавилась. Что? — переведя взгляд на ошарашенные лица Уилсонов. — Согласна, пузырьки носом это всегда смешнее.

Едва Сэм намеревался сказать слово, Тара быстрее забрала всё внимание:

— Знаешь, Алекс, модераторы стриминг платформы всё поняли ещё после глубокого горлового. Не обязательно было упоминать и члены.

— Ты сама, вопросами у неё в чате, пошла по хардкору: и про деньги спросила, и про мужика. И член был один, — полная серьезности, ни капли не подаваясь на коллективные улыбки, Кетлер выставила один указательный палец, и Маршал тут же подхватывает:

— Просто минета без члена не бывает — это база.

Учитывая обстоятельства, мало кого за столиком волновало, смотрят ли сейчас в их сторону или мешают ли они кому-то своим смехом. Столовая салфетка на брюках Сэма спасла его от пролитого виски уже в момент, как Маршал констатировал «базовые вещи». Никто ничем так не был увлечен, как Алекс, встретившись глазами с сидящим напротив Баки.

Она всё ещё смеялась, когда ненарочно остановила на нём свой взгляд, и как бы не кричал её мозг противиться — не могла оторваться, нарушив момент, как он рассматривал её лицо. Всё как в тех ванильных фильмах, которыми она себе мозги отключала несколько раз в месяц: картинка уходит на слоумоушен, и хочется растаять, как то мороженное, которое уничтожалось при просмотре таких мелодрам. Вокруг люди не важны, место — не важно, ничего не важно. Его морщинки на лице, скулы, губы. Хотелось бы сказать, что все знакомо, но она смотрит в его серые глаза и они другие. Притягательные так, что сейчас голова пойдет кругом. Алекс ещё не осознает, что страх по хребту расползается вверх, обволакивая ей шею, и в ледяное онемение охватывает затылок. А в груди иначе — непонятное тепло сжимало душу таким давлением, словно её сейчас наоборот наизнанку вывернет. А ей плевать, могла бы — она бы этот момент заколдовала в петлю временную, чтобы следующее столетие просто смотреть в его глаза. Было бы не опасно — всех присутствующих человечишек увела бы в пелену безумства, чтобы остаться в этом моменте с ним один на один: его стальная уверенность и её запертое волнением дыхание в груди. Непривычно.

Джеймс совсем немного, едва заметно приподнял уголок рта в ухмылке, и вся её прочно выстроенная крепость независимости и тотального контроля рухнула, как карточный домик. В раз. Колдун проклятый.

— Готово! Нашу блогершу забанили! — радостно произносит Тара, от чего Алекс вздрагивает, уводя, наконец, взгляд в поисках бокала под рукой, а морозный страх на затылке пронизывает всё тело.

Алекс делает такой шумный, рваный выдох, которому никто, кроме Барнса, не придал значения, и нервозно принимается прокручивать обручальное кольцо на безымянном пальце.

— Ой, горе то какое! — подыгрывает Сара.

— Да, оскорбительный и непристойный контент нарушает политику платформы. Кто-то в прямом эфире использовал непристойные выражения, упомянул сексуальные действия и половые органы.

— Фу! — на полном серьёзе карикатурит Маршал. — Бесстыдство! Осуждаю.

И едва Сара протянула бокал для тоста, как где-то вдали, на весь зал, прозвучал пронзительный женский вопль, привлёкший внимание множества присутствующих гостей: «Тварь! Гнусная стерва!». Эшли была более чем огорчена исходом своего несогласованного онлайн-перфоманса.

— О, это тебя, Алекс! — прыснул со смехом Маршал и подтолкнул сестру локтем.

— Меня, меня, — подхватывая бокал, Кетлер воодушевленно выискивала глазами «несчастную». — Где она?

— На три часа, за трибуной.

Даже на расстоянии стольких метров были различимы искры гнева в глазах Эшли, особенно, когда она встретила взглядом Алекс. Журналистку окружили несколько сотрудников ресторана, управляющий, и кто-то из гостей тоже пытался её то-ли успокоить, то-ли выставить за дверь. А она стоит, вцепившись одной рукой в пиджак официанта и тяжело дышит, пытаясь на волне ярости развить в себе суперсилы и заставить Кетлер разорваться на атомы под своим гневным взглядом.

Упоительная картина. Не разрывая зрительной стычки, Алекс медленно поднимает бокал в воздух, посылая свой тост Эшли. Другой рукой два пальца подставляет себе к трахее и совсем тихо, но четко, с расстановкой, чтобы блогерша смогла распознать сказанное по губам, проговаривает:

— Расслабь глотку.

Это была возмутительная картина для одних и весьма упоительная для других: управляющий привлек охрану, чтобы вывести Эшли за пределы ресторана, ведь казалось, что она на равном месте обезумела от злости до того предела, где уже даже вызывают полицию, чтобы составить протокол. Сара наблюдала за чертовски довольной улыбкой на лице Алекс, которая, подперев тыльной стороной ладони подбородок, наблюдала за происходящим. Ни капли сочувствия. Красивая злость — осело в голове Сары. А после мысли сменились вопросом без ответа: какой тогда может быть её месть?

— Нужно запомнить этот метод унижения беспардонных журналистов, — отбросив все размышления, Сара ловко вскинула брови. — Когда-нибудь я тоже так…

— Нет! — прерывает её Алекс, сразу меняя выражение лица на более строгое. Замечая привлекшие взгляды за столом, она продолжает: — «Так же» не надо.

Вопросов в глазах напротив не стало меньше, и, заметив, как замешкалась Алекс, Тара решает объяснить:

— Тебе уже нельзя, Сара, — глазами указывая на Сэма. — Статус твоего брата не позволяет хамить людям. Мне приходится сдерживаться, а тебе тем более.

— Блеск! Только люди слишком часто напрашиваются.

— Есть лайфхак, — Маршал с Сэмом едва сдерживают смех. Слишком много лайфхаков за один вечер. — Вот дураки, ужас! Сара, значит, в зависимости от ситуации, я беру бутылку Johnnie Walker Blue Label или просто кофе: черный, крепкий, без сахара — Алекс всё решит.

— То есть нам с тобой нельзя хамить, и всё веселье достаётся Алекс? Несправедливо!

— Ну, зачастую она не хамит. Просто эта журналистка её не признала. Как ты говорила, Алекс? Сначала мы работаем на репутацию, а потом она работает на нас. Так?

Немой ком осел в горле Кетлер, который она уже раз третий не могла сглотнуть. И глазами уткнулась в пустую тарелку перед собой. Положи кто сейчас в неё одну горошину, чтобы четыре человека вилками её ловили по скользкому фарфору — вот то, что сейчас происходит внутри Алекс. Сара со своими вопросами. Тара, кажется, забыв о договоренности ранее, со своими рассказами об Алекс. Барнс молчит, но глазами высверливает дыру прямо на лбу Алекс. Хорошо хоть не на груди. Разве что жемчуг на её шее — ещё на него пялится. Сэм… А черт его знает, вроде тоже молчил, но слушает внимательно и это бесит. Только Маршал нейтрален — легко улыбается, и временами посматривает то на жену, то на Алекс и её реакции на происходящее. Видимо, предугадывая, когда стоит отвлекать Тару от излишней болтливости.

Алекс сейчас — маленькая горошинка, и она просто хочет свалить с этой фарфоровой западни.

— Поняла, — доносится голос Сары. — Надеюсь, не пригодится, но я запомню: виски или кофе без сахара. А насчёт сладостей?

— Не люблю сладкое, — вслух вырываются мысли Кетлер что должны были остаться только в её голове.

И снова все на неё смотрят так, словно: «Вот блин, оно живое и умеет говорить!» Ком в горле сам соскользнул вниз, и кроме как продолжить говорить ничего не остается:

— Разве что пончики с карамелью. Соленой.

— И с глазурью, — добавляет уже Маршал, уловив, как Алекс растеряно увела взгляд в толпу. — Главное, чтобы глазурь была идеально залита. Если хоть где-то будет вмятинка — она его есть не будет и мне отдаёт. Поэтому, — и так выпучил глаза выставляя вверх указательный палец, — принося пончики, обязательно, на нескольких подпортите глазурь. Она не остановится пока всё не сьест.

Приятная легкость нарисовала улыбку на лице Алекс. Немного смущенная, она была украшена маленькими морщинками около глаз. Джеймсу бы следовало всмотреться внимательнее, но он её и так хорошо знает. Помнит. Вот та улыбка, которая встречалась во снах. Та, которую он не видел на лице Кетлер ни разу с тех пор, как они встретились в офисе. Возможно, ранее в кафе она тоже улыбалась так же, но он не застал — поздно заметил её у барной стойки. А ещё, кажется, он знает, что будет дальше, и даже в душе спорит сам с собой, ставя на карту либо новое разочарование, либо приятный звон в ушах на следующей неделе. Дальше она расскажет что-то. Должна. Она будет смеяться.

— У нас главный офис в Гамбурге, — начала свой рассказ Алекс, кончиками пальцев медленно гладя себе по ладони. — И однажды нас отвлекли не запланированным визитом партнёры из Дании. Мне пришлось срываться, ехать на встречу с ними. И оставался один пончик в коробке в моем офисе, который я не успела доесть. В два часа ночи, в пижаме, я поехала за ним из дому, потому что не могла уснуть, зная, что он там. Один. Одинешенек. Я доела его в лифте, пока спускалась обратно на парковку.

И Баки выиграл у себя, и легкий румянец, который появился на щеках Кетлер, был как приятный бонус. Тот румянец, который он не помнит в своих снах. Алекс смеётся, вращая бокал на столе, и поднимает к нему свои глаза, встречая его любопытство и полуулыбку на губах. Теперь Кетлер раздражает его на одну улыбку меньше.

Секунда и Алекс встрепенулась, отводя взгляд куда-то за его спину. Выравнивает осанку…

— А вот и я! — Шэрон наклонилась, целуя Барнса в щеку, и он тут же встал, отодвигая её стул. — Я едва не уволилась с такими вызовами по работе.

Алекс достала из клатча телефон и, отправив Мари короткое сообщение, встала из-за стола.

— Что ж, вы пока донимайте теперь агента Картер, как прошёл её день. Мне нужно отлучиться на несколько минут.

— Куда? — удивился Маршал. — Через пять минут начинается аукцион.

— И? Я же в нём не участвую.

— Зато участвуют фетишисты из Бостона, — ухмылка Сэма смешалась с легким криком о помощи.

— Оу, семейство Бойд. Да, — Алекс поправила платье и похлопала Сэма по плечу, — не переживай. На тебя они сегодня ставку не сделают.

— Охренеть, — выплюнул Барнс с иронией под едкую насмешку Сэма.

Кетлер отошла, не оборачиваясь. Она краем глаза заметила, что Мари уже подходит к их столу, неся в руках для Сэма новый галстук, о чём её Алекс и попросила в СМС. Снова коридоры, и снова балкончик. Одиночество и свежий воздух вдали от суматохи и чрезмерного внимания от не тех людей. Она не закурила, нет. Просто оперлась ладонями на перила и, закрыв глаза, глубоко вдохнула. Щелчок дверной ручки за спиной, и Алекс лишь прислушалась, не оборачиваясь. Нос распознал знакомый аромат парфюма.

— Не вздумай.

— Что ты, адвокат. Я хотела сказать, что именно твоей красивой задницы мне сегодня не хватало.

— Как я понял — про открытые декольте ты не шутила.

Алекс аж прыснула в удивлении, поворачиваясь к Мёрдоку:

— Сплюнь! Такими вещами не шутят, — закусила губу довольная, что вызвала улыбку адвоката. Не только задница красивая у него. — Давно ты тут?

— Относительно. И нет, мы с ним не пересекались.

— И славно. А вышел ты ко мне на балкон потому что?..

— Поздороваться. Я нашел двоих. Думаю, заговорят.

— Отдай их сразу мне. Со мной защебечут.

— Ну уж нет. У тебя нездоровая тяга ломать всем ноги. Те пятеро, с пирса, даже с реабилитацией не смогут ходить еще полгода.

— Тебе их жаль? Они же живы, просто немного помяты, — так безразлично пожала плечами. — Сломала им пару костяшек, ни за кем не гналась, не напрягалась, не нервничала. Они все под рукой, по полу точечно попадали, и не убегали. Или, по-твоему, гуманнее сбивать о них кулаки, ломая им лица, черепа и ребра? Может тебе просто нравиться причинять подонкам боль, Мэтт?

— А тебе?

— Нет, — даже не задумываясь. — Я не наслаждаюсь этим. Зачастую. Если меня не разозлить — я равнодушна.

— И как ты опишешь то, что творишь? — Мёрдок повернулся к ней, упираясь локтем в перила.

— Наказываю. Пафосно, мне нравиться.

— И почему ты считаешь, что имеешь право вершить…

— Ты сам на себя возложил обязанности уличного карателя, защитника обездоленных. Сам дал себе право нести возмездие. Сам короновал себя Дьяволом Адской Кухни. Я же со своим бременем родилась и была воспитана, Мэтт, — Алекс пыталась высмотреть за черными круглыми очками что-то, что расскажет о его мыслях и эмоциях, ведь на лице было само спокойствие. — И вот мы здесь, куда сами пришли, следуя за своим естеством.

— Я уже имел дело с женщиной, имевшей свою мораль.

— Она была безумной?

— В каком-то роде.

— Мне жаль. Однако, хорошо — хорошо, что я у тебя не первая, — с довольной ухмылкой ответила Кетлер. Поток более прохладного ветра обдал зыбью спину. Алекс вздрогнула, потирая ладони и тут же застыла, вновь закусывая губу, когда Мёрдок накрыл ей плечи своим пиджаком. — Спасибо. Теперь давай о менее приятном: Фиск очень хочет стать мэром…