ГЛАВА 12. Это пока всё хорошо (1/2)
song: Flo Rida — Good Feeling
Восемь утра. Алекс решительно не просыпается раньше, ибо это опасно для психики окружающих. Центральный Парк. Пробежка по тенистым аллеям, каждый шаг прибавляет энергии к предстоящему дню. Солнечные лучи проникают сквозь кроны деревьев, оставляя свои отпечатки на асфальте тропинок, но быстро исчезают под ногами. В голове вновь крутится план на день. Воскресенье расписано до самого позднего вечера, чтобы онлайн звонком застать Японию с их началом рабочего дня.
Без остановок, не переводя дыхание, сворачивает из Централ Парка. Starbucks и чашка черного кофе, крепкого и без сахара. Снова тот симпатичный бариста Коул, а вот пенка на кофе у него всегда получается отвратительная.
Девять утра. Шестнадцатый этаж. Пентхаус. Ключи оставила в замке дверей, кофе на журнальном столике и в душ. Капли прохладной воды струятся по её обнаженному телу, смывая последние следы усталости.
Укутавшись в халат, забирает кофе со столика и на балкон. Прелесть, что по утрам это не солнечная сторона. Вдохнуть снова полной грудью и под горечь кофеина, прикрыв глаза, прислушаться: снова попробовать прочувствовать настроение города.
Сегодня она не привлекает внимание. Сегодня это день Марисы — примерка свадебного платья. Алекс решила надеть что-то голубое. Голубой цвет часто связывают с второстепенными персонажами. Она готова. Нет. Выдох. О, эти колебания разума и привычек. Сдалась. Сменила ремешок смарт браслета на красный и пускай весь мир осудит.
Десять утра. Range Rover. Запрыгнула на водительское и тут же стукнула утенка по носу, здороваясь. Заведя автомобиль, присоединилась к уже оживленному движению улиц города. Нью Йорк приветствует суетливым шумом, гудением машин и жизнью, бьющей ключом. Если верить навигатору, то Мари будет сегодня разносить своими радостными визгами район Парк Слоп в Бруклине. Та квартира, что досталась ей от родителей в наследство, именно в Бруклине и находится, так что Мариса и ателье неподалеку выбрала, куда вчера доставили её платье.
Кондитерская в нескольких кварталах от ателье. Алекс уже ожидают заказанные ею сладости под шампанское. Вся улица заполнена кафе и ресторанами. Уютные летние террасы и трудно найти место для парковки. Звонкий колокольчик на двери, малые дети щеголяют под ногами, хвастаясь своими карамельками, пока родители рассматривают торты. Вот он, её заказ, украшенный золотой атласной лентой.
Колокольчик вновь прозвенел на выходе из кондитерской. Алекс открыла переднюю пассажирскую дверь, чтобы поставить сладости на сиденье, а не мариновать их в багажнике. Через дорогу раздался звонкий женский смех, такой яркий, что затмевал шум проезжающих автомобилей и остальных людей вокруг. Закрывая дверь, Алекс поднимает взгляд, чтобы найти его источник.
— Твою ж мать, — тут же, как девчонка малая приседает, прячась за авто, а сердце ушло в пляс сильнее, чем от утренней пробежки. — Сраный Бруклин!
Через дорогу, за столиком летней террасы одного из кафе, заливисто хохочет молодая девушка и восторженно показывает какую-то небольшую коробку, сидящему рядом и явно не разделяющему её восторга Барнсу. Он лишь ухмыляется и склоняет голову к столу, покачивая ею в протесте. Момент. Алекс быстро обходит машину и садится за руль. Счастье неописуемое, что стекла автомобиля слегка тонированы. Чего её так передёрнуло то? Кто так поступает? Подростки?
Та девушка за столиком, брюнетка, миленькая. Достала из коробки какую-то чашку и радостно вертит её в руках, явно упрашивая Джеймса рассмотреть её получше. Сдался. Алекс откинулась в сиденье и краем взгляда теперь наблюдает, как Барнс забрав ту чашку теперь и сам смеётся. Расслабленно, легко, ему комфортно. Алекс и не заметила, как машинально и сама улыбнулась такому зрелищу. Бросила краткий взгляд на брюнетку и снова на счастливого Барнса.
— Прямо тариф «Популярный», это радует, — отвела глаза бессмысленно рассматривая руль и потянулась за мобильным телефоном, включая камеру. — Ну, эта вроде поприятнее, — фокусируя камеру телефона на спутнице Баки и делая её фото. — С ней ты выглядишь и правда счастливым, Джеймс.
В груди неприятно сдавило. Так приторно горько отдалось в разуме. Отвратительное чувство. Завела машину, тихо вырулила в поток автомобилей, и через десяток секунд уже скрылась за поворотом.
Барнс же и правда был счастлив, и даже бесконечные щебетания его спутницы не удручали его, как раньше.
— Ладно, хорошо, симпатичный подарок, — возвращая девушке чашку.
— Ты так возмущался, словно его тебе подарили. Кошмар! — девушка аккуратно упаковывала ту назад в коробку, наиграно покачивая головой в осуждении. — Ну, сделали мне презент в честь успешно закрытого дела, что в этом такого?
— Ну, он же не как коллега тебе презент делал. Он, вроде как, ухаживать за тобой пытается. Мог и поинтереснее что придумать, Бекка.
Девушка в ответ лишь простонала, закатив глаза и взмаливая к небесам. Вот стоило обмолвиться же, что за ней один из патрульных в участке ухаживает. Она не удивиться узнав, что Барнс его уже и по всем базам пробил и по ночам за его окнами подсматривает.
— Смотри, какой ты умный. Ну-ка расскажи мне, что же можно было такое «по интереснее» придумать? Сам ты как в последний раз за Шэрон ухаживал?
— Для начала — цветы. Все женщины их любят. И на ужин мог бы, наконец-то, тебя пригласить. Что ты с ним не решительным таким делать будешь? У тебя характер ещё тот, а он…– ладонью указывая на коробку. — А он тебе… Чашку…
— Термочашку, Джеймс.
— Термочашку, — ворчит, кривляя. — Вот она черная, наливаешь кипяток…
— И появляется рисунок пингвинчика! А я люблю пингвинов! — восторженно перебивает его Бекка, и хохочет, поправляя свои длинные волосы туго завязанные в хвост.
— Это всё равно просто чашка.
— Так, всё. Джеймс, достаточно. Смотри, какое прекрасное утро: ещё солнце не начало припекать, свежо. Но вот конкретно за нашим столиком становится душно! Хватит душнить!
Барнсу остаётся лишь закатить глаза в возмущении от всех этих сленгов молодежных и бесконечного смеха Бекки.
— Ой, время! — взглянув на часы спохватилась девушка. — Мне уже пора в участок, ты провожаешь меня, как обычно?
— Да, мне по пути как раз. У Сэма дома один раненый отсыпается — нужно разузнать конкретнее, кто его вчера так приложил. А то он не в себе был для разговоров, — словно отчитался Джеймс, подвигая за Беккой стул и пропуская её вперед.
— А когда ты меня познакомишь с Капитаном Сэмом? — Бекка прищуривает глаза и
плавно изгибает бровь. — Или ты за полгода, как мы знакомы, так и не придумал как рассказать другу, что поддерживаешь связь со своей… Божечки, а кто же это я?! — ладонями к щекам своим и так округляет глаза, что где-то в мире слышен плач непризнанной актрисы. — Пра-пра-пра… Как называют правнучку твоей сестры?!
— Прилипала.
— Ха! Смешно, но всё ещё душно. Ой, вот смотри, — незаметно кивая на девушку за окном внутри кафе, мимо которого они как раз проходили, — вот так я хочу подстричься. Красивое каре и как раз брюнетка.
Барнс обернулся, чтобы посмотреть на девушку, чья стрижка пришлась по душе его «пра-пра-пра-прилипале» и тут же, прикусив язык, отвел взгляд вниз. Непринужденно согласился с Беккой, добавляя для уверенности, что ей будет красивее, чем той девчонке в кафе, а «пра-пра-пра» в ответ щебетала триады о том, что с длинным волосами морока, да и только, и кучу других женских недовольств, половину из которых Барнс проигнорировал.
— Слушай, — Барнс остановился, когда они дошли до угла улицы, — скажи, не возражаешь ли ты, если в этот раз я не провожу тебя? Я вспомнил кое-что…
— Конечно, нет проблем! Я очень благодарна за встречу! Было бы здорово, конечно, если бы ты пришел в гости к маме. Просто нужно подобрать время, когда отчима не будет…
Отчим Бекки был еще одной, отдельной проблемой, которую Барнс никак не мог выкинуть из головы и решить «мирно». Но сейчас, именно сейчас, он сосредоточился на текущем моменте. Джеймс попрощался с девушкой, провожая ее взглядом еще минуту, затем развернулся и пошел обратно, откуда они только что пришли, в сторону кафе, которое они миновали.
Просторное заведение с маленькими столиками на двоих, несколькими большими зонами по центру для больших компаний и множеством котов — тематическое кошачье кафе, ведь. И вот за столиком у окна сидела девушка, та самая брюнетка с каре, пила чай и увлеченно листала какой-то журнал, также посвященный котам. Она остановила свое внимание на одной из статей и подперла ладонями подбородок, умиленно рассматривая фотографии пушистиков на развороте страниц.
— Доброе утро, — прозвучал мужской голос, отвлекая девушку, и она тотчас обратила свои карие глаза на него. — Я присяду, Вы не против? — Барнс с широкой улыбкой на лице присоединился к девушке за столиком, поворачиваясь вполоборота.
— Приветик, — ответила ошеломленная брюнетка, приподнимая плечи в удивлении. — Но вроде бы Вы уже и присели, — и она наклонила голову вперед, взглядом вопрошая, что будет дальше.
— Я — Джеймс.
— Я — Кейт, — роняя короткий смешок.
— Чем Вы занимаетесь, Кейт? — всё ещё держа улыбку, расспрашивает Баки.
— Какие-то странные у Вас, Джеймс, методы знакомства, — улыбаясь, медленно размяла кисти рук и снова подперла подбородок уже тыльной стороной левой кисти, указательным пальцем поглаживая себе шею, а правую руку опустила себе на колено под стол. — Я студентка.
— Ветеринарного? — глазами указывая на лежащий перед девушкой журнал на столе.
— Нет, журналистика. Кошки — это просто моя любовь.
— В последнее время я часто Вас замечал, — насупил брови, словно вспоминая подробности. — На пробежке утром, иногда в метро. Или в супермаркете — в последний раз Вы покупали фрукты, молоко и кошачий корм. Это было неделю назад.
— А вот это звучит уже страшно, — округлив глаза девушка даже не шелохнулась.
— Страшно, когда правды не знаешь. А не соврала ты только в любви к котам, — чувствуя победу, Барнс снова улыбнулся. — Как давно ты следишь за мной, и кто тебя нанял? — любое добродушие в девушке моментально растворяется, выражение её лица приобретает холодную враждебность и Баки идет на опережение: — Если под столом пистолет — не вздумай, здесь дети, да и я безоружен.
«Ты же знаешь, кто он. Не думай, что ты умнее. Будь аккуратна», — глухими ударами точно по наковальне то сообщение Кетлер вдалбливается девушке в воспоминания, роняя самоуверенность брюнетки в самую глубокую пропасть обречённости.
«Твоя работа там закончена. Сворачивайся, у тебя сутки… Аманда, считай это предчувствием…», – ещё более разящими ударами «предчувствие» Кетлер добивает Аманду, что сидит сейчас напротив своего «Обьекта 1» и путей отхода у неё мало.
Да, она, несомненно, знает кто он, и тот факт, что Барнс безоружен абсолютно не внушает ей уверенности, что через пять минут она всё так же будет цела и невредима. Да, она закончила работу, «свернулась», хоть сутки ещё не прошли. Она не следила за ним больше, а просто вышла в магазин купить кошачьего корма и выпить по пути домой чай в полюбившемся, за всё время слежки за Барнсом, кафе. Вот по этим причинам она и пистолет с собой не брала. Нет пистолета. Расслабилась, работая на Кетлер. Неудачница. И эта «неудачница» не придумала сейчас на панике ничего лучше, чем пальцами левой руки, коей подпирала себе подборобок, выхватить что-то из-под воротника кофты и моментально, пускай и со страхом в глазах, засунуть себе меж зубов.
— Стой! — шипит сквозь зубы Барнс, сжимая кулаки в напряжении. — Какого хрена ты творишь?! Не вздумай раскусывать! — у самого челюсть сдавлена в злости, и девушка напротив так само напугано замерла, выжидая и не смыкая зубов. — Это что до сих пор модно? — обращаясь уже более спокойно к спятившей, по его мнению, девчонке. — Я не собираюсь тебе вредить, и смерть мне твоя тоже никчему. Успокойся… Выдыхай… Мне просто нужны ответы, — проговаривая каждое слово с расстановкой. Суицидницы ему только не хватало в кафе полным детей.
— Послушай, — продолжает Барнс, — хренового ты себе начальника нашла, раз сдохнуть от того яда тебе проще, чем дать мне два ответа. Мои два вопроса — твои два ответа, и я ухожу.
Аманда по-прежнему сидит неподвижно и ни на секунду не отводит от Баки взгляд, где страх и злость смешались в одну гремучую смесь. Пошевелилась. Достаёт правую руку из-под стола и переворачивает свой смартфон, лежащий на столике рядом, экраном вверх. Снимает блокировку и открывает мессенджер. Аккуратно, нажимая самим указательным пальцем, начинает писать сообщение какому-то неподписанному контакту, то и дело проверяя, чтобы Барнс видел каждое слово, введенное ею. Отправила.
Аманда:
«Я раскрыта. Объект 1 рядом. Ждёт ответы.»
— «Обьект 1», серьезно? — хмурится Баки. — И сколько ещё таких?
У Аманды ключицы покрылись испариной, и на виске выступила маленькая капелька пота. Всё больше и больше припекающее солнце через окно только усугубляет ситуацию. Ещё каких-то несколько секунд и на телефон Барнса прилетает сообщение, а глаза Аманды сразу переключаются к источнику звука.
Отправитель: [номер телефона]
«Привет, Джеймс. Вдову не трогай, она моя любимица и следила лишь за твоим здравием. Гарантируй её свободу и безопасность и получишь ответы.»
Барнс сверяет номер телефона с тем, кому отправляла сообщение Вдова — идентичны. Перезванивает — входящие звонки заблокированы. Ладно.
Барнс:
«Если сама не раскусит капсулу с ядом — уйдет на своих двух. Кто вы и зачем за мной следите?»
— Что ж, посидим, помолчим, Вдова, — отправив СМС, прожег ту глазами. — Бесите вы меня в последнее время. Водички? — язвит замечая, как Аманде сложно сглатывать скопившуюся слюну, чтобы не надавить на капсулу зубами сильнее необходимого.
Снова сообщение, но уже на телефон Аманды:
Отправитель: [номер телефона]
«Выплюнула быстро!»
И Вдова сразу подставляет ладонь ко рту, выплевывает ампулу и заворачивая её в салфетку прячет в карман. Рваный выдох. Такой же делает и Барнс, сразу расслабляясь и откидываясь в спинку стула.
— Дура! — выплёвывает Вдове Баки, крепко поджимая губы, и Аманде приходит новое СМС:
Отправитель: [номер телефона]
«Без моего имени расскажи ему зачем следила. Дальше он мой»
— Что ж, — тоже прочитав сообщение говорит Джеймс, — начинай: твоё имя?
— Аманда.
— Как давно и зачем следишь?
— Год и три месяца, — а Барнс так уставился на неё, что самому себе было неприятно признаваться, как он не заметил девчонку раньше. — Просто лёгкая наружная слежка, распорядок дня, привычки. Докладывала раз в неделю. Раньше срока — исключительно в экстренных ситуациях. Вмешательство — только при угрозе жизни.
— Что за вмешательство?
— Устранила шестерых. Три наёмника от двух синдикатов Венгрии и Португалии, другие три — спятившие бывшие военные и один фанатик — отвергали твоё помилование и хотели устроить самосуд.
— «Хотели» — не значит сделали бы. И я бы справился.
— Ты тогда был на испытательном и у меня был четкий приказ.
— Охренеть, — осматривая кафе и выдыхая весь воздух что был, как вдруг резко снова поворачивается к Аманде: — Ричмонд, вторник. Ты была вторым стрелком? — и девушка подтверждающе лишь глазами клипает. — Пф-ф-ф, я тебя не трону, но той Вдове лучше на глаза не попадайся! Зачем оберегать меня?
— Это всё что я могу рассказать. Пожалуйста, напиши СМС, — подбородком указывая Барнсу на его телефон.
Барнс:
«Того, что она рассказала — недостаточно, чтобы я успокоился»