Мой фарфоровый принц. (1/2)

***</p>

Он точно знает, в какой стороне его дом, и на какой участок двора выходит маленькое окно, прикрытое занавесками. Приходить туда по своему откровенному желаю Син Цю боится — дом под тенями больших деревьев кажется опустошенным и призрачным. Тактично намекнуть на вопрос о ремонте он не решался, ведь его, фактически, не должно волновать как здание выглядит снаружи. Не суди книгу по обложке.

Лёгкий озноб встряхнул тело, и парень хмурится: его тень падает точно на ручку железной двери, с которой постепенно слезала краска, но рука, словно в судорогах, не может пошевелиться и дотянуться до звонка. Ему до безумия страшно. Казалось, если тело сделает малейший шаг вперёд, то глаза никогда не смогут забыть увиденное. Он совсем не в силах понять, чего так сильно боится мозг: того, что он зайдет и увидит что-то нечто страшное, или лишь ослабленный вид Чун Юня заставит крышу чувств развалиться в щепки.

Син Цю с трудом умудряется пересилить испуг и сильно жмёт на звонок, опуская голову. В эту же секунду дверь открывается, и в ней показывается уставшая по виду Шэнь Хэ: с растрёпанными волосами и в заляпанной кофте. Она без вопросов пропускает парня в коридор и защелкивает замок.

— Здравствуйте, — он немного кланяется и снимает туфли, ставя их в угол. — Я... К Чун Юню.

— Знаю, — женщина поднимает брови. — Проходи, он в своей комнате.

Диалог между ними не заводится. Син Цю морщится и осторожным шагом проходит мимо, не снимая свое пальто. В доме прохладно, а из люстр изливается холодный свет. Если не учитывать большую кухню с огромным столом посередине, то первый этаж казался ничтожно пустым и одиноким. На полу лежат пушистые ковры, которые парень благополучно переступает, немного поскользнувшись. Он пришел сюда не обстановку рассматривать. Знает — Шэнь Хэ в каком-то месте и странная, но ответственная женщина, наверняка способная держать дом с чистоте.

Деревянные ступени скрипят под весом, и парень останавливается, будто его отталкивают. Он заглядывает в маленькое окно над лестницей и тревожно вздрагивает. Серое небо в окне казалось огромным облаком дыма, а тонкие ветви шатались из стороны в сторону с каждым порывом ветра. Погода подстраивалась под настроение — была такой же угрюмой и уставшей. Находясь в теплом пальто, Син Цю все равно чувствовал лёгкую свежесть от стен, и, потерев виски, он толкает дверь в комнату Чун Юня.

В нос сразу же врезается неприятный запах спертого воздуха. Темнота заставляла сузить глаза в попытках рассмотреть хоть малейшую часть из всего, в чем обставлено помещение. Парень с сиплым звуком закрывает дверь, прижимаясь к ней спиной.

— Чун Юнь? — зовёт он тихо, вытягивая шею. — Я пришёл. Как ты?

Ответ не последовал. Мышцы напряглись, и панические мысли вновь проникли в голову. Син Цю облизывает потресканные губы и медленными шагами приближается к кровати. Чун Юнь лежит на спине под теплым одеялом — оно доставало почти до подбородка. Глаза его закрыты, бледные ресницы кратко вздрагивали, а дышал он часто, будто жадно хватал воздух. Даже в таком состоянии его красоту можно было сравнивать на уровне дорогой фарфоровой куклы, настолько его кожа бледна.

— Милый, — ещё раз зовёт парень.

Чун Юнь шевелит головой и слабо поднимает веки. Заметив испуганное лицо над собой, он сонно улыбается и откашливается в кулак.

— Ты пришёл...

— Конечно я пришёл, — он подходит ближе и присаживается на корточки. — Ты меня так напугал. Как себя чувствуешь?

Теплая рука Син Цю прикасается ко лбу, слегка поглаживая. Лоб влажный и совсем не горячий, лишь слипшиеся волосы приятно щекотали пальцы.

— Ты пропотел в течение сна. Это хорошо.

— Мне намного лучше, чем было до, — Чун Юнь переворачивается со спины на правый бок, лицом к Син Цю. — Это потому что ты сейчас рядом со мной. Очень ждал тебя, но температура опять подскочила, и я уснул.

Под приглушённым светом, пролезающим сквозь толстую ткань штор, глаза Чун Юня сверкали, словно два огромных бриллианта. Он подкладывает ладони под голову и внимательно рассматривает парня, дёргая курносым носом. Голубые пряди, на ощупь как хлопок, сползали со лба и прикрывали брови, прилипая к влажному лицу. Тень со спины падала на линию губ, подчёркивая каждую ямочку и идеально ровные линии.

Он точно сделан из нежного фарфора, к которому страшно прикоснуться.

— Сними пальто.

В реальность возвращает монотонный шёпот.

— Да, сейчас.

Они оба не понимают, почему до сих пор продолжают говорить шепотом. В этом окружении не нужны громкие слова, а фразы, сказанные вполголоса, способны таить в себе страстные и секретные смыслы, понять которые можно только через язык взглядов и прикосновений.

Син Цю, рвано дыша, приподнимается, стягивает синее пальто и кидает его на пол рядом с металлическим стулом. Верхняя пуговица рубашки болтается, оголяя малую часть обнажённых ключиц. На них падает свет, оттеняя тонкий контур, и Чун Юнь широко открывает глаза в искреннем удивлении, хлопая по мягкой постели рядом с собой.

— Садись ко мне.

— Тогда тебе следует немного подвинуться, — отшучивается парень и присаживается рядом, застегнув верхнюю пуговицу.

Постельное белье, чисто белоснежного цвета, помятое и влажное. На подушке Син Цю заметил маленькие пятна крови, те, что появлялись при очередном сильном приступе, и тело покрылось мурашками. От Чун Юня шел странный запах медикаментов и ещё чего-то приторного, создавая отталкивающую ауру различных неприятных ароматов.

— Син Цю, — бурчит парень. — поцелуй меня. Я хочу близости с тобой.

Син Цю ухмыляется и запускает ладонь в голубые волосы, начиная мягко водить по голове. Длинные пальцы проворно ласкали виски, спускаясь ниже по щеке к подбородку.

— Я поцелую тебя тогда, когда ты приведешь себя немного в порядок.

— Хорошо, — Чун Юнь поддается ближе к руке. — И сексом тогда тоже займёмся?

— Обязательно.

Парни смотрят друг на друга, а потом заливаются громким смехом, прикасаясь друг к другу в абсолютно разных местах: Чун Юнь, все ещё лёжа на боку, трогал холодную шею и серую рубашку, а Син Цю двумя руками трепал пряди, заводя пальцы за уши. Если бы в эту секунду кто-нибудь зашёл в комнату, то объяснить все происходящее они бы банально не смогли, настолько выглядели по-детски глупо.

— Все же удивлен, как тебя угораздило приболеть за две недели перед новым годом, — Син Цю подтирает глаза, убрав руки от чужих прядей. — Надо скорее вставать на ноги.

— Это не проблема, — он переворачивается на спину, смотря в потолок. — Завтра я уже буду как новенький. Нужно только ещё немного отлежаться. Температура — дело поганое.