Часть 5 (1/2)

По возвращении на борт «Алькора» Бэй Доу заметила медно-бурого ястреба, топчущегося на рее.

Завидев её, птица с клёкотом взвилась. Шепчущее утреннюю сонату море затихло, колючий воздух настороженно замер. Силуэт ястреба расплывался в багровом зареве тёмным пятном. Словно остаток мрака угрожающе надвигался на неё.

Бэй Доу нехотя вытянула предплечье, сощурив червлёный глаз.

Когтистая лапа едва зацепила ткань кимоно, как вдруг ястреб вспорхнул и заметался вокруг, крича и хлопая крыльями.

Багровый восход потух.

И тут же — вспышка молнии, витиеватая, точно иссохшее дерево, отпечаталась на роговице капитана. Промелькнула и так же стремительно исчезла, оставив Бэй Доу с подкосившимися ногами. Яркие, мимолётные, надоедающие мушки-молнии мелькали перед глазами. Оставались на склере, лезли под череп с тупой головной болью.

Она ухватилась за шершавую верёвку ванты.

Крик ястреба походил на крик до смерти напуганного ребёнка.

Морщась и кривя губы, капитан снова выставила руку, но ястреб не прекращал истошных вопений и только пуще прежнего заходился ими, стоило ей сделать шаг вперёд.

До чего же шумно…

Кадзуха поднял руку, и птица не мешкая приземлилась на изящные пальцы.

— Ну, ну…

Матрос почесал пятнастую шею. Птица спрятала острый взгляд за веками и подняла голову, требуя больше ласки.

Бей Доу ошалело уставилась на эту картину. Она не могла произнести ни слова, слишком поражённая тем, что видела.

Ястреб всегда её кусал. Ненавистно, презрительно и больно.

Каэдехара мельком взглянул на девушку и пригладил взбившиеся перья на спине хищной птицы.

Бэй Доу раздражённо дёрнула щекой.

— Зачем кричишь на нашего капитана? Нельзя.

Золотые глаза уставились на Каэдехару встревоженно и растерянно. Птица наклонила голову, совершенно не понимая, чего от неё хотят и за что журят.

— Он, должно быть, испугался. Не сердись.

Всё, что Бэй Доу хотела — это забрать письмо. У неё было ещё много дел, которыми нужно было заняться. Сюсюканье с пернатой тварью в список не входило.

Но всё же её немного покоробило, что Кадзуха справлялся с этим так легко.

— И давно ты с птицами обращаться умеешь? — спросила она.

Глядя на уверенность, которую он источал, Бэй Доу было подумала, что Каэдехара начнёт ёрничать. Тогда она бы просто забрала вопрос назад.

Но Кадзуха отрешённо пожал плечами. Он поворачивал ладонь и ястреб переступал тонкие пальцы, покорно следуя за движением его руки.

— Я лишь знаю повадки многих из них, поэтому мне легко заставить их слушаться, — ровным тоном произнёс матрос. — Ястребы очень гордые: их не вынудишь, не накажешь — клюнут да и всего. К тому же людей никак не любят, сами по себе всегда. Таких птиц дрессировать непросто. Напоминает мне капитана, — матрос взглянул на неё с улыбкой, а затем снова на ястреба, обращаясь к нему, — вы похожи, не правда ли?

Бэй Доу вдруг почувствовала, словно по спине ползают личинки. Её передёрнуло.

Кадзуха был воплощением чего-то такого тонкого и непонятного её глазу, что даже рассуждения о его странностях казались абсурдными и лишёнными всякого смысла. Половину того, что извергал его аристократичный рот можно было отнести к лепету капризного дитя, а вторую — к искусным речам лукавца.

И чем больше Бэй Доу его узнавала, тем более ей хотелось отдалиться.

Он читал свою прозу на занятиях поэзии, хорошо исполнял обязанности дозорного. В дополнение ко всему, его интересовали книги по семиотике, которые капитан сама изучала. Кадзуха был умным парнем. Даже то, что он заменил Чжун Цзо и провернул сделку с торговцами, хотя никто не учил его этому и не посвящал в детали, показывало, насколько он смышлёный и полезный.

Она вдруг поняла, что чувствовала угрозу просто стоя рядом, глядя на то, как он гладит хищную птицу словно домашнюю скотину.

Мысль, что она снова окажется в его объятиях без возможности вырваться, была невыносимой и жуткой.

Осознание этого страха озарило её сильнее, чем приступ мигрени или боли в глазу. Хотя Бэй Доу ни в коем случае не показала бы и уж точно не спросила, что Кадзуха имел в виду, сравнив её с птицей, которую тяжело дрессировать. Просто потому что ей не хотелось ни знать, ни видеть его реакцию.

Она ответила буднично, лишь бы покончить с разговором поскорее:

— А мне ты сойку напоминаешь. Маленькая, а шуму на весь лес.

Нежный смех Кадзухи разлился по палубе, словно мёд. Он подольше задержал взгляд рубиновых глаз на Бэй Доу.

— Зато она умная, — парировал матрос, будто бы прочёл мысли капитана, — охотники её ненавидят. Дичь распугивает.

С этими словами Каэдехара потянул вторую руку к лапам ястреба.

— Как ты приручил его? — произнесла капитан, наблюдая, как матрос вытаскивал письмо.

— Случайно. Тогда была сильная гроза, он свалился на меня с неба, пока привязывал паруса. Такой уставший был, что даже не сопротивлялся, когда я пытался его покормить. С тех пор и дружим. Немного ласки и гордую птицу сделает покладистой.

Когда маленький свёрток пергамента оказался у него в руке, Кадзуха снова посмотрел на неё. Он внезапно поник, его лицо приняло задумчивый, опечаленный вид.

— Тебе не понравился мой подарок?

Бэй Доу, чертыхнувшись про себя, бросила сухое «заберёшь позже» и протянула руку.

Кадзуха наклонил голову на бок и глядел на неё, хлопая глазами. Он ничем не отличался от птицы в тот момент, когда сам Каэдехара что-то ей объяснял.

— Почему я должен это делать? — искренне недоумевал парень. — Просто выброси, я подарю тебе другой. Скажи, что ты хочешь — я дам тебе это.

Капитан опустила ладонь и сделала несколько шагов назад, качая головой. Он не понимал. Или делал вид, что не понимает.

— Нет, — она хотела сказать твёрдо, но получилось как-то отрешённо и тихо. — Ничего не надо.

Бэй Доу чувствовала бы себя ещё глупее, если бы ей пришлось разжёвывать ему такие простые вещи, как субординация. К тому же, у неё здорово болела голова. Как будто она была размером с якорь.

Каэдехара почесал затылок. Его щёки приобрели нежно-розовый оттенок.

— Думается мне, мы друг друга не так поняли. Разве я не могу отблагодарить капитана за труды?

Однако говорил он дерзко, почти насмешливо. Как будто Бэй Доу была единственной, кто сгущал краски.

— Если хочешь отблагодарить меня, просто скажи «спасибо».

Жестокая улыбка отобразилась на лице Кадзухи. Едва выступающие скулы напряглись.

— Так старпому скажешь, когда вытащишь его зад из полицейского участка?

Он бросал обвинение; едкий, как табачный дым, упрёк.

Бэй Доу уставилась на него вместо того чтобы произнести хоть что-то в ответ. Она и подумать не могла, что матрос решит заговорить об этом. Там, на берегу и по пути через город, он вёл себя так непринуждённо, будто они вышли на прогулку. Не было похоже, чтобы его волновали раны или Чжун Цзо. Или вообще что-либо.

Но она и не могла отрицать, что собиралась помочь ему. Хотя бы потому что Бэй Доу не отличалась терпеливостью, чтобы ждать, когда Чжун Цзо отпустят. Вряд ли она сможет спокойно заснуть, не зная, что с ним тогда делать. И что будет делать он, если это случится, пока она будет без сознания или ещё где отсутствовать…

А вторая причина — она не обязана перед ним объясняться или учитывать его мнение. Одно её достаточно объективно, чтобы сделать приговор.

— После пробуждения ты первым делом ищешь его. Ты даже не спросила меня, что произошло. Я заслуживаю меньше доверия, чем тот, кто тебя отравил и сбежал губить себя в пьяном угаре, испугавшись последствий? Там, где он сейчас, ему самое место. Среди такого же жалкого мусора, как он сам.

Кадзуха шагнул в её сторону, позволив птице улететь и занять своё место на самой высокой рее.

Он уже знает?

Бэй Доу замерла, хотя ей и хотелось сделать два шага назад на один его вперёд.

— Это касается только нас с Чжун Цзо. Ты тут ни при чём, потому и не спрашиваю, — ничем не выдавая своего волнения, уверенно и чётко произнесла капитан.