Пойми одну простую вещь (1/2)

Арс видит Шаста и совершенно перестает слушать Игоря. Разговаривая с ним, он не заметил, когда Шаст пришел домой. И он не знает, как долго тот здесь находится и что успел услышать из его разговора с Игорем. На самом деле, Арс предпочел бы, чтобы Антон слышал все. Да, ему было бы неприятно, что он прятался и подслушивал, но, по крайней мере, он бы понимал, что этот звонок для Арса является полнейшей неожиданностью. Сейчас же Арс уверен, что как минимум последние его слова Шаст слышал, и неизвестно, как они звучали для него, и что он сейчас думает.

Впрочем, судя по тому, что он стоит и просто смотрит на Арсения и молчит, ничего хорошего он точно не думает. Да даже не то что хорошего, а хотя бы нейтрального. То есть, он уверен, что Арс решил поговорить с Игорем, пока его нет дома, и обговорить какие-то их дела. И вот поэтому Арсу бы очень хотелось, чтобы Шаст слышал весь разговор и понимал, что этот звонок для Арса такая же неожиданность, как для Шаста его разговор с Игорем.

Арс слышит, что тот спрашивает у него, все ли он понял, но нить разговора им уже утеряна, и он просит его повторить. Игорь говорит, что пришлет инструкцию ему на почту, которой он пользовался по работе, потому что она защищена, и отключается от разговора. Арс убирает телефон в карман и поднимает взгляд на Шаста. Тот, наверное, ждет от него каких-то слов, но Арс не знает, с чего начать разговор. Он ведь ни в чем не виноват, поэтому глупо начинать с какого-то оправдания, но и сказать что-то нейтральное, типа вопроса, что сказал врач, тоже язык не поворачивается.

- Что ты молчишь? - Шаст первым нарушает тишину. - Не ожидал, что я приду так быстро?

- Нет, - отрицательно машет Арс головой и тяжело вздыхает. – Шаст, для меня его звонок абсолютная неожиданность. Я не знаю, за что и как сейчас буду оправдываться, но я буду.

- Зачем? – спрашивает Шаст, садясь на диван, упираясь локтями в колени и утыкаясь лбом в скрещенные в замок пальцы.

- Надеюсь, что ты меня услышишь, - Арс садится рядом с ним. – Шаст, ты давно пришел?

- Нет, - голос Шаста звучит тихо и глухо. – Недавно.

- Что ты слышал?

- Две последние фразы. Какое это имеет значение?

- Большое, - Арс берет его за руки, заставляя приподнять голову и посмотреть на себя. – Если бы ты слышал весь разговор, ты бы знал, что, во-первых, я не знал, кто это звонит, а во-вторых, этот звонок для меня был весьма неожиданным и мне нахрен не нужным.

- Но ты же не мог не поговорить, да? – с невеселой усмешкой спрашивает Шаст. – Когда мне звонят нахрен ненужные мне люди, я просто сбрасываю вызов и заношу их номер в черный список. Но обычно я это делаю даже раньше.

- Во-первых, он звонил с незнакомого мне номера. Если хочешь, можешь убедиться, - Арс достает из кармана штанов телефон и протягивает его Шасту. – А во-вторых, ты сбросил бы вызов, если бы услышал, что где-то требуется твое подтверждение на перевод денег? Поверь, Шаст, я и хотел сбросить вызов, как только услышал его, но, думаю, понимаешь, что когда речь заходит о деньгах, хочется знать, во что еще ты оказался втянут. Держи, - он разблокирует телефон и всовывает его в руку Антона. – Последний вызов – это просто набор цифр без имени.

- Не надо, - Шаст берет телефон и кладет его Арсу на колени. – И во что ты оказался втянут?

- К счастью, ни во что особо, - тот кидает телефон на диван, притягивает Шаста к себе и обнимает его за плечи. – Это хуйня, про которую я знал, но которой не придавал значения и не собирался сам ей пользоваться. Есть счет, к которому у меня имеется доступ. Шаст, я даже не в курсе, где он открыт и сколько на нем денег. Мне похер, поверь. Это его деньги, и мне от него ничего не было нужно и не нужно сейчас. Но он сделал так, чтобы без моего подтверждения с этого счета нельзя было производить операции. Даже он сам не может этого сделать. Ему для чего-то понадобились деньги, и он позвонил мне, чтобы я подтвердил операцию. Я даже в душе не ебу, как я это должен сделать.

- И как тогда ты это сделаешь? – спрашивает Шаст, уткнувшись лицом в его плечо. – И нахуя вообще тебе это делать? Пусть сам разбирается. Сейчас ведь он не умирает и вполне в состоянии заниматься своими делами. Забей, если тебе действительно нет до него никакого дела.

- Шаст, - Арс тяжело вздыхает и прижимается губами к его виску, - я прошу тебя, пойми одну простую вещь. Если бы я хотел быть с ним, я бы уже давно был с ним. Я был бы там, а не здесь. Если бы хоть что-то из того, что он предлагал, мне было бы нужно, я бы давно уже имел это. Но мне ничего не нужно, кроме наших с тобой отношений, и никто не нужен, кроме тебя. И я прошу тебя, не сравнивай себя с ним, - он целует его в висок. - Шаст, я знаю, это моя вина, что тебе вообще пришли в голову эти сравнения. Прости и пойми, что тебе нахрен не нужно это делать. Для меня есть только ты, понимаешь? Если я сейчас не бросил трубку и согласился подтвердить этот ебучий перевод, это совсем не значит, что меня интересует он и его дела. Это его счета, это его деньги, и я не хочу иметь к ним никакого отношения. И я разберусь с этим, как только он приедет. Думаю, ты понимаешь, что это не телефонные разборки. Я могу распоряжаться этими деньгами, но, пойми, я не хочу иметь ничего общего с ними даже ради того, чтобы показать, что никому не стоит доверять. Потому что это не решит проблем у нас с тобой. И тебе, и мне не нужно, чтобы эти деньги были у меня. Ведь так?

- Так, - вздыхает Шаст после недолгого молчания.

Да, Арсений абсолютно прав, Шасту не принесет никакого удовлетворения понимание, что он готов тратить деньги своего бывшего любовника. Он точно так же будет терзаться мыслями, насколько он бывший, и что их все-таки связывает. И, наверное, даже больше, чем сейчас.

- Так, - подтверждает Арс. – И в итоге я верну их ему обратно. Что этим докажу? Ну, что я, наверное, придурок, которым и дальше можно манипулировать. Какие еще варианты? Думаю, всерьез о благотворительности на такие суммы ты не думаешь? Там явно сумма в валюте и не с тремя или четырьмя нулями.

- Не думаю, - хмыкает Шаст скептически. – Я не настолько наивен, чтобы не понимать, как устроена благотворительность, когда в ней замешаны большие деньги.

- Какие ты еще можешь предложить варианты? Ну, кроме самых тупых – сжечь и раздать прохожим на улице?

- Никаких, - прижимаясь горячими сухими губами к его шее, шепотом говорит Шаст. – Сейчас никаких. Выбери сам вариант, который тебя устраивает. Что ты сам хочешь, Арс?

- Я хочу, чтобы ты мне поверил, что я не хочу, чтобы меня с ним хоть что-то связывало. Я хочу, чтобы ты не сомневался в себе и во мне и верил, что ты мне нужен. Я хочу, чтобы ты мне верил, Шаст. Я ничего сейчас не скрыл от тебя. Я прекрасно помню, к чему приводит ложь даже во благо. И я не хочу, чтобы теперь мы из-за моей правды испортили наши отношения. Шаст, он не стоит того. Пойми, ему плевать на всех, кроме себя. Позвонив мне, он думал только о себе и своих делах. А мы из-за этого портим свои отношения и свои нервы. Не стоит он их. И тебя он не стоит.

- Пошел он нахуй! - выпаливает раздраженно Шаст и просто впивается поцелуем в губы Арса.

Антон дергается от боли, пронзившей ухо, но не отрывается от губ Арсения и продолжает целовать его.

- Тссс, - Арс сам разрывает поцелуй, - тихо, Шастик, тихо. Не надо, - он немного отстраняет его от себя и встречается с ним взглядом. – Не надо, Шаст. Это ведь ничего не доказывает, - он мягко касается его губ своими губами.

- А я ничего и не доказываю, - Шаст опускает голову и трется носом о его шею. – Я так хочу.

- Тебе больно, - Арс зарывается в его волосы пальцами и почти невесомо касается ими макушки.

- Похуй, - Шаст тянет его за руку на себя, заставляя его подняться и сесть к нему на колени.

Он забирается под майку руками, кладет ладони ему на спину и прижимает его к себе, покрывая поцелуями его шею и ключицы. И Арс уже готов наплевать на все, и на скорый концерт, и на гастроли, лишь бы уже наконец-то удовлетворить и свое, и Шастово желание секса и максимальной близости, которая сейчас необходима им обоим, и он даже не дал бы Шасту остановить себя, если бы тот надумал все-таки остановиться, потому что можно ведь не отключать мозг и действовать аккуратно, и это в любом случае в данный момент будет лучше, чем неудовлетворенное желание, которое испытывают они оба, но он чувствует слишком горячее дыхание и ощущает сухость губ, скользящих по его коже, и ладони Шаста на его спине тоже слишком горячие и сухие, и понимает, что у того все-таки поднялась температура.

Шаст не обращает на нее внимание, ему точно не до этого, и Арс его прекрасно понимает. Ему и самому хотелось бы не придавать этому значения, но он не может. И Шаста остановить не может, потому что тоже прекрасно понимает, что ему нужно чувствовать не заботу Арса, которую иногда считает излишней, и это для него наверняка именно такой случай, а его самого и его желание. И речь не только о сексе, которого им не хватало и в гораздо лучшие времена. Арс прекрасно понимает, что Шаст хочет не потрахаться во что бы то ни стало. Он вообще начинает сомневаться в том, что в его действиях есть намеки на секс именно с проникновением, потому что все действия Шаста – это только ласки, которые, и Антон это прекрасно знает, доставляют Арсу неимоверное удовольствие, возбуждают его и вызывают просто дикое желание.

Арс сейчас сам уже пиздец как хочет трахаться. Он сдерживает себя лишь потому, что это только начало, и его мозг пока что в состоянии оценивать что-то извне. Но если Шаст продолжит, а он и продолжает и стаскивает с него майку, швыряет ее на диван и перемещается губами уже к его плечам и груди, трогает кончиком языка ставшие вмиг твердыми горошинки сосков и нежно ласкает спину ладонями, то вряд ли Арс не заткнет свой голос разума и вообще не пошлет этот разум подальше. И сейчас либо нужно остановить Шаста, либо уже не останавливать и не останавливаться самому.

Они оба возбуждены. Свой стояк Арс ощущает собственным организмом, Шастов заметен и визуально, и физически даже через штаны. Его член весьма ощутимо упирается Арсу в пах. Шаст, продолжая скользить поцелуями по его плечам и груди, одну руку опускает ему на поясницу и так придерживает его, чтобы он не соскользнул с его коленей, а вторую запускает под резинку штанов и мягко поглаживает ладонью самый низ живота, через трусы задевая головку члена, и от этих действий Арс едва не задыхается, потому что вызываемые ими ощущения слишком острые, и от них внутри начинает что-то словно слегка пульсировать и растекаться по всему телу приятным теплом.

Остатки голоса разума говорят, что это момент, когда еще можно остановиться, но Арс посылает подальше все разумное и решает не останавливать ни Шаста, ни себя. В процессе разберутся с деталями. А не в процессе, так после. В конце концов, что бы между ними ни произошло, к какой бы форме секса они ни пришли, это ведь их обоюдное желание, от которого лично у Арса нет уже сил отказаться. Он стаскивает с Шаста кофту, заваливает его на спинку дивана, прижимается к нему сильнее, ощущая его горячее тело своим, и приникает губами к пульсирующей венке на шее. Шаст обнимает его за плечи, закрывает глаза, приподнимает голову, открывая шею и давая ему полную свободу действий.

Арс прекрасно понимает, что у Шаста температура, но им уже точно поздно останавливаться и бесполезно пытаться успокоиться. Если Арсений об этом сейчас заикнется, то сделает только хуже, и он решает молчать. В конце концов, чувствовал бы Шаст себя сильно херово, ему было бы не до секса. Так что Арс продолжает целовать Шаста и теперь сам забирается в его штаны рукой и сжимает в ладони твердый и влажный от смазки член.

Звонок телефона раздается в ушах как звон колокола. У Шаста, вероятно, тоже, потому что он резко дергается и открывает глаза. Это не телефон Арса, и он испытывает огромное облегчение от понимания этого, но то, что кто-то им мешает, звоня снова Шасту, его бесит. Он выругивается, но подняв взгляд на Антона, который пытается выровнять дыхание, затыкается.