Саратов. ч.3 (1/2)

Матвиенко вызванивает Арса уже на подъезде к радиостанции. Арс говорит, что будет через пять минут и отключается от разговора. У него нет ни времени что-то объяснять, ни объяснения как такового. Что он может сказать в свое оправдание? Забыл? Это на него не похоже. Разве что назвать причину своей забывчивости. Но этого он никогда не сделает. Про себя и Шаста Арс не расскажет никому. Даже Сереже. Особенно Сереже, который против их отношений. Вообще-то, Арсу плевать на это. И не расскажет он совсем по другой причине. Это настолько личное и желанное, настолько выстраданное, и это сейчас настолько все зыбкое, что Арс не готов ни с кем это обсуждать. Это только его и отношения, и счастье, и проблемы. Проблемы будут, Арс это знает. Но он к ним готов. И одна из проблем – скрывать все от Сережи, потому что он знает и видит очень много, и он, вопреки распространенному мнению и навязанному имиджу, отнюдь не глуп. Но ведь и Арс не глуп.

Впрочем, встреча с Матвиенко ставит собственный ум Арса под сомнение.

Он опаздывает примерно минут на семь, Сережа находится в студии и немного злится. Он не может ничего сказать в эфире, но как только включают рекламу, набрасывается на Арса.

- Блядь, Арс, тебя что, Шаст покусал?

Арс буквально за какую-то долю секунды умудряется практически незаметно переместить руку от шеи к голове и начать поправлять челку. Он, после слов Матвиенко, на полном серьезе потянулся к шее. Это единственное место, которого касались губы Шаста. Но Арс не помнит, чтобы тот хотя бы просто целовал его (те прикосновения, которые Шаст позволял себе, сложно назвать поцелуями), не говоря уже о каких-либо засосах или укусах. Да и в зеркало с утра Арс на себя вроде смотрел, пусть и впопыхах, но ничего компрометирующего там не видел.

- Чего? – он непонимающе смотрит на Сережу.

- Того! Это Шаст у нас злостный опоздун и я, а на тебя как-то совсем не похоже. Я тебя точно не кусал, значит, ты от него подцепил эту заразу.

- А что, она воздушно-капельным путем не передается? – Арс усаживается рядом с Сережей и надевает наушники.

- Нет. Иначе бы опаздывали уже все. Где тебя носило вообще?

- Долго ехал.

- Серьезно? А Стас сказал, что ты в гостинице был.

- А ты Стаса больше слушай. Он мне по телефону звонил, откуда он может знать, где я?

- Видел, как ты садился в такси, - Сережа ухмыляется. – Арс, просто скажи, что ты проспал.

- Хорошо, я проспал, - соглашается Арсений. – Тебе от этого легче?

- Естественно, - кивает Матвиенко. – А то все время на меня наезжают, что я сплю как сурок. Хотя, любит дрыхнуть и нихрена не слышит как раз Шаст. Вот пока мы тут с тобой, он наверняка храпит у себя в номере.

- Наверняка, - Арс вспоминает сонного теплого Шаста в своей постели и едва сдерживает улыбку. – Стас разбудит, не переживай.

- Стас сам дрыхнет, - бурчит Сережа. – Он сказал, чтобы мы его разбудили, когда будем выходить отсюда.

- Серег, хватит ворчать. Ну извини, что я опоздал. Реально проспал. Не услышал будильник.

- Ночь была бурной что ли?

- Обычной.

- Вот и зря. Тебе бы не помешало.

- Может, я сам решу, что мне делать ночью?

- Да нихрена ты не решишь! Я тебе предлагаю сегодня составить мне компанию ночью. Я иду сегодня на дискотеку.

- Прям на дискотеку?

- Ага. Ну, такая тематическая вечеринка девяностых. Хочешь со мной? Пошли, это должно быть весело.

- А ребята? – Арс слушает песню в наушниках и понимает, что, вообще-то, это специально для них сделали технический перерыв в эфире, чтобы они успели подготовиться. А они сидят и трындят неизвестно о чем. – Бля, Серег, тебе не кажется, что мы слишком много треплемся?

- Не хотят ребята. Правда, не знаю, как Шаст. Я его не нашел вчера. Спрошу, конечно. Но двоих вас я с собой не возьму.

- Серый, ты что, считаешь, что я с ним на вечеринке трахаться буду, если получится, или отношения выяснять?

- А вам есть что выяснять? – Сережа делает удивленное лицо.

- Блядь, Матвиенко, не придирайся к словам!

- Ладно, ладно, - Сережа примирительно поднимает руки. – Ну, на самом деле, там приглашение на два лица. И я изначально хотел спросить именно у тебя, хочешь ты пойти или нет. И только потом всех остальных, если ты откажешься.

- Вот ты… - Арс смеется, наклоняется и шепчет ему в самое ухо: - Серег, я тебя люблю.

- Пошел нахуй, - уже привычно беззлобно и безразлично отвечает Матвиенко и показывает на таймер, где видно, что песня закончится через пару секунд, а значит, им нужно заткнуться.

И они наконец-то замолкают. Тут же в студию заходит ведущий, который успел за это время выпить кофе, и сразу начинает беседу. Им ничего не остается, как подключиться к ней и отвечать на вопросы.

На этот раз Шаст просыпается резко, словно его кто-то выдергивает из сна. Он протягивает руку в сторону и понимает, что там пусто. Арса рядом нет. Внутри что-то обрывается и ухает в низ живота. Обычно такое чувство возникает от страха высоты и скорости, например, на различных экстремальных горках и прочих развлечениях. Шаст терпеть не может это чувство. И сейчас ему прям реально хреново. Только не от страха высоты и скорости, а от понимания, что Арс все-таки ушел.

Пяти секунд Шасту хватает, чтобы проснуться окончательно и вспомнить, что Арс ушел на какое-то там интервью. Он чувствует неимоверное облегчение, выдыхает, вытягивается на кровати во весь рост и просто лежит с закрытыми глазами. Ему нужно расслабиться, потому что за эти несколько секунд он испытал неимоверное напряжение.

Зато теперь он прекрасно понимает, что чувствовал Арс в то утро. Хотя, нет, до конца не понимает. Он ведь не получал сообщений с посылом себя нахер. И Шаст сейчас чувствует жуткую вину перед Арсом. Он не представляет, что должен сделать, чтобы Арс его простил. Потому что без него Шаст себя уже не представляет.

Ему понадобилось полтора месяца, чтобы понять это. И целых полтора месяца он мучил Арса. Сейчас-то Шаст понимает, что все это время Арс жил со своей болью. Физической и моральной. Но ни разу не сорвался на Шаста, не послал его нахер, не сделал больно в ответ. Все эти полтора месяца Арс принимал его, несмотря на то, что сам Шаст не то что не принял его, а даже не захотел попытаться понять природу случившегося.

До него полтора месяца доходило, что он не просто так оказался в постели Арса и сам лип к нему и отвечал на все его действия. Он, под воздействием алкоголя, который если и не раскрепостил Шаста, то точно ослабил его собственный контроль, дал выход тому, что находилось у него очень глубоко внутри, и что он и сам до конца не понимал, считая это проявлением дружбы и определенной привязанности. Причем, со стороны их обоих.

Но если разобраться основательно, то ведь их обоих тянуло друг к другу, а не только Арса к Шасту. Да, не сразу. И, кстати, Шасту стоило бы давно задуматься о том, почему именно он начал налаживать их отношения. И почему не оставлял Арса одного, когда тому было плохо. И даже сейчас, как бы ни было тяжело, Шаст хотел быть рядом и не хотел, чтобы Арс отталкивал его.

Арс и не отталкивал. И Шаст догадывается, как сложно Арсу было вчера поверить ему. Но он поверил. Пусть и с оговорками. Шаст хочет, чтобы Арс верил ему без каких-либо оговорок, и готов доказывать, что он может это делать. Как доказывать? Вот этого он не знает. Поэтому решает, что просто даст Арсу возможность делать то, что он захочет. Шаст готов полностью доверить себя ему.

Разобравшись с этим вопросом, Шаст решает встать и пойти все-таки к себе в номер. Не хватает еще, чтобы его потеряли. Позвонят, конечно, но придется что-то врать, где он и откуда может вернуться. А еще лучше, если кто-то увидит, как он выходит из номера Арса. В подробности их отношений Шаст не собирается никого посвящать. И он уверен, что и Арс не горит желанием рассказывать о них. Они оба понимают, что это никому не понравится по многим причинам. Начиная с того, что «а вдруг об этом узнают», и заканчивая тем, что «как теперь не перепидорить Шаста». И вообще, это их личное, о котором они и сами еще не имеют нормального представления. Арс никогда не распространялся о своей личке, вряд ли захочет делать это сейчас.