День дома и концерт (2/2)

Эти слова тоже звучат двусмысленно, но Арсений решает промолчать, чтобы не затевать новую дискуссию и избавить себя от неоднозначных мыслей. Он просто уходит, сказав, что постарается вернуться быстро.

Когда он возвращается, Шаст первым делом пытается сунуть нос в пакет, где лежат конфеты. Арсения это смешит, потому что сейчас Шастун снова напоминает ему щенка корги, скачущего вокруг пакета с вкусняшками.

- Сначала микстура и ингаляции, - Арс кладет пакет на стол, но Шаста к нему не подпускает.

- Вот ты мерзкий, Арсений, - тоном Паши Воли говорит Антон и все-таки пытается ухватить пакет. – Скажи, что хоть там.

- Потом увидишь, - Арс ловко двигается, мешая ему дотянуться до стола.

- Сейчас! – Шаст вдруг хватает Арсения за талию и, резко развернув его лицом вперед, прижимает двумя руками к себе. – Будешь дергаться, останешься без уха, - шепчет, касаясь мочки губами. – Я не шучу, Арс. Если не откушу, то прокушу точно.

Арсений не делает ни единого движения. И вовсе не из-за угроз. Он просто стоит в объятиях Антона. У него нет никакого желания сопротивляться и вырываться из них. Скорее, наоборот, он очень хочет, чтобы Шаст не отпускал его от себя как можно дольше.

- Ага! Вот так вот! – Антон, словно услышав его мысли и решив сделать все с точностью до наоборот, отталкивает его в сторону и все-таки хватает заветный пакет. Заглядывает в него и радостно трясет его в руке.

- Печеньки, печеньки. Я ставлю чайник.

- Ну, вообще-то, это не печеньки, может, все-таки мягкие конфеты-пироженки? - Арсу муторно, но он старается этого не показывать.

Просто он все больше понимает, как же ему охренительно рядом с Шастом. И морально, и физически. Но в жизни Антона Арсению нет места. И принимать это все сложнее.

- Ну, возможно, - соглашается Шаст. – Я не знаю, что это, но очень вкусно. Я их люблю.

- Я знаю, - Арс улыбается. – Поэтому и купил их.

- Спасибо, - искренне благодарит Антон.

- Всегда пожалуйста. Но сначала ты выпьешь микстуру и сделаешь ингаляцию.

- Ну давай уже, - Шаст недовольно морщится. – Ты же не отстанешь.

- Не отстану. Конце-е-е-рт. Не забывай, - Арс трясет перед его носом пузырьком с лекарством.

- Да разве ты дашь забыть, - наливая микстуру в мерный стаканчик, бурчит Антон. – Арс, ты всегда был таким занудой? – выпивает и морщит нос.

- Я не зануда, - Арсений забирает у него пузырек и стаканчик. – Кто-то же должен думать о твоем здоровье и завтрашнем концерте, - он собирает ингалятор, заправляет его и дает колбочку Антону. – Дыши.

- Ты никогда не думал стать врачом?

- Нет. Но с удовольствием сыграл бы врача.

- А в роли пациента был бы я? – смеется Антон.

- Почему нет? – Арсу не смешно.

Актерская карьера для него сложная тема. Он хочет сниматься в кино, играть в театре, но у него как-то все не складывается. И то, что он делал и делает, нельзя назвать полноценной актерской карьерой. А это его мечта – быть актером.

- Это была бы комедия? – Шаст наконец-то начинает дышать через ингалятор.

- Трагедия, - Арс включает чайник и засыпает заварку в специальные емкости, которые кладет в кружки.

- Почему? Я что, был бы смертельно больным пациентом и ты бы меня не спас?

- Нет. Просто я актер драмы.

- Ты же сейчас прикалываешься? – Антон смотрит на Арса недоверчиво.

- Естественно, - Арс согласно кивает. – Специализация, по сути, не имеет особого значения.

- Ну, я тоже так думаю.

На самом деле Арс не прикалывается. Это в импровизации с Шастом сплошная комедия, и что-то подобное на съемочной площадке Арсению бы не хотелось играть. А вот что-то жизненное и не лишенное переживаний – очень даже. Впрочем, ему еще ничего не предлагали, так что выбирать, собственно, и не приходится. А если бы предложили, то пробовал бы все. И неважно, с Шастом или нет. Его мечта об актерской карьере никак не связана с его чувствами. Шаст в его жизни играет главную роль вне зависимости от каких-либо проектов.

Позже они пьют чай с конфетами-пироженками, Антон выпивает очередную кучку лекарств, и они снова садятся смотреть мультфильмы про богатырей. Вечером температура у Антона тридцать семь и две, и он чувствует себя довольно сносно. Его не трясет, он не мерзнет, и у Арса больше нет никаких оснований ложиться спать вместе с ним.

Это и радует, и печалит. Радует, потому что с Антоном все более ли менее в порядке, его самочувствие вполне удовлетворительное, есть основания полагать, что он не разболеется и быстро поправится, а печалит как раз по причине, что нет никаких оснований лечь рядом, обнять его и хотя бы еще одну ночь провести вместе.

Впрочем, Арс себя успокаивает тем, что так даже лучше не только из-за состояния здоровья Шаста, но и из-за собственного психологического состояния. К хорошему быстро привыкаешь. И чем больше привыкнешь, тем сложнее отвыкать.

Утром Шаст уже вполне живой, но все-таки с осипшим голосом и немного уставший. Арс заставляет его повторить все процедуры, и потом они едут готовиться к концерту. Стас понимает, что Антон приболел, поэтому быстренько перекраивает номера, чтобы тот поменьше орал и скакал по сцене. Ребята тоже знают, что от них требуется, и стараются отвлекать на себя как можно больше внимания. Арс в каскадерах создает из Шаста манекен, так что тому вообще мало что приходится делать. Но все равно к концу тот устает, и это заметно. Скорее всего, у него снова поднялась температура.

В общем и целом все проходит нормально, зал в восторге, но Шаст реально устал. У него болит голова, и его единственное желание – лечь и уснуть.

Арсений это видит, и уж он-то прекрасно знает, как сейчас может быть хреново Антону. Тем более, температура у него действительно под тридцать восемь.

Шеминов торопится, у него поезд в Москву, поэтому быстро прощается, дает строгое указание Позову сдать Шаста с рук на руки его матери, и уезжает на вокзал. Все разборы будут потом, через неделю уже в Москве. И к этому времени Шаст уже должен быть здоров как огурец!

Арсению совершенно не хочется, чтобы Антон уезжал, и ему приходит в голову мысль оставить его у себя еще хотя бы на эту ночь.

- Шаст, может, останешься? Отдохнешь, выспишься, а завтра сядешь на самолет и полетишь домой? Пара часов, и ты дома? По времени выйдет то же самое?

Антон задумывается. В принципе, он может остаться. Что так, что так - дома он окажется примерно в одно время.

- Тебе же хреново, какой смысл мучиться сейчас в поезде? Поехали ко мне, Шаст?

Арс замечает, как после этих слов Сережа бросает на него внимательный взгляд и поворачивается к Антону.

- Шаст, я тоже еду в Воронеж, так что мы с Димкой тебя довезем.

- Да? А ты не говорил, что собрался в Воронеж. Что у тебя там?

- Дела, - Сережа смотрит на Арсения. – Арс, ты уже можешь ехать. Мы сами доберемся до вокзала.

Арсений молчит и ждет решения Антона.

- Ну, раз так, значит, я с ребятами, - тот берет свою сумку и протягивает ему руку. – Спасибо за гостеприимство.

- Я вас провожу, - Арсений хочет забрать сумку у Антона, но Сережа его останавливает.

- Не надо, Арс, - он встает практически между ними и смотрит на Арсения снизу вверх. – Не надо, Арс, - повторяет тихо, встречаясь с ним взглядом. – За нами уже такси подъехало, - говорит уже громко.

И Арсений понимает, что Матвиенко говорит вовсе не о проводах.

«Ты опоздал, Сережа. Я знаю, что не надо, но я уже по уши в этом дерьме. Не бойся, я не настолько идиот, чтобы открыться ему и разрушить то, что мы с таким трудом создали. Да и смысла в этом примерно ноль. У меня нет шансов, и я это прекрасно понимаю».

- Хорошо, - Арс кивает, глядя на Сережу. – Тогда счастливо добраться.

Они прощаются, Антон сам крепко обнимает Арсения и тихо говорит ему на ухо:

- В следующий раз я точно буду брать с собой кофту, - он отпускает его и ныряет в машину.

За ним в нее садятся Сережа и Дима, и они уезжают.

Арсению грустно, и он идет гулять по городу. Домой возвращаться не хочется. Там сейчас слишком пусто.