20. Хэ Сюань - лучшая сваха. (2/2)

Демоны смотрели друг другу в глаза несколько минут, пока в голове Хуа Чэна крутились сотни мыслей.

— Ты считаешь, что в дело в этом? — Хуа Чэн выжидающе смотрел в золотые глаза друга, ища в них ответы на все вопросы, которые тот, к сожалению, навряд ли знал.

— Да, — коротко ответил Хэ Сюань, на мгновение прикрыв глаза. — Не спрашивай от куда я это знаю.

Оказалось, знал. Хуа Чэну и не требовалось спрашивать, после этой фразы он все понял. Демон вскочил на ноги и ураганом вылетел из кабинета. И почему он решил отрицать чувства парня, вместо того, чтобы просто поговорить с ним с самого начала и решить все недомолвки, и развеять все сомнения. Если бы Хуа Чэн знал, что именно это гложет его любимого…

Правитель демонов знал, где прямо сейчас искать парня, потому не теряя времени, он направился во двор, к знакомой беседке, в которой застал парня за столом. Се Лянь легкой, но аккуратной рукой корпел над свитками, с которыми все еще иногда помогал демону. Из-за отсутствия Инь Юя, пришлось заняться этим чуть обильнее, чем в остальные дни.

— Гэгэ.

Се Лянь, замер с кистью в руке на мгновение, прежде, чем повернуть голову в ту сторону, откуда он услышал оклик. Парень надеялся, что ему показалось, но в то же время, хотел, чтобы голос Хуа Чэна был настоящий. Так и случилось. Обернувшись, он увидел демона в красном, который остановился от беседки в нескольких метрах без единого движения, но с таким живым взглядом, в котором читалась… надежда?

— Надо поговорить.

Два слова, которые Хуа Чэн должен был сказать уже давно, наконец сорвались с его губ, и демон выжидающе смотрел на человека, который, со странным спектром эмоций на лице, медленно поднялся и кивнув направился к демону.

Внутри Се Ляня полыхал пожар, бушевала снежная буря, обрушился сильнейший тайфун. Он был в полном смятении и разладе со своими эмоциями, потому частички каждой из них понемного проступали наружу, наверняка создавая неоднозначные и странные эмоции на его лице. Парень приблизился к Хуа Чэну, останавливаясь чуть дальше, чем на расстояние вытянутой руки и заглянул в чужие, такие теплые и добрые, глаза.

— Я понимаю, что тогда в кабинете совершил ошибку. Я не должен был этого делать, — ровным голосом сказал Хуа Чэн, смотря прямо в медовые глаза парня.

Се Лянь сглотнул тяжелый ком в горле. Хуа Чэн снова извиняется за тот случай и сожалеет о поцелуе. Это невыносимо, но это к лучшему.

— Я не должен был убегать, а должен был сразу сказать, что безумно люблю тебя.

Се Лянь застыл, словно истукан, забыв даже, как дышать. Ему послышалось? Пожар, буря, тайфун – все в миг разразилось в разы сильнее в его душе. Но сердце не обманешь, и та боль, которую он сейчас чувствовал, давала понять, как он рад. Он был до одури рад. Но мог ли он радоваться?

Парень даже не мог знать, какое лицо сейчас состроил, пребывая в смятении чувств, в которое его еще сильнее вогнали руки демона, аккуратно взявшие его собственные в вечно холодные ладони.

— И сейчас я бы хотел, чтобы ты честно, искренне ответил мне. Что чувствуешь ты?

Хуа Чэн не торопил Се Ляня, видя в чужих глазах нерешительность и зарождающуюся панику. Демон мягко, почти невесомо гладил большими пальцами тыльную сторону ладоней парня, надеясь, что этот жест немного успокоит чужое сердце. Ну и себя заодно.

Се Лянь молчал, казалось, что даже и не собираясь отвечать. В глазах, бегающих из стороны в сторону, плескалась и радость, и грусть, и страх, и неуверенность, но более всего, в них виднелась любовь и печаль. Хуа Чэн решил не оставлять парню ни шанса.

— Знаешь, я был бы самым счастливым, даже если бы мне довелось всего лишь день прожить с любимым человеком. Я готов ждать восемьсот лет ради мига, проведенного с тобой. Поэтому прошу, не думай о будущем, не думай ни о чем. Только здесь и сейчас, раскрой свое сердце.

Се Лянь молчал. Хуа Чэн терпеливо смотрел в чуть покрасневшие, почти слезящиеся глаза парня, мечтая сцеловать зарождающуюся влагу с этих глаз. Но пока он не мог. Не мог, не дождавшись ответа парня. И если ответ окажется отрицательным, демон даже не знает что будет делать. Постарается никогда более не приближаться к парню или будет каждый день говорить ему о своих чувствах. Он видел в чужом лице внутреннюю борьбу.

Самообладание Се Ляня трещало по швам, вся его выдержка рушилась на глазах. Вернее, от этих гетерохромных глаз, смотрящих на него с такой любовью и такой мольбой, словно, если парень откажется, демон не думая вонзит в себя клинок. Как он мог врать тому, кого сам безумно любит, и кто прямо сейчас, так искренне признавался ему в любви. Трепещущие ресницы парня сморгнули подступившие слезы, чуть приоткрытые, дрожащие губы не могли вымолвить и слова, а руки, в хватке демона, казались холодными, словно их держали в снегу, холоднее рук демона. Горло подводило, слова никак не шли, а Хуа Чэн с каждой минутой смотрел все с большей искренностью, терпеливо ожидая своего приговора или же благословения от парня. И Се Лянь более не мог этого вытерпеть. На негнущихся ногах он сделал резкий шаг, практически падая на Хуа Чэна, а вырванными из хватки руками, парень схватил чужую шею, припадая дрожащими губами к мягким устам демона. Се Лянь чувствовал, как Хуа Чэн прерывисто выдохнул, прежде чем за мгновение сцепить свои руки на его талии, прижимая к себе крепко настолько, словно пытался слить их тела в одно. Словно парень вот-вот убежит, если демон его не удержит. Но объятие не были болезненными. Они были приятны, настолько, что Се Лянь утопал в них, даже не представляя, как сильно он их желал, не меньше, чем этих горячих губ, которые с таким благоговением исследовали его собственные, в жарком поцелуе. Это было то, чего оба так давно хотели, но не могли получить. Они вцепились друг в друга, словно путники в пустыне - в флягу с водой, после обезвоживания. Словно оголодавшие бездомные - в сочный фрукт. Се Лянь более не мог отрицать, что до мурашек, до подкашивающихся колен, до рваного ритма сердца любит этого демона.

Было непонятно, прошли часы или же мгновение, когда воздуха в легких стало катастрофически не хватать, дыша лишь через нос. Губы разомкнулись, и любой мог бы с легкостью догадался, по влажным и опухшим красным устам обоих, что эти двое только что делали. Но было плевать на весь мир, прямо сейчас они были только здесь, только вдвоем, одни.

В глазах Хуа Чэна можно было прочесть искреннее счастье, и червячок беспокойства Се Ляня снова напомнил о себе.

— Сань Лан, — тихо, почти шёпотом позвал парень.

Хуа Чэн видел ту любовь в карих глазах парня, но все еще видел и неуверенность. Они так и не разорвали объятия, все еще стоя настолько близко, что сердца стучали сразу о две грудные клетки, прижатые друг к другу.

— Не думай ни о чем, гэгэ. Все хорошо, пока наша любовь взаимна.

Се Лянь уронил голову на чужую грудь, устало закрывая глаза, словно только этих слов он и ждал все это время. Хуа Чэн со всей нежностью гладил его по голове и вдоль спины, прижимаясь губами к каштановой макушке парня.

«У нас будет уйма времени или же короткая, человеческая жизнь. Все не важно, пока ты рядом», — думал Хуа Чэн, баюкая Се Ляня на своей груди.