Глава 37. Принудительное умерщвление (2/2)

Точнее не так. Только так он это и делает. Никогда не касается просто так. Именно поэтому Вэй Усянь и вздрогнул. Это было приятно и очень ценно.

Чужие пальцы собрали тяжёлые мокрые волосы и аккуратно переложили их через плечо Тёмному заклинателю. Некоторое время после была заминка. Вэй Усянь не знал, что тот делает, но думал, что смотрит на его спину.

«А может, на ягодицы? Не-е-ет… Точно нет».

Мыльный корень коснулся лопатки. Мужчина расслабился, когда это произошло. Всё, теперь всё пойдёт как по маслу. Никаких заминок и неожиданных касаний быть не должно.

Однако это оказалось странно приятно… Вэй Усянь чувствовал, как его мёртвую кожу покрывает холодком и волнением. Гусиная кожа расползлась по рукам и, он был уверен, спине.

Немножко неловко. Не ему. Он знал, что смутится Белое Бедствие.

Каждое движение корня отчётливо ощущалось. Вэй Усянь прекрасно понимал, где именно сейчас рука Безликого Бая и примерно представлял, куда тот сейчас смотрит. К сожалению, он совсем не чувствовал, чтобы чужие пальцы прикасались к нему. Тогда был один раз и всё.

Помнил, что Белое Бедствие можно легко смутить и заставить скукожиться, но не мог остановиться. Его чувства так пылали к нему… С каждым разом всё сильнее и ярче. А тот совершенно не проявлял к нему интереса.

Безразличие, которое лезло из всех щелей. Тот придерживался такой позиции, при которой невозможно понять, Безликий Бай всё же «против» или «за». Чтобы разобраться, нужно больше времени.

— Не потрёшь?

— Что?

— Ладонью. Можешь?

— Что?

— Разотри мыло по коже. Ты намылил — это хорошо. Но не мог бы ты добавить немного взаимодействия кожи с мыльным корнем? Приложи ладонь и потри.

Пытался выразить свою максимально понятную мысль как можно непринуждённее и осторожнее, чтобы не вспугнуть. Так, вроде это что-то простое и ежедневное. То, к чему не нужно дополнительно готовиться морально.

— Можешь?

— Могу, — наконец прозвучало в ответ.

Вэй Усянь в предвкушении несильно прикусил внутреннюю сторону губы. Прикрыл глаза, желая встретить это прикосновение при полной концентрации.

Тёплая ладонь легла на плечо и плавно скользнула ниже к лопаткам. Вправо, от одной к другой. Наискосок вниз, к позвоночнику и середине спины. Из стороны в сторону, будто вырисовывала что-то. Снова ниже, к пояснице, и как можно скорее вверх, словно там, внизу, очень горячая точка и из-за жара невозможно задержать руку надолго.

Тёмный заклинатель испытывал настоящее удовольствие от происходящего. Начиная с того, что прежде его голой кожи вообще никто не касался. За исключением кистей рук, конечно.

Сверху, на плечах, это было приятно, но ничего больше. Ниже к пояснице появилась какая-то непонятная дрожь в позвоночнике, и с тех пор не отпускала, куда бы не двигалась чужая ладонь.

Если изначально Вэй Усянь изо всех сил старался сосредоточиться на касаниях, то после этого чувства, пытался прекратить обращать внимание на них вовсе, иначе быть беде. Он ждал, пока Безликий Бай закончит.

И пусть это не длилось долго, но смиренно дождаться завершения Вэй Усянь не смог. Мужчина сделал шаг вперёд, разрывая тактильный контакт.

— Достаточно. Спасибо.

Белое Бедствие протянул ему над плечом мыльный корень. Тёмный заклинатель неловко цапнул его и красивое запястье скрылось из виду, бесшумно удаляясь назад. Сглотнув ком в горле, Вэй Усянь вернулся в воду.

Агрессивно растирал мыльный экстракт по рукам, груди, ногам и животу, пытаясь выкинуть ненужные мысли из головы. Ну… как ненужные? Нужные. Но ему казалось, им нет места между ними.

Белое Бедствие шарахается каждого движения, что было совершено в его сторону и непосредственной близости. Если он увидит, что Вэй Усянь отреагировал на прикосновения к спине подобным образом, то всё может несколько усложниться.

Прохладная вода поможет ему успокоиться. Нужно немножко времени. Пристальный взгляд Безликого Бая не сильно помогал ему в этом. Мыть тело — это одно. Но сейчас он как раз собирался мыть половой орган и другие интимные места.

Краем глаза мужчина заметил, что нефритовое неподвижное изваяние смотрит конкретно за тем, что делают его руки. Он силился что-то сделать с собой, чтобы успокоиться и переступить через себя.

В прошлый раз, в источнике на Тунлу, это всё давалось ему куда проще. Тогда он без проблем мог помыть и сделать всё, что ему было нужно. Никакой неловкости. Никаких лишних мыслей.

Сейчас же ситуация выглядела совсем иначе…

— Почему ты смотришь на меня?

— Куда мне смотреть?

— Нет, я имею в виду, что ты смотришь на то, что я делаю.

— Куда мне смотреть?

— В тот раз ты тоже так смотрел?

— Вероятно.

— Скорее всего, да. Просто в тот раз я не видел твоего взгляда.

— Ты смущён?

— Не совсем. А ты?

— Мне безраз…

— Ой, заткнись, — фыркнул Вэй Усянь и развернулся к нему задницей.

Сокрытой под водой. Так что спиной. Да, теперь, когда среди его эмоций поселилось негодование и раздражение, он без труда, без всяких сомнений принялся мыть там, где всего мгновение назад стеснялся.

«Какой он бесявый…»

Мыльная ладонь уверенно скользнула между ягодиц через какое-то время возвращаясь вперёд. То, что Вэй Усянь стоял к нему спиной, значительно помогало. Буквально спасало от прямого взгляда. Он думал так: если Тёмный заклинатель его не видит, значит тот не смотрит на него. Всё просто.

Главное, что это работало.

Закончив со всеми процедурами, Вэй Усянь ощутил себя совершенно чистым и счастливым. Его устраивало абсолютно всё, покуда от него не воняло, как от хлева. Что вообще ещё нужно для счастья?

Он кинул корень на берег и вышел из воды, когда понял, что уже можно. Принялся обтираться подручными средствами. А вообще ему посчастливилось купить себе плотный кусок ткани, в который мужчина с удовольствием заворачивался после омовения.

Думал о том, что тот бесчувственный чурбан не может быть таким, как подаёт себя. Ну это невозможно. Вэй Усянь мог понять и принять, что Безликий Бай на идеальном уровне справляется со своими эмоциями и мимикой.

Контролирует то, что говорит и делает. Это ему понятно, хорошо. Но ведь тот не может контролировать свои чувства внутри себя. Если чувство есть, значит оно есть. Его можно лишь замаскировать.

— Например, в кучу тряпок длиной в ли, да? — бубнёж.

Вэй Усянь повернулся к предмету своего беспокойного состояния. Сорвал с себя ткань и принялся просушивать волосы, выжимая из них воду и вбирая лишнюю влагу.

— Так говоришь, что тебе безразлично, да?

— О чём ты?

— Да какая разница? Что бы я не спросил у тебя, на всё один ответ.

— Конкретно сейчас.

— Сказал же, что это не имеет значения. Ты всё равно скажешь, что тебе безразлично.

— Не понимаю.

— Это правда?

— Безразличие?

— Да. Твоё долбанное безразличие — это правда?

— Я не лгу.

— Да, конечно.

Вэй Усянь коряво улыбнулся ему, развесил мокрый пласт ткани на размашистом кусте и вновь повернулся лицом к собеседнику. Медленно и хитро приближался к нему.

— То есть ты говоришь, что не имеет значения, что я делаю и говорю? Это в любом случае не затрагивает тебя изнутри и лёд не тронулся ни на цунь, верно?

— Лёд? Я не использовал подобных сравнений.

— Лови суть, пожалуйста. Я говорю о том, что не имеет значения, где я тебя касаюсь и касаюсь ли вообще. Тебе нет до этого дела, верно?

— Верно.

«Лжец», — улыбнулся Вэй Усянь.

— Хорошо. Ну а мне есть дело. Раз уж тебе всё равно, то я буду наслаждаться твоим обществом так, как мне угодно.

— Что это значит?

Тёмный заклинатель подплыл к нему, одной рукой обнимая за шею, а другую положил на бедро, пальцами впиваясь в него.

— Что буду целовать тебя и касаться столько, сколько захочу. Там, где захочу.

— Бесстыжий и бессовестный.

— Ты не шибко сопротивляешься.

— . . .

— И принимаешь прямое участие.

— . . .

— Значит, всё, что я делаю с тобой, не так уж ужасно, верно?

— Грешник.

— А ты нет?

— Не в подобном плане.

— То есть ты никогда не касался себя?

— Нет.

— Никогда.

— Никогда.

— Ни разу за две тысячи лет?!

— У меня другое воспитание, Вэй Усянь.

— Он у тебя вообще работает?

Белое Бедствие осуждающе посмотрел на него, но промолчал. Что вообще можно ответить на подобный вопрос? А кем надо быть, чтобы его задать?

— Ладно. Не бери в голову.

Вэй Усянь прижался к нему, ныряя лицом в ложбинку между волосами и шеей. Начитался своей восхитительной литературы и теперь хотел немного отвести душу на объекте своей страсти.

Он прикоснулся к шее, губами слегка прикусывая нежную кожу. Сразу же ощутил, как тело Белого Бедствия налилось сталью. Принудительное умерщвление. Вэй Усянь почувствовал, как тот едва шевельнулся, чтобы отойти. Однако мужчина специально держал его за бедро и шею, чтобы тот не слинял раньше времени.

— Ну-ну… — огнём по коже. — Не убегай, даочжан, пожалуйста. Я так скучал…

— Оденься.

— Оденусь. Мне не холодно, ты же знаешь.

Вэй Усянь закопался носом в тёплом пространстве, пальцами легко поглаживая по затылку. Вновь дотронулся губами до кожи, кончиком языка проводя тонкую влажную полосочку на пробу.

Нужно было понять, насколько это допустимо или неприемлемо, чтобы усовершенствовать правила игры. Тёмный заклинатель знал только, что делать может больше, чем говорить. Но не знал, где предел у этой дозволенности.

Язык прижался широкой частью, затягивая алебастровую кожу в рот. Громкий поцелуй разорвал тишину. Он несильно подул на влажную кожу, выжидая реакции.

Ничего не происходило. Ни отторжения, ни ответа, в каком бы то ни было виде. Он продолжил, вновь целуя и сразу же прикусывая, но на этот раз зубами. Это было резко.

Белое Бедствие дёрнулся, но Вэй Усянь сразу же поймал его за бедро и шею. Чуть отстранился, сбавляя напор. Положил лоб на плечо, пальцами вновь перебирая волосы на затылке.

— Тебе неприятно?

— . . .

— Не нужно вдаваться в подробности. Просто дай мне понять: тебе страшно или неприятно?

— Что ты делаешь?

— Хочу касаться тебя и целовать. Больше ничего.

— Что это за желание?

— Вот такое желание.

— Чем оно обусловлено?

— Моими чувствами к тебе. Несколько месяцев ты приходишь ко мне, ничего не говоришь и не делаешь по делу. Приходишь, словно на прогулку. Я не понимаю, что ты чувствуешь ко мне. Ты не говоришь, — тихонько.

— Я говорил тебе.

— Это ничего не объясняет мне, — он отрицательно потёр лоб о плечо.

— Я разговариваю на незнакомом для тебя языке?

— Да, наверное. Я понимаю только то, что сказано прямо. Намёки тяжело мне даются. Честно.

— Я не намекаю.

— Ты просто не отвечаешь ни на один мой вопрос. Либо уходишь от ответа, либо отвечаешь то, что мне не дано понять.

— Слышишь только то, что хочешь.

— Неправда. Я выслушаю тебя, если ты скажешь мне что-то дельное.

— Вот видишь. Только то, что хочешь.

Вэй Усянь насупился, несильно кусая его за плечо. Диалог вроде как пришёл к завершению, и он попытался снова. Губы примкнули к уже высохшей коже, вновь увлажняя её горячим языком.

Безликий Бай вроде как стоял, но напряжение чувствовалось. Вэй Усянь не знал, как его успокоить, чтобы тот попытался насладиться, если это вообще возможно.

— Ответь мне на один короткий вопрос. Можешь?

— В зависимости от вопроса.

— Тебе неприятно, когда я касаюсь тебя губами?

— Не понимаю.

— Хорошо. Давай так. Проще. Тебе неприятно?

— Нет.

Вэй Усянь выдохнул, чуть улыбаясь. Если тот не чувствует отторжения, значит Белое Бедствие в любом случае сможет испытать наслаждение, если позволит это сам себе. Тёмный заклинатель переместил руку с бедра чуть ниже и дальше, ближе к ягодице, но не хамел. В пределах разумного.

— Почувствуй то, что я предлагаю тебе.

— Сегодня ты заходишь дальше, чем обычно.

— Я хочу большего.

— Чего ты хочешь?

— Я покажу тебе.

— А что, вслух сказать нельзя?

Вэй Усянь засмеялся, прекрасно понимая, что этот вопрос — защита. Таким способом Белое Бедствие пытается защитить себя от поползновений его «головной боли».

— Нельзя.

Он ещё несколько раз коснулся губами его шеи и переместил их к мочке уха. Кончик языка едва ощутимо дотронулся до неё, предупреждая, а затем губы сомкнулись, вбирая её в рот. Гладил языком и посасывал.

Не понял, что это было, но Вэй Усяню показалось, что был выдох, который Безликий Бай поймал на половине пути. Его глаза округлились, ведь только что он впервые отчётливо услышал удар сердца.

Пытался не акцентировать ни на чём внимание, чтобы не заострять ситуацию и не оттолкнуть от себя того, кого так отчаянно ждал несколько недель. Принял как должное, хоть и вслушивался больше нужного.

Да, его сердце и правда бьётся. Только он не понял, почему услышал его стук именно сейчас. Безликий Бай что-то не проконтролировал?

— Поддайся мне, — сжимая в зубах мочку.

Мужчина вновь погрузил прохладную мягкую текстуру в горячий рот. Гладил, покусывал, вылизывал. Делал всё, что приходило ему в голову. Хотел, чтобы Белое Бедствие сначала чувствовал и только потом думал. А лучше, чтобы не думал вообще.

Его ладонь снова переместилась, но в этот раз в обратную сторону. Скользнула по бедру к паху, описывая полукруг. Пальцы аккуратно проникли под верхнее платье. Вэй Усяню вовсе не хотелось тискать лишние тряпки.

Он хотел проверить реакцию Безликого Бая и заодно убедиться в своей собственной. Не знал, что почувствует, если прикоснётся к нему там, где никогда никого не касался, кроме себя. Будет ли ему неловко, противно, странно или же?..

Ладонь прижалась, пальцы слегка надавливали, поглаживая. Белое Бедствие оставался на месте, но Вэй Усяню казалось, что если он сейчас не отвлечёт его внимание на что-то другое, то тот сбежит.

Мужчина прильнул к его губам, изо всех сил стараясь ненавязчиво увлечь кусок ледышки в глубокий поцелуй. С горем пополам что-то у него да получалось.

Внизу он гладил член, который, что говори, что не говори — а от ощущений не скрыться, отозвался на всё, что ранее проделывал Вэй Усянь. Его состояние Тёмный заклинатель мог оценить как полудрёму.

И, что непомерно важно в рамках текущей ситуации, ему не просто не было неприятно или странно, а нравилось. Гладить его, прижиматься, касаться, пусть и через одежды — это было хорошо. Весьма и весьма хорошо.

Безликий Бай разорвал поцелуй. Два кристально-чистых лазурных берега уставились в наглое довольное лицо.

— Что с тобой сегодня?

— Ничего.

— Ничего?

— Нет, правда. Я просто не могу больше думать об этом и не пробовать. Ты не помогаешь мне понять на словах, значит я буду пробовать. Я очень не хочу тебя оттолкнуть или испугать, поэтому, если ты будешь помогать мне словесно — я буду тебе признателен.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал?

— Я не требую от тебя ничего серьёзного. Не нужно говорить о своих чувствах ко мне. Ничего сложного.

— Что?

— Если я буду близок к тому, чтобы ты оттолкнул меня — не дожидайся и не делай этого. Скажи мне. Достаточно будет одного слова, и я остановлюсь, хорошо?

— Ты никогда не слушал меня, когда я говорил, что ты делаешь и говоришь чушь.

— Тогда это была защитная реакция. А сейчас доверюсь тебе и, если ты скажешь, — я действительно перестану. Только не останавливай меня почём зря. Пожалуйста.

Вэй Усянь заглянул в его глаза, но не увидел там осознанности. Поддался чувствам и верил, что Белое Бедствие последует его примеру. Не будет бухтеть. Позволит совершить что-то ужасно приятное и непростительно грязное.

Тёмный заклинатель наступал на него, а тот отступал. Он выглянул за его голову, примеряясь. Рассчитывал расстояние и траекторию. Хотел отвести к высокой траве, что была в паре чжанов от них. Хорошо, что возле воды растёт такое укромное местечко.

Белое Бедствие не отводил взгляда от его лица, и Вэй Усянь тоже старался не терять этот зрительный контакт. Вдруг тот может сохранять последние капельки смелости только из-за того, что они смотрят друг другу в глаза.

— Это неудачная шутка?

— Нет.

— Куда ты меня ведёшь?

— Уже привёл. Сядь, пожалуйста.

— Сесть? Куда?

— Прямо вот сюда.

— Зачем?

— Для нашего общего удобства.

— Я не…

— Да, я знаю. Там грязно. Но на тебе столько тряпок, что тебя ничего не коснётся. Обещаю. А одежды постираются потом. Не зацикливайся на таких мелочах, ладно?

Белое Бедствие неоднозначно смотрел на него. Однако Вэй Усянь чувствовал, что тот всё больше и больше в его власти. Нужно только ещё чуть-чуть надавить, но не переусердствовать.

Именно давлением Тёмный заклинатель и занялся. Нажимал на каменные плечи, пытаясь дать тому понять, что действительно нужно сесть. Ни больше, ни меньше.

Подчинился.

Вэй Усянь чуть не испортил всё, едва сдерживаясь, чтобы не заулыбаться. Изо всех сил напрягал губы, оставляя их ровными. Пользуясь случаем «нечаянно» пихнул его в плечо и мягко уронил на спину.

Безликий Бай сразу же напрягся, поднимаясь обратно. Ожидаемо. Тёмный заклинатель без размышлений толкнул его повторно, укладывая на место. Припечатал взором.

— Так надо, — пояснил он, встречаясь взглядом с очередным недовольством.

Вэй Усянь приземлился на ноги Белого Бедствия и, не разрывая зрительного контакта, степенно развязывал верхнее платье. Без лишних эмоций распахнул ткани и раскинул их в стороны. Его взору предстали ещё несколько уровней одежд. Рубашки были аккуратно запахнуты одна на другую, создавая великолепный и правильный образ молодого господина.

Старался замечать всё и подмечать детали, но это было немного сложно, когда ты смотришь прямо перед собой. Пальцы знали, что делать. Но не знал кое-кто другой.

— Что ты делаешь, Вэй Усянь?

— Вэй Ин. Ничего. Снимаю с тебя лишние тряпки.

— Зачем?

— Если я отвечу прямо — ты растаешь подо мной. Наблюдай. Я всё делаю медленно и понятно. И помни — не позволяй мне преступить черту дозволенного. Останови меня за мгновение «до».

Белое Бедствие поджал губы. Это было так явно, как никогда прежде. Вэй Усянь лишь слегка улыбнулся ему в ответ. Оставил рубашки в покое, чтобы не тратить на них время. Они не так важны.

Он переместился чуть ниже, ближе к коленям и принялся развязывать штаны. Понимал, что просить его приподняться, чтобы оставить это позади, глупо. Тот всё равно не сделает этого. Такая просьба лишь посеет зерно сомнений. Лучше всё делать самому.

Вэй Усянь пошевелил пальцами, собирая из воздуха тёмную энергию. Чёрные потоки зашевелились. Две маленькие змейки проползли по штанам от талии вниз в направлении своего создателя.

Ткани расползлись, разрезаясь. Теперь Вэй Усянь без труда раскинул их стороны и поднялся повыше. Склонился, выставляя одну руку слева от головы Белого Бедствия, успокаивающе улыбнулся беспокойному взгляду, и прильнул к чужим губам, пытаясь усилить успокаивающий эффект.

— Если ты действительно никогда этого не делал, позволь я сделаю это для тебя.

Белое Бедствие враз натянулся струной. Это было так резко. Вэй Усянь понял, что ему не следовало говорить что-то вслух. Нужно было делать, а не говорить. Не говорить, а делать. Это ошибка.

Безликий Бай предпринял попытку к бегству. Пальцы грубо сжались на плече Тёмного заклинателя. Вероятно, чтобы скинуть того с себя.

Однако виновник не растерялся. Догадывался, ожидал, предполагал… Напрягся, чтобы его не сдуло с одного толчка.

— Тихо. Тихо. Тише. Спокойнее. Всё согласно нашей договорённости, ведь так?

Пытался заговорить ему зубы, чтобы отвлечь. Не знал, насколько это сработает и сработает ли вообще, но других вариантов у него всё равно больше не было. По крайней мере в таком положении.

— Луна уже ушла на запад. Сквозь густой туман. Я потерялся в нём этой ночью, помнишь?

Лазурные глаза захлопнулись и Вэй Усянь распознал это как зелёный свет. Пальцы сомкнулись на горячей упругой коже. Жар от органа проникал в самые потаённые клеточки ладони мужчины.

Чужой член был не таким, как собственный, но не сказать, что из-за этого нравился ему меньше. Он просто был другим. Нужно попробовать, чтобы узнать, насколько тот чувствительный.

Не собирался вычислять пределы прямо сейчас. Взял на заметку. На вооружение. Будут другие возможности.

Вэй Усянь поцеловал его в уголок губ и ладонь съехала по члену вниз, оголяя головку. Ловкие пальцы собрали с неё вязкую влагу, распределяя по длине. Не смотрел, поскольку не знал, позволено ли ему смотреть, по ощущениям с лёгкостью заключил готовность члена к продолжению.

— Дыши, — едва слышно скомандовал он, склоняясь чуть ниже, и прижался собственным членом к чужому, легко потираясь. — Глубоко.

Никогда ранее ему не доводилось этого делать, но он много раз читал об этом в книге, и точно помнил изображённое положение пальцев, чтобы удержать в руке сразу оба. Благо, чтобы провернуть подобное, длины пальцев ему хватало.

Вэй Усянь обхватил оба члена, замыкая пальцы. Выровнялся в спине, упёрся свободной ладонью в живот мужчины перед собой и плавно качнул поясницей навстречу.