Глава 23. Вниз по течению (2/2)

Вэй Усянь и сам не понял, как эта мысль так резко пришла к нему в голову и почему именно сейчас. Но не сильно удивился. Это произошло далеко не в первый раз и далеко не при первой ситуации. Взывать к нему, когда было плохо или больно, условно считалось почти нормальной практикой. Если не анализировать это вслух.

Искать с ним встречи было как-то неловко. Едва он задумывался о чём-то, что связано с ним, как в памяти всякий раз всплывала та дурацкая ситуация. Мужчина не был уверен до конца, но ему казалось, что старания себя не оправдали и это было сильно лишним.

До сих пор странно, что ему не съездили ещё тогда по лицу, а потом, ко всему прочему, помогали с азами контроля над Атемом. То есть всё было нормально, да? Или нет?

С тех пор Вэй Усянь не видел Белое Бедствие.

Он знал, что лучше не станет. Томиться в догадках — это не вариант. Проще встретиться и всё выяснить. Спросить напрямую и тогда Белое Бедствие должен ответить правду.

Портить отношения с единственным, кто не презирает его и помогает, возможно. Скорее всего, но это не точно, безвозмездно. Ему не хотелось.

— Да что с меня взять? Ему? С меня. Ему. С меня-я. Ему-у-у. А нихера, — он цокнул языком. — Целое лохматое нихера. Добрый вечер. Это я.

Он перестал мыслить предметно и окунулся в образы. В последнее время это происходит с ним всё чаще. Проконтролировать подобное ему не под силу, если ничем конкретным мужчина не занят.

Поскольку сейчас Вэй Усянь просто расслаблялся в воде перед омовением, то ничего, даже в теории, не могло ему помешать рассматривать картинки.

Пальцы. Тонкие и длинные. Изящные. Как у особи королевской, голубой крови. Иногда выступающие, иногда нет, вены на кистях. Отчётливо виднеющаяся косточка с правой стороны запястья. Острые костяшки пальцев. Когда надо тёплая, когда надо холодная кожа.

— Он рождён в королевской семье?

Едва различимый на слух вопрос сорвался с полураскрытых губ. С тех пор он так ни разу и не открыл глаз. Блаженство от воды было таким сладким, а веки тяжёлыми, что он не мог заставить себя раскрыть их.

— А что, если его кровь и впрямь голубая? — на его лице поселилась непроизвольная улыбка. — Я больше не удивлюсь. С ним возможно всё.

Рассматривая то одно, то другое событие, связанное Безликим Баем, Вэй Усянь потерял счёт времени. Спешить ему было некуда. Беспокоиться о больной твари повода не было. Кем бы она ни была — она всего лишь третий ранг. И слабее Ци Жуна. Сбежать не удастся, как бы она не старалась.

Он не помнил о ней. И где-то глубоко в душе надеялся, что не вспомнит до тех самых пор, пока намеренно не придёт к ней снова. Эта женщина действительно ужасно раздражала его. Несносная. Наглухо отбитая грубиянка.

Сейчас все его мысли и изображения занимал тот, чьего лица Вэй Усянь даже никогда не видел. Зато он отчётливо знал его фигуру и руки. По кистям мужчина мог бы узнать его руки из десятков, если не сотен.

Когда некуда смотреть, как все привыкли, то невольно начинаешь обращать особое внимание на то, что видишь. Нет лица — есть руки и фигура. На фигуру мужчина как-то меньше обращал внимания, но красивые длинные пальцы помнил так, будто видел их прямо сейчас.

Под всеми одеждами, что висели на нём так свободно, словно тот в тряпки завернулся, рассмотреть что-то стоящее было действительно сложно. А поскольку Вэй Усянь не ставил себе это за цель, то и не знал совсем, что там может скрываться.

Сейчас ему внезапно стало интересно…

— Объективно… Какое у него телосложение? То, что он высокий, как хрен знает кто, — это понятно. Но что дальше?

Спорил в своей голове о том, что бы ему хотелось увидеть сильнее: то, что под маской, или то, что скрывается под бесформенными одеждами?

— Хотя бы очертания. Натянуть те ткани, чтобы они облегали, и посмотреть.

Вэй Усянь почувствовал, как под пальцами ожило то, что он так искренне защищал всё это время. Не заметил, когда это началось, но сейчас член сокращался, как будто имел собственный разум и действовал согласно своим соображениям.

Мужчина подумал, что это из-за напряжённой моральной обстановки в последнее время. С тех пор, как он с этой девкой, он постоянно как на иголках. Медитация помогает, но после лет и лет затворничества, жизнь отшельника накладывала свой отпечаток. Может даже неизгладимый.

По крайней мере коммуникация пострадала очень сильно. Вэй Усянь вообще не мог с ней нормально разговаривать. Они постоянно грызлись и ругались. До драк ещё ни разу не дошло, кроме первой, но он много раз был близок к тому, чтобы размозжить ей голову, и забыть, как страшный сон.

— То ли дело… С ним так легко… И ужасно сложно…

В этот самый момент параллели провести не удалось. А может не хотелось. Если дурная кровь и лишняя энергия хотят выйти в такой способ, то почему и нет?

Вэй Усянь убрал одну ладонь на бедро, а пальцами второй обхватил член. Увёл запястье вниз, сдвигая с головки крайнюю плоть. Температура резко изменилась, когда кожа, защищающая её, сменилась речной водой.

Мужчина шумно выдохнул, нетерпеливо облизывая губы. Привык. Запястье зашлось плавными размашистыми движениями. Не помнил, когда в последний раз занимался чем-то подобным.

Его голову на мгновение посетила мысль, что это из-за того, что та призрачная девка крутила перед ним своей задницей во все стороны, выгибалась в спине и стягивала себя в различных местах потоками.

Эта мысль отлетела сразу же. Та дева — чудовище. Какой бы красивой и фигуристой она не была, в сухом остатке остаётся той, кто каждый день бесит его до умопомрачения, оскорбляет, плюёт в него и бьёт с ноги в пах.

Он не хотел её. Ни мысленно, ни, тем более, наяву. Мерзкая сучка.

Изящные мужские запястья вновь промелькнули в его сознании.

Вэй Усянь сжал головку, подушечкой указательного пальца поглаживая уздечку. Он зашипел, катаясь затылком по глиняному обрыву. Чертовски приятно. Целая долбанная вечность прошла с тех пор, как он в последний раз трогал себя как-то иначе, кроме процедур, касающихся гигиены.

Свободная ладонь скользнула между ног. Мужчина сминал и перекатывал в пальцах яички. С особой нежностью и осторожностью. Внутренняя тревога отступила назад на время действа, но где-то в глубине души всё равно жила.

Шелковистые волосы. Мягусенькие. Он вспоминал, как они невзначай касались его рук. Это было приятно.

Как и поцелуй. Это единственная причина, по которой ему было так неловко перед Белым Бедствием. Стороны этики и морали его не беспокоили вообще. Если бы он хоть немного переживал из-за того, что объект, который Вэй Усянь поцеловал является носителем члена, то ему даже в голову подобное бы не пришло.

Суть его душевных терзаний — он ловил себя на том, что, так или иначе, раз за разом, возвращается к этим воспоминаниям. Не хотел забывать чувство, которое осело на его губах, после того прикосновения.

Тогда он вытер губы рукой, после поцелуя. А потом кучу раз думал о том, что ему стоило облизать их, а не вытирать.

Пугался этих мыслей, но избавиться от них не мог.

Вэй Усянь догадывался, что с ним происходит, но мог спихнуть на то, что это всё вызвано добровольно ограниченным кругом общения, моральными травмами, вечным стрессом из-за нескончаемой погони и конченой твари, чтобы влупила ему между ног.

Ему казалось, что всё пройдёт, если мужчины снова поговорят и разберут ситуацию. Тогда исчезнет его волнение и между ними всё снова станет ровно. Пусть по-дурацки. Пусть это больные отношения, несущие в себе жестокость и все вытекающие, но ему было комфортно рядом с ним.

Нужно просто поговорить и это всё закончится. Станет на свои места. Не отрицал, что Белое Бедствие ему нравится. Притягивает физически. Но отказывался воспринимать это в серьёз. Думал, что это глупая игра его больного разума. Такое было уже много раз.

Именно из-за этого Вэй Усянь не верил себе. Своим глазам. С чувствами всё было сложнее. Он впервые поставил их под сомнение. Но истово верил, что это работает именно так и никак иначе.

Искать встречи с Белым Бедствием не собирался. Будет ждать до последнего, пока не припечёт, или пока тот не явится ему сам. Пока что Вэй Усянь не знал, что ему говорить при встрече.

Нельзя просто начать со своих вопросов для общего развития. Нужно сначала выяснить ситуацию. Это было сложно даже в теории. Даже в голове.

Он выгнулся в спине, ощущая, как невольно дрогнули его ноги. Несколько раз задел слишком чувствительную точку на головке. Это приятное чувство было настолько сильным, что доставляло дискомфорт.

Вэй Усянь приоткрыл губы, томно выдыхая. Он обвёл их языком, чтобы увлажнить. Внизу живота тянуло. Обе руки работали на благо его удовольствия: сжимали, гладили, перекатывали.

Мужчина прерывисто задышал, рывками вдыхая и выдыхая. Хватал ртом бесполезный воздух, прогоняя его через себя и возвращая напряжение. Подгибал пальцы на ногах, будучи очень близко к тому, чтобы кончить.

Запястье двигалось на предельной скорости, стимулируя головку. Мышцы внизу живота задрожали. Вэй Усянь громко и неприлично выдохнул, заканчивая в воду. Движения запястья замедлились, помогая себе вкусно и беспрепятственно кончить. Не нарывался на переизбыток чувств.

Ровный медленный выдох. Он расслабил руки, и они упали по обе стороны от его тела. Чувствовал себя максимально счастливым и удовлетворённым. Разве может быть лучше?

Вэй Усянь лениво приоткрыл глаза, затуманенным от неги взглядом невольно упираясь в другой берег реки. Всего мгновение. Открой глаза он хоть на чуть-чуть позже, то всё пропустил бы.

Мужчина не видел точно… Но он точно видел, как белый силуэт зашёл за дерево.

Чёрные длинные, ниже пояса, волосы скрылись за толстым столбом вместе с высокой белой фигурой.

Паника вселенского масштаба и чувство страха или напускной нервозности, он точно не знал, окутали его с ног до головы. Вэй Усянь в одно мгновение так разнервничался, что задрожал, словно от холода.

Он подскочил на месте, поднимая песок со дна до самой поверхности водной глади. Мужчина нервно зачерпнул обеими ладонями воду и плеснул ей себе в лицо. Всматривался. Всматривался ещё.

Не видел.

Вэй Усянь снова набрал полные ладони воды, только в этот раз он решил умыть лицо и хорошенько его потереть, чтобы прозреть, если получится.

Не получилось.

Он надолго замер. Только его глаза перемещались по противоположному берегу, выискивая.

Не мог ошибиться.

Не мог надумать.

Вэй Усянь точно видел то, что он видел. Ни больше, ни меньше. Это не фантазия, не галлюцинация, не игра разума. Знал, на какие уловки способен его мозг и понимал, что подобное — это не одна из них.

Настолько чёрной магии его голова ещё не научилась. Прогрессировать не из-за чего. Призрачная девка не способна на такое. Значит, мужчина действительно видел то, что видел.

Видел его.

Он поджал губы, всё ещё следуя взглядом по берегу. Его лицо уже целиком высохло от воды, а Вэй Усянь всё так же сидел, не силах пошевелиться. Его тело враз стало неподъёмно тяжёлым. Даже не так. Ему и в голову ещё ни разу не пришло двинуться куда-то.

Ему было критически важно взглядом найти Белое Бедствие.

— Я не мог перепутать. Это точно был он. Он здесь. Может уже ушёл, но…

Вспомнил, чем занимался, пока не открыл глаза и не увидел его. В свете последних событий, ему казалось, что он совершил какое-то преступление. Ужасный и совершенно непростительный поступок.

Вэй Усянь потёр лоб, собираясь с мыслями. Внутри черепной коробки чесался мозг. В такой способ он пытался его почесать. Идея — херня. Понимание пришло достаточно быстро.

Он решил попробовать.

— Первый. Ты здесь? — без тени сомнений.

Так ждал, а сам не знал, он больше хочет, чтобы ему ответили, или чтобы не отвечали?

Понимал, что Белое Бедствие видел, что он тут делал. Конечно, не так откровенно, как могло оказаться, но по движениям его рук, и по поведению тела в целом всё становилось кристально понятным.

Как-то немножко неловко. Самую малость.

Закончил свои душевные терзания на том, что это не он за ним подсматривал, а наоборот. Никакого преступления совершено не было. Это естественно. Все мальчики, начиная с двенадцати лет, так делают. Странно, если они так не делают.

Вэй Усяню никто не ответил. Он ровно выдохнул и решил, что самое время об этом забыть. Нужно хорошенько вымыть песок и глину из волос, помыть тело и забыть о том, что здесь случилось.

— Нужно поскорее вернуться к тренировкам.

С этими мыслями мужчина вытащил из мешочка мыльный корень, распустил волосы и нырнул, на цзы оставаясь под водой. Расслаблялся. Вынырнув, он сразу же принялся мылиться и мыть волосы.

Даже не подозревал, что совсем скоро его насмерть замучают мысли о Белом Бедствии и о том, что здесь произошло. Пока что справлялся.

Расчёсывал пальцами мыльные пряди и буквально завис в этом однообразном движении. Стоял на коленях по грудь в воде и монотонно пробирал мокрые волосы. Не знал ни о чём думает, ни что делает, пока до его слуха не донёсся звук, рождённый им самим.

— Зачем я рассказывал ему о вкусе семени? — он замер, поднимая опущенную голову в привычное положение. — Не помню. Что я ему рассказывал перед этим? Какая-то предыстория у этой информации ведь была? Обязана была быть. Я бы не сказал этого на пустом месте. Что я говорил ему «до»? Совсем не помню.

Отмер только спустя тележку размышлений. Передёрнул плечами и покачал головой. Растерянно осмотрелся по сторонам, в который раз высматривая Белое Бедствие. Не мог отделаться от чувства, что за ним следят.

Задумался о том, как будет одеваться в таком случае. Что, если Безликий Бай прямо сейчас наблюдает за ним? Видел всё, что было, всё, что есть сейчас, и всё, что будет дальше?

Как он поднимется из воды, будучи полностью голым, когда на него обращён взор Белого Бедствия?

Вэй Усянь хлопнул себя мокрой ладонью по лицу. Злился. Эмоции проступали через кожу, вылезая наружу.

— Боги… А как я при нём разделся на Тунлу?! Словно его там и не было. Вертелся, как хотел. Ведь мы оба мужчины, верно? Какая разница, если он увидит меня ещё раз? Что, твою мать, поменялось?! Откуда эти конченые мысли?!

Мужчина швырнул мыльный корень на берег и уплыл вглубь. Загребал воду так яростно, будто хотел наказать её за что-то. Каждое движение было резким и неосторожным. Узда, о которой он себе всё время твердит, сейчас сменилась недоуздком. Трензеля во рту нет. Значит, рычага управления — тоже.

Старался больше не думать. Плавал, расслаблялся, приводил в порядок своё тело и мысли.

Закончив со всеми водными процедурами, Вэй Усянь приготовил для себя запасной комплект одежды, которые чередовал, и стрелой вылетел из воды, быстро натягивая на себя нижние штаны.

Быстро, да ни разу не быстро. Сухая льняная ткань липла к мокрой коже и совсем не хотела скользить. Цеплялась, замедляя процесс. Как казалось Вэй Усяню, на целую долбанную вечность.

Скакал на одной ноге, в неудобной компрометирующей позе, пытаясь продеть эту сраную штанину как можно быстрее. При мысли, что Белое Бедствие видит его сейчас именно таким, именно в этом положении, злился ещё больше.

Чуть больше неосторожных усилий, и он просто порвёт эту несчастную штанину. Если бы он не нервничал и не злился, уже бы давно надел её и не знал горя. Сейчас ему не удавалось взять свои эмоции под контроль.

Его необоснованные переживания захлопнули сознание со всех сторон и сжимали стены. Ещё чуть-чуть и потолок свалится ему на голову.

— Может насмерть пришибёт?!

«Ты не имеешь права на смерть. Твоя жизнь больше не принадлежит тебе. Она моя» — невольно вспомнилось ему, при упоминании смерти.

Вэй Усянь выпрыгнул вверх, наконец-то натягивая на пояс штаны. С ненавистью завязывал верёвочки и хмурил брови.

— Да пошёл ты в задницу со своим правом собственности, понял?! Я не твоя игрушка. Помог? Спасибо. А теперь пошёл в задницу, господин Великий.

Он фыркнул. Внезапно ему полегчало. Может из-за того, что высказался, а может есть другая причина. В любом случае со штанами на поясе ему было куда комфортнее. Чувствовал себя защищённым.

Выжимал волосы, по пути изобретая себе какую-то любую причёску, чтобы просто сделать их как можно короче и поднять повыше. Не хотел мочить одежды. Если эта копна воды будет лежать на его спине, через цзы он будет весь мокрый.

Убрав волосы, Вэй Усянь принялся тренировать тело на том самом месте, возле обрыва реки. Отжимался, приседал, качал пресс, замучил себя стойкой на руках, которую пихал между каждыми подходами.

Кружился с Атемом, отрабатывал приёмы владения холодным клинковым оружием, выпады. Позже уселся медитировать до рассвета. Занимался всем, что приходило ему в голову.

Так ничего и не надел поверх штанов. Был слишком занят. Не нашлось свободного времени для такой ерунды.

Медитация отвлекла его и успокоила. Ближе к девятой страже<span class="footnote" id="fn_32234019_0"></span> к нему вернулась способность размышлять логически и без эмоций. Лежал у краю обрыва с опущенными вниз руками и стирал свои одежды.

Изредка взгляд всякий раз окидывал противоположный берег. Вэй Усянь не мог уняться по этому поводу. Он по-прежнему был уверен, что видел. И видел именно его. А ещё он думал, что это далеко не в первый раз.

Задумался о том, что Белое Бедствие всегда. Всегда точно знает, где он. Раньше его это не сильно удивляло и беспокоило, ведь у него Атем — путеводная звезда. Маяк для поиска. Разве Безликий Бай не может найти свой меч? Да проще простого.

— Хотя я Суйбянь не чувствую. Почему-то. Это очень странно…

В любом случае с тем мужчиной таких осечек быть не могло. Белое Бедствие всегда точно знал где он, из-за драконьего клинка. Так он думал раньше. Теперь Вэй Усянь считал, что Безликий Бай за ним попросту следит. Всегда. Может не лично, но следит.

— Боги… — он помотал головой из стороны в сторону. — Либо я болен на голову, либо я гений…

Если тот здесь, то почему не показывается? А если и правда здесь, то зачем? Какое дело у него может быть к нему? Зачем ему наблюдать за ним? Хоть одна причина для этого может существовать? Внятная.

— Тёмный Путь? — задумчиво.

Склонялся к тому, что вряд ли, откровенно говоря… Считал, что ничего сверх мощного или восхитительного показать ему не сможет, ибо не умеет.

— Почему он сам не встанет на него? С такими умениями, опытом за плечами, с возрастом, который он прожил… Почему нет? Какая причина у него может быть для того, чтобы таскаться со мной, вместо того чтобы постичь всё самому?

Бред. Ничего не понятно.

Смотрел на своё лицо в отражении воды и невольно вспоминал, чем занимался тут вчера.

Ведь в сухом остатке он возбудился в момент, когда думал о нём. И пока его собственные руки двигались по члену, он представлял и вспоминал касания к себе чужих рук.

Вкус чужих губ, их температуру, мягкость и прочие детали, которые плохо отложились в его памяти. Главный вопрос, который вводил его в ступор: хотелось ли ему снова ощутить это чувство? Не звучал.

Хотя и понимался.

— Вэй Ин?..

Был так занят своими размышлениями, что не заметил приближения к себе. Это позор. Как ни посмотри.

Эта удивлённая, растерянная интонация и давно позабытый голос. Вэй Усянь повернул голову в сторону, и да, действительно… Его руки замерли в воде, удерживая ханьфу.

— Ты?.. Что ты здесь делаешь?