Глава 16. Разногласия (2/2)

— Я…

— Не знаешь, что спросить?

— Да.

— Тогда уходи. Тебе запрещено здесь находиться.

Вэй Усянь опустил взгляд вниз, к ногам, задумываясь. Разбирался со всей полученной сейчас информацией. Пытался обдумать всё в кратчайшие сроки, пока Белое Бедствие стоит перед ним.

— Я хотел сказ…

Подняв взгляд на собеседника вновь, Вэй Усянь грустно улыбнулся, обнаружив, что перед ним более никого нет.

Пустота. Ветер переполошился, раскачивая его длинные чёрные волосы. Уголки губ задорно дрогнули, когда он увидел на земле маленький белый свёрток. Не раздумывая, мужчина подошёл ближе, присел на корточки, вытер руки об одежды и аккуратно развернул его.

В голове Вэй Усяня звучало «спасибо», но его губы произнесли:

— Чёрт, я опять не спросил у него про меч.

«Удиви меня».

— Пока что… удивить меня можешь только ты.

Он пересчитал содержимое свёртка несколько раз, чтобы не ошибиться. Хоть луна и освещает местность, но доверять себе от этого больше Вэй Усянь не стал.

— Столько же. Это отсылка? Или возмещение убытка? Или что это такое? Как же сложно…

Он потёр уставшие глаза, завернул кусочки ткани обратно и связал их между собой, чтобы ничего не потерялось. Сунул подарок за пазуху и, без единой мысли по этому поводу, повернулся в обратную от горы сторону.

У Вэй Усяня не возникало мысли остаться. Он даже не задумался об этом. Подобная мысль просто не посетила его голову в тот момент. Мужчина вышел за территорию Тунлу и побрёл куда-то, куда его вели ноги.

Причин для новых размышлений была масса. Столько всего странного произошло за этот небольшой разговор между ними, что он боялся что-то упустить из виду. Что-то важное, из-за чего потом не сможет связать всё воедино.

— В первую очередь: он убийца. Всегда был им и остаётся по сей день, — он невольно замедлился, задумываясь. — Всегда ли?

Вэй Усянь тряхнул головой, выбрасывая лишнее. Старался не надумывать, не додумывать и не изобретать. Оперировал фактами.

— Ведь именно так делают сильные личности, да? Или как он там говорил?

Невольно он начинал прислушиваться к нему. Бесил, конечно, этого не отнять, но Вэй Усяню казалось глупым пренебрегать опытом и знаниями этого существа. Сам он не считал и свечку не держал над ним, но люди бы не говорили просто так о том, что Белому Бедствию две тысячи лет.

И если честно, одного взгляда на него достаточно, чтобы понять, что Безликий Бай уже давно отринул этот мир и живёт не по его законам. Это мир живёт по тем правилам, которые ему диктует Белое Бедствие.

— Интересно, почему боги не убьют его? Не могут? Или не хотят? Если бы в трёх мирах не было баланса, то ничего не существовало бы. Всё бы рухнуло. Это значит, что есть сила, которую можно поставить в противовес Белому Бедствию. Это Небесный Император, да?

Он на какое-то время задумался, пытаясь сопоставить между собой силы Цзюнь У и Безликого Бая.

— Нет. Я видел слишком мало и с той, и с другой стороны, чтобы сделать хотя бы один правильный вывод. Нельзя кидаться догадками. Да и вообще… Цзюнь У куда более сдержанный, чем этот. Что я видел в исполнении бога? Почти ничего. Парочку разных заклинаний, происхождение которых мне неизвестно.

Вэй Усянь тряхнул головой, снова выкидывая из неё лишнее. Эту тему сейчас не имеет смысла анализировать. Лучше переключиться на что-то третье.

— Интересно, как выглядит Небесный Император?

Он насупился, ударяя себя по щеке.

— И что же я придумал? Подумать о чём-то, что вообще мне неизвестно?! Гений.

Ему хотелось переключиться обратно на меч, но недавние откровения заставляли его мозги крутиться только вокруг Белого Бедствия. Желание «понять» не покидает Вэй Усяня уже очень давно, а теперь в список желаний добавился ещё и Безликий Бай.

— Не могу. Я больше не могу ни о чём думать. Это перебор. Мой думательный аппарат сломается, если я его не пощажу. Хватит.

Мужчина вытащил из-за пояса флейту и погладил её, будто протирал от пыли. От этого движения чистая гладкая поверхность стала грязной. На чёрном прохладном изваянии оставалась рыжая пыль от его пальцев.

— Мыться. Совершенно точно мыться, а потом всё остальное.

Вот он и избавился от мыслей. Вэй Усянь убрал Чэньцин за пояс, вытащил огненный меч из ножен и держал за рукоять перед собой, задорно улыбаясь.

— Ну, что скажешь? Покатаешь меня? Я умею заклинать оружие, но не умею заклинать тебя. Ты совсем не хочешь со мной дружить. Я нахожусь под искренним впечатлением от твоей боевой мощи и способности управлять огнём. Может, ты снизойдёшь до меня?

Мужчина сложил ручную печать и, для пущего эффекта, подбросил меч в воздух, чтобы смотивировать его. Может, обтекаемый воздушными потоками, он пойдёт ему навстречу?

Вэй Усянь рассмеялся, бессильно пожимая плечами.

— Ну, нет, так нет.

Он поднял меч с земли, отряхнул и вернул обратно в ножны. Не расстроился, ибо понимал, что для того, чтобы между ними что-то изменилось, что-то должно было произойти.

— Значит, как издревле повелось, ножками. Всё ножками, — он весело зашагал влево, к реке.

Вэй Усянь должен был что-то понять или к чему-то прийти, чтобы меч уступил ему. Сейчас оружие было невольником в его руках. Он был с ним, потому что его настоящий хозяин отдал его Тёмному заклинателю на неопределённый срок.

Они вместе уже долго, но никаких особых достижений, кроме контроля температуры и точного определения боевой мощи, Вэй Усянь за плечами не имел. Ему удавалось не создавать перегрузку духовной энергии и комфортно пользоваться им. В рамках. Это всё.

Дружить с ним Атем дес драхен явно не хотел. Либо считал его слабым, либо недостойным, либо неумёхой. Доподлинно неизвестно, кем именно, но кем-то не очень хорошим. По своим драконьим меркам.

— Я пойму, что тебе нужно. Пойму, что ты хочешь. Твои желания. Потерпи ещё какое-то время, ладно? Так будет не всегда.

Он торопился, потому что с наступлением рассвета ему нужно убраться поглубже в лес и не вылезать оттуда до сумерек. Там, где источники — там реки, где реки — там города, где города — там люди.

С людьми ему лучше не пересекаться. Его уставший разум не готов к обвинениям и сражениям с представителями человеческой расы. Слишком много умрёт в последствии. Это плохо ещё и потому, что тогда на него могут открыть охоту боги.

Ему не хотелось, чтобы Цзюнь У искал его, чтобы убить. Но он хотел бы найтись с ним, чтобы спросить о том, о сём. По большей части хотел узнать о Белом Бедствии.

— Он сказал, что они знакомы. И сказал, что не лжёт. Мне. То есть всем. Ну, не важно, в общем. А Цзюнь У раньше говорил мне, что много с кем знаком. Это было в нашу первую встречу. Он должен знать то, что меня интересует. Бая пока что трогать не хочется, а то получается, что я как назойливое насекомое. Не хочу.

Вэй Усянь сорвался на бег, пересёк два больших луга, лесополосу, дорогу, ещё часть полей и увидел реку, к которой стремился всё это время.

Мужчина вытащил из печати мыльный корень и положил его на траву возле берега. Отстегнул ножны от пояса, разместил рядом Чэньцин, и принялся быстро раздеваться, разбрасывая в разные стороны вещи.

Он спрыгнул с небольшого обрыва в реку, ныряя с головой. Вынырнув, Вэй Усянь выплюнул воду и довольно выдохнул. Наверное, температура не подходит для купания, но он не чувствует холода, как холода.

Вообще ничего не чувствует, кроме боли. Тактильные ощущения остались, но в остальном…

— Ничего, — он утешал сам себя. — Если больно, значит живой.

Вэй Усянь ещё раз нырнул, руками приглаживая чёлку назад. Самое время сплавать на другую сторону реки, вернуться, и тогда можно мыться, стираться. Что угодно. Лишь бы не произошло какой-то беды, пока он будет на том берегу.

— А… Плевать. Догоню, поймаю и убью. Или не буду догонять. Убью на расстоянии.

С этими мыслями он погрёб на другой берег. Наслаждался водой. Ему наконец удалось ни о чём не думать. Вообще, он безумно хотел лечь поспать и от души выспаться, но…

Его низкому рангу это не надо. Единственный ранг, который приближён к человеку, к человеческой жизни, находится очень далеко от него по пищевой цепи. Если он хочет выспаться, то ему стоит потрудиться.

Вымывшись и выстирав одежды, Вэй Усянь развесил всё на ветках и принялся сушить. Из подручных средств для этого у него был меч.

— Может поэтому я ему не нравлюсь? Потому что я применяю его не по назначению?

Мужчина смотрел на серебристое лезвие, поворачивая его из стороны в сторону.

— Ну извини. Другого выхода у нас с тобой нет. Тебя вверили мне, а у меня нет дома. Мы с тобой спим в лесу на иголках, избегаем людей, убегаем от собак и убиваем призраков. Как мне ещё сушить одежду, если не с твоей помощью? Я могу надеть мокрую, я не гордый, но тогда я сразу же буду грязным. Всё налипнет. Так я не хочу. Вопрос чистоты кое-что да значит для меня, так что терпи. И я терплю. Будем вместе терпеть.

Закончив тираду, Вэй Усянь вскинул запястьем, зажигая меч. Духовная энергия ровно разливалась внутри него. Пламя охватило клинок, ярко вспыхивая. Мужчина поднёс его к своим одеждам и принялся сушить их.

Следующая его задача: поговорить с Цзюнь У. Попытаться выяснить у него что-то такое, что помогло бы ему во всём разобраться. Вэй Усянь верил, что это возможно, и он всё сделает. Просто всему своё время.

— Мне нужно развить в себе больше терпения. Быть терпимее и терпеливее. Если я не успокоюсь, то ничего хорошего из этого не выйдет.

Он улыбнулся, посматривая на красивое пляшущее пламя. В последнее время Вэй Усянь стал замечать вещи, которые всегда были в его жизни, но они не привлекали его внимания. Например, огонь.

Ранее мужчине не приходилось засматриваться на его красоту. Ну огонь и огонь, ну горит и горит. Что толку смотреть на него?

А сейчас всё было иначе. Было в нём всё-таки что-то магическое, что-то такое, чего Вэй Усянь не мог в нём разглядеть, но очень хотел. Точно знал, что там что-то есть. Он просто не видит этого.

— Сначала я думал, что мы с тобой могли бы тайком пробраться в какую-нибудь библиотеку, где я бы засел за книги, поискал бы что-то о мечах, подобных тебе. Но позже понял, что это бесполезно. Пока я был живее всех живых, то никогда даже сказок таких не слышал. Не то, чтобы кто-то что-то писал о тебе, и тебе подобных. А может, ты вообще такой один. Исключительный.

Он начинал осознавать, что его незнание — это не тупость или что-то такое. Это — ограниченность расы. Когда он стал демоном, для него вмиг открылось слишком много дверей. Это передозировка информацией, которой не было места в его жизни.

Теперь оно там появилось. Вэй Усянь готов учиться, познавать, разбираться, создавать, дорабатывать. Только дайте. У него была цель: найти Цзюнь У.

В глубине души ему хотелось снова видеть Белое Бедствие. С ним диалоги ему казались более конструктивными, содержательными. Это странно, ведь чаще всего Тёмный заклинатель ничего не понимал из его слов. В этом и был шарм их общения. Это сложно.

— Трудности — это моё. Я справлюсь. Мне нужно только подобрать вопросы, которые я смогу задать ему. Тогда всё будет проще. Я понял, что обычно он спрашивает, а я не знаю, что ответить. В следующий раз спрашивать буду уже я. Если он ответит так, чтобы я понял — всё будет сделано в лучшем виде.

Мысли затянули его в круговорот. Одно порождало другое, из него вытекало третье. В этот раз ему думалось проще. Он чувствовал себя чистым и свежим. Река сделала своё дело. Лепта внесена. Вэй Усянь был готов к подвигам.

В таком лёгком темпе подкрался рассвет. Мужчина услышал голоса людей, когда натягивал на себя сухую рубашку. Занервничал, но убеждал себя, что эти люди ещё очень далеко от него.

Всё равно суетился. Быстро-быстро влез в штаны, сапоги натягивал на ходу. Чуть не забыл Чэньцин на траве, но вспомнил, едва отошёл в сторону.

Завязки на одеждах скрипели от чистоты. Сухое и чистое было приятно надевать. Затянув ткани потуже, мужчина прицепил к поясу ножны, убрал за него флейту и, зажав в зубах ленту, на ходу поднимал всё ещё влажные волосы в высокий хвост.

Несмотря на то, что его переполошили люди, это утро ему нравилось. Оно не казалось пустым. Ещё ничего не случилось, но оно уже было полно событий. Скорее всего в нём говорили амбиции.

— Найду место потише и попробую позвать его. Он сказал, что слышал меня, у него просто не было времени. Может его и сейчас не будет, но я сделаю всё, что должен. Это неплохое начало.

Убравшись подальше вглубь леса, Вэй Усянь прислонился спиной к дереву и убрал руки за спину. Осматривался по сторонам, чувствуя какую-то вонь. Это чья-то духовная энергия. Видимо, передышка окончена.

— Немного времени ещё есть.

Он закрыл глаза и принялся молиться. По-прежнему не умел этого делать и не понимал, правильно ли вообще делает всё. Однако Цзюнь У его слышал тогда, значит терпимо. Лучше он пока не умеет. Никогда этого делал.

Морально настроившись и подумав обо всём, что ему казалось правильным перед молитвой, мужчина раскрыл губы, чтобы начать говорить. Медлил ещё несколько мяо, будто в чём-то сомневался.

— Я знаю, что ты в дружеских отношениях с Баем. Точнее, кардинально нет. Я думаю, что вы враги, как вам и положено. Я знаю, что он знаком с тобой, а ты с ним. Насколько ты младше его? Или ты можешь оказаться старше? В прошлый раз, когда ты приходил, из твоих уст прозвучала похвала в сторону меча. Что ты знаешь о нём? Приходи, поболтаем. Обещаю не кидаться. Спасибо за сахар, кстати.

Вэй Усянь выдохнул, распахивая глаза. Вдалеке перед ним мерцали силуэты между деревьями. Это призраки, однозначно. Он не обращал на них внимания.

— Ну… Как-то так. Надеюсь, что он слышал меня. Надо будет у него хотя бы название храма спросить, чтобы сделать подношение, а то как-то совсем некрасиво с моей стороны. Он же божество всё-таки. Нужно выразить ему свою благодарность. В конце концов, если бы не Цзюнь У тогда, то я не знаю, как освободил бы свои руки.

А вот теперь можно. Вообще, ему хотелось полежать на дереве и поиграть на флейте. Без Тёмного Пути. Просто проиграть на флейте, покачать свисающей ногой, понежиться в тени деревьев, поразглядывать в щёлочку между листьями сияющее солнце.

Но вместо этого жизнь предлагала ему в очередной раз окунуться в кровь. Вэй Усянь был благодарен за то, что у него появилась возможность какое-то время передохнуть от них, однако он всё чаще задумывался о том, что так продолжаться не может.

Мужчина пошёл прямо на своих незваных гостей, раздумывая над способом.

— У меня вот назрел вопрос.

— Мне не хочется этого делать. Нам всем не хочется. Это длится уже не первый год и все мы знаем, что победить тебя, чтобы поймать — просто невозможно.

— Почему тогда вы ходите за мной по пятам?

— Таков приказ.

— Что будет, если ты не подчинишься?

Один из призраков переглянулся с другими, будто у них коллективный мозг и они только что посовещались.

— То же самое, что и с тобой в своё время.

— Терпимо, — не раздумывая подытожил Вэй Усянь.

— Мы не можем не подчиниться. Ты можешь понять нас? Ты должен понять.

— Это забавно. В самом деле. Почему я «должен» понять вас, а вы не понимаете, что идёте ко мне на смерть?

— Понимаем. Но лучше так, чем от руки господина.

Вэй Усянь вздохнул. Он только-только выстирал вещи и чувствовал себя абсолютно чистым. Если сейчас сцепится с ними — на него обязательно что-то брызнет. Ему не хотелось пачкаться.

— Какой выход из ситуации вы видите? Меня не устраивает, что вы ходите за мной. У меня свои дела, которые вас не касаются. Вы можете пойти искать меня в другую сторону и искать ещё очень долго. В чём проблема?

— Господин сможет проверить лжём мы или нет. Если это и сработает, то очень ненадолго.

Тёмный заклинатель устало потёр лоб, раздражённо цыкая.

— Ну вот, допустим, я и встретил представителей прихвостней Ци Жуна, с которыми можно спокойно разговаривать. Но почему это выглядит так, будто вы пришли с мыслью, что я решу за вас ваши проблемы? Я спросил, какой выход из ситуации вы видите?

Другой из призраков сделал шаг вперёд, взмахивая рукой.

— Мы думали, что сможем как-то договориться с тобой, чтобы сосуществовать. Господину в таком случае мы могли бы докладывать, что ведём слежку за тобой.

— И говорить ему, где я.

— Нет.

— Да.

— Нет. Это не так.

— Это так. Не нужно лгать и тем самым злить меня. Знаешь, сколько таких честных, как ты, прошло через мои руки? И все они были ни в чём не виноваты. Каждый — жертва обстоятельств. Вас послушать, так вы все просто жестоко обмануты.

— Так и есть!

— Ложь. Правда — очень небольшая часть из всех вас.

— И почему мы не можем быть этой частью?

— Через мои руки прошло слишком много призраков Ци Жуна, чтобы я не мог отличить вас. Всё-таки благодаря вам я поднял второй ранг. Может скоро и третьего достигну такими темпами.

— Мы не хотим конфликта.

— Я предложил решение. Следить за мной вы не будете. Ходить за мной, разнюхивать, докладывать — нет. Это идиотизм. Очевидно, что рано или поздно я буду окружён и засада будет хорошо спланирована.

— Но мы не можем просто уйти.

— Тогда вам придётся «просто» умереть, раз «просто» уйти — не дано. Что выбираете?

Призраки переглянулись между собой, коротко переговариваясь.

— Должен быть ещё какой-то выход.

Вэй Усянь накрыл лицо ладонью, пальцами потирая глаза.

— Боги… Это нельзя выдержать, — бормотал он сам себе, а затем поднял голову и обратился уже громче: — Хорошо. Что вы предлагаете?

— У нас нет идей. Мы думали, что сможем придумать что-то вместе.

— Это слишком самонадеянно и опрометчиво. Вы разве не помните, что мы враги?

— Мы не враги! А если и так, то вынужденные.

Один из призраков подошёл ближе, растягивая губы в слабой улыбке. Он дружелюбно похлопал Вэй Усяня по плечу, как будто они старые приятели.

Мужчина не предпринимал никаких попыток, потому что, кроме невоспитанности, ничего не замечал за ними. Отсутствие воспитания — это не смертный грех.

— Ты знаешь, что касаться чужих людей нельзя?

— Почему нельзя?

— Это проявление невоспитанности. Этому учат детей с самого детства. Кем ты был при смертной жизни, если не знаешь таких простых вещей? Это базовые знания.

— Годы службы на господина берут своё.

— Я думал, он король, — немного саркастично.

— О! Разумеется!

— Но он не король.

— Это нам неизвестно. Говорит, что король. Господин, то есть король, гораздо старше нас и рангом повыше будет. Он же один из Великих Бедствий.

— Это не так.

— Кто его знает, может и Белое Бедствие вовсе не такой, кого из себя строит. Он и без того ублюдок беспощадный, а о нём известно ещё меньше, чем о господине.

— Он не беспощаден. Это ложь.

— Да ты хоть знаешь, сколько наших он переложил?

— А они просто мимо него проходили, да? Они шли, не трогали его, не находились там, где им не положено быть, да? Он просто так, ни с того, ни с сего, развернулся и положил всех. Так было?

— Я не знаю, как было. Я знаю исход.

— Белое Бедствие не стал бы их трогать, если бы они не поспособствовали этому. Либо они встали у него на пути, либо видели, слышали то, что им не нужно. А может совершили какое-то преступление.

Призрак изумился, отодвигая голову назад.

— Ты… защищаешь его?

— Я не люблю, когда на людей наговаривают. Я не отрицаю того, что он перебил миллионы за свою жизнь, но это не значит, что в нём нет сострадания или что он может на ровном месте размозжить кому-то голову без причины.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что он не такой, как ты думаешь.

— Он больной ублюдок. Второго такого не сыскать. Он даже хуже, чем господин. В разы, десятки раз хуже, чем господин!

Вэй Усянь повернул к нему голову, хмуря брови. Запястье небрежно, но не грубо, столкнуло чужую ладонь со своего плеча.

— Белое Бедствие не хуже Ци Жуна. Их нельзя сравнивать вообще. Они совершенно разные. И из них двоих, истинное зло — это Фонарь.

— Да послушай, что я сейчас тебе расскажу, — ладонь снова легла на плечо Тёмного заклинателя.

— Я не хочу ничего слушать из твоих уст. Я видел сам одного и другого. Не единоразово, и могу судить без посторонней помощи, — его суровый взгляд опустился на пятерню, легко сжимающую его плечо. — И убери руку.

— Ты защищаешь Безликого Бая.

— Называй, как хочешь. Я говорю только о том, что видел сам.

— Ты видел что-то хорошее в нём?

— Я не отрицаю и не оправдываю его зверства и убийства. Согласен, что они были. Однако не таким, как ты, судить его и о нём.

— Значит, видел. Что ты видел?

— Это не твоё дело. У меня нет цели переубеждать тебя. Ты высказался, а я высказался в ответ. Ты можешь остаться при своём мнении — это твоё право, но и не тебе переубеждать меня в чём-то.

— Ты странный.

— Я сказал, убрать руку с моего плеча. Отойди от меня.

— Я сделал что-то плохое?

— Мне не нравится, когда меня трогают.

— Это просто жест.

— Мы не приятели. Я не буду повторять ещё один раз.

Едва Вэй Усянь успел договорить, как краем глаза увидел какое-то ненужное движение с той стороны, где стояли другие призраки. Он понял, что все эти диалоги были нужны лишь для того, чтобы сократить дистанцию и выбить его из колеи.

Собственно, именно так мужчина и думал изначально. Перебив тысячи подобных им, Вэй Усянь слышал столько разговоров, что каждого выходца Ци Жуна видел насквозь.

В момент, когда к нему дёрнулись, его правая рука тоже двинулась в сторону. Ладонь обхватила рукоять меча, что висел на поясе слева. Драконий меч выскользнул из ножен.

Тёмный заклинатель обернул его вокруг ладони и, из неудобного положения руки, увёл меч вверх, отсекая культю по плечо. Атем дес драхен вспыхнул пламенем. Вэй Усянь замахнулся ещё раз, чтобы отсечь голову, но призрак отпрыгнул назад.

Присел на одно колено и схватился за плечо. Шипел что-то невнятное вперемешку с оскорблениями и болезненными стонами.

— Я бы сказал, что мне жаль. Но это не так. Мне не жаль. В ваших словах изначально не было ни крупицы правды. Даже зная об этом, я дал вам шанс. Вы грубо отклонили моё любезное предложение. Я расстроен.

Атем дес драхен вращался в его руках, перемещаясь из одной ладони в другую, и обратно. Вэй Усянь перебрасывал его, разворачивался, передавал через спину. С учётом того, что каждое движение сопровождалось огнём, выглядело это потрясно.

Призраки молчали, а мужчина устал ждать их ответа. К его удивлению, он даже не злился на них. Не чувствовал той ярости, что охватывала его обычно. Бессчётное количество раз.

— Я так понимаю, мы закончили.

Он прикрыл глаза, обхватив рукоять обеими руками. Завёл меч за плечо, концертируя в нём мощь огненной стихии. Хотел закончить всё очень быстро, чтобы не тратить на них своего времени. Эти призраки были ему омерзительны.

Вэй Усянь взмахнул мечом, рассекая воздушную подушку. В нужный момент с острия выстрелила белая вспышка калёного пламени, улетая во врагов. Этого будет достаточно.

Драконий меч изменил цвет: остывал, из белого превращаясь в огненно-оранжевый.

Группа призраков лежала на земле, дёргала всеми конечностями и нарушала священную лесную тишину. Это не будет длиться долго. Огонь слишком сильный. Остался только тот, которому Вэй Усянь отрубил ранее руку. Мужчина повернулся к нему лицом.

— Что ты хотел сделать, когда подошёл ко мне?

— Я думал… Я хотел…

— Хотя знаешь, мне не интересно. У тебя всё равно ничего бы не вышло.

Вэй Усянь взмахнул рукой снизу вверх, вырывая из-под земли чёрный столб. Внушительный змей расслоился, образуя из себя множество длинных, остроконечных, дымящихся шипов.

Запястье двинулось, отдавая приказ. Десятки чёрных игл пронзили призрака, плавно насаживая его глубже. Крик, который снова потревожил прекрасное утро, раздражал слух Вэй Усяня.

Он скривился, желая вновь насладиться тишиной. Те, что справа от него, уже перестали ворочаться и издавать всякие звуки. Только плохо пахли горелой кожей. Настало время замолчать и главному злодею.

Тёмный заклинатель направил иглы в разные стороны, заставляя их разворачиваться. Призрака разорвало на мелкие части. Мужчина посыпался на землю, вроде того, как в чан сыплется похлёбка для свиней.

— Неприглядно. Внутри вы все одинаково плохи. Как и снаружи.

Вэй Усянь смахнул ладонью по лезвию меча вниз и огонь исчез. Он вернул клинок в ножны и помахал рукой, развеивая густую тёмную энергию.

Развернувшись, мужчина пошёл вперёд и усиленно пытался вспомнить какие планы у него были до встречи с ними.

«Ты защищаешь его».

Он весело рассмеялся, запрокидывая голову назад. Был горд собой, ибо хорошо справился с задачей. Не терял самообладания и почти не злился. Результат ему нравился. Ничто не могло испортить это утро.

— Глупости. Я защищаю справедливость, а не кого-то определённого. Наказание должно быть заслуженным, обвинения конструктивными, оскорбления аргументированными. У всего и во всём должен быть порядок.

Зашелестел ветер, ласково раскачивая ветки и листья. Листочки тёрлись между собой и Вэй Усянь сумел расслышать в звуке ветра одно слово. Он подумал, что ему показалось, поэтому не придал этому значения.

Сейчас мужчина искал дерево повыше да поудобнее, чтобы обустроиться на нём и немного привести свои мысли в порядок. Ночь была познавательной, рассвет волшебным, а утро сумбурным.

— Если придумаю мелодию, то в этот раз обязательно запишу ноты.

Вэй Усянь улыбался лесу, уходя глубоко в нелюдимую чащу. Он сунул руку за пазуху, вынимая оттуда твёрдый квадратик, и закинул его в рот.