Глава 6. Встреча с мертвецом (1/2)

Отрицание.</p>

Не мог перемещаться свободно, потому что на каждом шагу наблюдал тех или иных особей с лазурным сиянием над головой. Призраки Ци Жуна искали его денно и нощно. Такого оскорбления самопровозглашённый король никак не мог стерпеть.

Одно дело, пока Вэй Усянь словесно его топчет в грязи, и совсем другое, когда он самым наглым образом сбежал из-под носа Лазурного Фонаря и передавил всех его прихвостней даже не сдвинувшись с места.

Ци Жун негодовал. Принять это или смириться у него было совсем никакого желания или сил. Жаждал раздавить череп Вэй Усяня в руках, чтобы угомонить свой внутренний вулкан обиды.

Только сам Повелитель Тёмного Пути не разделял его планов. Намерения Фонаря, конечно, похвальные, но участвовать в этом он категорически отказывается. Вот ещё… Не хватало ему снова созерцать неприятное лицо Ци Жуна днями напролёт.

Мужчина перемещался очень тихо и осторожно. Не попадался никому на глаза. Ни на кого не нарывался, ни с кем не разговаривал. Ему нужно было дождаться момента, чтобы страсти вокруг него немного поутихли. Опять.

Он поймал себя на мысли, что какую бы жизнь он ни проживал, в каждой обязан вмазаться в такой жир, чтобы на голову не налезало. Видимо, таков его удел. Ничего не попишешь.

Раздобыв себе новую одежду, его новым главным атрибутом стала чёрная мантия в пол. С глубоким капюшоном, за которым совсем не было видно лица. В такой способ он преодолевал города и посёлки, чтобы не бросаться людям в глаза. И не только людям.

Это продолжалось уже несколько недель. Всё время, что он бесцельно шатался по улицам в сопровождении своего верного компаньона. Единственная радость, что у него была — это Чэньцин.

С ней Вэй Усянь чувствовал, что что-то может и умеет. Флейта внушала ему чувство силы, придавала веры, давала шанс двигаться вперёд и не оборачиваться назад так часто.

— Не такой жизни я ожидал после перерождения. Чёрт. Ну вот как меня угораздило так вляпаться? Почему именно я должен был закуситься с Ци Жуном? Почему я вообще вечно попадаю в такие ситуации? Да за что, твою мать?

Он печально выдохнул, подпирая лопатками стену какого-то незнакомого заведения. Вэй Усянь съехал по шершавой поверхности вниз и принялся рассматривать свои колени. Сидел, пока не услышал какой-то странный диалог где-то за углом.

Мужчина невольно опустился руками на землю и на четвереньках подполз к углу. Выглянул за него, краешком глаза подсматривая за ведущими диалог. Ему не очень хорошо было слышно, поэтому он изо всех сил сосредоточился и вслушивался в происходящее.

— Прошло уже больше двух месяцев. Они не смогут затягивать так долго. Четвёрка Великих Орденов просто распадётся, если главы кланов вместе с верховным заклинателем не решат эту проблему.

— На самом деле нет никакой проблемы. Если орденов будет трое, а не четверо, то ничего не случится.

— Ты сошёл с ума, старик! Не иначе!

— Почему?!

— А кто будет защищать людей от нечисти? Если четвёртого ордена не будет, то трём оставшимся придётся поделить Юньмэн между собой и взять за него ответственность. Реагирование будет хуже, медленнее. Люди будут умирать.

— Как-то справятся.

— Ты так говоришь только потому, что мы живём не в Юньмэн.

— Мне и так, и так было бы наплевать.

— Помимо прочего, люди, которые ранее были одним государством, со своими традициями, диалектами и устоем теперь будут вынуждены жить по другим правилам, устоям. Согласно тому ордену, что возьмёт на себя их попечительство. Это тоже не хорошо.

— Не пойму, какое тебе дело, что ты так переживаешь?

— Да мне людей жалко! Как ты не можешь понять, старик?

— Всё будет в порядке. Главы кланов и орденов живут в мире и понимании. Среди орденов гармония. Никто не будет сражаться за эти земли. Они всё решат мирным путём.

— У ордена Юньмэн Цзян больше нет главы!

Внутри Вэй Усяня что-то оборвалось в этот момент. Он застыл, широко распахивая глаза, и изо всех сил всматривался в девушку, что так отчаянно распиналась перед пожилым мужчиной.

— Это не все проблемы этого ордена! Цзян Ваньинь был последним представителем клана! У ордена больше нет главы, а у клана наследника! Это больше не может называться Юньмэн Цзян! Всё плохо, как ты не понимаешь?!

— А ну успокойся! Что ты раскричалась на всю улицу?

— А что ещё делать? — всяко поспокойнее, чем было.

— Главы орденов уже решили, что сделают. Никто не будет делить территорию.

— А что сделают?

— Цзинь Гуанъяо сказал, что когда маленький Цзинь Лин подрастёт, то орден дяди перейдёт ему вместо ордена Ланьлин Цзинь. А пока он будет усиленно учиться управленческому делу.

— И кто же будет управлять орденом, пока мальчик растёт?

— Тот же, кто управлял им всё это время после смерти Главы Ордена. Правая рука Цзян Ваньиня. Не помню его имя.

— Вот как… Как же такое вообще могло произойти?!

— Поговаривают, что это всё Старейшина Илин.

— Ну конечно, — недовольно буркнул Вэй Усянь. — Кто же, твою мать, ещё-то?!

— Да, я тоже слышала об этом. Все так думают. Люди думают, что он восстал из мёртвых и пришёл за флейтой. Даже своего шиди не пощадил. Больное животное. Тёмный Путь совсем промыл ему мозги. Превратил в чудовище!

— Но его никто не видел на месте преступления. Убийцу вообще никто не видел, насколько мне известно.

— Да чего на него смотреть?! Зачем?! И так всё ясно!

— Действительно… — Вэй Усянь был крайне недоволен положением дел.

Он вернул своему телу вертикальное положение и вновь прижался спиной к стене. Не мог поверить в то, что Цзян Чэн мёртв. Он думал, что эти люди что-то перепутали. Ему надо было самому всё проверить и разузнать. Не мог Цзян Чэн просто взять и умереть. Это невозможно.

Ушёл. Не мог оставаться там и не мог бездействовать. Всё это время он держался от людей настолько далеко, насколько только мог. Ничего не знал и ничего не слышал. Да и не хотел, если честно.

Сначала, как только он выбрался из западни, он думал, что обязан всё быстренько выяснить и вернуться на путь истинный. Делать то, что до́лжно. Но всё снова пошло не так, как рассчитывал себе Вэй Усянь.

Ци Жун не собирался отпускать его или забывать. Терпеть подобное оскорбление выше его немощных сил. Охота не просто быстро началась… Такое чувство, что она никогда и не останавливалась.

В таком темпе мужчина не мог позволить себе закрыть глаза на происходящее с ним здесь и сейчас и слепо заниматься сбором информации. Единожды его уже поймал Лазурный Фонарь. Почему бы ему не сделать этого ещё раз?

Флейта? Но в тот раз у него тоже была флейта.

— Однако в тот раз это была не Чэньцин, — он невольно остановился, погружаясь в размышления. — Чэньцин не сломается. Такого больше не повторится.

Вэй Усянь отмахнулся сам от себя. Не знал, что ему делать. С одной стороны был Цзинь Гуанъяо, а с другой Ци Жун. С третьей мнимая или реальная смерть Цзян Чэна. С четвёртой Белое Бедствие, который, рано или поздно, придёт, чтобы взыскать плату.

Его зажимало со всех сторон. И хоть он и вылечил руки за чужой счёт, но на одну проблему меньше не стало. Их, наоборот, насыпалось больше. Морально Вэй Усянь был угнетён и задавлен.

— Я не могу слепо верить в подобные россказни. Я должен убедиться. Это невозможно. Цзян Чэн силён. С Ядром, что… Не важно. Мне прекрасно известно, что из себя представляет Цзян Чэн. Он не мог просто так умереть. Тем более, я этого не делал. Хотя бы в этом я уверен.

Был решительным, как и всегда, но паниковал. Его голову посещали всевозможные отягощающие мысли. Он уже давно не был таким самоуверенным и всемогущим. То, что он сказал Цзюнь У — это правда.

После смерти Вэй Усянь понял, что не просто не выдающийся, а среднестатистический, очередной. Ничего интересного. Без слёз не взглянешь. И что, что он добился успеха в тёмном искусстве?

Вот он стал призраком. С тем же приспешником за спиной. Тёмный Путь по-прежнему вместе с ним заодно. Плечом к плечу. А толку? Среди этой расы, их рангов, их заклинаний и возможностей, он был никем.

Да, за счёт Чэньцин Вэй Усянь сильно выделяется на фоне остальных призраков своего ранга. Однако, разве этого достаточно?

Гнев.</p>

Мужчина обнял первое попавшееся дерево, упёрся в него лбом и сильно зажмурился. Сжимал в пальцах древесную кору и еле-еле сдерживался, чтобы не сорваться на какую-то ненужную эмоцию. Это непозволительно сейчас.

Он сжался в плечах. Его тело пробил озноб. Плечи дрожали. То ли от холода, то ли от внутренней истерики. Кора жалобно треснула под давлением его духовной энергии. Вэй Усянь принялся монотонно биться головой об дерево.

Тихо, не сильно, без фанатизма. Пытался в такой способ повернуть свои мозги в нужную сторону. Не был уверен, что это так работает, но другого выхода не видел. В конце концов, он просто хотел биться головой об это несчастное дерево.

— Пусть страдает вместе со мной!

Причина такого резкого поворота в его голове была связана с тем, что он думал, что в смерти Цзян Чэна виноват он.

— Если его и правда убили… — запнулся, поджимая губы. — То это сделали два месяца назад. Я не знаю, когда ко мне приходил Безликий Бай, но мне кажется, что такие штуки не могут быть нелепыми совпадениями. Это я сказал, где Чэньцин. Я. Я. Это я сказал. Это я убил Цзян Чэна. Я. Из-за меня… Весь клан. Я…

Он широко распахнул глаза. В последний раз влетел головой в дерево: ненавистно, с размаху, едва не расшибая её в кровь. Отпустил ствол и спокойно пошёл дальше вглубь леса.

— Дядя Цзян, госпожа Юй, шицзе. А теперь и Цзян Чэн? И снова из-за меня?! Снова из-за меня?! Чёрт бы его побрал! Я не верю!

Мужчина состроил такое гневное выражение лица, что если бы видел себя сейчас со стороны, то сам испугался бы. Вэй Усянь сорвался на бег. Хотел увидеть всё своими глазами. Направлялся в Юньмэн. А именно — в орден.

Что в плену, что на свободе он терялся в пространстве. Не знал не то, какой сейчас день недели или время суток, а даже какой сезон года сейчас. Ничего не понимал и не мог связать в единое целое.

Всё, что он мог чувствовать, — это жгучую ярость, застилающую взор; разочарование, граничащее с безумием; отчаяние, будучи готовым бездумно кинуться куда угодно. И будь что будет. Плевать.

Не мог успокоиться и прийти в себя. Не мог обрести былую, присущую ему, расчётливость. Куда запропастился холодный расчёт и трезвый, острый ум?

После того как он издалека понаблюдал за Юньмэн Цзян, Вэй Усянь сразу же унёс оттуда ноги как можно дальше. Не знал, куда идёт и зачем. Он просто уходил в противоположном направлении.

Ходил и искал Белое Бедствие. В его больном разуме царила одна логическая мысль: найти первого Непревзойдённого призрака невозможно. Мужчина отчётливо понял ещё при их первой встрече, что с его силой и уровнем духовной энергии не сможет сравниться даже сам дьявол.

Это, воистину, самое сильное и ужасающее существо из всех, что не просто видел Вэй Усянь, но и представлял. Белое Бедствие превзошёл любые его ожидания. И самое пугающее в этом всём то, что тот просто болтал с ним. Они не сражались. Он не видел этого призрака в деле. Всё было только на словах.

Каждый раз его мысли кружились вокруг одного и того же. Да, Цзян Чэн мёртв.

— Действительно прошло уже два месяца с тех пор. Действительно убили. Размозжили по всей сокровищнице ордена. Даже хоронить особо было нечего. Как! Такое! Могло! Произойти?! Как я допустил это?! Чем я думал?! Где ты, Белое Бедствие?!

Разорался прямо посреди дороги. Благо, что она была пустой и никто не слышал приступов его истерики. Он ходил от города к городу, пытаясь найти хоть след, хоть зацепку, чтобы выйти на Безликого Бая. Сколько он так уже ходил?

От храма к храму. Молился всевозможным божествам, чьих имён даже не знал. Не понимал, как найти храм Цзюнь У, чтобы попросить у него помощи отыскать Белое Бедствие.

На его пути было много храмов всевозможных божеств, но ещё ни разу он не наткнулся на храм Цзюнь У. Скорее всего причина была в том, что он не знал титула этого бога. Не знал, как называются его храмы. А спросить ни у кого не мог.

Разочарованный, отчаявшийся, разбитый. Ему хотелось выть от горя, обливаться слезами, и одновременно с этим, с безумной улыбкой на лице, разрывать кого-то в ничто. Сдерживался из последних сил, чтобы не склониться ни к одной из заявленных сторон.

Вэй Усянь вернулся в лес, где жил почти всё время с тех пор, как сбежал. Да и до поимки, пока он скрывал своё лицо от людей и заклинателей, тоже по большей части кочевал и жил в лесах. Он привык. Ему было удобно. Мужчина даже перестал понимать, зачем людям дом и постель.

Безумие захлёстывало его.

Простые обыденные вещи казались ему теперь дикостью, странностью. Он не понимал ничего из того, что у всех нормальных людей считалось нормой. Для Вэй Усяня это всё было глупо, неуместно, не нужно. Раздражало его, выводило из себя.

Мужчина ненавистно ударился спиной о первое попавшееся дерево и закрыл глаза. Его ресницы дрожали так же, как и брови. И губы. И плечи. И кисти рук. И пальцы. Всё его тело охватывала непонятная крупная дрожь.

— Это тот же самый мир, в котором я жил. Тот же самый. Но мне здесь… Холодно…

Вэй Усянь, как и все призраки, не чувствовал холода или тепла, усталости или прилива сил. Только более высокие ранги могли приблизиться к людям по ощущениям и образу жизни. Но ему это всё было не дано.

Он не способен чувствовать холод, однако ему постоянно было холодно. До дрожи. До судороги в пальцах ног. До стука зубов. Он замерзал. Ещё чуть-чуть, и Вэй Усянь умрёт от холода. По крайней мере, ему так думалось.

Мужчина поднял растерянные глаза в небеса и предпринял самую простую, такую же безумную, как и он сам сейчас, попытку. Попытался помолиться Цзюнь У. Громко, эмоционально, с надрывом.

— Я не знаю, какой у тебя титул. Не знаю, как называются твои храмы. Я ничего о тебе не знаю, кроме того, что к тебе обращаются «господин». Не знаю, какой статус у тебя в Небесной Столице, не знаю твоего настоящего имени. Но я думаю о тебе. Думаю, представляю, визуализирую. Я никогда в жизни не молился божествам и не знаю, как это нужно правильно делать. Даже не знаю, способен ли ты в такой способ хотя бы услышать меня, но…

Его глаза блестели. То ли от влаги, то ли в такой способ проявлялось негодование. Если бы он мог, Вэй Усянь сожрал бы себя сам. Удавил, задушил, растоптал. Жалел, что не может этого сделать.

— Я обязан попытаться. Ты должен меня услышать. Ты так сильно помог мне в нашу первую и единственную встречу. Я подумал, что божество с таким уровнем навыков и духовной энергией, переполненной силой, смог бы запросто решить мою проблему. Я не останусь в долгу. Я обещаю, что найду способ тебя отблагодарить. Снизойди до меня ещё раз. Ещё один раз, прошу тебя, Цзюнь У. Найди мне Белое Бедствие. Ты способен на это. Я уверен.

Он снова зажмурился, выдыхая ком, целиком состоящий из ненависти и негодования. Думал, что это его единственный шанс. Молиться какому-то неизвестному божеству, уповать на его помощь, даже не зная, слышит ли тот его вообще. Вэй Усянь пропитался ненавистью к себе так сильно, что от него разило за версту этим чувством.

— Я допустил ошибку. И обязан наказать того, кто не моими руками, но с моей подачи убил человека, что был мне дороже всех в трёх мирах. Пусть я и не убью его, но искромсаю в ничто. Я обязан сделать это. Услышь и снизойди до меня, Цзюнь У. Я обещаю, что смогу отплатить тебе. В тот или иной способ. Мне просто нуж…

Он запнулся. Встряхнув головой, Вэй Усянь опустил её и всмотрелся куда-то в даль. Не смотрел никуда конкретно. Там ничего не было. Мужчина никого не видел. Но чувствовал.

Вмиг позабыв о молитве, которую он даже не договорил до конца, Вэй Усянь бросился куда-то вперёд. Туда, откуда чувствовал нечто сильное, похожее на то, что он так отчаянно искал.

Думал о том, что это истинная удача, которая ему никогда не улыбается. Но он так долго и безуспешно искал его, что, когда разуверился во всём и в себе в первую очередь, удача решила улыбнуться ему.

Это точно духовная энергия Белого Бедствия. Мужчина помнил её и не мог забыть или перепутать. Такая спокойная, сильная, охватывающая всё сущее.

Был бесконечно рад, что не придётся стелиться перед Цзюнь У. И вообще Вэй Усянь надеялся, что такую молитву, как он только что произносил, боги вообще не слышат. Даже в самых страшных кошмарах.

— Исключительная удача!

Бежал так быстро, что спотыкался едва не на каждом шагу. Боялся, что тот исчезнет с горизонта. Растворится в воздухе, как в прошлый раз. Тогда-то найти его снова станет невозможным.

— Как же далеко. Или близко?

Он тряхнул головой, выбрасывая из неё всё лишнее. Не помнил сейчас ни о чём, кроме того, что должен разорвать Белое Бедствие в ничто. Забыл о Цзинь Гуанъяо, о своей мести ему, о том, что хотел очистить своё очернённое имя и вернуть репутацию, если получится.

Всё перестало иметь хоть какой-то смысл. Вэй Усянь был способен различать удары травы о сапоги и ветер, что разрезал его лицо от скорости бега. Это всё, что он мог понимать и осознавать.

Его взгляд упёрся в утончённую фигуру мужчины. Широкая спина, длинные распущенные волосы, покачивающиеся на слабом ветерке. Свободная непроизвольная поза. Казалось, что тот безмятежен. Его ничто не способно потревожить.

— Ты.

Белое Бедствие повернул голову, оборачиваясь через плечо. Маска, счастливой своей половиной, уставилась на Вэй Усяня. Выглядел так, словно развлекается. Будто это всё очередная шутка.

— А ты ждал кого-то другого?

— Ты!

— Не ты ли бежал ко мне сломя голову?

Безликий Бай хихикнул и развернулся к нему лицом. Кисти рук скрывались в длинных рукавах, свободно свисающих вдоль тела. Вэй Усянь приходил в бешенство от одного его вида. Он нахмурил брови и сжал кулаки.

— Ты!

— Я. Я. Я. Я. Я. Я. Я. Это я. Ты так рад мне, что я не знаю, какую эмоцию испытать. Обрадоваться? Ужаснуться? Или может выбрать пренебрежение? Брезгливость? Разочарование? Что? Что мне почувствовать, Вэй Усянь?! — он вскинул плечами, будто собрался кинуться на него.

Повелитель Тёмного Пути невольно отшатнулся назад. Он испугался его. Однако Безликий Бай не двинулся с места. Настроение Вэй Усяня менялось рядом с ним. Он чувствовал, почти руками трогал, собственную ничтожность перед этим существом.

— Ты играешь со мной?

— Ты скучный. Скука. Скучный. Ты такой скучный, Вэй Усянь.

Яд, что так спокойно и мелодично разливался звуком в ушах мужчины, казалось, мог убивать. Голос этого человека, что внезапно из леденяще безэмоционального мог превратиться в истошный вопль, был таким страшным и могущественным.

Вэй Усянь понимал, что, если кинется на него, то шанса на спасение не будет.

— А. Плевать.