Глава VI: Все пути ведут к одному (2/2)

— А, — вздохнула она с облегчением, — Я уже и забыла, что ты здесь живёшь.

Ху Тао несколько недовольно посмотрела на Сяо, что до чёртиков напугал её, развернулась и вновь прижалась к перилам, кисти через них перебрасывая. Этот Адепт действительно умел пугать своим появлением; но она не боялась Сяо, который прослыл в народе далеко не в самом благоприятном свете. Они, в лучшем случае, были друзьями — по крайней мере, Ху Тао временами заглядывает к нему и рассказывает странные истории из жизни, а Сяо каждый раз отмахивается и дерзит, что ему это неинтересно. Но слушает. Должно быть, у неё талант — Ху Тао любит действовать на нервы всяким, как по итогу оказывается, божественным существам, да только вот наказания за свои проделки не получает.

— Ты не ответила на мой вопрос, — резко заметил Сяо. Он сложил руки на груди и с хищным прищуром уставился прямо на Ху Тао: его жёлтые глаза слегка поблëскивали в ночной тьме, отчего так и хотелось сравнить его с котом… Недовольным котом.

— Просто вышла подышать свежим воздухом, — вздохнула Ху Тао и вскоре дерзостью на дерзость ответила: — А что, нельзя? Вообще-то, крыша — не твоя собственность. Каждый может забраться на неё, и я — не исключение.

Сяо фыркнул: можно было заметить, как напряглись его лежащие на груди руки. Ху Тао расслышала нечто вроде «Всё вам, смертным, дословно объяснять нужно…», прежде чем её ночной собеседник дополнил свой прошлый вопрос:

— Что ты делаешь здесь? Ты всегда гордишься, что стала хозяйкой «Ваншэн» в… Каком-то там поколении. Неужто дело бросила? — словно бы с издёвкой, тихо сказал Сяо. Ху Тао улыбнулась, да только вот её улыбка была скорее нервной.

— Отпуск взяла, — легко сказала Тао, — Работники мои ответственные, недельку без меня пожить могут. А я развеяться хочу — в городе сплошь люди, даже воздухом чистым не подышать! А здесь он восхитительный, свежий, — Ху Тао в подтверждение своим словам всей грудью вдохнула ночной воздух. О своих истинных намерениях она, конечно же, рассказывать не желала.

Сяо с минуту молчал. Ху Тао хмыкнула, задумавшись на мгновенье, не обратился ли он в статую — да нет, моргал и бросал взгляды, полные раздражения на неё.

— Выглядишь ужасно, — резко отметил он, указывая на синяки под глазами Ху Тао, чересчур бледное лицо и в целом довольно удручающий вид, — Если хочешь поговорить с кем-то, я для этого не подхожу.

С прежней невозмутимостью Сяо отвернулся. Тао поняла, что это конец их диалога, а потому и сама развернулась, направляясь в сторону выхода с крыши. Она приобняла саму себя за плечи, ведь только сейчас заметила, как сильно она замёрзла. А ведь она планировала просто посмотреть пару минут на ночное небо…

— Я и не надеялась, — бросила она в след, — И уже ухожу. Холодно, между прочим, — Ху Тао на мгновенье остановилась на пороге и в ту же секунду почувствовала прохладное дуновение ветра, что прошлось по её голым лодыжкам, заставляя всем телом вздрогнуть. Когда она обернулась, Сяо уже исчез.

Ху Тао ещё несколько секунд смотрела на место, где до этого стоял Адепт. Наверное, в этот раз она слишком грубо повела себя с ним — оттого тот и ушёл так резко. Обиделся будто — отметила про себя она. Хотя, впрочем… Подобные уходы от разговоров были вполне в стиле Сяо. И с каких пор его волнует её состояние? Сплошь загадки одни, да ответа ни единого.

По крайней мере после этого разговора на крыше Ху Тао почувствовала вновь накатившую на неё усталость. Глаза неприятно болели и норовили вот-вот закрыться, а она противиться желанию не стала и направилась в свой небольшой номер.

***</p>

По утру Ху Тао вновь отправилась в путь. Благо, хоть пару часов до рассвета она проспала спокойно, безо всяких кошмаров и пугающих видений, ведь по болотам Тростниковых островов путь предстоял более сложный, чем по долине Гуйли.

Ху Тао то и дело натыкалась на кочки, засохший тростник неприятно хрустел под подошвой обуви, а на влажной моховой подстилке, что устилала собой некоторые тропы, можно было легко поскользнуться и быстро упасть. Промокнуть совершенно не хотелось, вот и приходилось идти будто по тонкому льду.

Благо, что болотные дороги преследовали Ху Тао недолго, и вскоре она ступила на выделанную кирпичом тропу. Лёгким шагом Тао добралась и до Каменных врат, что величественно возвышались на самой границе с Мондштадтом; а отсюда уже и тропа к склону Уван виднелась. Если быть точнее, то к деревне Цинцэ — но было там разветвление, ведущее в мрачный, тёмный лес, состоящий сплошь из сосен.

Ху Тао прервалась на обед — тарелку спелых закатников и пиалу зелёного чая. Забавно, что к сухарям в сумке Тао притронулась лишь пару раз, и то, в самом начале своего пути, когда ей было негде остановиться. Должно быть, с годами жизни она уже прикипела к роскоши — к вкусной еде и удобной кровати — и сейчас уже даже в дороге не могла отказаться от соблазна потратить немного моры и насладиться изысками. Хотя, постоялые дворы для таких, как она, и строят. Но ведь в прошлом Тао уже проделала такой путь, не потратив ни монетки на остановку.

Но тогда она торопилась. А в этот раз не особо, так что и экономить нет нужды, верно?

Ху Тао наблюдала за мимо проезжающим караваном торговцев — должно быть, они спешили в гавань Ли Юэ, из которой бежала она. Тао видела много лошадей, что тащили за собой не меньше повозок, доверху набитых деревянными ящиками. Пока они направлялись в свою сторону, Ху Тао встала, расплатилась по счетам и направилась по своей тропе, ступить на которую рискнул бы не всякий.

***</p>

Когда-то склон Уван представлял из себя деревню, уютную и оживлённую. Смехом и радостью были наполнены её улицы, а сами жители деревни были доброжелательны и всегда приветствовали гостей.

Легенда гласит, что морское чудовище из дальней страны манило за собой молодых людей Склона Уван: те, пленëнные прекрасной песней ступали в воды реки Бишуй, сами того не замечая, и гнались за собственными несбыточными желаниями, что обещал им зовущий дивный голос. Так они и тонули, растворяясь в пенистой толще воды.

Так умирали молодые, а старики доживали свои дни в покинутой деревне, не в силах вести прежний быт: новые поселенцы стали избегать проклятое место. И вскоре склон Уван пришёл в упадок, а на месте когда-то оживлённой деревни воцарилась гробовая тишина.

Страх здешних жителей так глубоко отпечатался в потоках элементов, что обратился в духов, что собой воплощали тёмные кошмары и несметные мечтанья.

Но такой была легенда. На сегодняшний день же от былой деревни на склоне Уван осталась лишь разруха, а наследникам рода Ху это место было известно тем, что именно здесь была прочерчена грань между их миром, и миром за другой стороной — мёртвых. Это знание передается из поколения в поколение, и на этом веку Ху Тао стала хранительницей секрета.

Склон Уван встретил Ху Тао своей привычной мрачной и тревожной атмосферой. Пока она шла вглубь леса, она то и дело наступала на сухие ветки или обломки старых построек, коими был усыпан склон. Небо здесь будто оказалось затянуто постоянной тьмой: это кроны высоких сосен не давали пробиться и крохотному лучику света. Ну, или просто такая иллюзия навеяна некой тёмной магией, потому-то и казалось, что здесь царит вечная ночь. Ху Тао не знает ответа, да и не узнает — она лишь молча ступила на тропу, что вела в самую глубь устрашающего леса, который словно жил своей собственной жизнью. Раскрывать тайны обширного Тейвата — не её стезя.

Меж высоких деревьев то и дело мелькали призрачные, голубые огни. То здесь, то там раздавались шорохи и стуки, словно кто-то из глубин леса следил за путником и подбирался к нему поближе: Ху Тао напряглась то ли от представления ужасного монстра, что она невольно нарисовала в своей голове, то ли от мысли, что здесь она может быть не одна. Тао то и дело осматривалась по сторонам: в лесной тишине она слышала, как громко и часто стучит её сердце.

Тук, тук…

Ху Тао не стала доходить до самого болота. Вскоре она свернула с тропы и вышла на удобную полянку, где и остановилась, собираясь с мыслями. Ноги подкосились и Тао упала прямо на холодную траву, покрытую ещё оставшейся с утра росой. На склоне Уван солнца не было, было прохладно и мрачно, а потому даже самые мелкие капли воды не высыхали и не испарялись.

Ху Тао отползла к стволу ближайшей сосны и прижалась к ней спиной. Вот теперь-то она точно была наедине с собой и со своими мыслями.

Такой путь ею был пройден за эти дни. Но для чего она его прошла? С какой целью? Раньше маленькая Ху Тао бежала, чтобы увидеть своего дедушку в последний раз: она бежала не жалея сил, а «‎эта» Тао прошла свой путь в относительном уюте, так ещё и была недовольна чем-то.

Но на самом деле, в этот раз она бежала от собственных эмоций.

Ху Тао опустила голову, обняла свои колени и уткнулась в них лицом: глаза вновь покрыла пелена слëз, что размыла взгляд, делая мир вокруг нечётким. Она и вправду не могла справиться со своими чувствами, что медленно разрушали её.

Умом Ху Тао понимает, что страдает скорее всего зря, однако на душе совершенно неспокойно. Сердце трепещет, образно крича — а эмоции хлестают своей волной, совершенно не поддаваясь мыслям и действиям. Ну и что, что Тао одна? И что с того, если её не ценят друзья? Найдёт новых. Время идёт, мир меняется, и она не должна стоять на месте, она должна следовать за потоком событий и не отставать. У неё есть всё для счастливой жизни: крыша над головой, прибыль, все удобства, которые только может вообразить себе человек — Ху Тао также отличалась высоким положением в обществе, ведь род Ху был далеко небезызвестным. Она была популярной поэтессой, работы которой, должно быть, останутся в памяти следующих поколений. Так чего же ей не хватает для счастливой жизни? Почему же она упивается своим горем?

Может быть, ей не хватает семейного очага. Любви, что согревает сердце и душу. Ху Тао осталась сиротой в тринадцать лет и никогда не ведала, каково это — быть в кругу семьи. Но истинная ли это причина, или она заключается в другом?

— Дедушка… — произнесла вслух Ху Тао, всхлипывая, — Доволен ли ты мной? Гордишься ли ты своей внучкой, что уже выросла?

«‎Нет» — про себя подумала она. Наверное нет. Ведь Ху Тао обязалась быть сильной, а сейчас утопала в собственных смятениях, страдала от мысленной боли — жалкая причина для апатии.

Слеза скатилась по её щеке. Ху Тао сжалась и обняла свои узкие плечи, которые были совсем уж слабыми.

Если такое понятие, как «‎душа» могла бы принять физический облик, оболочку, чтобы можно было увидеть и пощупать её — то душа Ху Тао была бы сосудом, разбитым на осколки тёмного, мрачного стекла. А она пыталась бы собрать их, склеить друг с другом, дабы цельная картина вновь получилась.

Вдали раздался громкий треск ветки. Ху Тао напряглась и принялась быстро вытирать рукавами своё заплаканное лицо, в то время как посторонние шорохи лишь продолжались, но что страшнее — приближались. Эти звуки точно не могли быть случайностью: кто-то направлялся к ней.

Склон Уван также был относительно безжизненным местом: животные здесь почти не водились, и лишь различные монстры стали здешними обитателями. Ху Тао резко вскочила и, опираясь о ствол вековой сосны, принялась резво озираться по сторонам, однако её взор был ограничен — лес был густым, а шорох листьев и хруст ломающихся веток продолжался.

Ху Тао насторожилась. Ей вдруг стало страшно. Если ей придётся сражаться прямо сейчас, сможет ли она вернуться со склона Уван живой?