15. То что мы ждали так долго. (1/2)

Гоголь и Фёдор ужасно долго ждали этого дня… День рождения Достоевского и день, когда они впервые зайдут чуть дальше чем поцелуи, объятия и невинные прикосновения. День, когда они впервые займутся сексом.

Фёдору исполняется восемнадцать. У них всё могло закрутиться раньше, но они уже достаточно давно договорились, что попробуют только когда Федя будет совершеннолетним. И вот этот день настал. Парни, когда разговор доходил до этой темы, часто спорили, кто из них будет снизу.

За дня два или три Николай и Фёдор вместе зашли в аптеку, дабы купить всё что потребуется, а именно смазку и презервативы. Как же брюнет смущался в этот момент. Так его ещё и за девушку успели принять, за что его всю дорогу до дома побъёбывал Коля.

Утро началось с беготни блондина по квартире и его радостных криков.

— С днём рождения, Феденька! ~

Достоевский потирает сонные глаза и непонимающие смотрит на Гоголя.

— обязательно так орать?

— Прости, — Николай успокаивается, подходит ближе и садится на пол, рядом с кроватью. — просто сегодня такой важный день!

— Да ну… Я так не думаю.

— Феденька, ты же теперь такой взрослый!!!

— Это всё? Если да, то иди сюда и поспи со мной ещё немного.

Гоголь хихикает и ложиться рядом со своим парнем, после чего крепко его обнимает.

***</p>

На вопрос Коли «Что тебе подарить на день рождения?» ответ был один. «Просто будь рядом и всё».

Именно по этому подарком Николая стали:

1. Книги с любимыми авторами Достоевского.

2. Огромная упаковка чая с различными вкусами.

3. Не знаю, можно ли это считать подарком, но это важно для них обоих. Первый секс.

Реакция Фёдора просто умиляла Гоголя. Он так мило улыбался. Он был так рад…

***

И вот настал вечер… Самый страшный, интересный и необычный момент…

Парни полностью голые сидели на кровати. Одежда аккуратно висела на стуле, ведь Достоевский заставил Колю повесить её нормально, а не кое-как.

Презерватив в первый раз было тяжело надевать, по этому это заняло достаточно времени. В комнате было прохладно, но телам становилось жарко от возбуждения и ожидания дальнейших действий.

Фёдор ложиться головой на подушку и с лёгким смущением наблюдает за Николаем, что пользуясь моментом расположился между ног брюнета. Бледные щёки вспыхнули красным и Достоевский отводит взгляд.

Руки были вымыты раз пять, даже обработаны, дабы точно не занести инфекции для растяжки. Многие в их возрасте уже профи в этом деле, но они не многие. Они те, кто хранят девственность для того самого. Как бы глупо это не звучало.

Гоголь выдавливает немного смазки из тюбика на свои пальцы, не жалея. Видеть голые тела друг друга так непривычно. Они знакомы чуть ли не с рождения, а ранее никогда не видели друг друга такими… Блондин аккуратно подносит два пальца к сжатому колечку мышц и массирующими движениями водит по нему. От холодной смазки тело нижнего вздрогнуло.

Коля осторожно протолкнул один палец внутрь. Он вошёл очень легко. Фёдор почти ничего не почувствовал. Разве что холод внизу и небольшое покалывание, да и то они быстро проходят.

Николай второй рукой водит по бедру брюнета, дабы показать, что всё будет хорошо.

— Если станет больно, то скажи, хорошо?

В ответ лишь тихое «угу».

Фёдору ужасно непривычно ощущать что-то внутри себя. Это не больно, не приятно, просто странно.

Гоголь осторожно двигает пальцем, скользя вперёд и назад. Через минуты две добавляется и второй палец. Это заставляет Федю прошипеть в кулак. Не-при-ят-но.

— Эй, всё хорошо?

— Да. Продолжай.

— Не вздумай от меня скрывать, понятно? Если тебе больно, то так и скажи. Я не хочу, чтобы ты терпел и мучался.

— Боже, Коля, ты дурак. Просто продолжай!

Николай прикусывает губу и через нехочу оставляет второй палец в Фёдоре. Он не двигает рукой, давая любимому привыкнуть. Коля всё так же поглаживает его по бедру.

— Ты ведь правда будешь аккуратен, да? — тихо спрашивает брюнет. Ему немного страшно, что будет ужасно больно и неприятно.

— Да, я буду.

Уголки губ слегка вздрагивают, превращаясь в лёгкую улыбку.

Через две минуты Достоевский снова подал голос.

— Ты можешь продолжить. Я привык…

— Точно?

— Да.

Гоголь очень плавно толкнулся пальцами глубже. По юнону, невинному телу прошлась дрожь. Блондин внимательно наблюдал за реакцией, действиями своего парня, ведь… Он должен быть аккуратен с ним и каждое движение даёт подсказку о состоянии Фёдора. Не хотелось бы портить первый раз.

Дост прикрыл глаза и закрыл лицо руками. Ему ужасно неловко наблюдать за происходящим.

Блондин продолжал двигать пальцами входя и выходя из брюнета. Каждое движение было максимально нежным, ведь боль - это последнее, что хотел Николай для Феди. Даже. Он просто не хотел. Он обращается с ним как с дорогой, ужасно дорогой и хрупкой ценностью.

– Коля, я готов..

– Ты точно уверен?

– Если бы я не был уверен, то не сказал бы даже слова.

Николай аккуратно вытаскивает пальцы из нижнего. Он только привык этому чувству, как стало так пусто... Достоевский убрал от лица руки и стал наблюдать за происходящим. Неловко, но он слышал, что когда я смотришь, то он так больно.

Вторая рука Гоголя всё так же поглаживала Фёдора. Он не планировал прекращать это делать. Да в пришлось, ведь брюнет попросил держать его за руку, мол, так спокойнее. Их пальцы переплелись в ”замочек”.