2. Ты больше никогда не сможешь вернуться домой (1/2)

Она должна нервничать. Она должна ощущать давящий узел в животе, бабочек, предвкушение, радость или опасение.

Но вместо этого — ничего, кроме смирения и усталости.

Она словно воин, возвращающийся домой, но знающий, что это больше не его дом.

Прямо как пелось в песне «The Moody Blues»: Дом, милый, дом… Ты больше никогда не сможешь вернуться домой.

Перед ней возвышался замок, ослепительный и прекрасный, среди снежных сугробов. Гермиона стояла в сером плаще, в расшитой бисером сумке лежали все её самые необходимые вещи. У ворот она почувствовала, что окружающая обстановка буквально сдавливает тело. Полшага — вот такое расстояние между тем, от чего она так убегала, и тем, куда так стремительно бежала. Грейнджер уже успела потеряться во времени, не решаясь переступить невидимую черту. Кто-то позвал её.

— Мадам Грейнджер, у вас возникли трудности с защитой замка? — знакомый голос. Трудно не вспомнить. Голос, который бросал вызов и унижал одновременно.

Перед ней стоял Северус Снейп, выжидающе глядя на новоиспечённого преподавателя.

Он выглядел лучше, чем в последнюю их встречу. Его кожа уже не была такой бледной, а щёки такими впалыми. Наверняка под высоким чёрным воротником теперь скрывалось лишь несколько небольших шрамов. Северус выглядел живым. Таким она его ещё не видела. Странно, как прошедшие года хорошо сказались на нём. Жаль, о себе такого же Гермиона сказать не могла.

Нет, не надо думать об этом, сказала она себе, когда эмоции в один миг всколыхнули всю боль от предательства. Почему-то Грейнджер даже не сомневалась, что у ворот её встретит именно Снейп: судьба только и делала, что любила напоминать девушке о её недостатках.

— Вы язык проглотили? — спросил Северус, снова отвлекая её от мыслей. На этот раз Гермиона глубоко выдохнула и покачала головой. Оказывается, только сейчас она поняла, что её пальцы и нос онемели, в то время как лицо — вовсю полыхало.

— Нет, сэр, просто задумалась. Извините, — она склонила голову, прерывая зрительный контакт с бывшим учителем.

— Хорошо. Мы вас ждали ещё час назад, директриса уж испугалась, что вы решили в последний момент передумать. И если вы уже закончили парить в собственных мечтах, я вас к ней провожу, — проговорил он и развернулся.

Гермиона заметила, что в его словах не было привычного сарказма или язвительности. С другой стороны, вряд ли бы его насмешки хоть как-то её сейчас задели. Грейнджер фыркнула и посмотрела вниз — на свои ноги. Пора делать последний шаг.

— Не горю желанием состариться в вашей компании, миссис Грейнджер.

Она вскинула голову и сделала шаг вперёд.

— Мисс. Мисс Грейнджер, — поправила его Гермиона. Её тон был решительным, и она почувствовала, как начинает закипать.

— Не знал, что ваш бракоразводный процесс подошёл к концу, — даже не дёрнулся.

Гермиона с трудом поспевала за его широким шагом, делая по два шага на каждый его.

— Ещё нет.

— Тогда не вижу смысла поправлять меня, — отрывисто, жёстко, без капли сочувствия. И почему она почувствовала укол боли?

— Нет, но я думала, вы всё поймёте, — тихо предположила Гермиона. Гнев утих так же быстро, как и появился. На его место снова пришла пустота.

Было легче идти в ногу с ним, когда она сосредотачивалась на своих движениях. Было легче думать о своих движениях по хрустящему снегу, чем о чём-то ещё. Их путь казался целой вечностью. Шли они молча.

— Гермиона, вот ты где.

Грейнджер подняла глаза и увидела Минерву МакГонагалл, та искренне ей улыбалась. Гермиона в ответ слабо улыбнулась, шагнув перёд, и нежно обняла пожилую женщину. Прикосновение было коротким, но даже от него девушка непроизвольно дёрнулась.

— Профессор МакГонагалл, так приятно снова вас видеть.

— Минерва, дорогая. Думаю, ты имеешь на это полное право. Теперь пойдём за мной, я помогу тебе расположиться, а затем обсудим всё, что тебе необходимо будет знать, — нежно проговорила Минерва, обнимая её за плечи. — Северус, спасибо, что нашёл её. Спасибо.

— Директриса. Миссис Грейнджер.