Часть 3 (2/2)

- Вот как, а чего так? - поинтересовался омега. Весьма очевидный вопрос, на самом деле. Субин до этого учился в лучшей старшей школе с гуманитарным уклоном, чтобы потом пойти по стопам собственного отца в политику. Семейная традиция Северных Чхве. Вот только школа, в которой учится Ёнджун - с математичеким уклоном, для поступающих на бизнесс-менеджмент. Вполне очевидно, что Субину никто не позволит сунуть нос куда-либо кроме политологии, ведь в его случае он единственный сын семьи.

- Просто захотелось поучиться тут в свой последний год, - спокойно ответил альфа, не раскрывая никакой информации, - Лучше скажи, как ты тут? - ловко сворачивает тему альфа, - Никто не обижает? - и вот оно. Коронное. Эта формальная забота, которая окутывает омегу нежным куполом надежды на то, что между ними когда-нибудь всё будет как прежде. Возможно, Субину просто нужно было время, чтобы отпустить ту.. ситуацию.

- Всё отлично, - окрылённый неприкрытой заботой альфы искренне говорит омега, который на самом деле пользуется огромной популярностью и уважением среди своих одноклассников.

Ёнджуну всё ещё семнадцать, он всё ещё учится в одном классе с Уёном и всё ещё дружит с Ёнсоном, у которого в жизни всё ещё слишком много драмы и слишком много Кан Тэхёна, который омегу на расстоянии вытянутой руки держит, а близко не подпускает, но и далеко от себя не пускает.

Но при всей своей личной драме, Ёнсон успевает следить за личной жизнью всех, кого только возможно, узнавая все новости и слухи чуть ли не самым первым. Однако, переход Субина в их школу шокировал даже его. Но данный шок продлился у него не слишком долго, и так же не слишком много времени у него ушло на то, чтобы разузнать настоящую причину перевода альфы.

Ёнджун, при желании, мог и сам все спокойно разузнать, но ему нравилось как удобно было с Ёнсоном, который всю чёрную работу делал сам, абсолютно его не вовлекая. По итогу везде светился Ёнсон, а информация попадала в руки Ёнджуну.

Однако когда Ёнсон пришел к нему с, цитирую: “Поверить не можешь, что я узнал! Оказывается, Субин перевелся из-за омеги……” и дальше текст в два десятка тысячи символов со всеми деталями и нарытой информацией, что на историю с переводом, что на омегу, что на его отношения с Субином, которые, на самом деле, оказалось, были.

Ёнджун не глупый мечтательный омега, он никогда не обманывал себя, строя в голове образ сахарного альфы, который никогда не целовался, с омегами за ручки не держался и вообще одним воздухом с ними не дышал. Он прекрасно знал про похождения старшего, и что тот каждые две недели менял омег.

Но в этот раз эта история его не на шутку раздражала, возможно, отчасти из-за того, что это первый раз, когда Субин шёл на такой серьезный поступок как смена школы из-за кого-то. Отчасти же из-за того, что если раньше и мечтать о взаимной симпатии не мог, то сейчас, после последнего их нормального разговора, в его груди теплилась надежда с негромким, но таким звонким ”а может..”. Ну и не исключено, что дело может быть в самом омеге, с которым Субин начал встречаться. Этот омега, мягко говоря, был достаточно известным своим воздушным поведением и вечной драмой в жизни и всегда с разными альфами. Даже если в корейском обществе подбное явление не порицалось бы (а оно, на самом деле порицалось), по стандартом их кругов подобная репутация губительна, а омега - лицо альфы, у Субина просто нет права даже развлекаться с подобными.

Ёнджун, не долго думая, при первой же возможности рассказывает отцу альфы с какими людьми тот водится, рассказав так же о недавнем пристрастии альфы к сигаретам, дабы тот образумил сына. А он, на самом деле, так и делает, заставляет Субина разорвать отношения с тем омегой и, очевидно, очень сурово наказывает сына, потому что омега больше ни разу не видит его курящим.

Однако, радости это продолжительной Ёнджуну не успевает доставить, когда в их с Субином первую же встречу после того случая сталкивается не просто с холодным безразличием, но с весьма красноречивым взглядом, кричащем о глубоком презрении и, весьма странно, об обиде. Омега сразу же понимает, что весьма неглупому Субину не составило особого труда догадаться о личности человека владеющего что достаточной информацией, что рычагами давления на его семью.

Ёнджуну все еще семнадцать, и он, кажется, проебался.

***

Нежная и непринуждённая мелодия живого оркестра окутала всё помещение, в котором гости собрались около небольших круглых столов с именными табличками, ища свои места. Ёнджун, нашедший в толпе Уёна, более чем уверен, что их посадят за один стол и определенно за этим же столом будет Сан, разумеется, в компании своих близких друзей. Упомянутый альфа находит их раньше, чем те приступают к поиску своего стола, галантно проводя их за общий стол, услужливо отодвигая им обоим стулья и сам присаживаясь около своего омеги.

Они перекидываются парой дежурных фраз, пока Уён пытается смотреть куда угодно, но не в глаза альфы, не сводящего с того взгляда, с невероятным трепетом и восхищением оценивая элегантный костюм омеги и подаренное его семьёй колье с жемчугами, которое идеально подходило тёмно синей расцветке его образа. Подобранный стиль настолько идеально подчёркивал внутренний стержень омеги, который сам по себе был словно море - спокойным, терпеливым, но самостоятельным и непокорным, что Сан не удивился бы, если бы природным запахом омеги оказался запах моря, хоть тот прекрасно знает, что Уён пахнет фиалками. Его самый любимый запах.

Альфа, не упуская возможности, делает скромный комплимент изысканному вкусу Уёна, предлагая тому сходить на ночное свидание сразу после вечера. Его непоколебимость иногда действительно восхищает Ёнджуна. Этот парень просто не умеет отступать.

Вскоре к ним присоединяются Тэхён и Субин, и младший, в отличие от старшего, выглядел неприлично довольно, наконец, за вечер увидев Ёнджуна, который непринуждённо улыбнулся в знак приветствия и спокойно потянул руку вперед, которую младший альфа галантно взял в свою, оставляя на ней лёгкий поцелуй в знак уважения и приветствия. Данный жест был весьма привычным на официальных встречах. Субин же, повторив действие младшего альфы, присаживается на стул прямо рядом с омегой.

Ужин проходит достаточно спокойно, не считая проскакивающие иногда колкости между слов, подкидываемых Субином и Ёнджуном. Субин никогда не упускает возможности съязвить, а омега просто не может остаться в должниках, и с ухмылкой кидает ответочки.

Как бы Ёнджун ни грешил и как бы много поводов для недовольства у Субина ни было, он всё равно не позволит мокать себя в свои поступки, за которые он, в принципе, не жалеет. Даже если, каким-то чудесным образом, у него была бы возможность переписать прошлое, он бы не поменял абсолютно ничего. В конце концов, Ёнджун просто умел нести ответственность за свои поступки, и ему не было нужды жалеть о чём-то. Это пусть остальные жалеют, что вообще каким-то образом столкнулись с ним.

Вскоре музыканты начали играть более оживлённую музыку, подавая сигнал, что уже можно приступать к танцам. Зал постепенно начали заполнять пары разных возрастов, и, по традиции, Ёнджун должен был станцевать первый танец с виновником торжества в знак внимания и уважения. И Тэхён предлагает ему руку, приглашая к положенному им танцу, на что омега аккуратно встаёт и следует за своим партнёром в центр.

После недолгого танца они возвращаются за свой стол, где Уён комментирует то количество внимания, которым завладели ребята, просто станцевав вместе танец. Ведь что ни говори, но Ёнджун считался местным принцем, которым все восхищались и ставили в пример своим детям, а Тэхён был знаменит своим невероятно острым умом и прямолинейностью. Тому не нужно было скрывать своего скептицизма, с которым он относился к любому, кто заводил с ним разговор. От этого же его отношение к Ёнджуну, а именно его покладистость с ним, приковывала ещё больше внимания к омеге.

Когда начинается любимая песня Ёнджуна, тот встречается взглядами с Субином, прекрасно знающим о том, что это любимая песня младшего, и прекрасно знающим, что он единственный, с кем тот может танцевать. Когда альфа довольно опускает взгляд к салату в своей тарелке и приступает к пережовыванию еды, как ни в чем не бывало, омега удивленно поднимает бровь. Но тот быстро понимает, что это откровенная провокация, и просто переводит взгляд на остальные столики. Он ловит взгляд смотрящего на него альфы, который только и ждал хоть какого-то жеста, что позволил бы пригласить омегу на танец. И наконец, получив неоднозначную улыбку от омеги, который при этом не сводил с него взгляда, тот, не упуская ни минуты, подходит к столу Ёнджуна, но не успевает он даже слово вымолвить, как натыкается на свирепый взгляд Субина, предупреждающий его об опасности его действий. Альфа, в конце концов просто отходит в другую сторону, так и не позвав Ёнджуна на танец. Омега же, не упустив действия Субина, уже не сдержавшись спрашивает напрямую:

- Ну и что это было, - недовольствует омега, окинув его недовольным взглядом.

- Не понимаю, о чём ты, - как ни в чем не бывало продолжает ковыряться в салате альфа, своими словами заставляя омегу закатить глаза.

Уён, заметивший разочарование своего друга, кокетливо наклоняется поближе к Сану, шепнув тому что-то, что заставляет альфу сначала посмотреть на него с прищуром, но, получив утвердительный кивок, встать с места и, подойдя к Енджуну, протянуть ему руку, приглашая к танцу, чем он приковывает к себе сразу три удивлённых взляда.

- Птичка нашептала мне, что это твоя любимая песня и мне показалось, что будет обидно, если ты её пропустишь, поэтому, не хочешь потанцевать со мной? - спокойно говорит Сан, не обращая никакого внимания на лучшего друга, который вот-вот просверлит в нём дыру своим взглядом.

- Мило, - кокетливо улыбается Ёнджун, протягивая свою руку в ответ и принимая приглашение на танец, - я с удовольствием потанцую с тобой, - говорит омега, следуя за ним в центр зала, где уже во всю танцевали пары.

В этот раз на них уже смотрели все, даже другие танцующие. Ведь все прекрасно знали, что Ёнджун танцует только с Субином, и увидеть его в паре с другим альфой, у которого при всём при этом уже есть жених, вызывало очень много неоднозначных мыслей. Но Ёнджуну было всё равно, он хотел танцевать - он танцует, и неважно с кем. Хотя некоторые вопросы, всё же, не хотели покидать его мыслишки, например, как Уён заставил своего равнодушнего ко всему, помимо него, жениха, позвать на танец человека, который, очевидно, его не интересовал (по правде его не интересовал никто, кроме Уёна, и он даже не скрывал этого)

- Думаю, наш танец будет обсуждаться ещё не одну неделю, - обречённо выдохнув заговорил Сан, - Ты определенно умеешь привлекать внимание, - беззлобно говорит альфа, держа на лице дежурную улыбку, чтобы не давать большего повода для слухов, которые в любом случае скоро начнут разлетаться

- Ничего не могу с этим поделать. Я это не контролирую, - кратко отвечает омега, прекрасно ощущая сотню взглядов, окутавших их со всех сторон.

Когда мелодия утихает, давая сигнал к завершению танца, они возвращаются к столу, где их уже ждал довольный своим альфой Уён, недовольный своим другом Субин, и неспешащий высказать определённую позицию, касательно сложившейся ситуации, Тэхён.

- Вы прекрасно станцевали, - без капли искренности говорит Тэхён, удивлённо смотря на своего друга, который не реагировал как-либо на угрожающий взгляд Субина, - Но, признаюсь, я удивился, когда ты решил позвать Ёнджун-хёна на танец, я думал, ты танцуешь только с Уён-хёном, - провокационно говорит Тэхён, пытаясь вывести друга на какое-либо объяснение, пока их третий друг не начал уже выпускать пар от злости. Он решил воспользоваться главным рычагом давления на Сана - заговорил об Уёне, прекрасно зная, что этот омега единственный, перед кем Сан стал бы отчитываться, пытаясь всё объяснить и не дать повода для лишних мыслей.

- Сегодня Ёнджун стал исключением, - всё так же спокойно проговорил альфа, своей краткостью дав понять, что не собирается сейчас зацикливаться на этой ситуации.

- И почему же он стал исключением? - уже не выдерживая вклинивается в разговор Субин, чуть ли не рыча. Глаза двух альф встречаются, и Сан готов поклясться, что в зрачках друга буквально пожар, пламя, которое готово поглатить его целиком, дай лишь волю.

- Это была его любимая песня и, очевидно, было бы глупо пропускать её, только потому что ты был занят более занятным делом, - он глазами указывает на тарелку альфы, - К тому же, это всего лишь я. В этом нет ничего особенного.

- Даже если бы это был не Сан, - вставляет свое слово омега, с довольной ухмылкой смотря на Субина, - Хён, ты же не забыл, что я свободный омега и могу танцевать с кем хочу? - надменно выгибает одну бровь, - Ты и сам прекрасно знаешь, что я танцевал лишь с тобой, чтобы другие альфы не расценивали согласие на танец как согласие на ухаживания. Но даже если бы он не был помолвлен с моим другом, я уже не в том возрасте, когда меня нужно оберегать от внимания со стороны альф.

Слова Ёнджуна не просто подливают масло в и без того не утихающее пламя, они приводят Субина в натуральный шок. Да, он прекрасно знал откуда растут ноги их традиций и привычек, но это первый раз, когда Ёнджун допустил возможность принятия ухаживаний от какого-либо альфы.

Разумеется, Ёнджун не глупый подросток, а вполне мудрый взрослый парень, который в этом году уже закончит университет и уже сейчас занимается семейным бизнесом, помогая родителям. Субин прекрасно знает, что тот не за красивые глазки заслужил к себе уважение, хотя, если быть объективным, внешние данные омеги были не просто на высоте, они сражали наповал любого альфу, который встречался взглядом с лисьими глазками омеги. Он прекрасно знает, каким вниманием тот пользуется , что у альф, что у омег, знает, какой у него обширный круг общения, и про то, что Ёнджун давно уже не тот омега, за которого можно принимать решения, не считаясь с его мнением.

- А что, нашего прекрасного принца больше не удовлетворяет внимание своих друзей альф? Так сильно жаждешь ухаживаний? - словно плюётся ядом альфа, не пытаясь как-либо скрыть всё своё презрение к идеологии жизни омеги, который, в отличие от него, допускал идею дружбы между альфами и омегами, и во всю практиковал её. Этим самым, если честно, очень сильно раздражал Субина.

Слова альфы, казалось, не удивили Ёнджуна, на чьём лице не проскользнуло ни тени обиды или оскорбления, тот лишь ещё надменнее ухмыльнулся и ответил:

- А почему тебя это так беспокоит, хён? - Субин выгибает бровь на слова омеги и почти искренне отвечает:

- Почему меня не должна волновать жизнь моего младшего брата? - одним лишь сухо брошенным предложением он тушит пламя азарта, заигравшего в крови омеги, который до этого лишь упивался бурной реакцией альфы. Интерес пропадает за считанные секунды, и Ёнджун лишь без особого энтузиазма отвечает:

- Я думал, тебя уже давно не интересует жизнь этого самого младшего брата. Или ты натягиваешь эту роль лишь когда тебе удобно? - слова младшего бьют не только по гордости альфы, но и по самому омеге, который в миг наполняется раздражением к самому себе за собственную слабость. Оба прекрасно понимают о чём речь. Ёнджун никогда не перестанет припоминать ему случай, когда тот не встал на его сторону из-за какой-то брани в сторону наглых альф, которых он даже ни разу после того случая не встретил.

О том, почему больше ни разу не встретил, разумеется, не догадывается. О том, что Субин не оставил от них и следа в этом городе, собственно, тоже.