Часть 15 (1/2)

Илона вытерла губы и отстранилась. Ничего не сказала, развернулась и пошла к отделению реанимации.

Игорь засунул руки глубоко в карманы и смотрел ей в след до тех пор, пока она не скрылась за углом, а потом достал телефон и набрал номер.

− Ром, что с тобой?

Он потёр лицо ладонями и сел возле Веры.

Пожал плечами:

− Ты в любовь веришь?

Она вытащила прядь волос изо рта и взяла его за руку.

− Ну если ты про нас с тобой, то верю.

− А у остальных как?

Она вздохнула и положила голову ему на плечо. Очевидно, что он думал о своей маме.

− Не знаю. Может быть, и существует. А ты почему спрашиваешь?

− Да так…

Он не закончил, когда Илона подошла к ним и протянула ему телефон. Он узнал смартфон Оресты.

− Ты можешь его разблокировать?

− Зачем? Мам, это как-то…

− Рома, это для неё же. Сделай, пожалуйста. Ради меня, ради неё, в конце концов.

− Почему ты думаешь, что я вообще могу это сделать?

Илона покусала нижнюю губу:

− Ну, ты с ней много времени проводил вместе, думаю, она доверяла тебе, могла сказать.

Роман вздохнул и попробовал включить телефон.

− Он разрядился, − он полез в рюкзак и долго там рылся.

Потом закрыл его и поставил на пол, придерживая коленями.

− Я пауэрбанк дома забыл. Я заряжу позже и попробую включить его дома.

Илона кивнула и прижала пальцы к вискам. Вера встала и обратилась к ней:

− Вы присядьте.

Илона покачала головой:

− Оресте нужна кровь. Второй группы, минус. Кто может сдать кровь?

Роман пожал плечами:

− Ну давай я сдам, какие проблемы?

− Нужно ещё. Много нужно. Ей нужна операция.

Слёзы заблестели в уголках глаз Илоны.

− Я сейчас в чат напишу, думаю, что кто-то из наших сможет.

Роман набирал текст в телефоне.

− Я могу попросить Олега и папу, если они подойдут, − Вера тоже достала телефон.

− Игорь уже выпил, поэтому не подошёл, − пробормотала Илона как бы сама к себе.

Роман оторвался от смартфона:

− Отец хотел сдать кровь для Оресты?

Илона кивнула, вытирая слёзы.

Роман поджал губы.

− Влада я тоже спрошу.

− Спасибо, − прошептала Илона.

Игорь действительно помог с лучшим нейрохирургом. Кровь тоже сумели найти даже больше, чем нужно.

Операция прошла успешно. Илона спала за двое суток три часа, но сейчас нужно было срочно ехать в «Виват» на родительское собрание. Ей так повезло, что Лилия Павловна помогала. Все в школе отнеслись с пониманием, особенно когда утром вышла статья на два разворота с цветными фото, где новый директор «Вивата» выносит ученицу на руках из взрывающегося позади здания. Фото были эпичными: Ореста вся в крови, стена воды у неё за спиной, и безжизненное тело Анны-Марии.

И только неугомонный старший лейтенант Лысенко рыл носом землю, стараясь разговорить Илону или Романа. Но никто из них ничего ему не говорил.

И даже Вера не могла ничего ему сказать, хотя он и пытался давить на неё, сообщив, как бы по секрету, что на месте преступления нашли и клочки от её одежды, и кровь Романа, и даже видеозапись с регистратора заброшенной машины.

И хотя смерть Анны-Марии оставила много вопросов, пока что Ореста выглядела в глазах общественности героем.

В этом году зима началась рано, и уже в середине ноября снежный покров достигал тридцати сантиметров.

Роман сидел в палате Оресты, приставив стул к её койке.

Женщина уже приходила в себя, но ей всё время вводили снотворное, чтобы организм мог окрепнуть.

Илона час назад уехала на работу, и её сменили Роман с Верой, у которых как раз закончились уроки. Илона категорически отказывалась оставлять Оресту одну, и теперь в её палате всё время кто-то дежурил — они втроём, Юрий Никитович, Гала и даже отец Веры.

Отца Оресты не смогли найти ни по телефону, ни лично, когда Роман и Вера уже дважды приезжали в гаражи в Броварах.

Они уже сто раз всё обсудили, но яснее от этого не становилось. Анна-Мария мертва, Свят исчез без следа, Иринка Ващенко сильно ударилась головой и потеряла память, хотя Лысенко вообще сказал, что ей повезло — когда её нашли, потолок уже рухнул и засыпал вход в подвал, где весь кислород был выпален пожаром. Так что ещё бы несколько минут, и всё.

А Вера тоже мало, что помнила. Ей надели на голову чёрный мешок, привезли на какие-то дачи, заставили фасовать таблетки. Она ничего не видела, ведь на работу её будили ночью, а днём она спала под воздействием каких-то препаратов. Видимо, ей что-то подливали в еду.

А потом появился Свят, с кем-то громко ссорился, Вера слышала звуки драки. Когда в следующий раз она пришла в себя, то была уже прикована в том подвале на набережной, а Свят был привязан чуть дальше от неё.

Кто? Зачем? Почему?

Они обсуждали всё это сто раз с Романом, но так ничего толком и не смогли понять.

А Лысенко тоже ничего им не говорил.

Сегодня лечащий врач Оресты сказал, что больше не будет держать её на снотворных. Уже пора приходить в себя.

За окном летели огромные хлопья снега, скапливаясь сугробами на подоконнике. Роман прижался лбом к холодному стеклу, зажав в кулаке телефон Оресты.

Он сумел разблокировать его. Всё было так просто. И всегда на поверхности.

Вера оставила его одного, договорившись провести сегодняшний вечер со своей семьёй.

За окном засветились фонари, подсвечивая Рейндж Ровер бледным безжизненным светом. Машина была засыпана снегом по самую крышу. Роман пока сам ездил на ней, а Илона забрала Ягуар, хотя он видел, как каждый раз трусились её пальцы перед тем, как предстояло ехать за рулём.

В её телефоне не было ничего особенного.

Звонки на неподписанные номера, но он не стал в этом рыться. Немного фото, в том числе мотоцикла Свята, мамы, его и их с мамой. Пару видео из школьной лаборатории. В программы он не лез.

Он не знал, что именно интересует маму, но ничего компрометирующего не нашёл.

Музыки тоже почти не было.

Он уселся верхом на стул, придвинувшись к Оресте.

Повинуясь внезапному порыву, провёл пальцем по её правой руке. Сжал ладонь в своих пальцах, поражаясь, насколько её рука меньше, чем его.

Он не знал, что будет дальше. Как они все будут общаться и что ему делать.

Он столько всего не успел ей сказать. Он так и не пригласил её на выступление «Банды».

Он видел, как мама целовала отца. Теперь он точно знал, что Ореста любит его и маму. Но она встречалась с директором, и что будет, когда вся эта правда всплывёт?

Он повернул их ладони вниз, и потёр пальцем ссадины на костяшках Оресты. Она сдержала своё слово — вернула ему Веру, спасла её, как и обещала.

И теперь он ей должен.

Что он может сделать для неё? Помочь ей остаться с мамой?

Он не знал, чем ей помочь, но впервые в жизни так отчётливо ощущал связь, которая существовала между ними всегда, как что-то материальное.

Он достал свой смартфон и открыл галерею. Нашёл фото с Орестой и директором, сделанные им из директорского кабинета целую вечность назад. Неужели он был таким дураком, что готов был показать их маме? Неужели он так сильно хотел подставить эту беззащитную женщину, лежащую сейчас перед ним? И кому бы от этого стало легче? Ореста любила его маму. И его тоже любила. Но взяла его с собой, где чуть не потеряла. Он ведь тоже едва не погиб там.

И могла ли она из-за него?..

Он стёр все доказательства связи Оресты и директора, но продолжал чувствовать себя, как последняя паскуда.

А теперь мама изменила Оресте, и он знает об этом.

На душе было тоскливо, и он не заметил, как заснул, продолжая сжимать бледные пальцы правой руки своего водителя.

Солнце светило прямо в глаза, но ни он, ни Вера не хотели закрыть жалюзи. Вера делала домашку по алгебре, а Роман подбирал рифмы для новой песни.

Вера первой заметила, как шевельнулось одеяло, отчего учебник съехал в сторону.

− Ром, − тихо позвала она, но он уже и сам заметил.

Непроизвольно улыбнулся, ведь действительно был чертовски рад, что она жива. Хотя хотелось и треснуть её разок-другой. Вспомнилось вдруг, как ударил её в директорском кабинете. И то, что он увидел в её глазах в тот момент. Он помнил.

— Привет, Ореста.

− Воды, − прошептала она бледными губами, и Вера подбежала к кулеру, стоящему в коридорчике палаты.

Ореста осматривала больничные стены, пока Роман убирал всё лишнее с её одеяла.

− Ты как? — он наклонился к ней, избегая смотреть на её правую руку, привязанную к перилам кровати.

− Такое, − протянула Ореста, − я сплю или уже подохла?

Роман засмеялся. Смех перешёл в злой хохот:

− Нет, ты хотела, но у тебя не вышло.

Она медленно кивнула, водя глазами за его плечом.

− Ни черта у тебя не вышло, ясно тебе?!

Он зло кричал, сжимая её пальцы.

− Какого хрена, Ореста, блин, что за фигня?

Вера принесла воду и помогла Оресте пить.

− Как Илона? — Ореста смотрела ему в глаза.

Роман выпустил её руку и откинулся на спинку стула.

− Отлично, лучше всех, блин. Ты о ней вообще подумала? Ты её хоть немного любишь?

Ореста прикрыла глаза.

− Люблю.

− Не видно, − зло пошипел он.

Вера обошла кровать и встала возле Романа.

− Ром, успокойся.

− Я не могу успокоиться. Она… она, − он тыкнул в неё пальцем, − она хотела бросить и маму, и меня.

− Нет, это не так. Я люблю её…

− Ага, так любишь, что чуть не зарезалась на кухне. Как ты могла вообще?

Он опустил руки и часто заморгал.

Ну вот, не хватало ещё расплакаться перед ней. После того, что она сделала, она потеряла его доверие. Должна была потерять. Но он не мог на неё долго злиться. Тем более после того, что узнал.

− Роман, успокойся, пожалуйста. Я всё объясню.

Он молчал. Молчал и был готов выслушать её.

− Я очень люблю Илону. И тебя тоже.

Признание прозвучало выстрелом.

Роман запустил пальцы себе в волосы.

− Я ничего не понимаю.

Она хотела взять его за руку, но её рука была крепко привязана. На левой была широкая повязка.

− Развяжи меня.

Вера и Роман посмотрели друг на друга и хором сказали:

− Нет.

− Я больше не буду, − Ореста попыталась дотянуться зубами, но сморщилась от боли, что пронзила всё тело, и легла обратно.

− Малая, я очень хочу кофе, сбегай, пожалуйста.

− Вам нельзя кофе.

− Тогда чай.

− Сначала нужно позвать Вашего врача…

Ореста шумно выдохнула:

− Блин, малая, дай нам поговорить.

Роман и Вера переглянулись.

− Говори при ней, у меня нет от Веры секретов.

Ореста хмыкнула:

− А у меня есть.

Он встал и отпихнул от себя стул.

− Знаешь что, Ореста?! Вера четыре дня дежурит у тебя в палате, как и её отец, как и я, и мама. Кровь тебе для переливания после операции сдавал и Олег, и Влад, и даже отец хотел… Кровь, что вытекла из тебя на кухне… я сам мыл тот пол, а машину, которая тоже была вся в твоей крови, мыли мы с Верой… Целая куча людей переживает за тебя, а ты!..

− Роман, успокойся. Ты прав. Прав. Мне жаль, что так вышло.

— Ах, тебе жаль!

— Ну ударь меня, если тебе станет от этого легче!

Голос Оресты хрипел от долгого молчания. Дуэль взглядов продолжалась меньше минуты. Роман чувствовал, как по спине течёт струйка пота.

— Ударь меня, давай, я же вижу, как тебе этого хочется, — подначивала она его.

— Рома, не делай этого, — тихо просила Вера, но он и не собирался.

В этом они были похожи с ней. Знали, когда нужно остановиться.

Роман первый отвернулся.

− Вера, сходи за доктором и позвони маме, пожалуйста. Я не долго, — он всё же сдался.

Вера поцеловала его в щеку, и оставила их одних.

− Ты имеешь право злиться.

Он повернулся к ней:

− Почему, Ореста?

− А ты так ничего и не понял?