Часть 8 (1/2)
Прошла одна неделя
Илона Максимовна увеличила фотографию и до рези в глазах вгляделась в изображение того, кто был за рулём. Ей даже пришлось зарегистрироваться в личном кабинете водителя и посмотреть видео с камер наблюдения. Хорошо, что за деньги можно удовлетворить практически любой свой запрос.
Итак, теперь она знает, что это не Ореста разбила машину. За рулём Рейндж Ровера той ночью был Роман. Он сбил человека и даже не остановился. Зацепил отбойник, протянул машину об бетон и железо почти тридцать метров. Скорость джипа была больше ста шестидесяти.
И только через несколько минут к месту ДТП подъехал чёрный Рено Логан, из которого вышла Ореста и оказала помощь пострадавшему.
Хотя в крови Илоны концентрация «Хайпа» была всё ещё достаточно высокой, всё же женщина смогла сложить два и два и понять, что она ошиблась, и Ореста не виновата.
Не известно, что именно случилось с Романом, но тогда во дворе больницы у Оресты был тот ещё вид. Илона очень распереживалась из-за Романа, из-за джипа, была на нервах после кладбища, и как-то всё само получилось.
Она не хотела ссориться с Орестой. Не хотела бить её, не хотела прогонять. Она хотела стереть пальцами кровь с её лица, прижать женщину к себе, защитить её. А вместо этого наговорила ей кучу гадостей и прогнала. И теперь Ореста выключила телефон, и Илона не могла с ней связаться.
А ещё она думала о том, что, наверное, между ними уже всё, и Ореста её ни за что не простит.
Она снова и снова проигрывала в голове их последнюю встречу, и теперь видела гораздо больше, чем раньше. На Оресте была спортивная одежда Романа. Лицо и руки были все в ранах и ссадинах. По тому, как Ореста двигалась и даже стояла, было видно, что ей больно. Но Илона ничего этого не замечала, ведь была ослеплена ненавистью и страхом за Романа.
И она действительно её ударила. Блин. По лицу. Теперь Илона готова была возненавидеть себя за это. И практически ненавидела.
Ореста ещё что-то говорила о том, что Роман в опасности. А Илона даже её не выслушала. Это было так тупо, что она обессиленно откинулась на спинку компьютерного кресла. На мониторе замерла картинка, как Ореста выходит из чёрного седана. Илона знала, что Ореста обожала машины так же, как и Роман. Ну и ещё драки. Боже, если бы у них была другая жизнь, в которой не было бы стольких ошибок, то Роман должен был бы быть их с Орестой общим сыном.
Илона отдала Рейндж в ремонт, но ей сказали, что это займёт пару месяцев как минимум. Сегодня вечером она заберёт из ремонта Камаро, но ей больше нравятся большие машины. Машина должна быть надёжной и безопасной, а не только быстрой. И она решила, что купит и подарит Оресте машину. Ну и очень надеялась, что та сможет её простить.
Она оплатила все штрафы и закрыла окно браузера.
Через час Илона приехала в больницу к Роману, но ей сказали, что он сбежал. Видимо, вылечился уже. Конечно, после операции уже прошло достаточно времени, и он даже уже выходил на улицу, но всё же Илона хотела убедиться, что его здоровью точно ничего не угрожает.
И вот он сбежал.
А в автосервисе, куда она приехала через двадцать минут, ей сказали, и даже показали видео, как Роман забрал машину и уехал. Сам.
Илона набрала его, но телефон был недоступен. Она ещё раз позвонила Оресте, но ничего не изменилось. Илона знала, что Роман поехал к Оресте. Их двоих действительно тянуло друг к другу, да и они всегда находили, чем заняться. Она очень бы хотела поехать за ним, ведь, скорее всего, Ореста была в тех гаражах, что именовала «домом». И ей очень хотелось помириться, но сейчас ей нужно было ехать на презентацию. Нужны были деньги, поэтому она сделает всё, чтобы её семья ни в чём не нуждалась. У неё есть свой бизнес, и она тоже не последний человек в городе.
Итак, сначала работа, а потом она поедет в гараж. На такси.
Отца Оресты не было дома. Роман быстро разобрался, как открыть ворота, и загнал Камаро в гараж. Под зелёным брезентом стоял Рено Логан. Тот, на котором Ореста приехала за ним. Он не мог дозвониться Оресте всю неделю, но знал от мамы, что они поссорились, и у них дома она не появлялась. Значит, она должна быть здесь.
Роман вытащил рюкзак, закрыл машину и поднялся по железной лестнице на второй этаж.
В комнате витал запах алкоголя. Роман осторожно прикрыл за собой дверь и осмотрелся.
Ореста лежала на матрасе, накрывшись с головой одеялом и пледом. На столе стояла початая бутылка виски. Лэптоп заряжался от сетевого фильтра. Там же заряжались два смартфона. В комнате было тепло, но неуютно. Возможно, дело было в какой-то ветхости и старости. Старые обои, потрескавшийся деревянный пол, металлопластиковые окна, с которых не сняли установочную плёнку.
На табуретке возле матраса возвышалась целая гора лекарств. Роман не слишком разбирался, но даже он знал из рекламы, для чего используется «Спазмалгон» и «Солпадеин». Ореста испытывала боль. Он помнил, что её тогда сильно избили. И она вся была в крови.
Было похоже, что здесь давно никого не было. Интересно, где её отец? Роман испытал острый приступ жалости, когда представил, что пока его лечили в лучшей клинике лучшие доктора, а мама каждый день носила ему еду из ресторана и друзья целыми сутками строчили сообщения, Ореста лежала здесь совсем одна, и никто не приходил, чтобы помочь ей. Интересно, чем она вообще питается?
И ещё он помнил, что сказал ей той ночью, когда они поссорились, и он уехал. И чем всё это закончилось. Вот только он не думал, что мама прогонит Оресту. Их отношения – это их дело, конечно, но как бы там не было, было жестоко, что после того, как Ореста спасла ему жизнь, сама оказалась одна в этой дыре.
Роман испытывал стыд и что-то ещё, неведомое. Именно это и толкнуло его сегодня в этот гараж. Ему было жаль, и он чувствовал себя виноватым.
Он бросил рюкзак на пол возле матраса и присел у изголовья. Чуть стянул одеяло с её головы. Дотронулся до плеча и тихо позвал женщину:
– Ореста, просыпайся.
Он немного потряс её за руку, и она повернула к нему голову. На лице в придачу к шраму добавились ссадины, синяки, несколько порезов. Чёрт, ей явно досталось в той драке куда больше, чем ему.
Карие глаза медленно открылись.
– Роман, что ты здесь делаешь?
Он был рад уже тому, что вышел из больничных стен.
– Ты как?
Хреново, но она, конечно же, никогда ему в этом не признается. Поэтому просто пожимает плечами.
– Тебя кто из больницы вообще отпустил? Мама знает, что ты здесь?
Роман покачал головой.
– У меня телефон сел, пауэрбанк я где-то провтыкал.
Ореста с трудом села на матрасе, закутавшись в одеяло.
– На столе есть зарядки, не стесняйся, – она кивнула куда-то влево, – твоя мама не хочет иметь со мной ничего общего, но, надеюсь, сообщение она прочитает.
С этими словами Ореста достала из-под подушки смартфон и написала Илоне.
Роман сидел на краешке матраса и не знал, как начать разговор. Нужно было так много сказать, но все слова были какими-то неправильными. Он пригладил волосы.
– Ореста, я хочу поговорить.
Она заблокировала смартфон и, подтянувшись на руках, прислонилась к стене спиной.
– Роман, я найду Веру, где бы она ни была.
Роман кивнул. Вера была важна, но вся эта галимая ситуация показала ему, что у него были и другие важные. Его. И, кажется, ему нужно было повзрослеть.
– Ореста, я… знаю, что ты будешь искать её до последнего. Я поэтому тогда и пришёл к тебе, что знал, что только ты сможешь мне помочь. Но, – и ему было тяжело договорить, – сегодня я пришёл к тебе.
– Зачем, Роман? Я найду Веру, так что ты можешь ехать домой. Мама всё равно запретила мне появляться у вас дома, и я больше не работаю у неё…
– Ореста, мама в последнее время ведёт себя странно. Сначала я думал, что это из-за отца, потом, – что из-за Анатолия Ивановича, извини…
Она покачала головой. Толик был важен для неё, но он предал её, и, хотя ей и было непросто, она знала, что больше не любит его.
– А теперь я думаю, что здесь что-то другое… она любит тебя, это видно даже по тому, как она на тебя смотрит, но есть что-то ещё.
Ореста усмехнулась. После всего, что Илона сказала ей в тот день, когда Роман попал в больницу, было трудно вытаскивать из памяти что-то хорошее.
Но Роман прав: с Илоной нужно было что-то делать. С этим проклятым «Хайпом». Вот только Ореста не хотела, чтобы он о чём-то догадывался.
– Роман, я не знаю, что могу сделать в данной ситуации, но я постараюсь ей помочь.
Слова сорвались с губ раньше, чем он успел подумать:
– Ты любишь её?
– А ты сам как думаешь? – спросила она и отвернулась к стене.
Он давно знал ответ, поэтому и пришёл сегодня к ней. Потому что он тоже её.
– Ореста, можно я сегодня переночую у тебя?
Неожиданная смена темы разговора вывела её из задумчивости.
– Давай я лучше вызову тебе такси…
– Вот, возьми, – он достал из кармана и положил перед ней на одеяло брелок с эмблемой Шевроле, – я сегодня только забрал её из ремонта. Как новая.
Ореста усмехнулась.
– Ты предлагаешь мне сесть за руль твоего спорт кара? Роман, я ещё не умираю, к чему такие жертвы?
– Нет, я серьёзно. Ты же хотела попробовать на нём?
Это было очень давно. Сейчас уже не имело значения.
– Роман, на Камаро я ездить не буду. И, прости, но сегодня не могу отвезти тебя домой.
Их глаза встретились.
– Почему? Я пришёл поговорить обо всём и попросить прощения. Ты простишь меня?
У него всё было так просто. И Ореста ощутила горечь.
– Мне не за что тебя прощать, ты просто очень любишь свою маму, так и должно быть.
И Веру он тоже очень любит.
– Я не могу тебя отвезти домой из-за проблем со здоровьем, – ей было неловко признаваться ему в своих слабостях.
– Это я во всём виноват, – он запустил руку себе в волосы, – я повёл себя тогда, как идиот, тебя подставил, машину разбил, нас чуть не убили…
– Ты сам как? С тобой всё хорошо?
– Да, я нормально. Мне швы сняли, всё в порядке, не переживай за меня.
– Так, Роман, тебе нужно лежать в кровати после операции, а ты сбежал из больницы, – он хотел возразить, но она подняла палец вверх, – или ты сейчас ложишься в постель и не встаёшь до утра, или я сейчас же ухожу.
Это было обидненько. Она всегда стремилась всё контролировать и считала его маленьким. А он уже, похоже, вырос.
– Тогда я расскажу маме, что ты тут бухаешь.
Ореста кинула на него тяжёлый взгляд и пожала плечами:
– Это моё обезболивающее.
Она медленно встала, продолжая оставаться в одеяле. Содрала с матраса простыни, на которых Роман успел заметить следы крови. Много крови. Прошла к шкафу и достала чистую постель. Развернула и начала неловко стелить. Одеяло и болевые спазмы сковывали движения.
– Давай я помогу, я уже и забыл, когда в последний раз это делал…
– И ложись сразу. Мне нужно в душ.
– Ты придёшь? Мы же так и не поговорили.
Ореста замерла возле стола с мусорным ведром, куда отправляла пустые бутылки и упаковки из-под таблеток. Тяжело вздохнула.
– Вообще мне тоже нужен постельный режим, и там внизу есть диван, я думаю, будет лучше, если мы просто выспимся.
Когда она вышла из душа, одетая в клетчатую пижаму, Роман лежал на её постели и крутил в пальцах брелок от Камаро.
– Я тогда взяла твою одежду, она здесь, я всё выстирала, можешь переодеться, если хочешь.
– Я тоже хочу в душ.
– Иди, в ванной есть чистое полотенце, зубная щётка. Твоя одежда здесь, – она показала на полку, – хочешь, можешь взять что-то из моей.
Роман на секунду представил себя в платье Оресты. А потом вдруг понял, что никогда не видел её в платье.
– А у тебя платье есть?
Она отняла от лица полотенце, которым вытирала голову, на лице скользнуло беспокойство:
– Роман, всё так плохо?
Они посмотрели друг на друга и засмеялись. Одновременно.
– Нет, просто я подумал, что никогда в жизни не видел тебя в юбке или платье.
– Это было очень давно. В штанах мне удобнее.
– Окей, я в душ, а ты ложись в постель, – он строго посмотрел на неё, отчего стал на миг очень похож на Илону, – у тебя огромный матрас, мы поместимся здесь вдвоём.
– А я думала, что ты сегодня не именинник, чтобы заказывать музыку.
Он посмотрел на неё глазами кота из «Шрека»:
– Ну пожалуйста, я хочу поговорить с тобой.
Когда за Романом закрылась дверь в душ, Ореста взяла чистый стакан, налила на три пальца виски и залпом выпила. Выдавила три таблетки и закинула в рот. Боль очень мешала. Делала её уязвимой и требовала ласки и нежности. И позволяла мыслям унестись прочь, в другую историю, где Илоне Максимовне есть до неё дело.
– Ты голодный?
– Вау, ещё скажи, что у тебя есть еда.
Вода капельками стекала по его лицу. Он был немного бледный, но всё же выглядел лучше, чем она.
– Есть салаты из доставки ресторана. Ещё есть чипсы, только маме не говори.
Они сидели на матрасе, уплетая салаты из пластиковых контейнеров.
– А ты вообще не готовишь?
Роман широко улыбался.
– Да боюсь, что скоро придётся. Если ты будешь часто приезжать сюда, то придётся научиться.
Роман прожевал и отложил вилку на одноразовую тарелку.
– Ореста, ты помиришься с мамой и снова будешь жить у нас. Это же неправильно, что ты здесь сама, да ещё в таком состоянии, – он кивнул на её лицо.
– Ну пока что Илона Максимовна прочитала моё сообщение и не ответила на него.
Пока Роман был в душе, Ореста успела посмотреть по спутнику, где сейчас Илона. В клубе «Мандарин». Если она снова примет «Хайп», то, скорее всего, не приедет сегодня. И Ореста уж точно не хотела, чтобы Илона сама ночью ехала в Бровары на такси неизвестно с кем.
– О чём ты хотел поговорить?
Он развёл руками:
– Да обо всём.
Ореста убрала остатки еды в холодильник. Хорошо, что одноразовую посуду не нужно мыть.
– Тогда лезь под одеяло, и давай поговорим.
– Только ответь честно, пожалуйста.
Блин, вот засада. Она любила Романа. Очень любила. Хотела для него только добра. Но когда вопрос ставят таким образом, то, обычно, правду говорить нельзя ни в коем случае.
– Я попробую.
И вообще интересно, о чём он хочет поговорить? О её отношениях с Огниевским?
– Ты пробовала «Хайп», наркотик? Я знаю, что это ты его продавала, прятала у меня в комнате и вообще как-то замешана в этом с бывшим директором моей школы.
Отпираться не было смысла. Наверное, Вера рассказала ему всё, что знала сама. Об остальном можно было легко догадаться. Но эта тема не была такой уж страшной. Можно было и ответить.
– Один-единственный раз. Одну таблетку.
С твоей мамой. Во время секса с твоей мамой.
Роман кивнул. Как будто бы и так знал, что Ореста явно не похожа на наркоманку. Да и она же много занималась, наркотики помешали бы содержать тело в такой отличной форме.
– Я тоже пробовал одну таблетку один раз. Когда Анна-Мария впихнула в меня эту гадость и подставила меня с её якобы убийством, – он в воздухе изобразил кавычки, – но я тогда был весь на нервах, мало спал, почти не помню ощущения.