Часть 7 (1/1)

Проходили месяцы, и постепенно Кацуки смирился с произошедшем. Вероятно, помогло посещение психотерапевта один или два раза в неделю. Когда его мать впервые упомянула о записи на приём, он воспринял это не очень хорошо. Парень кричал, что-то вроде: “Ни один старый чудак не поймет, что я чувствую!” и “Я могу справиться с этим сам! Мне не нужна помощь!”. И это привело к тому, что Мицуки буквально за шкирку потащила его в клинику, пока тот ворчал и упирался. Первые сеансы были для него тяжелыми, Бакуго не хотел открываться незнакомке, и отказывался отвечать на любые вопросы, которые могли бы позволить исследовать его состояние. Сейчас оглядываясь назад, Кацуки понимал, как просто не хотел, чтобы ему причинили боль, не хотел давать волю эмоциям и быть осужденным монстром, которым он так отчаянно не хотел стать. Но, к сожалению (или к счастью), у терапевта была особенность, которая позволяла видеть чувства через его “ауру” или что-то в этом роде, так что в долгосрочной перспективе у него особо не было выбора. Боль, вина, печаль, гнев и ненависть к себе, эти чувства душили и висели вокруг него, как темное облако, постоянно накапливаясь и ожидая последней капли, которая вызовет бурю. Она сказал ему, что ее работа состоит в том, чтобы помогать понемногу выпускать эту воду, а не в том наводнении, к которому он готовился, если будет продолжать вести себя так, как вел. Он это понимал. Знал, что если будет продолжать держать все в себе, то это просто разорвёт его на куски. Он уже видел, как это происходило с ним и его матерью, в этом они были очень похожи. Оба предпочитали скрывать свою боль, не позволяя другим знать об этом; не хотят казаться слабыми. Теперь, когда Кацуки понял, что не может больше скрывать то, через что проходит, ему стало легче открыться терапевту. Она не злилась на него, старалась понять. Она заметила, как он изменился, как он пытается измениться. Люди хвалили ребёнка за неправильные и правильные поступки, тем самым так формируя его личность. У Бакуго, под влияние общества, искажено плохое и хорошее. Люди позволяли делать ему все, что заблагорассудится, пока сами пользовались вниманием будущего героя с мощной причудой. Они же позволили подтолкнуть Изуку к самоубийству только потому, что у него не было причуды. Как сказал один из статистов, по этому поводу, это  ”школьный проект”. Казалось, все желали смерти Мидории.

Со временем чувство вины, которое подавляло Кацуки, рассеялось, сменившись принятием. Он принял то, что произошло, и хотя он никогда не простит себя за это, он понимал, что не может изменить прошлое. Женщина объяснила ему, после того как собрала воедино всю историю, что это была не совсем его вина, что он не должен возлагать всю вину исключительно на себя. Это было бы несправедливо по отношению к себе или Изуку. С этим было нелегко смириться, но и опровергнуть это он тоже не мог. Также Мицуки обратилась в полицию. Это раздавило Кацуки, когда он узнал причину. У Изуку даже не было родственника, к которому он мог бы обратиться. У него действительно не было никого, кто мог бы позаботится о нем, никого кто думал бы, что жизнь Изуку что-то значит. Ни одного гребаного человека.

Полиции было все равно, даже после постоянных приставаний и угроз со стороны Мицуки. Они, как и все остальные проигнорировали это. В конце концов, ”бедная” женщина жила с беспричудным ребёнком несколько лет и попытавшись покончить с собой оставил ей горы счетов. Им было жаль её. Кроме того, она сейчас в другой стране, так что в полиции ничего не могут сделать. Дерьмо. Бакуго никогда не видел мать в такой ярости, как тогда, когда она покинула полицейский участок. Даже Масару не мог её успокоить, хоть и сам тоже злился. Если полиция не может помочь, то что ещё они могут сделать? Все казалось безнадежным. Теперь Изуку остался без памяти и без матери. Боже, что они собираются сказать мальчику, когда тот проснется? ”Извини, малыш, твоя мать, блять, бросила тебя ради своего бывшего мужика-бездельника, потому что ты беспричудный и госпитализирован из-за постоянной халатности и жестокого обращения со стороны окружающих. Насколько более жестоким это может быть, настолько жизнь хотела страданий Изуку. Даже полиция ему не поможет. Кацуки ничего не мог поделать со своим гневом, кроме как тренироваться, вкладывать все силы в усердную работу. Тренировки стали его отдушиной, он подавлял свой гнев до тех пор, пока не чувствовал себя слишком измученным, чтобы даже чувствовать его. Это помогло ему, несмотря на то, как разрушительно это звучит. Это подходило такому разрушительному человеку, как Кацуки.

***

Наконец-то настал день вступительных экзаменов в ЮЭЙ. Кацуки каждый день готовился к этому, в течение последних 6 месяцев, и теперь все, чего он хотел, это сдать на отлично. Он так много раз представлял, что пройдет через массивные, парадные ворота академии - это было невероятно. Так долго мечтал о моменте, когда войдет в эти ворота, студентом ЮЭЙ, чтобы идти к мечте стать героем, и вот он здесь. Правда, он ещё пока не студент, но уже скоро он обязательно им будет. Он точно сдаст экзамен!

Сущий Мик изо всех сил старался воздействовать на толпу встревоженных подростков, но это не сработало. Все были слишком обеспокоены экзаменом. Разум Кацуки лихорадочно строил планы и стратегии, когда выяснилось, что они будут сражаться с роботами. Его причуда идеально подходила для этого, ему просто нужно было подобраться достаточно близко, чтобы взорвать роботов. Это, казалось, слишком легко.

***

Все шло подозрительно гладко. Он думал, что вступительный экзамен должен был стать испытанием, но он просто шел, эффективно уничтожая роботов один за другим. Как он уже знал, его причуда идеально подходила для этого. Бакуго видел, как другие дети пытались снести куски металла. Он посчитал, что практический экзамен несправедливый. Очевидно, что экзамен создан для детей с боевыми причудами, такими как у Кацуки. ЮЭЙ устроил не равный экзамен, поэтому Бакуго обязательно скажет об этом приемной комиссии после того, как появится возможность и свободное время. Как, черт возьми, он мог стать по-настоящему лучшим, если половина детей, подавших заявку, даже не могли нормально конкурировать? Это было так глупо. Экзамен скоро закончился, и Кацуки, несмотря на то, что запыхался и был измотан, чувствовал себя хорошо. Ему всегда было приятно проявлять свою причуду, и особенно хорошо сейчас, когда он только что закончил тест, полагаясь на нее. Он прошел медосмотр и был уверен, что успешно справился и с письменной частью экзамена, он не только тренировался, но и усердно учился. Но, несмотря на это, он не может не напрячься из-за нарастающего беспокойства в животе, и его уверенность уменьшилась. Все ещё есть вероятность, того что он не попадет туда. Независимо от того, насколько вы уверены, всегда есть вероятность, что вы ошибаетесь. Учителя его средней школы никогда не писали плохого в отчётах про него, и несмотря на его прошлые склонности к насилию и издевательствам, послужной список Кацуки был совершенно чистым. Не было никакой причины по которой он бы не поступил. И все же… Что делал бы он, если бы не поступил в академию? Это была бы карма? Возможность Изуку поступить в ЮЭЙ был отнят, так почему же Кацуки должен быть допущен туда? Это же справедливо, не так ли?

Как только мысли начали наполнять его, перед ним неожиданно остановилась машина. Масару приехал, чтобы забрать Кацуки. Он знал, что его сын будет измотан после экзамена, и несмотря на предыдущие заверения Кацуки о том, что он будет в порядке и дойдет до дома сам, он знал, что сын будет очень признателен за поездку. Но он не ожидал, что его сын будет таким тихим и сдержанным, когда приедет. Кацуки выглядел расстроенным, даже не сказал ни слова.

- Это... это прошло не очень хорошо? - мягко сказал Масару.

- Нет, все прошло чертовски здорово, - ответил Кацуки просто.

- Что ж, это следовало ожидать... Тогда что не так? - Масару взглянул на него в зеркало заднего вида. В нем читалась определенная уязвимость, которую редко когда-либо видел.

- Заслуживаю ли я поступления в ЮЭЙ? - вопрос сначала шокировал отца, но затем выражение его лица смягчилось. Вполне логично, что он беспокоился об этом, его сын всегда был так обеспокоен тем, достаточно ли усердно он работает, в этом смысле он был точь-в-точь как его мать.

- Конечно, ты работал усерднее, чем кто–либо...

- Заслуживаю ли я этого? - парень прервал его, и Масару теперь понял. Он спрашивал о том заслуживает ли этого после всего того, что произошло. Масару не знал подробностей того, что на самом деле произошло между его сыном и Изуку, он был не из тех, кто навязывается или задает неудобные вопросы, но он осознавал вину, которая тяжким грузом лежит на плечах его сына, видел, как ему больно после инцидента, и знал, что за этим стоит нечто большее, чем он когда-нибудь узнает. Но он также заметил, как в последнее время Кацуки изменился к лучшему. Он видел его борьбу за то, чтобы жить с самим собой после того, что случилось с Изуку, и как он пытается быть лучше, чем был раньше. Упорно трудиться, чтобы измениться, и, осознает он этого или нет, но он изменился.

- Ты это заслужил, - ответил он. У Кацуки был потерянный взгляд, когда его отец сказал это, и на секунду в машине воцарилась тишина. Масару вздохнул и поправил очки. - Если ты всю жизнь будешь переживать о том заслуживаешь ты или нет, то никогда не будешь доволен тем, что имеешь или получаешь. Сосредоточься на том, что получил, и работай над тем, чего ты искренне хочешь. Я знаю, что стар, и ты, наверно, думаешь, что я ничего не понимаю, но я знаю о чем говорю. Кацуки не знал, что на это ответить. С одной стороны, он понимал, что его отец, вероятно, прав, но с другой стороны, он слишком устал, чтобы даже начать понимать, что это вообще значит. По его мнению, заслуживать и работать над тем, чтобы заслужить - это, по сути, одно и то же. Парень хмыкнул на это и повернулся к окну. Масару дал ему подумать над этим, пока они ехали домой.