Часть 6 (1/1)

На следующий день Кацуки пришел в школу рано. Отчасти это сделано для того, чтобы избежать толпы, с которой столкнулся вчера (он не думал, что сможет удержаться от того, чтобы не ударить следующего человека, который спросит, всё ли с ним в порядке), но у него также есть кое-что, чего он не просто хотел, а должен был сделать.

По пути парень остановился у уборной. Комнатка была незапертой, да и рядом никого не было, поэтому Кацуки просто взял себе несколько чистящих средств. Наполнив ведро водой, он продолжил свой путь в класс. Пустой коридор играл ему на руку, учеников ещё не было, а учителя сидели в учительской, обсуждая учебную программу. Блондин открыл дверь своего класса и направился прямо к разрисованному столу. Поставив ведро, он начал выбрасывать бумажки в мусорку. Но перед этим попытался взорвать пару штук, однако отказался от этого из-за ещё большего беспорядка. Вылив воду из вазы, Кацуки выбросил её с цветами в мусорку. Далее он приступил к столу, намочив деревянную поверхность сырой тряпкой и добавив туда обильное количество чистящего средства. Тёр яростно несколько минут, пока стол не станет чертовски чистым, и большинство надписей легко сойдут, но некоторые всё же останутся. Например, написанные жирными линиями держались довольно твердо, и что бы ни делал Кацуки, они никуда не исчезли. Также было и с надписью ”ПОЛНЫЙ НОЛЬ”, расположенная в центре парты. Эта фраза заставила Бакуго почувствовать тошноту, это оскорбление, которое часто используется по отношению к людям без причуды. Неприлично такое говорить, но люди пользовались фразой свободно. Никого не волновали чувства другого. Слезы разочарования хотели выйти на поверхность. Как бы усердно Кацуки ни старался избавиться от надписей, они никуда не исчезали.

- Черт! - закричал он, швыряя со всей силы тряпку в ближайшую стену. Он чуть не опрокинул ведро в гневе, но остановил себя, это только создало бы ещё большую неразбериху, с которой ему придется разбираться позже. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Бакуго убрал большую часть слов, если не считать те что нацарапаны ещё давно. Выглядело довольно хорошо, однако этого было недостаточно, он все ещё мог видеть надпись маркером. Он поищет после уроков, что-нибудь получше и попробует оттереть завтра. Ни за что бы не позволил Изуку вернуться в школу и увидеть гребаные оскорбления, написанные на его столе.

Вылив воду, он все вернул на место и поплёлся обратно в класс. Было почти 8:00, и ученики должны были скоро прийти.

***

Как только вчерашние статисты вошли в класс, они тут же начали возмущаться увиденным.

- Что? Что случилось с нашим подарком? - простонал один из статистов, подходя к парте Мидории. - Вы что шутите?! И это после всей той работы, которую мы проделали.

Кацуки усмехнулся с места. Как печально. Ух, они не могут продолжать издеваться над мальчиком, который сейчас в коме, бедняжки.

- Смотри, там ещё кое-что осталось, - один из них указал на оставшиеся слова.

- О, да? Эй, у тебя все ещё есть тот маркер? - один из статистов кивнул и вытащил маркер из кармана. Другой схватил его, снял колпачок и собирался написать что-то ещё на парте, пока остальные начали смеяться. Кацуки встал, с громким скрипом отодвинул стул, но никто так и не обратил на него внимание.

- Похоже, это единственное, что было стойким. Что мне написать? - прежде чем мальчик успел начать, Кацуки подошел и выхватил маркер из его рук, подняв над головой. - О, привет, Бакуго, ты хочешь что-нибудь написать?

Кацуки сверкнул на него глазами. Его гнев был практически осязаемым, и внезапно они перестали смеяться. Злоба ясно читалась в глазах Бакуго, когда он посмотрел на них сверху вниз. Он сжал маркер в кулак и даже не попытался удержаться от того, чтобы не взорвать предмет. Взрыв был недостаточно сильным, чтобы разлетелись чернила, но достаточно, для того чтобы образовались дыры в бочке. Он удерживал за колпачок до того, как чернила коснутся его. Жидкость быстро начала капать, и Кацуки кинул маркер в ладонь другого, тем самым пачкая школьную форму и руки статиста.

- Упс, - Кацуки усмехнулся и вернулся к своему столу. Он слышал, как группа подростков лихорадочно разговаривала. Тот, кто держал маркер, был полностью запачкан, рукава были в пятнах, как и его пальцы. Запаниковав парнишка побежал выбрасывать эту штуку в мусорное ведро, а затем быстро помчался в туалет, вероятно, попытаться смыть чернила. Мда, удачи ему в этом. Остальные же повернулись к Бакуго.

- Какого черта, чувак? - один из них попытался казаться устрашающим, но он разговаривал с Бакуго, мать его, Кацуки. Он даже проигнорировал его, предпочитая закинуть ноги на стол и откинуться назад.

- Я скажу все учителю! - продолжал парень, но блондин не дал ему закончить. Взрывной парень схватил его за воротник и притянул поближе к себе на уровень глаз. Мальчик от неожиданности упал вперед и захныкал.

- И что же ты ему расскажешь? Что принёс перманентный маркер, чтобы рисовать на школьном имуществе, и вдруг, каким-то образом повсюду разлил чернила? - в этот момент парень буквально трясся от страха. Он поднял руки в умиротворяющем жесте. Заикаясь, не мог вымолвить ни слова. Бакуго толкнул его отпуская, и снова продолжил игнорировать всех . Парниша отшатнулся и тихо пошел, садясь за свой стол. Остальная часть группы разошлась с коротким бормотанием.

- Слушайте все! Следующий человек, который хотя бы подумает о том, чтобы сделать дерьмо с этим столом, ответит передо мной! Поняли, придурки? - объявил он. Никто так и не ответил, но никто и не возразил ему. Как бы то ни было, теперь они предупреждены. Если что-нибудь случится, они сами будут виноваты.

***

После этого инцидента никто вообще не прикасался к столу, фактически, в присутствии Кацуки никто не говорил ни слова против Изуку. Быстро распространился слух о том, что Бакуго внезапно стал защищать чудака без причуды.(Так в школе называли Изуку). Но самому Кацуки было все равно на сплетни о том, как он изменился. К черту их всех. Его лакеи тоже не следовали за ним, как раньше. Бакуго предпочитал просто сидеть в одиночестве и думать, ведь люди в этой школе были придурками. Все они были просто статистами, совершенно неважными для Кацуки сейчас. Его учителя не потрудились прокомментировать это изменение, хотя он был уверен, что они говорили об этом только за его спиной. В конце концов, с чего бы главарю Бакуго Кацуки начать заботиться о бестолковом Деку? Они даже представить себе не могли, что кто-то может даже отдаленно участвовать в его жизни, не говоря уже о том, чтобы активно и охотно быть его другом. Неделя пролетела быстро, и Кацуки освоился с новым распорядком дня. Просыпался, шёл в школу, посещал больницу, потом возвращался домой, ужинал и ложился спать. Его это устраивало, хотя снова хотел начать тренироваться. До инцидента с Изуку, Кацуки тратил два часа в день на тренировки для поступления в ЮЭЙ, но в последнее время он не тренировался и начал беспокоиться по этому поводу. Как он мог стать героем, если продолжит бездельничать? Также его мать говорила о том, что запишет сына на терапию. Если бы вы спросили Кацуки о том нужна ли ему терапия, то он ответил бы отрицательно. Он считал, что был полностью в состоянии справиться со своим дерьмом сам, ему не нужно ныть о своих чувствах какому-то незнакомцу. Ну и что с того, что ему все время снятся кошмары, ну и что с того, что он не может смотреть на крыши без тошноты, ну и что с того, что его чувство вины иногда становится настолько непреодолимым, что он физически не может дышать? Через некоторое время он справится с этим сам. Ему не нужна была помощь, он выше этого. Бакуго может все делать сам. Он может это сделать.