Часть 37 (2/2)

— Верно. Свою душу я отдала тебе…

***</p>

Остановились по первому адресу. Небольшое двухэтажное офисное здание, глуховатый район.

— Глазки в пол, никаких улыбочек и твоего прищура. Поняла меня? Чётко и по делу.

— Слушаюсь, — не смогла сдержать улыбки Маша.

— Кис, я не шучу. Спалю их нахер, словно и не было. И спрячь, Бога ради, довольную улыбочку. Нравится, да? Как я реагирую.

— Очень. Но я не делаю ничего специально.

Карие потемнели.

— Делаешь…

— Что же?

— Дышишь. Этого уже достаточно, чтобы тебя хотеть…

Её не было двадцать минут. Почти вечность. Видела перед собой её на стуле перед каким-то непременно похотливым самцом, которого, естественно, интересовали не её умственные способности, а исключительно внешние данные. За эти двадцать чёртовых минут она успела возненавидеть весь мир и сотрудников этой «вшивой» фирмёшки в частности. Почти всем уже выписала смертный приговор. Не выпускала изо рта вейп, делая глубокие затяжки.

Маша появилась на крыльце на двадцать первой. На двадцать второй — было бы уже поздно. Явилась бы за ней сама.

— Ну, чего? — нетерпеливо спросила брюнетка.

— Действовала согласна инструкции. Никаких улыбочек, прищура, смотрела в пол. Отвечала односложно. Номер телефона не оставила.

— Почему?

— Надо было оставить? — не смогла сдержать иронии, ибо соблазн был слишком велик.

— Дура! Почему не оставила.

— Потому что собеседование прекратила я сама. Он пялился на моё декольте и, кажется, ему нахрен не сдались мои ответы.

Побагровела от злости. Белки карих налились кровью. Свирепела.

— Успокойся. Он такой же мудак, как Костя. Поехали на следующий адрес.

— Он к тебе подходил? — голос звенел от ярости. Костяшки пальцев, плотно сжимающих руль, побелели.

Маша прильнула лицом к её лицу, выдыхая нежность. Рядом с её силой любила быть слабой.

— Нет. Я бы и не позволила. Я - твоя и точка. Поехали.

Ладонь скользнула по бедру чуть внутрь. Поводок был бессилен. Сорвалась с цепи. Голодом...