4. Глава, в которой главные герои находят друг друга (2/2)

Адриан упал рядом, сверкая шальным взглядом:

— Умей выбирать противников.

— Ой, посмотрите, какая важная птица! — хихикнула я в ответ.

Смеркалось. Если западная часть неба ещё сохраняла отблеск уходящего дня, то в восточной части сгущающаяся синева уже обогатилась серебристой россыпью первых звёзд. Крупными хлопьями падали снежинки.

Глупо. До рождества осталось полтора часа, а мы застряли в чужом городе без машины и телефона. Даже если мне повезёт и я встречу Гарри Поттера, бредущего по улице, что я ему скажу? Привет, я волшебница. Это даже не смешно. Тем более, за ним постоянно следят. Вдруг обо мне доложат Дамблдору?

Импульс «вот-прям-щас-найти-Гарри-Поттера» исчез. Появилась лёгкая досада за то, что ввязалась в эту авантюру.

Я не выдержала и села, беззвучно доставая колдокамеру. Объектив повернулся с детской горки на качели и — вдруг! — я вздрогнула, сталкиваясь взглядом с мальчиком. Из-под большой шапки с бубенчиком выглядывали тёмные волосы, хмурые зелёные глаза прожигали дыру в нас сквозь стёкла круглых очков.

Нет. Мне не могло так повезти.

— Привет, — машу рукой, ощущая внезапную неловкость. — Я София.

— Гарри, — кивает не по-детски серьёзный ребёнок.

Вот ты какой, мальчик-который-выжил. Ничего общего с каноном. Разве был тот герой, полный надежд и веры в светлое будущее, таким болезненно недоверчивым?

— Хочешь, покажу кое-что интересное? — дождавшись осторожного кивка, зову брата: — Адриан! Сфоткай нас. Ну же, встань поближе и помаши в камеру.

За вспышкой последовал механический звук. Я еле успела подбежать и подхватить вываливающуюся колдографию. Согрев её между ладошек, показываю Гарри.

— Они шевелятся! — воскликнул он.

— Ага, это магия. Ты тоже волшебник.

— Тётя говорит, что я ненормальный.

— Разве это плохо? — он вскидывается, и я дружелюбно машу руками: — Извини. Просто хотела сказать, нормальность — это асфальтированная дорога: по ней удобно идти, но цветы на ней не растут.

Ответом на мои слова была тишина, и когда я подняла глаза со сбитых носков ботинок, то обнаружила осовевший взгляд Гарри.

Ну да, семилетка…

— Парень, а ты где живёшь? — Адриан вовремя вмешался, растрепав мои и почему-то волосы Гарри. — Уже темнеет, а мы мокрые. Надо вызвать такси.

— А? Да, сейчас провожу.

Мой новый знакомый был настолько удивлён нашей фамильярностью, что даже не испугался. Он не отстранился и, кажется, позволил себе немного расслабиться. И мне даже показалось, что ему было приятно неожиданно оказаться в такой атмосфере.

Дома на Тисовой улице ничем не отличались. Я думала, Литтл Уингинг — это небольшой пригород рядом с Лондоном, но чем ближе мы подходили к центру, тем больше он становился похожим на мегаполис. Гарри заметно нервничал, когда мы приблизились к дому номер четыре.

Петуния Дурсль оказалась совершенно обычной. Я ожидала встретить невротичку с высохшим от злобы лицом, которая накричит на нас и выставит за порог, но это была ещё молодая женщина. Из-под тёмной укладки выглядывали русые корни волос, в уголках глаз лежали первые морщинки. Ей, должно быть, столько же, сколько было мне в момент смерти.

— Добрый вечер, — взял на себя инициативу Адриан, как самый старший. — Я Адриан Томпсон. Мы с сестрой заблудились, можно от вас вызвать такси?

Петунья придирчиво просканировала нас снизу вверх и приглашающе отошла от двери.

— Проходите. Гарри, не стой на пороге. Иди мой руки, ужин уже на столе, — поторопила она моего нового знакомца и потом обратилась к нам: — Тяжёлый ребёнок.

Я украдкой бросила взгляд на столовую: со стороны двери виднелись два пустующих стула. Вероятно, места Петуньи и Гарри. Чуть вытянув шею, я смогла разглядеть нетронутую индейку — остальное праздничное убранство было скрыто дверным проёмом. Очевидно, домочадцы сами накладывали себе в тарелки, что хотят.

По телевизору крутили какое-то юмористическое шоу, которое, видимо, было более занятным, чем неожиданные гости. Вернон Дурсль выглянул из проёма, заставив отвлечься на вежливые расшаркивания, поинтересовался, как нас занесло из Лондона в Литтл Уингинг, и скрылся обратно, похрюкивая в тон Дадли.

Время стремительно утекало. Адриан уже вызвал такси и занимал Петунию разговором, а я чувствовала, что сделала недостаточно. Невооружённым глазом видно, что Гарри отличается от канона, но отличается ли его жизнь? — вот что меня волновало. Требуется ли срочное вмешательство, или Дурсли вполне нормальная семья? Как никогда остро не хватало телефона, чтобы перекидываться сообщениями без посторонних. Я и раньше скучала по современным благам, особенно первые четыре года на ферме, когда заняться было особо нечем и хотелось посмотреть сериал или поиграть в игры. Потом появились дела, развлекаться стало некогда. И вот я снова жалею об отсутствии интернета.

Когда Гарри вышел из ванной комнаты, я дёрнула его за руку, попросив принести карандаш.

— Это почтовый индекс города, в котором я живу, имя — София Долохова, — черкнув на обратной стороне колдофото несколько цифр, сказала я. — Я буду ждать твоих писем.

Мальчик кивнул и спрятал колдографию в кармане, убегая на кухню под пристальным взглядом Петунии.

Уже в такси Адриан долго молчал, прежде чем спросить:

— Тот самый Гарри Поттер?

Я задумчиво посмотрела на брата. Он теребил в руках ключи от комнаты в общежитии. Вместо причёски под Элвиса короткий ёжик волос. Одеколон был всё ещё резковат, но в остальном Адриан вырос. Я будто увидела его в новом свете.

— Слухи о нём просочились повсюду, — пояснил Адриан, неверно истолковав моё молчание. — Маги даже не скрывались, когда праздновали победу.

— Мне было интересно.

Брат обречённо выдохнул, откидывая голову на спинку сиденья:

— Я могу чем-то помочь?

Мне стало грустно. Я бы тоже хотела иметь чуть более весомую поддержку, чем мимолётное расположение Фламеля.

— Ты здесь. Рядом со мной. Этого достаточно.

Лайза до обидного легко приняла мой переезд. Я думаю, она знала, что этот раскол рано или поздно произойдёт. Как только случился первый магический выброс, я стала отломанным ломтем.

Но Адриан... Адриан не знал. И хоть в детстве мы мало общались, он всё равно чувствует ответственность за меня. Его тоже тяготит происходящее.

***</p>

Рождество праздновали шумно. Ученики Хогвартса, вернувшиеся домой, радовались каникулам; горели свечи в окнах домов, разносились песни из радиоприёмников. Кто-то бегал заполошной белкой, пытаясь успеть всё забытое, кто-то просто радовался. Маглы счастливой семейной ячейкой молились перед едой.

В кои-то веки мрак Паучьего Тупика отступил под цветом гусениц-гирлянд и маленьких светлых ангелочков, глядящих на хмурого зельевара с верхушки рождественской ёлки. Даже Северус Снейп не смог отказать себе в горячем какао и глупой магловской передаче по телевизору. В снежных горах Шотландии лохматый великан, как балаганный фокусник, под дружные аплодисменты доставал из цилиндра подарки преподавателям и детям, которые не смогли уехать домой на праздники. Завершил свой рейс самолёт Монпелье-Лондон, высадив человека, ещё сыграющего свою роль в грядущих событиях.

И только у несчастных министерских работников наступили горячие дни, ведь каждый праздник — это поток живых эмоций, истончающих грань между слоями многомерного мира. Вот и приходится следить, чтобы сущности и порождения магии из других слоёв не куролесили у маглов на глазах.

Те, кто постарше, вспоминали, как полтергейст, набравшись сил, устраивал шумиху в опере. Или тот случай, когда маглы добрались до гримуара тёмного волшебника и вызвали демоническую ипостась Санта Клауса. Нет, за этим делом глаз да глаз нужен.

Неудивительно, что на Девятом уровне Министерства Магии было некому доглядеть за маленькими пыльными стеклянными шариками. Сразу несколько пророчеств разлетелись на кусочки. Много ли времени пройдёт, прежде чем праздничная суета успокоится и чиновники обнаружат осколки?