3. Быть аристократом (1/2)

Пернелле Фламель на вид было не больше пятидесяти. Обычные пятьдесят — не те неистово молодящиеся в безуспешной попытке походить на двадцать. Она курила вишнёвый табак из красивой трубки, насмехалась над патриархальным обществом и отлично разбиралась в подводных камнях и течениях магического мира.

Разумеется, миссис Фламель не смогла остаться в стороне, когда речь зашла о воспитании юной леди. Утром она давала мне уроки верховой езды, днём мы изучали этикет и классическую литературу, а вечером я брала в руки рапиру и оттачивала мастерство фехтования.

Места хватало. Небольшой кирпичный домик в английском стиле располагался на отшибе. На многие мили вокруг простирались мягкая трава и крутые холмы, радующие глаз плавными склонами. Пока Пернелла объясняла мне разницу между сортами чая, в дальнем кабинете по коридору налево корпел за работой её муж-учёный, любовь с которым у них продолжалась вечно.

С самого приезда я ждала тренировок с палочкой, мысленно представляя себя всемогущей Мэри Сью. Однако Фламель отошёл в сторонку, отдав Пернелле право руководить моим учебным расписанием. Изредка я замечала его фигуру в окне, задумчиво наблюдающую за уроком. Хотелось верить, что ему интересно.

Несколько раз Фламель спрашивал меня о «шестом чувстве».

— Полагаю, это ваша родовая чувствительность к магии, — пояснил он свой интерес. — Она присуща магическим существам, которые наверняка затесались в вашем генеалогическом дереве. Обычно маги чувствуют только свою силу, но волшебные существа тесно связаны с природой — они часть её и ощущают магию, разлитую в воздухе и в других.

— Ого, а я думала так у всех.

— Нет. Поэтому маги и заводят иногда связь с великанами, вейлами и гоблинами. А как ты видишь мою ауру?

Я пригляделась:

— Молодая и ненасытная. Вот кому шило в одной точке жить спокойно не даёт, — Фламель хохотнул, а я замерла на месте, глупо таращась на мага и боясь спугнуть момент.

Прежде он не позволял себе расслабиться со мной — холодный, словно глухой стеной отгородился. Заметив внимание, Фламель усмехнулся и удалился, загадочно сверкая глазами.

Муштра имени Пернеллы продолжалась. Она не любила глупые вопросы и редко делилась информацией. У Фламелей был своеобразный подход к обучению: оба сеяли зёрна мыслей в мою голову и предлагали самостоятельно найти ответ. Природная лень, которая преданно последовала за мной во вторую жизнь, боролась с любопытством и необходимостью. Спасение крылось в Начнике, живущим теперь в моей комнате. Домовой последовал за мной в Англию, и избегать его стало затруднительно — пришлось наступить обиде на горло и сделать первый шаг к примирению. Я начала задавать непонятные вопросы ему. Сначала из вежливости, а потом действительно втянулась. Теперь у нас иногда случались беседы в духе мини-лекций. Однако некоторые вещи могла объяснить только Пернелла.

— Я не понимаю.

— Что именно? — чашка в руках женщины выглядела уверенно элегантно.

Домовые эльфы организовали “five o’clock” в саду. Густой липкий плющ оплёл беседку, спадая зелёными водопадами, расцвеченными мелкими фиолетовыми цветочками. Погода располагала к неспешным разговорам.

— Всего, — обведя рукой сад, я пыталась подобрать слова.

Как человеку, выросшему в стране, где годами искореняли знать, где вся элитарность выражается в первую очередь в доходе и власти, мне было трудно понять образ мыслей английской аристократии. Пернелла вздохнула, не дождавшись более конкретной формулировки, и отставила чашку на блюдце.

— Общество, София, — это строгая классовая структура. Если ты претендуешь на высокое положение, то должна знать основы. Как ты думаешь, что определяет аристократию как класс?

— Преемственность, — я пожала плечами.

— Верно. Но кроме этого аристократ имеет земли в частной собственности, социальные связи на уровне, соответствующее образование, культуру, взгляды, акцент, манеры и идеалы. Даже если отдельный отпрыск знатного рода обеднел (проигрался на бирже, прокутил трастовый фонд), то его потомки имеют все возможности сохранить за собой позицию, поскольку всё равно остаются элитой, лишь временно испытывающей трудности. Они вряд ли долго будут несостоятельны. Инерция снова вытащит их наверх.

— То есть несмотря на то, что я бедна как церковная мышь, я всё равно остаюсь аристократкой благодаря связям?

— Связям с Фламелями, — кивнула женщина. — Благодаря нам ты получишь образование и сможешь продолжить семейное дело родителей. Но кроме привилегий тебе достанутся и обязательства. Долги Долоховых — твои долги. Вне зависимости от того, нравится тебе человек или нет, ты должна будешь оказать ему услугу, если кто-то из предков её задолжал. Я учу тебя не пустым глупостям, я учу мыслить как аристократ. Нужно тщательно следить за словами, подарками и действиями в обществе, чтобы не нанести оскорбление.

Она взяла палочку и нарисовала в воздухе социальную пирамиду. Самую верхушку занимали аристократы. Чуть ниже, но всё ещё в пределах одного класса находились талантливые маглорождённые и полукровки вроде Дамблдора. Затем следовал средний класс — маги попроще, которые кодекса «чистой крови» не придерживались, но чьи фамилии встречались на протяжении всей истории. Например, Лавгуд или Диггори. Наконец, на дне (в прямом и переносном смысле) расположились жители Лютного и остальные маглорождённые.

Наверняка, Роулинг понимала, о чём писала. Но читателю, незнакомому с классовой системой Великобритании, должно быть, трудно представить, почему столько магов пошли за полукровкой Томом Реддлом.

— Значит, поэтому большинство аристократов выступили на одной стороне в последней войне? — решила уточнить я.

— Да. Все семьи связаны между собой бизнесом и обязательствами. Даже если вы играете на разных сторонах поля, ты должна будешь предоставить информацию противнику, когда он потребует отдать долг.

— Выходит, предатели крови — это те, кто пренебрёг этим долгом?

— Именно. В высшем обществе их перестают уважать и доверять. Никто не будет оказывать услуги и помогать предателям крови.

Получается, фамилия Томпсон меня бы не спасла: долг платежом красен. В моём случае его бы взяли родовым гнездом — выдали бы меня замуж или просто отсудили. Фактически я бы осталась бездомной, безработной и необразованной, потому что отучилась всего четыре класса в магловской школе. Как следствие, шиш мне, а не приличная должность и карьерный рост.

Социальный лифт здесь и вовсе напрочь проржавевшая от бездействия вещь. Зажиточные маги, составляющие основной массив среднего класса, передают ремесло от отца сыну: аптека Малпеппера, магазин мадам Малкин, даже кафе Фортескью. Если не повезло родиться в нужной семье, остаётся только пойти в наёмные рабочие за гроши или стать бомжом.

Напротив, если я объявлю причастность к Долоховым — приму кровных врагов и долги — то не дай бог пренебречь обязательствами (кстати, пока неизвестно какими)! Мне принадлежит часть могущества, оставленного предками, но и я частично принадлежу Роду и вынуждена действовать в его интересах, нравится мне это или нет.

Хотя почему если? Ведь я уже привязала источник. Теперь я либо играю по правилам, либо получаю клеймо предателя крови. Вряд ли это лишь фигура речи, ведь магические контракты заключаются не на простой бумаге.

В голове крутилась тревожная мысль, которую я всё никак не могла поймать за хвост. Если аристократы заняли управляющие позиции, средний класс — ремесленные и торговые, то куда податься маглорождённым?

— А кто работает в Министерстве?

— Выпускники Шармбатона, — Пернелла смочила горло. — Там специализируются на магическом праве и социологии.

— Стоп. Разве право изучают не везде? — у меня зашевелились волосы на затылке от нехороших предчувствий.

— Конечно, нет, — усмехнулась женщина, глядя в моё испуганное лицо. — Хогвартс специализируется на «естественно-магических» дисциплинах: гербология, изучение магических животных, зельеварение и трансфигурация. С натяжкой сюда можно отнести подготовку будущих авроров, поскольку Гриффиндор считается боевым факультетом. Общеобразовательные предметы изучают дома. Естественно, те, кто может позволить себе нанять преподавателей.

Как же так! Я подозревала, что маги застряли на пути от средневековья к новому времени, но это же полное безумие! Значит, Хогвартс по уровню соответствует средней школе, дети аристократов получают домашнее начальное образование… а что происходит с детьми из бедных семей? Они даже читать не умеют?

Пернелла покачала головой:

— Для бедняков Хогвартс проводит ускоренный летний курс английского и математики перед поступлением. После получения аттестата ребёнок может пойти в ученики к ремесленнику, составить договор с целителями на обучение с последующей отработкой или вступить в Гильдию, обучиться у Мастера и затем выполнять заказы. Конечно, если есть задатки и связи, можно попасть в Министерство. Но это редкие случаи. Впрочем, достаточно разговоров.

Пернелла хлопнула в ладоши, и в беседке снова появились расторопные домовые эльфы. Меня ждала рапира и новые разочарования. Разница в уровне навыка между нами была так велика, что я просто не чувствовала прогресса. Умом понимала, что стала меньше уставать, дольше держаться в спаррингах, но условия победы до сих пор ни разу не выполнила. Мне бы попытать силы с ровесниками, но Фламели не спешили выходить в свет. И выйдут ли? Ведь они скрывают философский камень.

По прибытии в особняк у нас состоялся разговор по этому поводу. Фламель ненавязчиво намекнул, что стоит помалкивать о камне и, в целом, об ученичестве. Иначе за мной начнётся охота.

На выходных я бегала на ферму. Три километра по безлюдной дороге — и меня встречают родные поля. К Лайзе зачастил мистер Хоуп с лесопилки: то трубы прочистить, то по хозяйству помочь. Соседи уже делали ставки, когда у Адриана появится младший братик или сестричка, а я строила планы на семейную охоту: летом мистер Хоуп ходил на фазана. Обещал взять с собой, как наступит сезон. Я всё уговаривала потренироваться на банках, но мужчина пока держал глухую оборону.

Адриан поступил в Лондонскую школу экономики и политических наук и присылал оттуда письма с фотографиями студенческой жизни. Мы планировали поехать к нему на Рождественских каникулах.

Впрочем, Лондон теперь занимал меня гораздо меньше вопроса, существуют ли реальные статистические отличия чистокровных волшебников от остальных. Пока я могла судить только по их положению в обществе. Насколько вообще оправдано существование маглорождённых? Наверняка они потомки сквибов. Или дети магловских женщин от случайных связей с волшебниками. Браки ведь заключаются рано — аристократы женятся по договору. Вряд ли все удовлетворены семейным сексом, но и завести тайную интрижку магам затруднительно. Идея секс-туризма в мир маглов просто напрашивается!

Получается, нет никаких маглорождённых. Маги просто видят свои косяки и относятся к ним соответственно, как к порождениям похоти и порока — бастардам!