Глава 8 (2/2)

- Он гулял, - просто ответил он.

Меган заглянула ему за плечо и, очевидно заметив разворошенную постель, осмотрела полуголого Арми и вынесла свой вердикт:

- Ясно, - она так красноречиво поджала губы, что ему на какой-то момент стало неловко, а потом он подумал: «Какого черта», он имеет право на личную жизнь и не обязан перед каждым оправдываться. – Вообще, я шла спросить не знаешь ли ты, где Тимоти. Он куда-то пропал, в комнате его нет, и он не отвечает на звонки. Шазелль хотел с ним поговорить, и я уже с ног сбилась его искать.

- Нет, не знаю, - пожал плечами Арми, стараясь выглядеть как можно равнодушнее.

- Ладно, если увидишь, - начала она, но потом осеклась, - хотя, где ты его увидишь.

Она уже развернулась уходить, когда бросила напоследок:

- Не забудь про пса.

Запустив Арчи внутрь, он захлопнул дверь и услышал за своей спиной:

- Видимо, мне пора, - Тимоти решительно направился к своим вещам, но Арми перехватил его по дороге.

- Если ты появишься сейчас сразу, это будет выглядеть странно, не находишь?

- И что ты предлагаешь?

- Предлагаю закончить начатое.

- Трахаться, пока меня все ищут?

- Именно, - улыбнулся Арми и, обхватив его голые ягодицы, прижал к себе, - минут двадцать никого не устроят.

- Двадцать? - переспросил Тимоти, приподняв брови.

- Может, чуть дольше, - ответил Арми и увлек его в поцелуй.

Он нашел веские аргументы задержаться, и это были не слова.

***

Завтрак следующего дня был последним и суетным. Рейс, с которым улетала большая часть съемочной группы, был через три с половиной часа, и многие едва перекусив отправились собирать чемоданы, поэтому народ за столом мелькал, не задерживаясь надолго.

Арми не торопился, он мог выехать в любое время, а чемоданы он по большей части собрал еще вечером. Он совершенно не мог уснуть после того, что случилось вчера. Эмоциональное возбуждение, несмотря на физическую усталость, не давало не то что лежать спокойно в кровати, а даже сидеть на одном месте, поэтому он решил заняться вещами, попутно смакуя моменты прошедшей близости. Пережитое удовольствие сняло все напряжение не только в теле, но и в мыслях, и он ощущал что-то похожее на то, что называется легкостью.

Тимоти появился на завтраке, когда Арми уже допивал кофе, попутно слушая Дэмьена о «гениальной мысли», пришедшей ему в голову по поводу очередности и смене сцен в начале фильма. Он со всем соглашался, не особо вникая и говоря, что ему как режиссёру виднее, а когда увидел заспанное лицо, улыбнувшееся приветливо и пожелавшее: «Доброе утро», и вовсе поплыл. Поймал реальность он только на фразе Дэмьена:

- Я буду звонить, если появятся вопросы.

- Да, конечно, - ответил Арми, прочистил горло и попытался убрать с лица слишком блаженное выражение. - Я всегда на связи.

- Тимоти, ты собрал чемоданы? - спросил Шазелль, переключив свое внимание. - Трансфер через час.

Было забавно слышать, как Дэмьен пытается контролировать своих подопечных и участвовать во всех самых элементарных вопросах, совершенно не догадываясь, что на самом деле происходит вне его поля зрения.

- Да, почти, - тот сел за стол напротив Арми с миской полной хлопьев с молоком и принялся ими хрустеть.

- Отлично.

Как бы Арми ни цедил остатки кофе, тот все равно закончился и, не найдя причины сидеть там и дальше, он пожелал всем присутствующим хорошей дороги и отправился на улицу. Он мог бы находиться там вечно, но не пялиться на Тимоти было совершенно невозможно. И чтобы не вызывать лишние вопросы, лучше было уйти.

Оказавшись на свежем воздухе, он вдохнул полной грудью и, нашарив в карманах сигареты, закурил. Он очень хотел выбрать момент, чтобы попрощаться с Тимоти наедине, и начал обдумывать варианты, как это устроить. Написать сообщение и попросить зайти казалось самым подходящим, и он начал думать, когда это лучше сделать, но его мысли прервал Лиам, материализовавшийся на крыльце словно из ниоткуда. Хотя если бы Арми не был так увлечен, то заметил бы его раньше.

- Привет, - сказал тот и улыбнулся.

- Привет, - ответил Арми.

- Я как раз шел с тобой попрощаться, и сказать спасибо за твою помощь.

- Да не за что, - начал Арми, махнув рукой, но Лиам сбил его своими крепкими объятиями.

- Ты возился со мной весь фильм больше, чем с кем либо, - ответил актер, похлопывая его по спине, - я рад, что мы познакомились.

- Я тоже, - ответил Арми, когда объятия разжались. Он хотел бы сказать, что рад тому, что Тимоти достался такой адекватный партнер по съемкам, не имеющий на него никаких видов, но не стал, сочтя это лишним.

- Ты обещал позвонить, если будешь в Нью-Йорке.

- Я помню.

- Ладно, пойду собираться дальше.

Арми улыбнулся ему напоследок. Он не переставал удивляться непосредственности Лиама в некоторых моментах и на самом деле считал, что им с ним повезло. Все могло бы быть иначе: сложнее, напряженнее, да просто невыносимо, но все сошлось как нельзя лучше. И фильм выйдет отличным – в этом он даже не сомневался.

В дверях Лиам столкнулся с Тимоти, и сердце у Арми в этот момент дрогнуло даже сильнее, чем на завтраке ранее, и забилось чаще, а зрачки наверняка расширились – так ведь бывает, когда неожиданно видишь объект своей влюбленности.

- Кажется, Дэмьен не особо поверил вчера, что мне вдруг захотелось погулять, - сказал Тимоти, подойдя ближе и прикурив сигарету, - я, конечно, наплел про важный звонок, но это, наверное, звучало странно, - он задумался на секунду и пожал плечами, - хотя кому какое дело.

- Я думаю, никому никакого дела нет, - ответил Арми и оглянулся по сторонам. - Как ты?

- Не выспался, потому что пол ночи собирал чемодан, но в общем-то отлично.

- Мне тоже не удалось вчера сразу заснуть.

Тимоти затянулся и после паузы сказал:

- Знаешь, я тут подумал, я не хочу возвращать твою кофту, она удобная.

Арми усмехнулся:

- Можешь оставить ее себе.

Вчера он сам предложил Тимоти накинуть ее сверху, потому что разгуливать по улице в одной рубашке было изначально не лучшей идеей. Он выбрал самую неприметную, чтобы невозможно было опознать.

- Тогда мне нужна какая-то твоя вещь, - в шутку сказал Арми, на самом деле ни на что не надеясь, совершенно без задней мысли.

- Ок, - сказал Тимоти, посмотрел на свои руки, задумался ненадолго и быстро стянул с левой черную полоску. Арми не успел ничего понять, как в его ладони оказался браслет. - Пойдет?

- Тимоти, - он даже несколько растерялся от этого жеста, - это вроде как была шутка.

- Я про кофту не шутил, - посмотрел тот с вызовом, и сжал челюсти так, что отчетливо проступили желваки, - но если ты несерьёзно, то можешь вернуть.

Арми сжал тонкую полоску на деле оказавшуюся ниткой черных гладких шариков в кулак и для верности засунул его в рукав куртки.

- Зайдешь ко мне? - спросил он, не переставая ощупывать в ладони новую вещь.

- Арми, - Тимоти с улыбкой покачал головой, - самолет не будет меня ждать как Дэмьен вчера.

- На пять минут.

- Ладно, - после паузы согласился он, - чуть позже.

Они разошлись по своим комнатам через пару молчаливых минут и приконченных сигарет. Когда они одновременно тушили окурки в пепельнице, Арми легко провел указательным пальцем по пальцам Тимоти и заметил, как тот быстро облизнул губы. Губы, с которыми хотелось попрощаться особенно сильно.

Оказавшись у себя, он надел на руку браслет, удивившись непривычности такого аксессуара на себе. Он не носил ничего подобного, но на удивление ему было удобно, а то, чья это была вещь, грело больше всего. Арми застыл на месте, рассматривая свою руку, словно она была чужая, или своя, но по факту принадлежащая другому. Как будто вещь, всего несколько мгновений назад принадлежащая другому сделала ее таковой, как по волшебству. Как, впрочем, и его самого.

Он собирал оставшиеся вещи, пребывая в состоянии приятной прострации, возможно, не осознавая до конца, что все на самом деле окончено, и он снова предоставлен сам себе. Арми настолько привык быть занят, что пока даже не думал о том, как вернется к своей прежней жизни. Было слишком много мыслей в голове, и одна была о том, что перед отъездом у него осталось еще одно важное дело. Его тянуло за душу, и пора было эти верёвки обрезать.

Стук в дверь застал его, когда он собирал предметы личной гигиены в ванной. Улыбнувшись, он отложил дорожную косметичку и отправился открывать.

Тимоти шагнул в его комнату и застыл на месте. С руками, убранными в карманы, он выглядел слегка отстраненно и словно бы говорил всем своим видом «Вот он я, что ты хотел?».

Шагнуть ближе, обхватить подбородок, приподнять лицо и коснуться губ – этого Арми хотел и это он сделал, не медля и не сомневаясь. Поцеловал мягко, аккуратно, и удовлетворенно выдохнул, когда почувствовал руки на своих лопатках. Тимоти сжал его толстовку пальцами и приоткрыл рот, приглашая. Их языки сплелись и плавно закружились, лаская друг друга.

Это прощание напоминало то, которое они уже переживали на парковке аэропорта перед отлетом Тимоти в Нью-Йорк. Тогда они также отчаянно пытались ухватить последние секунды близости, также мало им было отведенного времени, и расставание казалось невозможным. Арми помнил свои прошлые чувства, как будто переживал их вчера, но если тогда преобладали опасение и тревога, то сейчас только сожаление о неизбежности расставания. Он целовал и уже скучал.

Сколько времени прошло, никто бы из них не ответил. Пока их губы двигались так, словно были созданы только для этого, время перестало существовать, как и мир вокруг, как и спешка и обязательства, и любые дела. Как и обстоятельства, не дающие им быть вместе вечно.

Противный колокольчик зазвонил откуда-то из глубины между ними. Тимоти отстранился, сунул руку за пазуху и отключил неприятный звук.

- Ты что, завел будильник? – удивился Арми.

- Да, - Тимоти выглядел смущенным с раскрасневшимися губами и румянцем на щеках, - прости, но мы не можем быть так легкомысленны как вчера. У меня есть пара минут, иначе меня снова начнут искать.

- Хорошо, - согласился Арми. Прижался к его губам, поцеловал их, потом еще и еще, и сам отступил. – Иди.

Тимоти рассеянно провел рукой по волосам, всмотрелся в лицо Арми и сказал:

- Пока?

- Пока.

Когда дверь хлопнула, Арми еще долго смотрел на нее невидящим взглядом. Он чувствовал себя взволнованно-опустошенным, словно в него вдохнули воздух, а потом разом выкачали, не подготовив и не спросив разрешения. Он провел языком по губам, собирая последние ощущения и вкус поцелуев, и закрыл глаза, запоминая их.

***

По дороге на кладбище Арми заехал в супермаркет и купил букет белоснежных роз - так ему показалось правильным. На месте он обратился к надсмотрщику, потому что совершенно не знал, где ему искать могилу. Высокий поджарый пожилой мужчина, похожий на бывшего военного, заглянул в какие-то записи и любезно его проводил.

Увидев надпись на надгробной плите с именем и датой рождения и смерти, он сначала впал в некий ступор, а выйдя из него, обнаружил, что остался у могилы один. Он даже не поблагодарил работника. Надписи, выбитые на сером мраморе, не несли для него никакой новой информации, но сам факт их нахождения на нем снова напомнил ему о несправедливости, о трагическом повороте судьбы, о роковом стечении обстоятельств, забравшим жизнь такого молодого человека, у которого все должно было быть впереди, а в итоге прервалось так рано и как будто ошибочно.

Арми присел на корточки, положил цветы у надгробия и провел рукой по холодному камню, по самим буквам и цифрам, словно его прикосновение могло что-то изменить, стереть или повернуть вспять. Но чуда не произошло, ни тогда, когда он об этом только узнал и отказывался верить в случившееся, ни теперь. Он сглотнул комок, подступивший к горлу, не дав ему докатиться до глаз, и посмотрел в сторону, собираясь с мыслями. Хотелось поговорить, или, в его случае, скорее, высказаться. Он думал, что не сможет и открыть рта, но подсознание все сделало за него.

- Привет. Прости, что не приходил раньше, - начал он и снова безотчетно прошелся руками по имени, - я бежал от реальности как мог, думал, мне от этого легче, но оказалось, что нет. Я даже не возвращался в город и запрещал себе думать и вспоминать, и теперь понимаю, как был не прав. Ты даже представить не можешь, как сложно сталкиваться со смертью, когда она забирает такого же молодого как ты, здорового и близкого человека, когда ты понимаешь непоправимость ситуации и осознаешь, что есть вещи, на которые нельзя повлиять, хотя раньше думал, что все поправимо. Не пожелаешь никому. Я даже поехал мозгами немного. Наверное, не только из-за этого, были и другие факторы, я проходил терапию, и, кажется, мне снова нужно пройти все шаги.

Арми замолчал на некоторое время, потом достал сигареты и закурил:

- Вообще, в моей жизни какая-то неразбериха, была и есть. Я вроде стараюсь, а все равно все выходит как-то неправильно. Может быть, потому что я сам всегда был неправильный, а еще, потому что не хотел признавать некоторые проблемы. Знаешь, как в детстве: спрятался под одеяло и нет их, проблем и сложностей. А еще… Ты не хотел меня втягивать в эту тему, но я сам втянулся. Из-за тебя или такова моя природа – я не знаю. Но я уже много лет встречаюсь только с парнями, и, кажется, в первый раз я по-настоящему влюбился. Он очень красивый и талантливый и он бы тебе понравился. Если бы ты конечно не начал ревновать. Хотя, кто знает, может быть, был бы ты жив, мои поиски окончились гораздо раньше, а может быть, и вовсе не начинались. Я много думал об этом, о том, во что все могло перерасти: ведь у меня был ты, а я бы стал твоим наверняка, если бы до того дошло. Но, к сожалению, мне не дано это узнать. Поэтому я готов сейчас отдать свое сердце ему, если он его примет. Время покажет, и я понял одно - его нельзя торопить. А если вдруг нет – что ж, мои романы о несчастной любви станут только реалистичнее и правдивее.

Да, я все-таки стал писателем, как ты и обещал. Наверное, с этого и стоило начать, но знаешь, я только что с ним расстался на некоторое время, и все мои мысли только о нем. Ни о чем больше думать не могу, это ведь и есть настоящие чувства?

А что о писательстве. Говорят, у меня неплохо получается, а один мой роман даже попал в список бестселлеров. Но это ничто по сравнению с тем, что я написал сценарий, по которому сняли фильм. Представляешь? Кто бы мог подумать. Целый фильм с известными актерами и именитым режиссером. И кстати, тот парень сыграл в нем главную роль. Это же больше, чем я когда-либо смел мечтать. Я даже знаю, что бы ты мне ответил на это: что я себя недооцениваю, что не верю в себя, что ты всегда знал, что у меня все получится. А я вот не знал, что у меня получится, но я все равно попробовал. И основная моя мотивация всегда была в том, что я просто не мог предать твою веру в меня. Отчасти все мое творчество – это памятник тебе, дань той надежде, что ты во мне поселил, тому вдохновению, что ты мне подарил, но я только недавно это понял. И в новой книге, я обязательно упомяну твое имя в посвящении. Оно должно стоять рядом с моим, хоть и не настоящим.

Арми говорил, и поток его слов почти не прерывался. Он копил его в себе все эти годы, не давая ему даже малейшего шанса увидеть свет, а теперь он его отпустил, и тот лился из его уст стремительным и быстрым течением как горная речка по весне. Переливался и журчал, исцеляя душу. Хотя шрам ему было не убрать. Но уже позже, по дороге домой, он много думал, и в какой-то момент ему показалось, что тот стал не таким откровенно безобразным, как был раньше, края его сгладились, а цвет побледнел. Он словно отпускал свое прошлое, оставлял его на том месте, где ему и суждено было быть, а вперед ехал без лишнего багажа.

В этот момент Арми вспомнил еще об одном повисшем в воздухе вопросе. Он остановился на ближайшей стоянке вдоль шоссе и набрал маме. Их разговор не был длинным, он был емким и честным, и закончился на вполне дружественной ноте. Он сказал, что уезжает, и даже нашел в себе силы извиниться. Но почувствовав, как на том конце становится влажно, он поспешил попрощаться, ссылаясь на долгий путь домой.

Он выкрутил звук аудиосистемы, дав электронным басам Massive Attack проникнуть сразу под кожу, с визгом тронулся с места и вдавил педаль газа в пол. Путь и правда был не близок.

You are my angel

Come from way above

To bring me love (с)</p><span class="footnote" id="fn_33284798_0"></span>