Глава 3 (2/2)
За первой девушкой как обычно подтянулась еще пара заинтересованных человек. Его не отпускали минут двадцать и, сделав селфи с каждым желающим и обменявшись общими фразами благодарности за его творческие успехи, он смог наконец вырваться и сесть в такси, имея все шансы опоздать на послеобеденное интервью.
***
- Тимоти, дорогой, подбородок чуть выше и голову немного правее, - руководил процессом Матиас, беспрестанно щёлкая затвором фотоаппарата. - Отлично! Отлично. Взгляд просто супер. Запомни, о чем ты думал в этот момент. Попробуем на кресле, и я хочу, чтобы ты смотрел так же.
А вся ирония была в том, что Тимоти думал о зудящей боли между лопаток от неудобной позы, о ломящих после вчерашней тренировки грудных мышцах и кажущейся бесконечной двухчасовой съемки. Он поменял два наряда, и впереди был третий. Матиас, как и обещал, делал из него нового Апполона, и сейчас на нем была белая рубашка свободного кроя, в которой даже руки терялись, и подобие лаврового венца на голове. Волосы ему уложили особым образом, чтобы кудри красиво обрамляли золоченое украшение, а глаза подкрасили черным. Матиас был в восторге.
После десяти минут различных поз на кресле, фотограф объявил перерыв и смену образа. Тимоти сразу же принял более удобное для себя положение, чуть ссутулившись, и, дойдя до импровизированного гримировочного столика, снял рубашку, чтобы не помять лишнего, отдал ее подоспевшей ассистентке и упал на стул. Он не очень любил фотосессии, вроде бы ты так же находишься под прицелом камеры, над тобой колдуют стилисты и визажисты, но все же это не кино. Неподвижность, тишина и необходимость замирать в каких-то позах, часто нелепых, выматывали гораздо сильнее самого активного экшена.
Тимоти сделал несколько жадных глотков воды из пластиковой бутылки и схватил телефон. Там было под пятьдесят сообщений в общем чате его друзей, несколько рабочих е-мэйлов и сообщение от Арми. Начал он с последнего – открыл вложение с фотографией, на которой был снят край ноутбука, нога Арми и фоном лужайка, подпись гласила «Начинаю проникаться городом». Тимоти улыбнулся – ему понравилось, что Арми решил напомнить о себе. Он быстро набрал ответ «В Нью-Йорке много приятных мест» и отложил телефон на столик, но не успел убрать руки, как ему пришел ответ «Не хочешь присоединиться?». Тимоти удивленно поднял одну бровь, потом, быстро смекнув, навел камеру на бэкграунд съемок и, сделав фото, отправил Арми со словами «Извини, работа». Задумался на несколько секунд и отправил вдогонку «Могу предложить вечернюю прогулку». Ответ «С удовольствием» не заставил себя долго ждать.
Тимоти неожиданно почувствовал такой эмоциональный подъем, какой бывает только когда тот, кто тебе сильно нравится, отвечает взаимностью. Это ни с чем не сравнимое чувство радости, эйфории и душевной гармонии, которые практически невозможно достичь никаким другим образом, наполнили его. Весь мир сразу окрасился в светлые тона и хотелось творить, и дарить счастье всем вокруг. И даже рутинные дела обрели легкость.
Остаток съемки пролетел как одно мгновение: чувство усталости уступило место энергии, а скука – ожиданию.
***
Теплая весна наконец вступила в свои права, и прогулки стали по-настоящему приятны. Это была не главная, но весомая причина для Тимоти выйти из дома и пойти гулять, а не засесть в каком-нибудь уютном баре или кафе с друзьями. Основной причиной конечно же был Арми. Хотя это и была рисковая затея, но он надеялся, что они затеряются в парке на бесчисленных тропках, и никто не помешает их уединению. Широкие прогулочные дороги он планировал избегать.
Они встретились у одного из входов, и Тимоти сразу же увел Арми вглубь парка. Они брели по узким дорожкам плечом к плечу и говорили буквально о том, что видели. Арми рассказывал, как они с братом и отцом ходили в походы, о том, что это было их семейной традицией. Рассказывал, как учился ставить палатки, разжигать костер без спичек, ловить рыбу удочками и потом жарить ее на костре; какого это ночевать в лесу и купаться на рассвете, слушать природу, а не город. Тимоти жадно слушал, ведь в его детстве такого не было. Он был ребенком каменных джунглей. Может поэтому ему и сейчас не было ничего милее бетона, стекла, безумного трафика и бесконечного движения. Может поэтому он не понимал жизни в уединении и в контакте с природой.
Им навстречу попадались редкие пешеходы, все чаще белки буквально выпрыгивали из-под ног, да ежи копошились в прошлогодней листве, которую местами еще не убрали. В воздухе пахло теплом и расцветающей природой – на деревьях распускались почки, молоденькая травка зеленела то тут, то там, и Тимоти находил все это невероятно милым. Он как будто попал в другой мир с человеком из другого мира, не из своего.
Арми не пытался пустить пыль в глаза, не пытался казаться лучше, круче, богаче, умнее, чем он был на самом деле. А может быть секрет был в том, что он и так был хорош собой, богат и умен? Он не пытался заискивать со «звездой», льстить и набиваться в лучшие друзья. Тимоти за последние годы так привык к фальши разной степени проявления, что сейчас чувствовал себя самым обычным парнем. Ни кумиром, ни актером, ни инфлюенсером нового поколения, ни кем бы то ни было еще. Он на мгновение стал обычным парнем, который не знал, как подобраться ближе к объекту своего интереса. Словно эта атмосфера и общество Арми лишили его оболочки, ауры определенного могущества и вседозволенности и он остался совершенно безоружен.
Заметив большой валун чуть в стороне от дорожки, он предложил Арми передохнуть на нем прежде, чем двинуться обратно. Близилось время заката, и желательно было выйти из густоты парка до наступления темноты. Они обошли сторону, поросшую мхом, и присели с другой стороны, лицом к небольшой поляне, на которой белели какие-то лесные цветы.
- Живописно здесь, - сказал Арми, оглядываясь по сторонам.
- Да, очень. Хорошо, что мы выбрались погулять, я забыл, когда делал это в последний раз так просто, - ответил Тимоти, бездумно оглаживая твердую прохладную каменистую гладь под собой. Он задумался о том, сколько веков этот валун пролежал здесь и сколько человек так же трогали его своими руками, и удивленно замер, когда ладонь Арми накрыла его. Такая же горячая, сухая и сильная, как он и запомнил. Приятное тепло пошло от нее по руке выше, и он поднял взгляд. Арми мягко улыбался, рассматривая его лицо, он поднял другую руку и погладил его по щеке.
- Ты очень красивый, Тимоти, - сказал он, и Тим не почувствовал за этими словами ничего другого, кроме того, что Арми произнес вслух. Ни лести, ни похоти, ни каких-то других скрытых желаний и намерений. От этого он слегка растерялся. И пока он лихорадочно соображал, как искренне и не дежурно на это ответить, мужчина потянулся к нему и поцеловал. Чуть прихватил его губы своими и втянул в медленный ласкающий поцелуй.
Не то, чтобы это было для Тимоти полнейшей неожиданностью, но все же доля внезапности в этом была. Он быстро включился в поцелуй, стараясь не перехватывать инициативу слишком явно, и почувствовал, что поплыл. Снова. От чувственных уверенных губ на своих, от руки на лице, от близкого запаха кожи.
- Прости, что ушел тогда так быстро, - сказал Арми, прервав поцелуй, но продолжая поглаживать его скулу большим пальцем, - просто мне показалось, что все развивается слишком стремительно.
- Что в этом плохого? - спросил Тимоти, рассматривая голубые глаза вблизи, более светлые у зрачка и почти темно-серые у радужки.
- Наверное, дело в том, что я так не привык.
Тимоти хотелось спросить: «Сколько раз мы должны встретиться, прежде чем окажемся в постели?», но не стал. Это бы прозвучало слишком грубо в этом моменте. Вместо этого он сам прикоснулся к его губам, пройдясь по ним самым кончиком языка. Арми приглашающе приоткрыл рот, и Тимоти скользнул внутрь.
Он всегда считал, что правильные поцелуи должны быть именно такими: неспешными, плавными, закручивающими желание в тугой узел. Но сквозь удовольствие пробивалась настойчивая мысль, что он ведет себя опрометчиво, теряя голову хоть и в уединенном, но все же общественном месте.
- Арми, - нехотя отстранился он, - лучше нам здесь этого не делать.
- Да, конечно, - Арми убрал свои руки и сел прямо. – Может нам стоит вернуться?
- Да, а то начинает темнеть. Можем поужинать вместе.
- Отличная идея.