Глава 4 - Призраки прошлого (1/2)

Танец на лжи танец и танец на слезах

Мы исполним даже при завязанных глазах,

Так намного лучше — нет избытка света,

Мне не видно где ты и не хочется назад.

(Ясвена)

Дом Тайлера обветшал и выглядел почти заброшенным, краска на стенах потрескалась, забор покосился.

Несмотря на сильные изменения, этот дом все равно навевал лишние воспоминания. Сейчас, когда ей нужна была информация, достать которую явно не получится просто, сохранять спокойствие стало нетривиальной задачей.

Они с шерифом толком не общались с ареста Тайлера. Лишь только пару раз сталкивались в Джерико во время её учёбы. Вернувшись в Невермор после тех событий Уэнсдей долго не могла решиться зайти во Флюгер, и однажды стояла у входа, когда шериф подошёл сзади и сказал, что знает ещё одно место, где делают отличный кофе.

Уэнсдей сказала тогда, что её совершенно устраивает Флюгер и наконец-то вошла внутрь.

Сейчас ей бы пригодилась та уверенность.

Она постучала, и за дверью послышались шаги.

Возникший перед ней человек был слабо похож на того, каким она его помнила. Он постарел лет на десять, под безжизненными глазами залегли огромные круги, на лице была многодневная щетина. Это был сломленный человек, потерявший всё.

— Мисс Аддамс?

— Здравствуйте, шериф, — Уэнсдей старалась, чтобы голос звучал как можно более буднично.

— Я уже давно не шериф, — устало сказал Галпин. — Чем обязан?

— Я провожу исследование и мне нужна информация про вашу супругу. Незадолго до своей смерти она пыталась разделить себя и хайда. Вы знаете что-то про это?

Донован побледнел ещё сильнее, хотя казалось бы, что дальше уже некуда — он и так был цвета самой Уэнсдей. Или трупа. Он отступил на шаг назад и попытался закрыть дверь: — Я не буду обсуждать эту тему! Оставь нас в покое, девочка. Мы уже потеряли всё, а ты продолжаешь преследовать!

Уэнсдей остановила дверь рукой.

— Я уже не девочка школьница, мистер Галпин, и я не позволю разговаривать со мной таким образом! Вы бегали от правды столько лет, и куда это привело? Мне нужна информация, и я её получу. Если вы не дадите её добровольно, то завтра я приду с ордером полиции Нью-Йорка и Университета Тегминалис, — обычно Уэнсдей старалась не прибегать к подобным аргументам и пользоваться не служебным положением, а угрозами пыток, но это место тяготило её. Хотелось покончить с разговором как можно скорее, и так явно было быстрее. Её трясло внутри, но ни одна мышца лица не дрогнула.

— Университет Тегминалис? Это тот, где держат Тайлера? — нервно спросил шериф и отпустил дверь.

— Да, — коротко и резко ответила Уэнсдей.

— И как он?

— Я не знаю, я не видела его с суда, — Уэнсдей была максимально честна и безучастна.

— Значит, вы не пытаетесь помочь ему?

— Я пытаюсь помочь всем изгоям, потерявшим контроль. Тайлер входит в их число, но ничего личного. Просто работа. Так вы дадите мне информацию?

— Хорошо, проходи, — шериф наконец-то отошёл от двери, пропуская её в дом. Внутри тот выглядел ещё хуже, чем снаружи. Бардак, паутина, пустые бутылки, и затхлый спертый запах, резко ударивший Уэнсдей в нос.

— У меня не так много информации, Франсуаза никогда не была многословна, если дело касалось хайдов. Но я думаю, вам может пригодиться вот это, — Галпин подошёл к стене, подвинул картину и открыл небольшой сейф, вытащив оттуда стопку тетрадей.

— Это её дневники, — ответил он на немой вопрос Уэнсдей. Она протянула руку и взяла тетради. Медальон на груди вспыхнул. «Нет, нет, нет, только не сейчас», успела подумать Уэнсдей, прежде чем упасть на пол.

Чердак, лунный свет, круг из свечей.

Красивая женщина с волнистыми волосами, очень похожая на Тайлера, стояла в этом кругу напротив большого старинного зеркала. В одной руке она держала пергамент, а в другой блюдце с красной жидкостью, похожей на кровь. Намочив в ней пальцы, женщина рисовала на зеркале какие-то символы.

Видимо, это была очень тёмная и опасная магия крови.

Закончив с этим, она начала читать текст с пергамента, Уэнсдей узнала в нём латынь. С первых же слов от женщины начала отделяться тень, постепенно превращаясь в силуэт. Через несколько секунд напротив Франсуазы стояла её точная копия. Отличался только взгляд и выражение лица.

— У тебя ничего не получится, — сказала копия холодно и звонко. — Убив меня ты не освободишься, а умрёшь сама.

— Заткнись! — закричала женщина и толкнула своего двойника в сторону зеркала. Та прошла сквозь него, как будто это была вода. Мелкая рябь побежала по стеклу, а затем исчезла.

Франсуазы взяла с пола молоток, на секунду замешкалась, а затем с силой ударила по зеркалу. Оно разлетелось на осколки с громким звоном, осыпая её с ног до головы. Она сделала шаг назад и упала. Глаза остекленели, и Франсуаза перестала дышать.

Уэнсдей на миг показалось, что и она тоже.

А потом послышался шум, и Уэнсдей обернулась к двери.

Та открылась, и в комнату вбежал мальчик лет пяти, с кудряшками и тёплыми зелёными глазами. Тайлер.

— Мамочка, что случилось? Я слышал шум, — произнес мальчик взволнованно и оглядел комнату. В следующее мгновение на его лице отразилась паника. Он побежал к женщине и упал перед ней на колени, пытаясь разбудить.

Сердце Уэнсдей сжалось, как будто его затянули в тиски и хотят вырвать из груди. Боль была почти физической и совершенно невыносимой. На ватных ногах, слабо понимая, что она делает, и насколько это бесполезно, Уэнсдей подошла к мальчику и протянула к нему руку. Желая прикоснуться, дать понять, что она рядом. Естественно, рука прошла насквозь. Потому что они были в прошлом, которое нельзя изменить. Никого не спасти, никого не утешить.

Видение прервалось, и маленький Тайлер остался один со своим горем.

Она открыла глаза и увидела над собой лицо старшего Галпина.

— Все нормально, Аддамс?

Уэнсдей села быстрее, чем следовало бы, поэтому еле справилась с накатившими головокружением и тошнотой.

— Я видела как умерла ваша жена, — прямо ответила Уэнсдей. У неё совсем не осталось сил на ложь и выбор слов.

Донован шумно вдохнул, потрясенный, Уэнсдей продолжила:

— Когда я читала её дело, то думала, что она умерла в лечебнице. Но Тайлер… — к горлу подкатил комок, грудь сдавило, и она поняла, что не может сказать больше ни слова. По щекам текли слезы — третий раз в жизни.

Донован положил руку ей на плечо, Уэнсдей не возражала. Сейчас они делили общую боль и общее воспоминание.

Ей бы стоило подумать о том, почему кулон не смог заблокировать это видение. Какое оно имело отношение к её судьбе? Но мысли путались и ускользали, и Уэнсдей ощущала лишь мокрые дорожки от слез на щеках и полное опустошение.

Спустя несколько минут Галпин протянул ей стакан воды и быстро заговорил:

— Франсуаза действительно была в лечебнице, её состояние стабилизировалось, и врачи разрешили ей поехать домой на выходные. Она сказала мне, что нашла способ избавиться от хайда, что способ опасный, но она должна рискнуть, так как не хочет всю жизнь бороться с собой и подвергать нас опасности. Я пытался её отговорить, мы поругались. А потом… Тайлер нашёл её на чердаке.