Глава 1. Часть 2 (2/2)
Джени тяжело вздохнула, встала, держась за стену.
— Они правда…?
— Нет, — отрезал Ханма, — живы. Так что возьми себя в руки и иди наверх.
Из глаз брызнуло. Камияма зажала рот ладонью и послушно поплелась к лестнице, но только успела войти в спальню, как тут же Ханма пришел следом.
— Знаешь, оставь, — скомандовал он, и девушка впервые за эти сутки уставилась ему прямо в глаза осмысленно. Каре-желтые, почти золотистые. Он смотрел на нее как на предмет. — Ложись.
— Что? — не поняла Камияма.
Шуджи не стал повторять. Он взял ее за руку, развернул к себе спиной, толкнул к краю кровати и надавил на поясницу, прогибая.
— Что вы делаете, господин? — дернулась было Дженико.
— Ты ведь теперь моя жена, в чем проблема? — пробормотал Ханма, задирая ее платье. — А я испытал стресс, мне нужна разрядка.
Камияма сжалась, когда его пальцы пробежались по невесомым чулкам, зацепили кружевные кромки, затем переместились на голую кожу. Шуджи быстро расстегнул молнию брюк, и Джени дернулась, ощутив его горячий член на внутренней стороне своих бедер.
— Не вздумай кричать, — сказал мужчина, слюнявя пальцы, — это раздражает.
Джени не могла не кричать.
Когда он, слабо ее растянув, сразу же ввел твердую головку, захотелось визжать. Было больно. Но это ни за что не сравнилось бы с тем, что было потом. Ханма, двинув бедрами, хлестко всадил в нее член, и Дженико, упав лицом на матрац, закричала так громко, что ее голова едва не лопнула. Шуджи что-то пробормотал, проматерился и, задвигавшись интенсивно, с напором, навалился на новоиспеченную супругу сверху, втрахивая ее в кровать. Дженико почти потеряла сознание, ее глаза закатывались от боли, и она уже не могла даже пошевелиться. Лежала и выла, дожидаясь конца этого кошмара. Только после того как теплое семя Ханмы брызнуло на ее задницу, она смогла более или менее различать звуки и понимать, что происходит.
— Твою ж… откуда кровь? Ты… Ты что, девственница? — изумленно выпалил Шуджи, но девушка не ответила ему. — Блять. Ты не могла сказать об этом сразу? Я был уверен, что не первый у тебя.
То есть он явно подчеркивал, в каких кругах вертелся и с кем общался.
Камияма успела вырубиться, но вдруг почувствовала — ее кто-то шевелит. А после широко распахнула глаза. Шуджи куда-то ее нес. Она отвернулась от его лица, потому что хотелось блевать. Вот тебе и красавец, вот и прекрасный галантный мужчина. Животное.
Однако удивлению Джени не было предела. Ее, измотанную и уже безразличную ко всему, этот странный человек мало того что сам раздел, так еще и в ванну, наполненную теплой водой, опустил бережно и осторожно. Дженико отводила от него глаза. Ей было не по себе. Сегодняшний день… Это было страшно…
Одно билось в голове в момент, когда она, опустив глаза, сидела с молчаливым Ханмой в ванне — родители живы.
— Где они? — спросила Камияма, когда жжение между ног немного уменьшилось.
Шуджи курил и не отвечал, пока она не взглянула на него. «Преступление» и «Наказание» — две тату красовались на его руках — на тыльной стороне ладоней. Вновь волосы немного прикрывали глаза.
— Ты сейчас не об этом должна беспокоиться. — Ханма явно чего-то от нее ждал. Джени поняла это по тому, как пристально он всматривался в ее лицо. — Лучше поведай, кто та «крыса», что устроила этот цирк? Ты что-то знаешь?
Камияма нахмурилась, вновь невольно от него отворачиваясь.
— Не знаю, господин.
Он долго молча сверлил ее взглядом, после чего выпрямился во весь рост, вышел из ванны и добавил с насмешкой:
— Тогда тебе придется хорошенько подумать над этим, потому что пока не найдется предатель, твои родители, как и весь «Бонтен» считаются моими врагами. — Джени уставилась на огромную черную змею, набитую на всю спину мужчины, и тот оглянулся. — Поэтому видеться тебе с ними запрещено.
Дженико уткнулась лбом в колени, прокручивая в голове все, что знала о делах отца, но она никогда в жизни, даже если бы хоть что-то вспомнила, не предала бы Майки и тем более свою семью. И без того красные опухшие глаза снова обожгло слезами.
— Иоки, моя милая Иоки… прости меня… — взвыла девушка, обхватывая голову руками.
Это было самое страшное, что она могла пережить в таком возрасте — смерть дорогого ей человека, а сейчас еще и заточение. Ханма — робот, машина, он точно не человек.