24 (1/2)
«I'm not a monster but you make me wonder </p>
Put in a blaze of fury </p>
Eyes getting kinda blurry </p>
Making me wanna roar like thunder»</p>
04/2008</p>
Телефон Теру Миками доступен почти всегда — он принимает звонки даже в нерабочее время, независимо от того, когда и кто ему звонит. Иногда простой звонок может решить исход дела, и пусть он помнит всего два подобных случая, отступаться от собственных принципов он не собирается. Не собирается даже тогда, когда на экране телефона высвечивается номер другой страны.
— Слушаю, — произносит он, удерживая телефон одной рукой, а другой продолжая вносить имена в тетрадь. Он не может позволить себе отстать от расписания.
— Господин Миками, я полагаю? — мужской голос на том конце провода ему не знаком, но этот человек прекрасно и почти без акцента говорит на японском. — Это Рейнард Гласк. Мы с вами знакомы, но сомневаюсь, что вы меня помните.
Он помнит его даже лучше, чем ему самому хочется. С Рейнардом Гласком — отцом Аманды — они встречаются всего единожды, но эту встречу Теру запоминает надолго. Тогда, несколько лет назад, тот обращает на него ровно столько внимания, сколько нужно, чтобы поздороваться и смерить его полным разочарования взглядом.
«Очевидный выбор, — говорит тогда Рейнард Гласк своей дочери. — Я ни капли не удивлён. Очень жаль, что лучше тебе так и не стало».
В тот день Теру даже не понимает, о чём идёт речь, но сейчас — сейчас он точно знает, что отец Аманды говорит о том, почему она выбирает именно его. И ему прекрасно известно, почему. Ему интересно, знает ли об этом сам Гласк и чего от него хочет.
Теру уверен, что им не о чем говорить.
— Я вас помню, господин Гласк, — он продолжает писать и на мгновение сводит брови, когда одна из линий в последнем иероглифе выходит длиннее, чем нужно. — Не буду спрашивать, откуда у вас мой номер — уверен, что у вас такие же длинные руки, как и у вашей дочери. Вы что-то от меня хотели?
В трубке слышится сдавленный смешок.
— Хотел уточнить, как много вы знаете о жизни Аманды, господин Миками, — по голосу Гласка становится ясно, что их ждёт далеко не простой разговор. Теру чувствует жгучее желание сменить иероглифы латинскими буквами, но продолжает записывать имена из своего списка.
— Достаточно, — говорит он холодно. — Почему вы интересуетесь?
Он почти уверен, что у того есть какой-то план. Аманда воспитывается отцом и кто, если не он, прививает ей недоверие к людям и умение манипулировать ими? Рейнард Гласк может оказаться манипулятором даже лучшим, чем она. Разница лишь в том, что у её отца нет ни единого инструмента, чтобы манипулировать им.
Скрип его ручки по бумаге наверняка слышен и на том конце провода.
— Уверен, вас заинтересует, почему вы стали её целью, — Теру готов поспорить, что слышит в голосе Рейнарда намек на самодовольство.
Целью. Ему почти смешно. Господин Гласк даже не догадывается, сколько он на самом деле знает об Аманде.
— Я знаю, — его голос звучит спокойно и ровно, несмотря на то, что он усмехается. — В своё время я досконально изучил дело господина Роудса.