12 (1/2)
«Wash away the blood from my hands </p>
Blur all my plans </p>
And rain on me»</p>
12/2007</p>
Она касается своими пальцами его. Её туфли остаются стоять в коридоре и сейчас она может смотреть на него лишь снизу вверх — в его отливающие алым глаза, сокрытые в тени длинных, спадающих на лицо волос. Она крепче сжимает руку на его плече.
Всё выходит из-под контроля.
В абсолютной тишине её гостиной они продолжают медленно кружиться в этом странном танце. Сегодня ведёт он — легко и уверенно. Он смотрит на неё снова и снова, — так пристально, словно видит впервые — заставляя все внутренности сжиматься от боли. Она не может выдержать его взгляда. Ей хочется избавиться от этого щемящего чувства. Ей непривычно.
Над его головой назойливой мухой маячит имя. Только имя.
Он крепче прижимает её к себе, почти касается губами её уха. Сегодня с его губ срывается лишь одно-единственное слово. Она отчаянно это слово ненавидит. Ей хочется вцепиться в его бледную кожу своими длинными ногтями, до крови расцарапать его и заставить называть её иначе. Она лишь выдыхает в ответ и уводит ногу в сторону, вынуждая его сменить ритм их танца.
В её глазах читается сомнение.
Сегодня им не нужна музыка — они двигаются в ритме бушующих в головах мыслей. Она не понимает, почему. Думает, где просчитывается и когда поворачивает не туда — думает и не находит ответов на свои вопросы. Вздрагивает каждый раз, когда его ладонь скользит по её открытой, покрытой шрамами спине.
Аманда не хочет признаваться в этом даже себе, но ей больно. Каждый новый взгляд в его проклятые глаза — полные ненормального, почти фанатичного восторга — отзывается внутри неё тяжестью. Когда она передаёт тетрадь Теру, то вовсе не планирует, что он вернется к ней с глазами шинигами.
Она жалеет. Из всех людей, что встречаются ей на протяжение жизни, только он привлекает её внимание. Упертый, справедливый и до тошноты правильный на первый взгляд, напоминающий ей то самое чудовище. На деле Теру оказывается чудовищем настоящим, но при этом совсем иным — диким, готовым на многое и бесконечно одиноким. Чудовищем с извращенным сознанием, пробуждающим в ней эти неприглядные чувства.
Аманда не хочет признаваться в этом даже себе, но Теру — единственный человек, которого она по-своему любит.
— Зови меня по имени, Теру, — её голос звучит прерывисто, срывается на шепот.