36. Не такой уж и плохой план (1/2)
— Звала?
В кабинете командующей был уже привычный беспорядок. Из непривычного было серьезное лицо Зое, которая внимательно изучала разложенные на столе документы.
— Да. Проходи.
Приземлившись на стул, повела головой, отмечая Аккермана у стены, что с легким раздражением гипнотизировал Ханджи.
— По нашим расчетам, — начала Зое, устало выдыхая, — Зачистка оставшихся земель от титанов займет около года. Может, больше. Ситуация осложняется тем, что, судя по дневникам Гриши Йегера, Марли на постоянной основе любезно предоставляют нам новых. И существует вероятность того, что, когда мы доберемся до края, нам не повезет, и марлийское судно именно в этот день будет у наших берегов.
Я медленно кивнула, не понимая, куда она ведет. Всё так. Но почему Ханджи говорит об этом мне?..
— Мы не знаем тех технологий, которые у них имеются сейчас. Оружие, количество людей, потенциально ждущих нас. Я уже нагрузила работой тех, кто сделал пистолеты для банды Кенни, но…
— Но это как идти с палками на медведя, — хмыкнула я, — Если база Марли оборудована пулеметами, нам пистолеты вряд ли помогут. А если у них еще и подлодка есть, то наши друзья по ту сторону быстро узнают, что мы разгадали секрет появления титанов – и тогда они быстро прибудут на Парадиз. У нас никаких шансов.
Я на секунду прикрыла глаза, обреченно признавая, что время думать над будущем настало. Уровень развития Марли и остального мира оставался загадкой, но в своих мыслях я уже предполагала самое худшее: ядерные боеголовки, химическое оружие, беспилотники и андроиды. Хотя…
— Да. Мне нужно, чтобы ты подробно описала всё возможное оружие, которое в твоем мире использовалось – может, получится сделать нечто подобное.
— Ханджи, я могу описать, что оно делает, но это не поможет тебе создать его. Плюс, далеко не факт, что на Парадизе есть ресурсы, с помощью которых мы сможем собрать хотя бы пулемет, не говоря уже о более сложных вещах. И даже если удастся, нам всё равно не победить – эта битва уже заранее проиграна.
— Ты слишком пессимистична.
— Нет, — раздраженно бросила я, — Что может маленький остров в борьбе против всего мира?
— Вот в этом ты и ошибаешься, — улыбнулась Зое, — Нам необязательно бороться. Мы могли бы убедить всех, что…
— Убедить! — истерично фыркнула я, — Правда, это даже звучит смешно! Не получится, Ханджи. Они все уверены, что элдийцы – чудовища; черт, да они ведь даже на своих территориях их держат в загонах, как скот. Всё величие Марли держится на этой легенде, им нужен общий враг – и это элдийцы. Если мы хотя бы нос высунем с острова, нас тут же уничтожат.
— Нет, не уничтожат. Если бы могли – давно бы это сделали. Ладно… Сейчас не об этом разговор, — девушка откинулась на спинку стула, нахмуриваясь и пристально смотря на меня, — Во-первых, я запрещаю вам двоим убивать Каундера. Это приказ. И во-вторых – хочу предложить ему сделку.
— Ты шутишь, — неверяще покачала головой я, — Ты шутишь.
— Нет. В этом мне и нужна твоя помощь – убеди, что ему выгодно с нами сотрудничать. Знания, которые он имеет… Действительно могут помочь.
— Он не будет помогать.
— Если не захочет – его проблемы, значит, сами разберемся. Но всё же будет лучше, если он согласится, — Зое устало потерла переносицу, — Лис, пойми… Ты сама говоришь, что не можешь никак помочь с чертежами нового оружия – но, возможно, он сможет. Нам это необходимо.
Необычная серьезность Ханджи говорила только об одном – она уже приняла решение. Невероятно, это просто невероятно! После всего, что я рассказала, как можно на него рассчитывать?! Да я бы ему сигареты не доверила, не то, что такое серьезное дело… Гольштейн первый же делом вывернет всё в свою пользу – либо попробует сбежать, либо переметнется.
Что ж, похоже, выбора у меня нет.
— Ладно, — сквозь стиснутые зубы процедила я, — Ты права. Гольштейн действительно может помочь. Я попробую, но ничего не обещаю.
— Отлично! — Зое довольно улыбнулась, хлопнув в ладоши, — Спасибо. Можете идти.
Я вышла из кабинета, раздумывая. Ну уж нет. Никаких сделок. Плевать, что его жизнь теперь неприкосновенна – нужно было убить его раньше, ну да ладно, сама виновата. По факту, приказ лишь усложнил задачу его устранения, и мне просто нужно придумать, как убрать гада так, чтобы никто не догадался. На Йеллеса лучше не рассчитывать, наверняка проболтается.
— Стой.
Голос Леви вырвал меня из мыслей. Рассеянно обернувшись, вопросительно подняла бровь.
— Так просто?
— Так просто что?
Аккерман вперился в меня недовольным взглядом.
— Так просто согласилась?
— А что еще остается? — тяжело вздохнула я, запуская руку в волосы, — Ты слышал Ханджи – переубедить её не получится. Попытаюсь уговорить Гольштейна, может, какой прок и будет.
Мужчина недоверчиво хмыкнул, продолжая с подозрением смотреть. Спустя долгие десять секунд он произнес:
— Ты говорила, что он опасен.
— Так и есть, — недовольно скривилась я, — И когда выйдет, станет еще опаснее. Но что я могу поделать – приказ.
— Что ты задумала?
Рассказывать ему – не лучшая идея. Еще попытается остановить. Или поможет, но будет замешан. Легче оставить Аккермана в неведении. С другой стороны, когда Гай внезапно отбросит коньки, у Леви точно найдется пару ласковых для меня.
— Меньше знаешь - крепче спишь.
Бросив напоследок предупреждающий взгляд, отправилась на улицу. Теперь нужно всё обдумать.
Какие варианты есть? Если подкупить стражу, то это будет слишком очевидно; подстроить самоубийство тоже не вариант – сама виновата, что дала такое подробное описание личности Гольштейна, согласно которому он этого не сделает. Особенно после того, как увидел меня.
Значит, должно выглядеть как несчастный случай. Или как болезнь.
Черт, черт, черт. Что тут есть из ядов?.. Аконит – очень хороший вариант, еще и противоядия от него нет… Но если проведут вскрытие, то сразу найдут, и Зое обо всем догадается.
— Что, сильно тебя потрепали, Викторина?
Насмешливый голос Кирштейна вырвал из размышлений. Жан шел с охапкой громовых копьев, остановившись возле Лембек, которая, учитывая побитый вид, выглядела довольно несчастной. Однако этот жалкий вид тут же сменился праведным гневом, и, оглядев парня снизу-вверх, девушка недовольно процедила:
— Рин. Меня зовут Рин.
— Что у вас с ней произошло?
Чуть не подпрыгнув от неожиданности, я обернулась к беззвучно подошедшему вплотную Аккерману.
— Ты решил сегодня меня до инфаркта довести?!
— Не совсем до него, — с каменным лицом произнес капитан, уводя меня из поля зрения двух подростков, — Так в чем дело?
Я пожала плечами, стараясь заставить мысли не течь в сторону первой части его фразы:
— Лембек хочет, чтобы я давала ей частные уроки физподготовки. Вот и привязалась.
Леви неопределенно хмыкнул.
— Мне нужно идти. Кстати, — нахмурилась я, останавливаясь, — Надо будет потом кое-что обсудить. С тобой и Ханджи.
***</p>
Итак, благополучно отмахнувшись от дежурства, к ужину я уже составила список тех ядов, которые удалось вспомнить.
Абрус молитвенный, пришедший в голову первым, был первым же и отвергнут – быть уверенной в том, что Гольштейн сможет тщательно пережевать семя, высвободив яд, было нельзя.
Стрихнос, или кураре, являлся неплохим вариантом: сочетание стрихнина, что подавляет действие фермента холинэстеразы, из-за чего наступает мышечный и дыхательный паралич, и бруцина, вызывающего настолько сильное сердцебиение, что скоро приводит к полной остановки сердца, казалось достаточно заманчивым. Однако… Слишком быстрая смерть, способная вызвать подозрения. Всё же если он сдохнет сразу же после принятия яда, вопросы возникнут тут же. И тогда проблемы будут уже у меня.
А если не использовать сам сок дерева? В семенах кураре содержится в основном лишь стрихнин, а вот он уже действует по-другому: вызывает увеличение выделения желудочного сока, быстро абсорбируется и оказывает сильное воздействие на центральную нервную систему; дыхание становится более глубоким, сердцебиение замедляется… Повышается уровень адреналина, приводящий к стимуляции уже симпатической нервной системы. Смерть от стрихнина наступает в очень страшных судорогах…
Заманчиво. Да еще и симптомы смерти схожи с симптомами кончины от столбняка, а в камере им легко заразиться, учитывая железные кандалы и уровень санитарной обработки.
Криво усмехнувшись, я черкнула на листке примерный внешний вид кураре. Этот вариант пока оставляем.
Олеандр я вроде даже видела в столице, хотя этому не стоило удивляться: в моем мире тоже были идиоты, обожающие сажать его в своих ботанических садах из-за красоты розовых цветков растения. Но его яд вряд ли способен был нанести смертельный урон Каундеру. Слишком ненадежно.
Клещевина. Рицин в семенах вызовет рвоту, кровотечение из желудочно-кишечного тракта, нарушение водно-электролитного баланса и смерть через пять-восемь дней. Отличный вариант, еще и срок действия снимет подозрения, но сами симптомы… Будет очевидным отравление, начнут проверки. Черт.
Цикута, содержащая, сюрприз, цикутоскин, который влияет на центральную нервную систему, спровоцирует эпилептические припадки, потерю сознания, судороги и не такую уж и скорую смерть.
Еще один набросок был готов.
И, наконец, звезда программы: цербера.
Алкалоид церберин и гликозид церберозид отлично справляются с блокировкой прохождения ионов кальция в сердечной мышце, что вызывает постепенное замедление биения сердца вплоть до его полной остановки. Смерть наступает спустя три-четыре часа после попадания в кровь, значит, учитывая время абсорбции – пять-шесть часов с момента приема перорально. Из очевиднейших плюсов: церберу невозможно обнаружить в крови, какие бы тесты не делали… Идеальный природный убийца.
Зарисовав последний набросок, я внимательно осмотрела получившиеся варианты. Оставалось самое сложное: понять, что же из этого растет на Парадизе?.. Необходимо найти растение в местах не так отдаленных, ведь мое долгое отсутствие не сыграет на руку грядущим событиям. Еще стоило правильно рассчитать дозу – если Гольштейн будет мучиться слишком долго, то из вредности наверняка выложит всё, что знает про меня, пришедшим на помощь солдатам.
Этого допустить было нельзя. Одно то, что мне удастся обманом заставить Каундера принять яд, было не до конца решенным, а если он еще и съест недостаточно для своей быстрой кончины… Сразу из врага тайного превратится в явного.
Яды, яды, яды… Орудие женщин и трусов, не так ли?