32. Ясность (1/2)

Нас учили, что жизнь - это бой,

Но по новым данным разведки

Мы воевали сами с собой<span class="footnote" id="fn_30869632_0"></span></p>

В дверь постучали.

Леви недовольно цокнул, не предприняв даже попытки встать и открыть незваному гостю. Я же продолжала молчать, медленно переваривая его слова.

Настойчивый стук возобновился, и на этот раз посетитель явно задался целью добраться до хозяина кабинета во что бы то ни стало и даже разбудить его, если потребуется.

— Ханджи? — спросила я, предполагая, кто с такой бесцеремонностью будет барабанить ночью в дверь, не боясь гнева Аккермана.

— Вряд ли. Она бы сразу орать начала.

Хмыкнув, я отстранилась от Леви, снова облокачиваясь на стену. Разыгравшееся любопытство не давало проигнорировать гостя с таким же безразличием, кое сейчас проявлял мужчина.

— Не собираешься открыть?

Капитан перевел на меня усталый взгляд, тяжело вздохнул и неспешно слез с подоконника, бесшумно подходя к двери, что продолжала сотрясаться от стука. Провернув ключ, он резко распахнул деревяшку.

— В чем дело?! — недовольство в его голосе быстро сменилось удивлением, — Рал? Какого хера ты долбишься в мой кабинет ночью?

Попытка рассмотреть неожиданно пришедшую девушку закончилась провалом – корпус Леви полностью закрывал вид на коридор.

— Простите, капитан, надеюсь, не разбудила…

— Если все стены на месте, то ты только что заработала себе внеплановых дежурств на месяц вперед.

На месте Петры я бы предпочла провалиться под землю – злость, которую источал Аккерман, можно было потрогать руками.

— Это не связано с титанами, я просто… Просто хотела извиниться, — сконфуженно прошептала Рал, — Мой поступок был глупым и недостойным звания солдата.

— Ты пришла с извинениями в два часа ночи, чуть не перебудив весь корпус своим стуком… — начал было Леви, чуть ли не шипя, но тут же остановился, выдыхая, — Ладно. Извинения приняты. Иди спать.

Захлопнув перед носом девушки дверь, брюнет провернул ключ, постоял несколько секунд возле входа, а затем сел на кровать, уставившись в стенку. Вскинув брови, я хмыкнула и перевела взгляд на окно.

Интересные дела творятся…

— За что она извинялась? — вкрадчиво спросила я, гадая, расскажет ли правду.

Мужчина шумно вздохнул, взъерошил волосы и, наконец, ответил:

— Ничего важного.

Криво усмехнувшись, я спрыгнула с подоконника, захватила ждущую меня обувь и направилась к двери, проходя мимо брюнета. Рука Леви сомкнулась на моем запястье, мягко останавливая.

— Куда ты?

В полумраке комнаты его светлая кожа выглядела еще белее, и взгляд на мгновение задержался на соприкосновении наших тел. Черт, это уже становится каким-то ритуалом.

— К себе.

— Останься.

Порывисто вздохнув, я невольно закусила губу в попытках понять, что вообще с ним такое происходит сегодня. Видимо, расценив мое молчание по-своему, Аккерман медленно разжал пальцы, высвобождая кисть, и кивнул. Рука опустилась, возвращаясь на свое место.

— Я схожу в душ… Хочу смыть с себя всё это, — взъерошив волосы, пробормотала я, — Потом вернусь. Наверно.

Не дожидаясь ответа, вышла в коридор и неспешно спустилась по лестнице, направляясь к себе за вещами. Мда, ну и денёк выдался… Завтра нужно будет придумать хоть какое-то подобие плана, решить, что делать с Гольштейном. Но это завтра.

Комнату в полумраке разбавлял вид рыжей макушки, что выглядывала из-под одеяла. На характерный скрип двери она поспешно обернулась, являя глазу озадаченное лицо Рал.

— Петра, пожалуйста, — устало начала я, — Не задавай новых вопросов, ладно? Я до безумия измотана.

— Ты совсем не соблюдаешь график, — пробурчала девушка, — Постарайся выспаться, завтра тяжелый день.

— Вряд ли он будет тяжелее этого, — бесцветно усмехнулась я, собирая необходимую одежду.

Проскользнув в душ, встала под струи горячей воды и начала лениво намыливать тело, смывая пыль, что накопилась на коже после таких долгих переездов, и грязь, что никак не хотела отлипать от внутренностей после посещения Подземного города.

Надо сделать всё возможное, чтобы убрать Гольштейна. И черт меня дернул вообще заглянуть в эти документы! Вот уж правильно говорят, меньше знаешь – крепче спишь. Получила по итогу одну головную боль… Хотя, какой-то плюс от всей этой нервотрепки был – и к этому самому плюсу я сейчас и направлялась.

Смешанные чувства не оставляли ни на миг с момента произнесения им тех слов. Всё это было как будто бы само разумеющееся, естественное, но в то же время такое странное и неожиданное… Я не чувствовала ни радости, ни облегчения и шла к двери Аккермана как к какой-то точке невозврата, зная, что если зайду, то всё изменится навсегда, а если не осмелюсь войти, то… То что? Наверное, ждет пару месяцев неловкости и постоянных избеганий, но со временем мы сможем построить отношения, хоть отдаленно напоминающие те, что связывают Леви с остальными членами отряда.

Было страшно. Сейчас мне было по-настоящему страшно, именно сейчас, а не когда я впервые увидела титана, или когда столкнулась с Женской Особью, или когда летела с крыши прямиком к твердой земле… Этот страх был не похож на те, другие; он не выходил на первый план, не заставлял принимать быстрые решения, не замораживал тело – ну, почти – этот страх был подобен тени. Своей липкой рукой он накрепко вцепился в сердце, заставив его ухнуть вниз.

Остановившись посреди коридора на втором этаже, я прикрыла глаза, упершись рукой в стену. Её холодная поверхность хотя бы ненадолго связала меня с реальностью и включила мозг.

Самое ужасное, что я знала, чего боялась.

Гораздо проще испытывать страх перед чем-то неизвестным, гипотетическим; в этом случае ты не задумываешься над причинами, не понимаешь истоки этой боязни. Но ирония судьбы состояла в том, что мне было абсолютно и достоверно известно, почему так сложно дойти до двери. Я так долго скрывала себя под разными масками, пряталась в попытках найти себя же…