10. Эта дерьмовая жизнь (2/2)
Ладно, допустим.
— Пойдем, я соберу.
***</p>
В комнате было слишком темно. Лунный свет проникал через окно, немного освещая помещение, но этого было недостаточно для того, чтобы понять, где находится нужная вещь. Зажигать свечу чертовски не хотелось, так что я просто стояла возле окна, не отрывая глаз от звездного неба. Леви стоял в дверной проеме, обколотившись на косяк, и я спиной чувствовала его пристальный взгляд.
Почему-то дыхание вдруг стало слишком рваным. Его медленные шаги раздались скрипом половиц, и я сглотнула.
— Тебе ведь не нужно забирать никакие вещи, да? — приглушенно спросила я, уже прекрасно понимая, куда всё идет, но абсолютно не понимая, почему.
— Да.
Его пальцы обхватили мою кисть и резко развернули к себе. Он обхватил мое лицо свободной рукой и тут же грубо поцеловал, сминая губы, прижимая к телу и не давая шанса отстраниться. От неожиданности я простонала, обхватила его шею руками, проходясь по волосам. Они были жесткие, слишком жесткие, и если бы из волос делали клинки, то эти черные пряди стали бы отличным материалом.
Леви сделал пару шагов вперед, прижимая меня к столу и грубо усаживая на него, а затем оторвался от моих губ, переходя на шею.
— Я же не в твоем вкусе, — язвительно выдавила я из себя. Он обхватил рукой мое горло, слегка сжимая, и раздраженно бросил мне следующие слова прямо в губы.
— Заткнись.
Поддалась вперед, снова целуя, и он с готовностью ответил мне.
Внизу сразу стало слишком влажно. Я обвила его торс ногами, притягивая ближе к себе, и начала тереться об его пах как чертова мартовская кошка. Хорошо, что было темно. Леви едва слышно выдохнул и подцепил пальцами мою рубашку, скидывая ее куда-то в сторону, а затем сжал грудь, посылая горячие импульсы по всему телу.
Я не хотела стонать. Не хотела целовать его, извиваться под ним, черт возьми, да он же раздражал меня с самого первого дня! Но скопившееся за последний месяц напряжение уже не могло находиться в моем теле, оно требовало выхода, и я показала, где он находится.
Брюнет приподнял меня со стола на мгновение, не отрываясь от губ, и стянул мои штаны, не медля ни секунды. Как будто любое промедление могло остановить нас, любая отрезвляющая мысль, появившаяся в голове, могла заставить сразу же отойти друг от друга.
Я потянулась к его брюкам, но он тут же отбросил мои руки.
— Я сам.
Голос напоминал какой-то хриплый, утробный рык изголодавшегося зверя, и я послушно опустила ладони на стол, ожидая. Леви быстро расстегнул ремень и спустил брюки вниз, а затем снял с себя и рубашку, бросая куда-то на пол; снова прижал меня к себе, настойчиво целуя, кусая, облизывая. Его чертово бледное тело было слишком горячим. Таким горячим, будто он сам был титаном, и я хотела чувствовать это тепло каждой клеточкой тела, каждым сантиметром кожи, хотела, чтобы оно согрело меня, хотя бы ненадолго. Его пальцы сильно оттянули мои волосы назад, открывая доступ к шее, и мои руки тут же нырнули под резинку его нижнего белья, проходясь по всей длине члена.
Ого. От такого коротышки такого размера я не ожидала.
Леви опять рыкнул, прикусив кожу на шее и толкнулся бедрами в мою руку, параллельно снимая с меня последнюю преграду в виде нижнего белья и проходясь пальцами по клитору.
Господи, какая же я мокрая. Все мысли и желания отошли на дальний план, хотелось только одного – чтобы он наконец вошел в меня и вытрахал каждый грамм моей злости и раздражения.
На секунду наши взгляды встретились. Он смотрел на меня как-то странно, в этих то ли серых, то ли синих глазах, зрачки которых расширились до предела, было намешано все – злость, усталость, непонимание, уверенность, похоть… Весь этот невозможный микс не оставлял никакого шанса на то, чтобы остановиться.
Он убрал мою руку со своего члена, скидывая белье, и прижал ее к столу, крепко держа за кисть. Хотелось бросить ему что-то грубое, как-то сбить с него всю эту из неоткуда взявшуюся сумасбродность, но я лишь облизнула губы.
А потом резкий толчок выбил из меня стон. Закусила губу, в попытках сдержаться, не давать ему ни намека на то, как мне хорошо, но, черт, я и так находилась перед ним с раздвинутыми ногами, с настолько влажной промежностью, что даже маломальские прелюдии не понадобились.
За первым толчком сразу же последовали другие, еще более резкие и грубые. Леви сжал руки на моей талии, прижимая к себе так сильно, что даже становилось немного больно, но эта боль лишь сильнее распаляла меня. И теперь я не могла делать ничего, лишь стонать от наслаждения, чувствовать его хриплое рваное дыхание на своей шее, зарываться пальцами в волосы, слегка оттягивая их.
Черт… Что я там говорила о его сексуальной неполноценности? О, этот мужчина был вполне полноценным, даже слишком. По комнате разносились пошлые влажные шлепки от соприкосновения тел, и осознание того, что происходит прямо сейчас, лишало меня всех возможных мыслей.
Его натренированное жесткое тело плотно прижималось ко мне, давая прочувствовать каждый шрам, каждый порез, каждую мозоль, что присутствовали на коже, и это, черт возьми, сводило с ума. Он двигался рвано, входя глубоко и резко. На теле постепенно выступали капельки пота, стол ходил ходуном, периодически ударяясь о стену, оповещая всех, что именно сейчас происходит.
Я уже не пыталась сдерживать свои стоны, а он и не думал останавливать меня, как будто только этого и добивался; периодически больно покусывал шею, а потом проходился языком, зализывая, будто извиняясь.
— Блять, — хрипло выдавил он, толкаясь в меня снова и снова. Перед глазами все вдруг поплыло, и оставались лишь толчки и стоны, раз за разом, снова и снова.
Я непроизвольно закатила глаза, сходя с ума от такого наслаждения. Боги, меня давно так не трахали. Каким-то неведомым образом именно этому человеку удалось найти все нужные точки, все слабости, все изгибы, что нуждались в прикосновениях. Почему-то вспомнились его мозолистые пальцы, массирующие мою ногу, и эта мысль заставила тело сильно содрогнуться в оргазме, прижимая его к себе еще сильнее, чувствуя непрекращающиеся движения его бедер.
Леви едва слышно простонал и тоже кончил, изливаясь внутрь. Еще пару раз лениво толкнулся и прошелся пальцами по позвоночнику, слишком нежно, почти невесомо. Руки обхватывали его крепкие плечи, и мне смертельно не хватало воздуха. Он уткнулся мне в шею, переводя дыхание, и вдруг завалился вперед, припечатывая спиной к столу. Я всё еще чувствовала его в себе, чувствовала, как мышцы сжимаются и разжимаются, расслабляясь. Ноги немного потряхивало.
Порыв ветра проник в комнату, принося так необходимый кислород, и я жадно вдохнула, пропуская его жесткие, слегка влажные волосы сквозь пальцы.
Это было хорошо. Слишком хорошо.
Леви так и лежал на мне, и мы молчали. Просто молчали, восстанавливая дыхание.
Контраст прохладного стола под спиной и горячего тела надо мной наводил на мысли о том, что я действительно застряла между двумя противоположностями. Нормальным миром и этим. И вырваться, выбраться никак не получается. Так и приходится существовать: с мертвецки холодным прошлым, дышащим в спину, и раскаленный паром настоящего.
На место возбуждения и азарта вдруг пришла какая-то тоска. Тело напряглось, и Леви, почувствовав это, тут же поднялся, выходя из меня с хлюпающим звуком. Я соскочила со стола, ощущая, как по внутренней стороне бедер стекают улики нашего внезапного безумства.
— Мне надо в душ, — спокойно произнесла я, собирая нужные вещи, и направилась к двери.
Закрывая ее, увидела, что Леви так и стоит возле этого чертового стола, опершись на него руками.
Встав под горячие струи, я на несколько секунд задержала дыхание. О произошедшем я абсолютно точно не жалела. Как, думаю, и он, хотя хер его разберет, что у этого мужчины в мыслях. Лично мне просто необходимо было расслабиться. Забыть об изорванных в клочья телах, об огромных титанах, о всех этих мыслях, что неизбежно приходили в голову.
Устало проведя последний раз мочалкой по бедрам, я вылезла из душа, и тут же недовольно цокнула, рассматривая отражение в зеркале. Вся шея была в укусах и засосах, а на талии еще краснели следы от его рук. Точно будут синяки. И как мне это теперь скрывать? Консилера-то тут нет.
Когда я вернулась в комнату, Леви уже не было. Ну и черт с ним, так даже лучше. Принюхавшись, я ухмыльнулась – в воздухе явно пахло сигаретным дымом. Тоже любишь побаловаться таким, капитан? На стуле аккуратно были сложены мои вещи, что недавно были небрежно сброшены на пол.
В эту ночь я спала на редкость крепко.
***</p>
Настроение было чертовски хорошим. За завтраком меня выловила Ханджи и сообщила, что я могу навестить Петру.
Не то чтобы мне это было нужно. Но было интересно, отчего же рыжая звала меня.
Взгляд сразу же прикрепился к ней – Рал лежала на больничной койке, и огненные волосы были разбросаны на подушке, выделяя неестественную бледноту ее лица. Как бы то ни было, она вроде даже пыталась улыбаться.
— Петра, — я подошла к ней, — Как ты?
Вроде руки и ноги были на месте, но верхняя часть правой руки была крепко обмотана бинтом, через который проступала кровь. Артерию, что ли, задело?..
— Лис, — она слабо улыбнулась мне, — Привет.
Я опустилась на стул, внимательно смотря на нее. Что-то изменилось. Выражение ее лица было каким-то иным, не таким, как обычно. Такое обычно бывало у воспитанников Кинера спустя некоторое время после первого убийства – отрицание, неверие и ожесточенность. Печаль. Потерять всех и чудом выжить – тяжелое бремя для такой хрупкой девушки.
— Я хотела… Хотела сказать тебе спасибо, — прошептала она, — За тот урок.
На мгновение я даже приоткрыла рот от удивления, но тут же взяла себя в руки, откидываясь на спинку стула. Никогда не любила посещать больных и раненных – что им скажешь? Выздоравливай, поправляйся? Так это не словами достигается. Еще хуже, если человек сильно изувечен – всегда возникает это чувство напряжения, будто это ты виноват в его ранах. Будто виноват, что сам цел.
— Обращайся, — хмыкнула я, — Я тебе еще много что могу посоветовать.
Интересно, что именно Рал имеет в виду?
— Просто, — по ее щеке вдруг скатилась слеза, и я поморщилась, — Тогда, в лесу… Когда мы боролись с Женской Особью и начинали проигрывать; когда Гюнтер уже… И Оруо тоже… Мы с Эрдом должны были нанести удар. Я должна была подлететь к ней, разрезать мышцы на руке, а Эрд должен был прикрывать, я просто… — Петра рвано выдохнула, — Вдруг вспомнила твои слова. Меня охватило какое-то такое странное беспокойство и паника, что я просто… Замедлила скорость. И ее рука отбросила меня. Но если бы я продолжала двигаться с той же быстротой, если бы понадеялась на Эрда… То ее ладонь бы просто расплющила меня…
Я молча слушала ее, наблюдая за исказившемся лицом. Конечно, ей больно, наверняка больно. Вдруг осознать, что ты не смогла довериться своему товарищу – тяжело. Для таких, как Рал, так точно.
— Но потом она убила Эрда! А я просто продолжала висеть на запутавшихся тросах, ничего не предпринимая, не пытаясь освободиться и снова ударить ее, — слова потонули в новом всхлипе, — И мне так плохо от этого! Может, если бы я попыталась остановить ее, то…
— То ты бы сдохла, — отрезала я, — Не неси чепухи. Всегда тяжело терять кого-то, но, если ты думаешь, что твоя глупая смелость смогла бы спасти их – ты ошибаешься. Она просто убила бы тебя, как остальных. А ты жива. Так что радуйся этому.
— Но мы же, мы же… Одни из лучших в разведке! Почему мы не смогли остановить ее? Я так виновата, капитан…
У нее бред что ли начался, раз видит во мне своего капитана?
— Петра, — произнес голос за мной, и я всеми усилиями заставила себя не обернуться, — Не жалей. Никто не знает, что бы было. Может, ты бы смогла замедлить ее, а может, просто умерла бы. Ты ни в чем не виновата. Я рад, что ты осталась жива.
Ну конечно, куда же без него. Опять стоял, словно тень, притаившись в каком-нибудь углу. И почему нельзя вести себя, как нормальный человек?
Рал неуверенно кивнула, и прикрыла глаза на секунду, а потом вдруг схватила меня за руку:
— Но знаешь, Лис… Твой совет спас мне жизнь, но я бы не хотела снова им пользоваться – это слишком страшно, не доверять никому. И второй совет я не приму. Когда я висела там, истекая кровью, то думала о том, что умру, так и не рискнув. А ведь это так глупо! Поэтому, капитан Леви…
— Ханджи! — вдруг громко крикнула я, осознав, что именно эта рыжая собирается сделать. Господи, и как можно быть такой идиоткой.
Зое тут же вошла в палату, вопросительно смотря на меня.
— Петре нужен отдых, она какая-то слишком бледная. Посмотришь ее? — с нажимом произнесла я, надеясь, что до нее дойдет.
— А?! Да, конечно, сейчас! Выйдите отсюда, идет осмотр больной! — пропела она, скрываясь за ширмой с Рал.
Я выскочила из комнаты. Даже если Леви остался там, это больше не мои проблемы. Становиться свидетелем этого позора мне точно не хотелось. Это как-то… совсем уж жалко.
— И что это было? — явно озадаченный Леви тут же перегородил мне дорогу. Его глаза на секунду опустились на мою шею, но он сразу же снова перевел взгляд на лицо.
— Разве не очевидно? — я хмыкнула, присаживаясь на лавочку и закидывая одну ногу на другую, — Глупая втрескалась в тебя по уши. Не хотела застать этой нелепой сцены, плюс, потом, когда придет в себя, она пожалеет о своих словах.
Леви молчал, стоя в каком-то ступоре. Неужели он все-таки не знал?..
— И почему ты так уверена, что я бы отказал ей? — наконец бросил он, пристально смотря на меня.
— Брось, — я поднялась с места и мрачно улыбнулась, направляясь вниз по коридору, — Такие, как мы, не влюбляются.
Нужно было сходить к Смиту.