Часть 3. (1/2)

ноябрь, 2015 год.</p>

Игорь спешно складывает штаны пополам и, засунув их в пакет к остальным вещам, кидает в чемодан. Слегка неаккуратно, что совсем не свойственно парню, но сейчас у него нет ни времени, ни сил.

Честно говоря, он не особо ждёт эту поездку. Когда несколько дней назад ему позвонили из клуба и сказали, что впервые за эти годы готовы отпустить его в сборную, он был рад, но не счастлив. Потому что это значит несколько недель без привычного коллектива, отдыха. И главное без Серхио.

Почти каждый футболист вызов в сборную воспринимает как новый этап в карьере. Как что-то, чем ты можешь гордиться. Игорь воспринимал это лишь как долг перед родной страной. Поэтому стоя перед чемоданом с разбросанными по нему пакетами, вратарь тяжело вздыхает, думая, надо ли ему это все.

- Тебе помочь?

Серхио появляется неожиданно, уже привычно обнимая со спины и целуя за ушком. Слишком хорошо, от чего Игорь вновь расстраивается, что скоро лишится этого почти на две недели.

- Я просто не хочу уезжать. Раньше, во время твоих сборов, я хотя бы мог навещать тебя на базе в Испании. А теперь мы будем в разных странах.

Он трется носом о щеку мужчины, заставляя того улыбнуться счастливо и крепче прижать его к себе.

- Знаю, милый. Но ты как никто другой заслужил играть за сборную.

- Заслужил, - соглашается парень, поднимая глаза на Рамоса, - но кто сказал, что я хочу.

- Малыш, - тянет Серхио слегка требовательно и берет лицо вратаря за подбородок. - Я буду писать тебе сразу, как только будет появляться свободное время, обещаю. Тем более, я уверен, и в России не так уж все плохо со сборной.

Акинфеев издает ироничный смешок, но все же решает никак это не комментировать. Он уже давно общается с несколькими игроками из России, такими как Дзагоев или Самедов, и знает, что там все совсем не так радужно, как это представляет испанец, ориентирующийся лишь на сборы своей сборной. Парень безусловно хочет принести пользу своей стране, но вот насколько она будет эффективна, если вратарь все равно не может играть за всю команду.

- Ты только не засматривайся там ни на кого, ладно?

Серхио произносит это более тихо и с легкой сталью в голосе, из-за чего Игорь напрягается. Снова.

- Ой ну прекрати, пожалуйста.

Парень старается добавить улыбку в голос, чтобы перевести этот разговор в более шуточный. Чтобы успокоить испанца, потому что он уже давно понимает. Эта тема медленно становится довольно болезненной для них. Еще не критично, пока только на грани мелких пререканий по типу:

”Ты ревнуешь слишком сильно.”

”Я бы не ревновал, если бы ты не был настолько развязным в разговоре с ним/ней/всеми.”

Они не ссорятся, не спорят. Игорь лишь где-то на задворках сознания уже понимает, что с ревностью защитника нужно что-то делать, иначе последствия могут быть совсем не радостными.

- Я пойду собирать свой чемодан, - наконец мягко произносит Серхио и целует парня в плечо. - Люблю тебя.

- И я тебя.

Он уходит в ванну, оставляя Игоря одного в спальне, слегка напряжённого и теперь совсем грустного.

Это началось относительно недавно. После свадьбы, которую они сыграли в конце августа, Игорь долгое время не до конца мог поверить в то, что теперь находится в официально зарегистрированном браке со штампом в паспорте. Он иногда по несколько минут крутил кольцо на своём пальце, рассматривая его со всех сторон, как бы проверяя, реально ли оно. Хотя его супруг вроде как быстро привык к новому статусу и даже в каком-то смысле гордился им. Он любил называть парня своим мужем при друзьях и одноклубниках, вгоняя того в краску.

Широкая общественность не знала об их свадьбе. Ни СМИ, никто из социальных сетей не располагали этой информацией, чему они были рады. Лишнее внимание было ни к чему. Игорь был счастлив видеть на своей свадьбе лишь друзей, одноклубников и родственников, будучи уверенным, что они могли разделить это счастье вместе без ненужной ненависти со стороны общества. Он знал, что пусть теперь их жизнь почти не изменится на практике, в теории же они станут совершенно новыми людьми по отношению друг к другу. С новыми определёнными ценностями и, безусловно, привилегиями. Возможно, и с новыми чувствами друг к другу.

Игорь не учел лишь одно - Серхио, будучи с самого начала довольно ревнивым собственником, после свадьбы иногда начнёт слегка терять контроль над собой и своими эмоциям. Это будет происходить не так часто, чтобы вратарь стал бы сильно напрягаться. Но ненужные пререкания все равно немного будут портить общую картину их семейной жизни.

Игорь еще не видит в этом большой проблемы, к сожалению. Потому что если бы увидел, возможно, смог спасти бы свой брак до начала его развала.

Сейчас он лишь, не особо переживая, тренируется в России со сборниками, потихоньку успешно вливаясь в новую команду. Серхио улыбается, говоря с ним по фейстайму, рассказывая о том, как Пике навернулся сегодня на тренировке и упал прямо на сумку с мячами. Игорь смеётся в ответ, говоря, как сильно скучает и как рад, что завтра будет последний матч, и он может быть свободен после него. Они ведут себя как любящие друг друга верные мужья. Акинфеев уверен, что они такими и являются. Только вот Серхио, похоже, немного забывает об этом.

- Я смотрю, они все так полюбили тебя. Одного защитника прям от тебя не оторвать было, так вы жались друг к другу на тренировке.

Игорь замирает с пустой тарелкой в одной руке и большой ложкой макарон в другой. Он стоит спиной к сидящему за столом испанцу, накладывая им поздний ужин после долгого перелёта и дороги домой.

- О чём ты? - слегка нерешительно произносит парень, поворачиваясь к Рамосу лицом.

Все было хорошо. Игорь точно видел, что все было хорошо с того момента, как они встретились в аэропорту. Их самолёты прилетели в разное время, но Серхио подождал мужа несколько часов, чтобы вместе поехать домой.

Они обнимались, счастливо улыбаясь, прямо посреди терминала. Серхио долгое время не отпускал его, целуя в губы, лоб и щеки, пока парень окончательно не смутился и, покраснев, попросил поехать домой. Все было хорошо.

- Во время тренировок они не слишком много себе позволяли?

Ты не слишком много им позволял?

- Откуда у тебя вообще эта информация?

- Я смотрел новости на российском спортивном канале. Там были вырезки с ваших сборов.

Игорь кивает неуверенно, все же наконец кладя макароны в тарелку, и подходит к столу. Серхио не выглядит злым или рассерженным, скорее слегка обеспокоенным и растерянным. Пытается скрыть то, о чем переживает, за маской сарказма и лёгкого безразличия.

- Мы - команда. Футбол - контактный вид спорта. Они - мои друзья. А я очень устал, и, на самом деле, вот это последнее, что бы мне хотелось от тебя услышать после двухнедельной разлуки.

Парень говорит негромко, смотря в пол и ставя перед Серхио тарелку с едой. Имеет он право расстроиться? Игорь думает, что все же имеет, так как сам он не сделал ничего такого, за что нужно было бы извиняться. За что защитник мог бы на него обидеться.

- Малыш, - аккуратно зовет Серхио, когда Игорь отворачивается от него, и спешно встаёт из-за стола, подходя к стоящему у плиты парню. - Прости меня. Прости, я не хотел тебя расстраивать. Я что-то и правда погорячился. Ты прав, просто-

Он замолкает на секунду, упираясь лбом в плечо мужа и крепко обхватывая его тело руками.

- Не знаю, прости. Я просто не сдержался.

- Я не расстроился. Не сильно, - мягко отвечает вратарь, кладя ладонь на висок мужчины и протягивая его за голову к себе. - Просто у тебя нет повода для ревности. Я люблю тебя, ты же знаешь. Люблю всего тебя независимо ни от чего. Думаешь, я вышел бы за тебя замуж, если бы это было не так?

Рамос наконец улыбается, целуя парня в уголок губ. Игорь видит, что он заметно расслабляется и успокаивается, будто признавая свою ошибку. Будто он понимает, что и правда был не прав. В глубине души же Серхио чувствует, что ком не уходит. Лишь прибавляется ещё один из-за того, что он расстроил Игоря собственными действиями.

- Посмотри на меня, - внезапно просит вратарь, разворачиваясь и обхватывая лицо Рамоса своими ладонями.

И Серхио смотрит. Все так же влюбленно, как и всегда. Будто для него Игорь Акинфеев является воплощением совершенства. Воплощением стойкости, красоты и мягкости одновременно. Будто несмотря на неидеальность мира, парень, в которого он влюбился и которого взял в мужья, все равно оставался идеальным.

- Такой прекрасный. Ты и правда мой?

Вратарь усмехается слегка игриво и целует приоткрытые в улыбке губы, перемещая руки за шею мужчины.

- Твой. Поэтому не хочешь наконец взять то, что принадлежит тебе? - шепчет он на ушко в ответ, и в ту же секунду Серхио придавливает его поясницей к столешнице, обхватывая руками его ягодицы и прикусывая открытый участок кожи между шеей и плечом.

От небольшой усталости ноги слегка подкашиваются, а мысли путаются друг с другом, из-за чего Игорь начинает медленно оседать прямо в руках защитника. Он бы и вовсе скорее всего упал на пол, если бы Рамос не посадил его на столешницу, подхватив перед этим на руки под ягодицы. Он только хочет поцеловать Серхио в губы, как тот спешно начинает стягивать с него одежду. Штаны, футболка, а затем и боксерки летят на пол под стол, пока Серхио встаёт на колени перед вратарём, выцеловывая его икры, плавно переходя на внутреннюю сторону бедер.

- Так нечестно. Ты все еще в одежде.

Акинфеев шепчет сбивчиво, скорее для самого себя, так как Серхио вероятнее всего его даже не слышит. Он слишком поглощен телом перед собой, поэтому Игорь аккуратно кладет стопу на его плечо и медленно отодвигает его от себя, привлекая внимание.

- Раздевайся.

Парень говорит твёрдо, почти приказывает, и Серхио послушно встаёт в полный рост, начиная неспеша стягивать с себя одежду, слегка покачивая бёдрами в лучшим традициях стриптиза. Игорь наблюдает, не открывая взгляда, с легкой ухмылкой победителя на лице, будто смог приручить хищного зверя. Льва.

- Так лучше?

Его голос игривый, а вид слишком привлекательный, с твердыми мышцами под загорелой, покрытой татуировками кожей, хоть он пока и оставляет на себе черные свободные боксерки. Игорь думает, что так даже лучше. Он сам их снимет с мужчины только позже, потому что сейчас в состоянии лишь утвердительно кивнуть и закусить нижнюю губу в предвкушении, пока Серхио, не подходя к столешнице, наклоняется ближе, опираясь ладонями на край по обе стороны от бедер парня. Он мягко целует коленки вратаря, не отводя взгляда от его глаз. Карие, слегка потерянные и полностью выдающие все желания своего обладателя.

- Хочу войти в тебя, - шепчет Серхио развязно прямо на ушко Игорю, прильнув к нему всем телом. - Прямо на этой столешнице.

- Я не готовился, - сожаление в голосе ощущается даже физически. - Мне нужно в душ, а это займёт минут двадцать.

Серхио отстраняется немного, чтобы иметь возможность смотреть Игорю в лицо, и мягко берет его за подбородок двумя пальцами, целуя в нос. Тот лишь вздыхает тяжело, пытаясь рукой прикрыть полувставший член. С утихшим возбуждением внезапно приходит стеснение.

- Когда ты ел последний раз?

- Часов шесть назад.

Игорь, задумавшись, отвечает поначалу немного растерянно, лишь через несколько секунд осознавая, пока Серхио с улыбкой на лице начинает покусывать его шею.

- Тебе повезло, что еда в самолёте была отвратная, - произносит он с тихим смешком и накрывает губы Рамоса своими, проскальзывая языком глубже.

Столешница жёсткая и узкая, поэтому полностью лечь на спину все равно не получается. Игорь тихо чертыхается себе под нос, когда в очередной раз ударяется головой о кухонные шкафчики. Сильное возбуждение даёт о себе знать, из-за чего он не просит Серхио остановиться несмотря на неудобную позу, лишь продвигается ближе к краю, прижимаясь к ласкающему его член защитнику.

- Черт! Смазка в спальне, - Рамос недовольно хмурится и все же нехотя отстраняется от желанного тела. - Посиди здесь, я быстро. И не смей дрочить без меня.

Он останавливается на секунду, берет лицо Игоря за подбородок и, хищно улыбаясь, произносит в самые губы:

- Будь хорошим мальчиком.

Вскользь проводит языком по губам и спешно вылетает с кухни, оставляя парня одного. Со сбитым к чертям дыханием и болезненным стояком.

- Вот же сволочь, - хрипло шепчет вратарь, скрещивая ноги, пытаясь хоть как потереться членом о свое бедро.

На сборах времени и сил удовлетворить свои потребности не было. Он приходил уставший в комнату, которую делил с Аланом, и единственное, что не забывал - это написать или позвонить мужу, затем вырубаясь до самого утра. Поэтому сейчас, после такого длительного перерыва, организм требовал если не член в себе, то хотя бы какую-нибудь разрядку.

Игорь резко замирает на мгновение, чтобы в следующую же секунду победно улыбнуться, будто только что выиграл лотерею. Он осторожно слезает на пол, поворачивается спиной к двери и, положив голову сверху на локти на холодном камне, максимально прогибается в пояснице, широко расставив ноги.

- Тюбик почти закончился, но, думаю, нам хват-

Акинфеев старается не засмеяться от того, как Серхио проглатывает последние буквы, чуть ли не роняя смазку на пол. Застывает в проёме, не шевелясь, будто боится, что если сделает движение, все это пропадёт.

- Один один, - гордо улыбаясь, произносит вратарь, что срабатывает на Серхио как спусковой крючок.

Он оказывается около парня быстрее, чем тот успевает вздохнуть, и, удерживая одной ладонью его голову, резко шлепает по оттопыренной заднице, заставляя его издать испуганный вскрик, переходящий в стон.

- Все же ты плохой мальчик, да, малыш? - защитник прикусывает мочку его уха, просовывая руку под его грудью, и рывком поднимает, продолжая крепко прижимать к себе его тело. - Хочешь сыграть?

- Я и так знаю, что выиграю. Ты слишком сильно хочешь меня трахнуть.

- А ты слишком сильно хочешь быть оттраханным. Не думай, что за эти годы я не выучил все твои слабые местечки.

Серхио медленно проводит рукой по его ягодицам и на последних словах резко надавливает средним пальцем на сжатое отверстие, заставляя парня откинуть голову назад и шумно вздохнуть. Он чист и слегка рястянут внутри, явно игрался с собой перед перелётом. Все же двухнедельная разлука повлияла на них обоих, Рамос прекрасно понимает, что он сам долго не продержится, но подразнить мужа все же хочет.

- Помнишь, как ты любил самостоятельно медленно насаживаться на меня с чувством, будто в этот момент ты был главным. Будто ты брал контроль, хотя мы оба знали, что это я тебе позволил, - Серхио закидывает одну его ногу на столешницу, чтобы открыть больше доступа к дырочке, и спешно выдавливает себе на пальцы смазку, пока Игорь так и прижимается к нему, не открывая глаз. - Я мог просто прижать тебя к матрасу и трахать, сколько мне хотелось, пока ты не начинал скулить от того, что тебе было не чем больше кончать.

Серхио вводит в мальчика сразу два пальца, несмотря на сильное сопротивление, и победно улыбается, когда тот протяжно болезненно стонет, впиваясь ладонью в руку мужчины. Он прекрасно знает, что его мальчику нравится это.

- Ты всегда любил чувствовать мой член глубоко в себе. Горячий и твёрдый. Как он двигается, натягивая покрасневшие стенки твоей податливой дырки, сжимающейся так сильно, доставляя нам обоим ещё больше удовольствия, будто ты не хочешь, чтобы я и на секунду выходил. А как ты стонешь, полностью заполненный моим членом, в состоянии лишь принимать то, что я даю. Буквально рыдаешь в предоргазменных судорогах, когда я грубо имею тебя, как свою личную шлюшку. Ты до сих пор слишком сильно любишь это чувство, детка, чтобы сейчас сопротивляться ему, пытаясь меня переубедить.

Три длинных пальца сгибаются внутри вратаря, надавливая на простату, из-за чего он резко сжимается всем телом, дрожа от переизбытка забытых ощущений. Его нога соскальзывает вниз, больно шлепаясь об пол, но Серхио успевает вовремя подхватить его под живот, чтобы он не согнулся пополам окончательно.

- Боже, блять, - мальчик скулит, когда Рамос не даёт ему времени расслабиться, начиная довольно жёстко трахать его пальцами.

- Что ты хочешь, чтобы я сделал, малыш? Скажи, что мне сделать.

Серхио как змей искуситель шепчет сладко на ушко, улыбаясь властно и слегка прикусывая мочку. Разрушенный и нуждающийся вратарь в его руках является лучшей наградой победителя.

- Вставь его внутрь, - Игорь почти плачет, тихо скуля слова в губы мужчины. - Пожалуйста, папочка, вставь его в меня.

После, Рамос уверен, его смущенный мальчик будет отпираться и утверждать, что никогда не называл его так, но сейчас все его смущение будто уступает место желанию, которое он уже не в состоянии скрыть. И защитник не может его больше мучить, отказывая в том, о чем он его буквально умоляет. Поэтому Серхио отбрасывает боксерки в сторону, наскоро смазывает себя остатками смазки и, нагнув малыша над столешницей, резко входит немного меньше, чем наполовину.

- Два один, детка.

Игорь дергается, болезненно скуля, но вопреки неприятному ощущению все равно подаётся слегка назад, насаживаясь больше. У него всегда была хорошая выдержка, кроме тех моментов, когда дело доходит до секса. Он нетерпеливо подмахивается, иногда даже прося мужчину пренебречь тщательной растяжкой, лишь бы скорее ощутить в себе его член. И в такие моменты Рамос любит пользоваться его состоянием, чтобы слегка подразнить.

Серхио выходит почти полностью, заставляя младшего недовольно простонать. Тот хочет насадиться на него вновь, но защитник крепко удерживает его бедра в одном положении, не давая сдвинуться.

- Такой нетерпеливый, да?

Он проводит головкой по анусу несколько раз, надавливая совсем немного, но не входя. Смешанная с предэякулятом смазка густой каплей стекает вниз по машонке. Слишком соблазнительно, из-за чего Серхио не удерживается и, аккуратно собрав её двумя пальцами, вставляет обратно в мальчика, одновременно проталкивая в него и член. За время сборов анус стал слишком узким, на грани болезненного удовольствия сжимая мужчину со всех сторон. От чувства, как ствол проезжается по стенкам, давя на них и раскрывая, Серхио практически теряет способность рационально мыслить. Лишь скулящий под ним мальчик напоминает ему о реальности происходящего, из-за чего он чертыхается хрипло, наконец вытаскивая пальцы и до конца входя в Игоря с громким шлепком кожа о кожу. Протяжный стон облегчения разносится по кухни, в то время как мужчина, не давая времени привыкнуть, тут же начинает двигаться довольно грубо и резко, буквально втрахивая юное тело под собой в твёрдую столешницу.

Он берет запястья Игоря одной рукой и заводит ему за спину, оставляя в качестве опоры лишь лежащую на поверхности грудь и голову. Коленки мальчика сильно дрожат, он продолжает стоять на носочках из последних сил, потому что прерваться сейчас кажется просто невозможным. Не когда мужчина размашисто входит в него без передышек, каждый раз проезжаясь головкой по простате.

- Как же узко, малыш. Ты чувствуешь?

Ответом защитнику служит судорожный стон и последующий за ним мат. На русском. Серхио усмехается гордо, зная, что Игорь неосознанно переходит на русский, только когда совсем начинает теряться в экстазе. И Рамос служит причиной такого состояния вратаря, от чего его желание окончательно разрушить мальчика увеличивается до отметки максимум. Он ускоряется, сбиваясь с ритма и начиная вбиваться в податливое тело довольно хаотично и уже совсем грубо.

- Черт, такой хороший мальчик. Так послушно принимаешь мой член, да, детка?

Серхио уверен, что Игорю это нравится, иначе он бы уже давно лягнул того ногой по бедру. Но защитник все же сомневается в том, что вратарь сможет кончить без дополнительной стимуляции. Даже после стольких дней воздержания. Поэтому, чувствуя наконец долгожданную разрядку, Серхио мысленно просит Игоря потерпеть еще немного и, в последний раз проезжаясь членом по натуженным стенкам ануса, резко замирает глубоко в теле вратаря, прикусывая его лопатки в попытках сдержать хриплый стон. Рамос аккуратно кладет раскрытую ладонь на нижнюю часть живота мальчика, чувствуя едва заметные очертания своего члена под кожей. В первый раз из-за этого он на несколько секунд выпал из реальности и, придя в себя, обнаружил, что возбудился снова, все еще находясь внутри.

- Ты так хорош для меня, милый. Так прекрасен, - мурлыкает Серхио во влажную от пота кожу Игоря, и осторожно обхватывая его тело руками, переворачивает к себе лицом. - Давай я помогу.

Он мягко целует вратаря в губы и только собирается взять его член в руку, как тот останавливает его, аккуратно перехватывая за кисть.

- Не нужно, - опускает глаза вниз, сильно краснея, пока Серхио прослеживает его взгляд и замечает обмякший ствол с каплями спермы на головке. - Еще когда ты назвал меня хорошим мальчиком.

Рамос смотрит несколько секунд, приказывая себе успокоиться и хотя бы дойти до кровати для второго захода, и, только когда мальчик устало прижимается к нему, повисая на шее, он накрывает мягкие губы своими и берет юное тело на руки, унося с кухни.