Часть 17 (1/2)

— Вот, собственно, и всё, — закончила длинный монолог Ино и глянула на подругу. — Не забывай улыбаться и всё будет тип-топ.

— Спасибо, — поблагодарила Хината, расправив складки на выглаженном фартуке, — за всё!

— Что ты! Это такие пустяки, — отмахнулась блондинка, достав коробку из холодильника. Поставив на стол, она аккуратно открыла ее и нагнулась, заглядываясь на красивый торт с клубничным желе. Облизнувшись, потянула за подложку. — Торт-суфле лучше резать тёплым ножом, — пояснила девушка, включив горячую воду, и подержала под ней метал пару минут. — Ммм, вкусный, — Ино с удовольствием съела с ножа тонкий кусочек. — Хината, доставай тарелки, поедим.

— Мне кажется, Шикамару не будет рад, — настороженно произнесла подруга, нахмурив брови.

— Шикамару? Ты видишь здесь Шикамару? — деланно произнесла девушка, заглядывая то в шкаф, то за стойку. — Кажется, его здесь нет, — заговорщицки шепнула она на ухо.

— Ты уверена, что он не разозлится? — хихикнула Хината и потянулась за тарелками.

— Я уверена, что он даже не заметит!

— И всё-таки, это как-то неправильно.

— Можно подумать, мы совершаем преступление! — закатив глаза, пробурчала подруга.

— Это всего лишь торт! К тому же, мы должны знать, что предложить клиенту, если он спросит нашего совета. Да и этот маленький кусочек окупится ещё в четыре раза. Разве я не права?

— Права, — Хината одобрительно кивнула, улыбнувшись про себя. Все-таки у Ино талант в убеждениях – может склонить на свою сторону даже самого дьявола.

Разложив по тарелкам торт, Ино двинулась к столикам, закрыв попутно дверцу шкафа бедром. Хината заварила кофе, посыпав корицу на молочную пенку. До открытия оставалось минут тридцать и у них было достаточно времени, чтобы позавтракать и поговорить о пустяках. Яманака потянулась на стуле и, сделав глоток, посмотрела на подругу, которая, обхватив двумя руками кружку, наблюдала, как плотная пенка постепенно оседала.

— Что-то случилось?

— Кое-что вспомнила.

— Что-то хорошее? — хитро прищурившись, спросила Ино, ткнув подругу в плечо.

— Папу, — прошептала девушка грустно, но с теплотой улыбнувшись.

Ино дёрнулась, задела локтем чашку и тарелку и посуда разлетелась по полу крупными осколками. Кофе растёкся по кафелю, а минутой ранее красивый торт превратился в розовую кашицу. Хината побежала за тряпкой и совком, а, вернувшись, увидела раздосадованную Ино на коленях, собирающую осколки в мусорное ведро. На глазах девушки проступали слёзы и она то и дело сметала их тыльной стороной ладони, морща нос.

— К счастью, — ободряюще сказала Хината, погладив по спине Ино. Девушка непонимающе посмотрела на неё, ещё больше размазывая чёрную тушь под глазами. —  Посуда бьётся к счастью или скорому замужеству.

— Скажешь тоже, — хохотнула она, поднимаясь. — Вот счастье-то привалит, когда Шикамару выставит счёт за всю разбитую посуду. Теперь вместо того, чтобы наслаждаться кофе, придётся мыть пол.

— Я могу вымыть, а ты можешь мой кофе выпить, я к нему даже не притронулась.

— Я, конечно, наглая, но не до такой степени. Доедай торт, а я тут приберусь.

— Я помогу...

— Кыш-кыш, — шутливо замахав перед собой тряпкой, отогнала девушку от себя. — Хината, — закончив убираться, Ино подошла к протирающей стол подруге и, отодвинув стул, села напротив неё, —я тут подумала... Только не пойми меня неправильно, я просто волнуюсь... Ты не думала о том, чтобы снова начать ходить к психологу или посещать общество анонимных наркоманов? Если тебе нужна поддержка, я всегда тебя выслушаю. Ты же знаешь, —Хьюга обратила все своё внимание на пятно на стол и усиленно стала его натирать, — ты всегда можешь на меня положиться, — Хината закивала и отвернулась к окну, но Ино перехватила её руку, сжимая ладонь. — Но я не специалист, а то, через что ты прошла, просто так не забывается.

— Я знаю, — растерянно пригладив чёлку, Хината села за стол и стала водить пальцем по гладкой поверхности, — дядя Хаширама тоже мне об этом говорил.

— Дядя Хаширама? — с удивлением спросила Ино, приподняв бровь. — Кто это?

— Не знаю, помнишь ты или нет, но мы встретились как-то с ним, гуляя по парку. Высокий такой... Он ещё смеялся над твоими шутками, пока не подошла его жена.

— Аааа, тот старик!

— Да не старик он вовсе, — возмутилась Хината, сведя брови к переносице. Он был ровесником её отца и выглядел довольно неплохо. Подтянутый, с упругой походкой и ровной осанкой. Если бы не проступающие на лбу и в уголках глаз морщины, трёхдневная щетина и усталый взгляд, то можно было бы дать ему лет сорок, если не меньше.

— Да ладно тебе, для меня все мужчины старше сорока — старики. Это твой дядя? — округлив глаза, Ино перевесилась через стол.

— А, нет, — улыбнувшись, Хината замахала руками перед глазами, — он друг отца. Когда-то они учились вместе. Даже не знаю, что бы со мной было, не встреть он меня тогда.

— Вот оно как, — протянула подруга и посмотрела на дверь — через стекло было видно, что к ним подходит первый посетитель. — Если хочешь, я могу поискать хорошего специалиста или пойти вместе с тобой.

— Я справлюсь, — уверенно сказала девушка, повернувшись, когда дверь со звоном открылась, — спасибо.

Хината сидела на диване, подогнув под себя ноги, и смотрела на запечатанный конверт на столе, не решаясь вскрыть. Ладошки запотели от волнения и сердце готово было выпрыгнуть из груди. Напротив сидел Хиаши, положив руки на колени, переводил взгляд с дочери на конверт.

— Я могу... Если ты боишься, — кашлянув в кулак, отец прервал затяжную паузу. Несмотря на сдержанность, голос слегка подрагивал, выдавая беспокойство.

Дочь отрицательно покачала головой и быстро схватила конверт, распечатала. Поджав губы и закрыв глаза, она трусила взглянуть на результаты.

— Поступила, — раздалось над головой и тяжёлая, но тёплая рука легла на её плечо, — молодец.

Хината распахнула глаза, не понимая, как отец оказался за спиной, и посмотрела на результаты. Запрокинув голову, она взглянула на отца, который улыбался и, казалось, сдерживал заблестевшие в глазах слезы. Поспешно отвернувшись, он зашёлся кашлем и прошёл в ванную, чтобы взять себя в руки. Грудь его распирало от гордости, ему хотелось подбросить её к потолку, как в детстве, когда она бежала к нему, шлёпая по полу босоногими ногами. Но радость постепенно сменялась лёгкой грустью осознания, что дочь выросла и совсем скоро покинет дом, уедет в другой город и заживёт самостоятельной жизнью, будет навещать его только на каникулах. А вскоре и сама заведёт семью и забудет про своего старика. Вот они — родители — вырасти, воспитай, а потом отпусти. Сердце сжалось от этих мыслей, и он, нервно растерев грудь рукой, ополоснул лицо холодной водой. Мысли потоком сменяли друг друга и накатывал страх, что дочь не справится с самостоятельной жизнью. Понимая, что рядом не будет напутствия от более мудрого человека, Хиаши страшился, что его маленькая Хината может связаться не с теми людьми, не сможет решить свои проблемы сама, вляпается в какую-то историю. Она же такая наивная и добрая, сколько раз он пытался искоренить эти качества, сделать её более жёсткой, но всё безуспешно.

— Раз уж у меня выходной, то почему бы нам не пойти куда-нибудь? — спросил Хиаши, вернувшись в зал.

Хината от неожиданности чуть не выронила книгу и, распахнув шире большие глаза в удивлении, захлопала ресницами. Она не помнила, когда отец предлагал провести время вместе. Ей всегда казалось, что ему некомфортно находиться с ней долгое время наедине, поэтому он работал допоздна, а в свободный день либо не вылазил из кабинета, либо уезжал куда-то под предлогом неожиданно возникших дел.

— Куда бы ты хотела? Ну, знаешь, я не в курсе, куда сейчас ходит молодёжь.

— Я... Я не знаю, — замялась она и тут же испугалась, что секундное промедление может стоить ей такого дорогого дня в компании отца. Ей хотелось ухватиться за этот порыв и провести с ним немного времени. — Здесь неподалёку есть кафе, можно туда, — протараторив и пряча глаза под густой чёлкой, Хината затеребила замок серой толстовки.

Хиаши скептически оглядел здание: невзрачное, с нелепыми расклеенными розовыми зайцами на витражных окнах, увядающие петунии в горшках у входа, задрипанный коврик с надписью «welcome». Он хотел было уточнить, уверена ли она, что хочет именно здесь обедать, но затем быстро отогнал эти мысли, подумав, что ничего не понимает в нынешних вкусах. Открыв дверь и пропустив дочь, он вошёл в помещение и сразу прищурился. Было темно и потому появившаяся откуда ни возьмись девушка с фонариком напугала его. Спросив, сколько человек, она повела их к столу. Хиаши высоко поднял брови в недоумении, посмотрев на дочь, которая была удивлена не меньше и нервно кусала губы. Над письменным столом зажглась тусклая лампа и осветила книги, бумаги, скрепки и прочие канцтовары, разбросанные по поверхности.

— Вы впервые у нас?

— Да, — ответила дочь, сильнее сжимая ремешок сумочки.

— Присаживайтесь и обустраивайте стол, как вам хочется. К нам часто приходят студенты, чтобы поработать над совместными проектами, поэтому не обращайте внимание на лёгкий хаос. Вот наше меню, когда будете готовы к заказу, поднимите руку и я подойду.

Хиаши растерялся от обилия новомодных названий в меню и, чтобы не попасть впросак, просто ткнул пальцем в первое попавшееся, когда подошла официантка. Он кинул взгляд на дочь, которая, прислонив пальцы к губам, внимательно изучала лист.

— Извини, — пробормотала под нос Хината, склонив голову.

— За что?

— Я не думала, что здесь так...

— Оригинально, — закончил он и поёрзал на жёстком стуле. — Правда эти табуретки могли бы сделать более удобными.

Хината тихо хихикнула, удивляясь, что отец попробовал пошутить и не сказал ничего обидного в духе «Другого я от тебя и не ждал». Украдкой она взглянула на него — серые глаза излучали приятный свет, а обычно напряжённые и опущенные уголки губ были сейчас немного приподняты, делая суровое лицо более мягким и расслабленным. Она не помнила, когда видела его таким умиротворённым. Отец всегда был для неё недосягаемым, а сейчас казался таким родным и простым. Смотря, как он потирает подбородок и потерянно кладёт скрепки в органайзер, она улыбнулась и помогла ему прибрать стол. И почему они раньше никуда не выходили и не проводили время вместе? Почему именно сейчас, когда ей скоро уезжать, она почувствовала связь между ними, от которой щемило сердце и хотелось почувствовать себя вновь маленьким ребёнком в сильных объятьях отца?

Хиаши наблюдал, как дочь, остужая суп, смешно дует на ложку, и вспомнил её совсем малышкой. «Ух, голячо, папа. Голячо», — говорила она, когда он пытался накормить её перед работой. Тогда он брал ложку, загребал кашу и дул на неё, чтобы она быстрее остыла, а она, смотря на него, смеялась и повторяла.