Глава 33. Глаза и уши (1/2)

— Я… Мне кажется, тебе есть что сказать, — блондинка неспешно натягивала на ноги высокие гетры, в которых обычно спала. Но не этой ночью. Сидя утром на краю кровати, она смотрела вперёд себя, ощущая между лопатками пристальный взгляд юноши.

— Спасибо за ночь? — изогнув губы в подобии улыбки, нахмурился он, собирая с пола разбросанную одежду. Какая глупость.

— Нет, я не об этом, Тео, — мягко улыбнулась девушка.

— Тогда о чём? — отрешённо спросил он, бросив на кровать рядом с гостьей её шёлковые пижамные шорты, в которых застал её в гостиной этой ночью. Спальня пустовала, Блейз задержался в комнате Харпера и ночевал там, а Малфой всё ещё не вернулся.

— Я успела научиться различать, когда глядя на меня, думают о другой, — она была так спокойна, говоря о том, что на самом деле задевало её каждый чёртов раз, когда она оказывалась в чужой постели. Самым ужасным, наверное, было то, что она знала, на что соглашалась. С другими, а теперь и с ним.

Теодор медленно и мягко прикрыл глаза, сделав тихий глубокий вдох. Зачем он это сделал? Зачем это всё было нужно, может стоило лучше контролировать количество поступающего в организм алкоголя?

— Даф, — начал он, — меньше всего я хотел обидеть тебя.

— Я знаю, всё в порядке. Это, — она опустила взгляд на свои голые плечи, бёдра и лежащие рядом шорты, которые в порыве эмоций он сорвал с неё ночью, — мелочи.

На лице Гринграсс дрогнула мягкая улыбка. Она не была влюблена в него, не хотела ничего серьёзного, не было никаких надежд или глупых наивных мечтаний. Всего лишь друг, всего лишь секс, просто способ почувствовать себя нужной. Улыбка стала шире.

— Так… Я догадываюсь, кто должен быть здесь вместо меня, — Дафна была прекрасной, умела так тонко чувствовать людей, видеть их души, замечать невидимое глазу. И у неё получалось говорить об этом. Мягко, ненавязчиво, без давления и излишнего любопытства.

— Быть этого не может, — ухмыльнулся Нотт, натянув на себя боксеры и кольнув девушку взглядом.

— Может, — тёмные брови Дафны игриво подпрыгнули. — Почему ты ей ничего не скажешь?

— Завязывай с уроками прорицания, — отшутился он, но после, почему-то, стал серьёзней. — Разве ты не заметила, что ей есть с кем говорить? — ухмылялся Тео, закинув ногу на ногу, надевая носки.

— Разве тебе не было, о чём сказать ей раньше?

Если бы не отсутствие одежды на обоих, это была бы обычная дружеская беседа. Так и было, только после дружеского секса, в котором двое нашли утешение. Может, в воздухе не витала высокая мораль, но разве кто-то в этих стенах хотел казаться правильным?

— Я… Нет. Я не тот, кто ей нужен.

— Какое благородство, — быстро ответила блондинка, использовав ироничный тон, натягивая шорты.

— Разве? Может дело в ней, а не во мне, — хмыкнул Нотт, улыбнувшись на одну сторону. — И это я бы не смог ужиться с её характером.

— Вроде, пошутил, но доля правды в этом есть, — хихикнула Дафна, согласно покачав головой. — Но… Ваша дружба всегда казалась странной, ты её, — она сделала паузу, всматриваясь в профиль слизеринца, — любишь?

Брови Теодора резко сдвинулось, и он, заметив между тумбочкой и кроватью бледно-розовую шёлковую маечку, потянулся к ней, бросив последнюю часть одежды прямиком в Дафну.

— О, Мэрлин! Серьёзно? — удивилась она, уставившись на парня и замерла, продолжая простыней прикрывать грудь. — Неужели?

— Нет, — бросил он. — Отвали, мы просто друзья. Она мне родственница, мой отец – её крёстный, что за глупости, — карие глаза наконец коснулись тела Дафны и мягко поползли вверх к её лицу.

— Как скажешь. Меня это не волнует, просто, — она коснулась гладкой ткани майки, которую теребила в руках, прежде чем надеть. Белая простынь была зажата подмышками, прикрывая грудь, пока Дафна продолжала сидеть на кровати одногруппника, не торопясь её покинуть. — Жаль. Чувства имеют свойство делать больно и быть совсем некстати.

— Почему ты не с Харпером? — резко спросил он. Не грубо, спокойно, просто казалось, её слова касаются не только его самого, но и её.

— Мы просто друзья, — улыбнулась она. — Я только друг.

И плечи Теодора дёрнулись. Он хмыкнул и ухмыльнулся. Вот она, причина, по которой эти двое оказались сегодня в одной постели. Абсолютная идентичность. На лице Нотта играла дурацкая улыбка, он сидел на противоположном краю кровати, стукнувшись с девушкой кулаками. Говорить дальше было бессмысленно, всё было ясно без лишней болтовни и душещипательных историй, которые никому не нужны. Они друг друга поняли, этого было достаточно, оказались рядом, когда было нужно, поддержали, по-своему, большего и не нужно.

Без предварительного стука, дверь в комнату, по всеми известному закону, отворилась, открывая перед незваным гостем неожиданную картину. Да, больше шансов было увидеть здесь трёх, пускающих слюни на подушку, парней, спящих в неестественных позах после выпускного вечера, но никак не Дафну Гринграсс, надевающую на себя верх от пижамы, сидя на кровати Нотта и самого Тео, сидящего голой спиной к двери.

— Дьявол, — бросила Эйвери, проклиная привычку входить без стука в эту комнату, как к себе домой. Глаза старосты моментально крепко зажмурились, а линия губ скривилась — Вот же! — рыкнула она не от злости, а от неожиданности, резко отвернувшись одновременно со смущённой Гринграсс, щёки которой тут же порозовели.

Теодор только успел повернуть голову к двери, услышав знакомый голос и испытав подобие сердечного приступа. Иначе никак не описать то чувство в груди, когда в действительности несколько секунд не слышишь биение собственного сердца, а затем оно с удвоенной силой стучит у тебя в ушах.

— Блять, — прошипел он, вскочив за быстро ретировавшейся Эйвери, крикнувшей вслед:

— Запирайте двери!

— Тео, штаны! — прошептала Дафна, остановив парня у самого порога.

— Чёрт, — сквозь зубы проговорил он, ущипнув себя за переносицу, толкая ладонью дверь, замок которой тихо щёлкнул.

Насупленный взгляд Теодора коснулся виноватого вида блондинки, которая втянула нижнюю губу, прикусив её. Они не сказали друг другу ни слова, Дафна ушла, борясь с желанием выждать несколько минут, чтобы не пересечься с Эйвери и избежать неловкости. Ничего не случилось, никто никому ничего не должен, никто не виноват, никому не должно было быть стыдно. Но было и, чёрт его знает, почему.

Глаза Лии редко принимали столь округленную форму. Им больше было свойственно выражать равнодушие, показательно закатываться, обнажая белки и красные от недосыпа капилляры, или так же показушно отводить взгляд, но никак не округляться в искреннем недоумении и удивлении до тех пор, пока роговица совсем не пересохнет. А после, моргнуть и продолжать смотреть вперёд, пребывая в таком же недоумении дальше.

Ночь выдалась бессонной. Лиа лежала, натянув одеяло к самому подбородку и устремив взгляд к плотному балдахину над кроватью. Глаз было не сомкнуть, мысли, чёрт бы их побрал, лезли в голову со звериным рвением, заставляя слизеринку следить за дыханием и не поддаваться. Разные, как и всегда. Потом голые ступни коснулись колючего коврика у кровати, пальцы на ногах несколько раз оторвались от ворсинок и снова прильнули к ним, чтобы опять ощутить приятное покалывание. На часах было уже восемь утра, когда что-то потянуло слизеринку к мужским спальням, а после заставило ощутить смесь стыда, шока и чего-то… Ещё. Чего-то, что застало врасплох, вынудило думать об этом, нахмурив брови, пока она раскладывала остатки вещей по чемоданам, а после заставило появиться на лбу горизонтальным морщинки, когда брови вдруг поднялись вверх.

— Что? — Пэнси наклонилась вперёд, всматриваясь в лицо подруги, попутно закрывая увесистый чемодан.

— Угадай, кого я случайно застала в комнате ребят? — Эйвери говорила ровно, пусть ситуация и была… непредвиденной.

Не счесть, сколько раз каждый из слизеринцев, и не только, заставал кого-то из студентов за плотскими утехами. Это было в порядке вещей, чем-то естественным и весьма ожидаемым, учитывая сепарацию от родителей и отсутствие тотального контроля. Возраст и гормоны диктуют свои правила, и удовлетворять эти потребности – совершенно нормально, это очевидно.

Заинтересованный и слегка удивлённый взгляд Паркинсон скользнул по пустующим кроватям, а движение бровей означало вопрос: из наших? Эйвери кивнула и поджала губы, слегка улыбнувшись. Взгляд Пэнси остановился на кровати Имоджен и по выражению лица стало ясно, что Стреттон явно не подходит под описанную ситуацию. Уж слишком у неё незапятнанная мужскими руками репутация. Тогда Пэнси коснулась взглядом четвёртой кровати и её брови поползли вверх.

— Не может быть, — серьёзно проговорила она, а затем на её лице появилась ехидная улыбка, обнажившая клыки. — Блейз был с Харпером и Гойлом, Драко, пусть и не светится любовью к жизни, на самоубийцу не похож, — рассуждала Паркинсон. — Дьявол, — улыбаясь, она сдвинула брови. — Тео. Ого, это… Неожиданно. Ха, я бы сказала, вау!

Сплетни нравились Паркинсон больше большинства дел, которыми ей приходилось заниматься ежедневно. А если в теме обсуждения ещё и мелькали интимные подробности – вдвойне интересней.

— И что ты, благословила? — продолжала слизеринка, убирая чемодан с кровати, взявшись за кожаную ручку обеими руками и приложив усилия.

— Скорее, с криком убежала, — ухмыльнулась Лиа, встретив на себе понимающий, но не без ноты издевательства, взгляд подруги.

— Ну, странно, но приемлемо. Хранить верность и блюсти себя не для кого. Парням нужен секс. И Дафне, — Паркинсон пожала плечами и была права.

То же чувство, что беспокоило Эйвери, очевидно, испытывал и Нотт. Тео был первым, с кем у неё была близость, а она, до недавнего времени, была последней, кто был у него. И это было важно. И объясниться, наверное, тоже было важно, раз Теодор решил сделать это перед отъездом.

— Лиа, — тёплый обволакивающий голос окликнул волшебницу около кареты.

Она обернулась, глядя на запыханного Нотта и его непослушные кудри, спадающие на лицо и слегка покачивающиеся от тёплого ветра.

— Привет, — её низкий грудной голос был куда более спокойным и равнодушным, чем ожидалось.

— Виделись, — на выдохе сказал он, неловко ухмыльнувшись, когда уголок губ девушки напрягся в насмешливой полуулыбке. — Об этом…

Лиа подняла на него взгляд. Ниже его на полголовы, приходилось смотреть на стройного и, следовало признать, хорошо сложенного слизеринца снизу вверх. Расстёгнутый воротник оголял горбинку кадыка и часть шеи, на которой виднелась старая цепочка, которую Нотт носил с первого курса — что-то вроде талисмана. Лиа видела, как он сглотнул.

— Всё в порядке, — спокойно начала она, позволив Теодору взять сумку из её рук и поставить её в карету.

— Да, но вышло неловко и, кажется, неправильно, — он отвёл взгляд и повёл плечом.

Ему в действительности неловко, и Лие было странно видеть его таким. Обычно казалось, чувство стыда и ему подобные попросту не присущи Нотту.

— Да, мне следовало стучать. Я не ожидала увидеть что-то… Такое. Я искала Драко, — снова ровно, словно заучила слова наизусть, ответила она, бросив взгляд на тропу, ожидая тех, кто сядет с ними в карету. Паркинсон ворковала с Блейзом, встав на носочки, чтобы опереться локтем о его широкое плечо, Дафна делала вид, что слушает сестру, стоя в стороне, остальные рассаживались по свободным каретам или дожидались их прибытия.

— Я так и подумал, — Нотт смочил губы и глянул в сторону блондинки, ночевавшей в его постели. — У нас, — он сделал короткую паузу, — не серьёзно. Даже не знаю, как так вышло, это…

— Всё в порядке, — отрезала Эйвери. — Дафна неплохая, тебе незачем говорить об этом. Ты можешь спать, с кем хочешь.

Тео замер, глядя в глаза подруги. Конечно. Она права, так и есть, только почему всё это утро он чувствовал желание оправдаться? Она не его, это девушка его лучшего друга. Подруга, только и всего. Он мягко улыбнулся на одну сторону, потянув руку к затылку Эйвери.

— Иди, — хрипло сказал он, притянув голову девушки ближе к себе и оставил ощутимое касание губ на её макушке, когда почувствовал, как холодные пальцы поползли по его талии к позвоночнику. — Ты видела его? — чуть позже спросил он, прежде чем Лиа убрала руку с его горячей спины.

— Нет.

Не вернулся. Лиа смиренно ждала.

***</p>

Дом. Привычный, родной, где ещё сохранился запах матери, которой катастрофически не хватало, но Лиа научилась жить и с этим. Раннее утро, часы на первом этаже звонко пробили шесть раз, а Эйвери в то же мгновенье открыла глаза, приняв сидячее положение в мягкой постели. Взгляд вперёд, такой осмысленный и нисколько не сонный — что-то заставило её проснуться, открыть глаза и прогнать сон настолько далеко, чтобы в тот же час вернуть себе трезвость ума. Так иногда бывает, когда жизнь лишена расслабляющего покоя. Предчувствие. Лиа сделала глубокий вдох, плавно смыкая веки и мысленно приветствуя нарастающее жжение в районе предплечья.

Вот оно, а она уж было подумала, что начинает понемногу сходить с ума.

Действия доведены до автоматизма, Лорд не любил медлительность, когда бы он не звал, куда и для чего. Широкая футболка, впитавшая запах сна и тела, осталась лежать на кровати, пока Эйвери-младшая с равнодушно-сосредоточенным видом натягивала на себя тёмные одежды, которые хранились отдельно от всего, что было связано с нормальной жизнью. Осталось совсем немного, чтобы она, ровной стопкой, сложила чёрную форму к любимым блузкам, рубашкам и платьям. Совсем немного к последней стадии принятия. Совсем немного, чтобы эта часть жизни стала всей её жизнью.

Отца в доме не было, Лиа прислушивалась к звукам, проходя мимо родительской спальни и кабинета. Только Хелен шуршала на кухне вместе с домовиками, отреагировав на звук скрипнувшей половицы.

— Крошка, это ты, — приторно мягко прозвучало из уст домработницы, когда та выглянула из-за дверного проёма. — Рано, — тон изменился, уголки губ плавно опустились. Хелен задержала взгляд на серьёзном лице Лии, неожиданно повзрослевшем.

С каждым разом девочка выглядела всё более мрачной и безразличной, будто огонь в ней совсем потух, но Хелен не знала, что пожар внутри Эйвери так быстро не потушишь.

— Отец ушёл только что? — негромко спросила Лиа, расслабленным пальцем криво махнув в сторону камина, и Хелен коротко закивала.

Знала, о чём говорит столь ранний подъём обоих Эйвери. И хорошо, что девочка пойдёт не одна. Лукас отвратительный, но, всё же, отец, и сложно было поверить, что родитель способен позволить своему ребёнку попасть в неприятности. Лукас сам был этой неприятностью, но за дочерью всегда присматривал, Хелен надеялась на это, провожая её взглядом и мысленно прося богов уберечь Лию от бед.