Глава 19. Скрипка (1/2)

Дверной замок тихонько щёлкнул за спиной слизеринской старосты, которая ещё несколько секунд простояла у двери, отделяющую их уютную гостиную от сырых подземелий. Лиа скрестила руки за спиной, опираясь лопатками на дубовую дверь. Спокойным, но сосредоточенным взглядом она наблюдала, как её подруга, Пэнси Паркинсон, несмело садится на краешек дивана, выдавая только что минувший нервный срыв. Зелёные глаза скользнули по высоким парням, которые слишком рано стали выглядеть мужественно. Взрослые, глубокие взгляды юных мужчин встретились, и они словно и вовсе могли общаться только с помощью зрительного контакта. Наверное, в этом плане можно сказать, что Нотту повезло иметь двух близких друзей, которые знают каждую из его сторон и принимают его. Ведь тот, кто сам стремится к тому, чтобы его принимали со всеми ранами и тараканами, коих была целая гвардия, принимает остальных именно такими, какими они есть. Может потому что так и нужно поступать друзьям, а может, потому что ожидает, что кто-то и с ним обойдётся именно так. Но Теодору определённо повезло. Несмотря на ранение, из-за которого он больше не мог быть капитаном, на то, что его решения часто шли ему не на пользу, и на то, что по своей воле отказался от единственной важной и достойной девушки, он был счастливчиком. Тяжело сказать, был ли таковым Малфой. Раньше, без каких-либо сомнений, Лиа сказала бы «‎да»‎. Тогда улыбка на точёном лице парня появлялась так же часто, как когтевранцы ночевали в коридоре под дверью собственной гостиной, а взгляд был таким цепким и хитрым, что приковывал к себе взгляды даже некоторых парней. Вот такой он был, живой мальчик-подросток, жаждущий внимания, похвалы и признания.

— И как мы будем разгребать это дерьмо? — спросила Пэнси, двинувшись по дивану ближе к спинке.

— Так же, как разгребали его до этого момента, — Эйвери уселась в любимое кресло, только заметив, что время оставило потёртости на обивке подлокотников.

Слизеринцы глянули на подругу, которая, в общем-то, была права, но её ответ показался каким-то… слишком простым.

— Есть ещё варианты? — ответила Лиа на не озвученные вопросы. — Никто не должен знать об этом и никто нам не поможет. Шанса отказаться от всего этого у нас тоже нет, если вы не заметили. И не важно, сколько нас.

— Плыть по течению? — Нотт закурил сигарету, протягивая почти полную пачку белобрысому другу.

Драко, в свою очередь, вытащил из пачки сигарету и бросил её в сторону Эйвери. Пожалуй, это был подходящий момент для вредной недопривычки. Лиа в воздухе схватила картонную коробочку и тоже закурила, стряхнув пепел в наколдованную рядом пепельницу.

— Я не могу по-другому, — девушка вложила в эти слова слишком много значения. — И вы тоже, — яркий огонёк на конце сигареты обвёл слизеринцев.

— И что теперь? Будем жить вот так дальше, с каждым днём становясь теми, кем не являемся? Понятно, что отказаться нельзя, но, может, есть другой выход? Он же должен быть, — возразила Пэнси, стянув школьные туфли, которые всегда ненавидела, и подтянула ноги к себе на диван.

— Жить так или не жить вовсе? — переспросила Эйвери.

— Второе, — резко ответила Паркинсон, кольнув подругу взглядом.

— С ума сошла? — Лиа была спокойна, но нота раздражения мелькнула где-то в области её лица, и она выдохнула.

Пэнси всегда была категоричной. Её не пугали последствия прогулов уроков, она с лёгкостью хамила преподавателям и намеренно делала лишь то, что хочет. Исключительно то, что хочет. Такой ответ был ожидаем, но выводил из себя её подругу. Эйвери любила Пэнси, но иногда она казалась ей… неразумной, бросая подобные высказывания на ветер. Но Лиа понимала, что подруге нужно время, чтобы переварить всё, осознать и принять факт того, что любое необдуманное решение стоит им жизней. И это будет не та смерть из художественной литературы, после которой ты видишь своих ушедших родственников и попадаешь в Рай.

— Но ведь можно поднять бунт, есть же тысячи волшебников, не поддерживающих его. Не мы одни! — воскликнула Паркинсон, хмуря брови и плотнее вжимаясь в диван.

— О да, бунт смертников — это как раз то, что нам нужно. Молодец, Паркинсон, ты сегодня генератор отличных идей, — ядовито возразил Малфой, фирменно закатив глаза.

— Так, — встрял Теодор, чуть подав корпус вперёд, и опёрся локтями о колени. — Так дело не пойдёт.

— Сначала нужно сделать так, чтобы никто и никогда не узнал ни об этом разговоре, ни обо всём остальном, — Драко выдохнул густой сероватый дым, который тут же закрутился над его головой.

Стараясь думать наперёд и пытаясь избежать худших поворотов, Малфой глядел в саму суть. Что бы они не решили, наиболее важно сохранить это в тайне, иначе всему конец.

— Сначала дай мне договорить, — быстро ответил Нотт, но чуть громче, и тут же оглянулся, боясь привлечь к их разговору внимание полуночников, которые могли не спать. — До сегодняшнего дня у каждого был свой план, ведь так? И то, что наши мнения совпали, по-сути ничего не меняет. Хоть так и стало чуть проще. Вы все молчали, не сказав никому ни слова, даже друг другу, а теперь вдруг Пэнси предлагает поднять восстание из пары калек и отличницы. — Нотт выдохнул, теребя браслет, висящий на кисти. — Пусть всё идёт так, как должно. Принимать решение сейчас — идиотизм, как и что-либо менять. Прости, Пэнс.

— Тео прав, — снова подала голос Лиа. — Пэнси, смирись, у нас нет другого варианта. Он сильнее Министерства и Ордена, мы должны быть на его стороне.

— Легко сражаться, когда знаешь, что победишь, — бросила брюнетка, обратив на себя взгляды друзей. Было в её тоне что-то похожее на… обиду. И слова эти предназначались именно Лие, они были про неё.

— Знаешь, сколько раз я уже успела подумать, что никогда больше не окажусь в этой комнате? Сколько раз я думала, что не вернусь домой? Забери свои слова назад! — сердито ответила Эйвери, крепко стиснув зубы. — Я не пойду против него, потому что хочу жить, в отличие от тебя. Хочу спасти себя и свою семью! — негромко рыкнула она.

Комната ненадолго погрузилась в тишину. Лиа сказала то, что думал каждый. Каждый из них уже успел испугаться за свою жизнь, а то и не раз. И это было чистой правдой.

— Прости, — на выдохе проговорила Пэнси, отводя виноватый взгляд от подруги. — Я понимаю, но нельзя же просто смириться. В Дувре был ад, я не хочу видеть это снова.

— Может тебе и не придётся, — задумчиво протянула Эйвери. — У нас ведь нет личного лекаря?

— Нет, спасение умирающих в руках самих умирающих. Но появление целительницы было бы кстати, если справишься, — Малфой мельком глянул на Пэнси, глаза которой чуть загорелись, видимо, эта роль действительно по ней. — В любом случае, мы все знали, на что идём, поздно что-то менять, — Драко затушил окурок и подпёр рукой подбородок. — Разве что…

— Смотреть за Орденом, и если им хватит сил противостоять Лорду — помочь, — взгляды парней снова встретились, веки согласно медленно опустились и так же медленно снова поднялись вверх.

В комнате повисла тишина. Сложное решение, которое было не менее сложно озвучить. Каждый из них в какой-то момент до этого вечера уже задумывался о предательстве, но признать это вслух было не просто.

— Принять сторону любой побеждающей стороны? — переспросила Лиа.

Перед глазами восстал образ Фреда, который предлагал ей пойти с ним, обещая, что что-нибудь обязательно придумает. Тогда она отказалась, зная, что даже если Орден примет предательницу, они не смогут её защитить, а Лукас окажется в опасности.

— Не слишком благородно, конечно, но если у них получится дать отпор, они не откажутся от помощи, — проговорил Тео. Умение глубоко анализировать пришлось кстати, пока он старался обдумать, что вообще может предпринять Орден, чтобы противостоять восстанию Пожирателей. — А мы сможем её оказать.

— Твой друг хотел тебе помочь, вот и узнаем, правда ли, — серый взгляд Малфоя упёрся между бровей Эйвери.

— Какой друг? Уизли? — слова Драко заставили Нотта встрепенуться. — Когда это?

— Тогда, когда мисс я-не-пойду-против-него, — чуть язвительно заговорил Малфой, — явилась к дому этих бедняков, защищать дружка от Пожирателей.

Проговорился-таки. Насупленные слизеринцы таращились на девушку, смиренно прикрывшую глаза. В какой-то момент они всё равно узнали бы об этом инциденте из уст самой Лии. Это ведь был важный шаг тогда, когда она сломя голову бежала через Запретный Лес, чтобы оказаться у Норы вовремя.

— Тебя видели? — тут же спросила Пэнси.

— Нет.

— Честнее, Эйвери, — подначивал Драко.

— Никто, кроме этого сталкера и Фреда.

— И давно? — удивлённый тон Нотта заставил Лию поднять на него взгляд.

— Нет.

— Значит, план утверждён, — добавил Теодор, пристально глядя в глаза подруги. Хотел бы расспросить её обо всём, с чем ей пришлось столкнуться, но сейчас для этого был не тот момент. Он сделает это позже. — У нас ещё много времени, чтобы придумать, как сделать так, чтобы никто из родных от этого не пострадал, если у Ордена вообще хватит смелости противостоять ему сейчас.

Не слишком верные Пожиратели сошлись на том, что это единственный вариант сделать так, как подсказывает им совесть. Может это была и не совесть, а просто нежелание всю жизнь идти по головам, чтобы жить. Но это была война, настоящая война, и она не могла длиться вечно. Когда-то она закончится и обязательно окажется сторона, которая победит. И они должны быть именно на этой стороне, ради друг друга, ради жизни и ради себя. Слизеринцы решили, что это и не план вовсе, а лишь запасной вариант на случай, если когда-то подвернётся возможность вот так взять и переобуться. Да, благородством здесь и не пахнет, но принимать какие-либо решения противостоять Лорду сейчас было слишком глупо и безрассудно, нужно было ждать. Они стали Пожирателями, идя по стопам отцов, добровольно (ну или почти) соглашаясь на это, знали, на что идут. Страх и сомнения, бушевавшие в Пэнси, со временем пройдут, она и сама это понимала. Методы добывания власти Лорда были ужасны, но и он не был таким бездушным злодеем, как о нём писали в газетах. Он желал возмездия, мести и лучшей участи для волшебников, что нельзя считать плохой целью, правда, она доступна только благодаря пролитой крови.

Была ещё задача, которую ребятам предстояло разрешить, — что сказать Блейзу, от которого они слиняли больше, чем на все выходные, и который уже во второй раз оказывается один в стенах Хогвартса без единого понимания того, куда делись его друзья. Размышления вслух привели к тому, что Забини стоит узнать правду. Он был её достоин, да и скрывать от него всё дальше — было равно разрушить дружбу, доверие, и только начавшиеся отношения с Пэнси. Блейз был надёжным и, в целом, мог уже догадаться, в чём дело, потому рассказать ему было правильным и единогласным решением.

Так они и поступили следующим утром. Точнее, эта задача легла на плечи Пэнси, которая смогла как можно лучше подобрать слова и должна была признаться сама. Первой. Так ведь было правильно. В среду утром девушка отвела его в сторону сразу после выхода из Большого зала. Они вдвоём пропустили урок Трансфигурации, но явились к следующему, объявив о том, что Блейз отреагировал вполне сдержанно и разумно, поддержав любимую и друзей.

Внимательно следя за новостями в Британии, читая каждый выпуск «Ежедневного Пророка‎»‎ и несколько других выпусков новостных газет, мулат осознавал, что мир, его мир, уже не будет таким, как раньше. Непоправимые перемены уже начались и происходили каждый день даже в те моменты, когда он наслаждался поцелуями с Пэнси в тёмных коридорах, когда зубрил заклинания и даже когда шутил про старческий маразм Министра. Смышлёный парень понимал, что мир изменится, что прийти могут и за ними.

— Что бы ты выбрал? — спросил Теодор Нотт, осторожно разминая плечо, которое напоминало ему не только о ранении, но и о внутренней боли от мечты, которая в один момент упорхнула от него. Сегодня утром он объявил команде о своём уходе, подписал пару бумаг о том, что добровольно покидает пост капитана команды Слизерина, которые дала ему мадам Трюк.

— Между вечным скитанием, игрой в прятки с головорезами и возможной нормальной жизнью, хм, я выбрал бы то же, что и вы, — с наигранной задумчивостью ответил Забини, дожидаясь девочек из их комнаты, чтобы вместе отправиться на обед. — Каково это? — более серьёзно спросил он, глядя на парней.

— Не так сложно, как можно подумать, — безразлично протянул Малфой, затушив окурок. — Привыкаешь и потом считаешь, что, в общем-то, всё нормально.

— Не удивительно, у вас это уже в крови, — ухмыльнулся парень, стараясь разрядить обстановку, но вдруг решился задать наиболее важный вопрос, который волновал каждого волшебника в Британии. — Кстати, о крови, он хочет убить всех грязнокровок и маглов, как пишут журналисты?

Малфой прыснул, ухмыльнувшись. Неужели есть идиоты, которые действительно верят в то, что какой-то старый волшебник преследует такую примитивную и бессмысленную цель? Зло просто ради зла — это ведь слишком банально и глупо, Лорд был не таким.

— Нет, конечно. Министерство дало указ демонизировать его любыми способами. Отец Эйвери видел приказ собственными глазами, — Нотт никак не мог оторвать взгляд от больной руки, часть которой вообще была лишена чувствительности. Разочарованный выдох сорвался с губ.

— Если они скажут всю правду, его приверженцев станет ещё больше, они этого боятся. Он видит, в какой заднице наша экономика, и его, как ни странно, волнует то, что слишком много чистокровных едва сводят концы с концами, — серьёзный голос Драко и то, что он сказал, заставили Забини задумчиво нахмуриться.

— А маглы и грязнокровки? С ними-то что?

— Хочет, чтобы маглы знали своё место и больше не теснили нас. А грязнокровки… Чёрт его знает. Отец говорил, что им лучше бежать, чем ждать того, что будет, когда он обретёт больше власти.

— Думаешь, убьёт их всех?

— Нет. А какой в этом смысл, если всё равно найдутся те, кто будут не против создать семью с маглами и станут плодиться как тараканы? Скорее всего, будут выполнять грязную работу, — Малфой сидел в своём кресле, вытянув уже зажившую ногу вперёд и мельком подумав о том, как хорошо, что рана так быстро затянулась.

— Так он ведь сам полукровка, — Блейз непонимающе скривился, обронив косую ухмылку.

— Да вся эта хрень с чистотой кровью вышла из-под контроля. Прости, Малфой, но едва ли мы сильно отличаемся от них, — Тео бросил короткий взгляд на того, кто громче всех кричал о своей едва не кристально чистой крови. — Отец Реддла был маглом, но это не помешало ему стать сильнейшим волшебником, значит кровь не влияет на способности, как говорят. Даже Грейнджер с первого курса конкурирует с нашей Эйвери и, не говорите ей, но Гермиона тоже достаточно умна, несмотря на то, что её кровь не чиста. Я видел много крови и она, если ты тоже заметил, вся одинаковая, — высказался Тео, глядя куда-то в пустоту, пока не перевёл взгляд на лестницу, ведущую вниз к комнатам девочек.

Малфой недовольно напряг уголки губ. Тео был убедителен, да и сам блондин уже давно думал об этом, но мысль о врождённом превосходстве слишком плотно засела внутри, и отказаться от неё было сложно. Ровно как и признать то, что Теодор, возможно, был прав. Засранец, привёл доводы, с которыми не поспорить.

— Значит Грейнджер достаточно умна? — ироничный тон послышался со стороны.

Эйвери вошла в гостиную, держа в руках стопку серых кофт. Нотт замер, скользнув глазами по подруге и задержал ласковый, пусть и печальный взгляд на зелёных символах на её груди. «‎Нотт 01»‎ — красовалось на кофте, надетой поверх белой рубашки, воротник которой выходил за её пределы. Он подарил ей форму, как только стал капитаном, отдал свою именную кофту той, которая больше всех гордилась им. На Пэнси, которая вышла следом, была похожая форма с номером 6, но безымянная. Теодор благодарно улыбнулся, не сводя карих глаз с того, как забавно выглядит подруга в капитанской кофте, которая была ей велика.

Эйвери бросила одну из кофт Драко Малфою, а вторую подкинула Блейзу, одним взглядом прося надеть их. Акт поддержки бывшего капитана перед всей школой. Абсолютно незначительная, но такая важная мелочь. Драко медленно развернул часть своей формы, которую любил, но больше не мог носить. Он сам отказался от игры, не мог больше гоняться за снитчем, не видел его на поле из-за, замыливающих глаз, бесконечных мыслей. Мягкая, плотная ткань приятно щекотала кончики пальцев. Его форма. Едва ли Эйвери понимала во всей мере, что этот кусок ткани значил для бывших игроков, но даже Малфой незаметно одарил девушку мягким благодарным прищуром. Блейз, единственный, кто из компании всё ещё надевал форму дважды в неделю, тут же напялил кофту, пока бывшие игроки рассматривали свои вышитые имена. Нотт остался в школьной рубашке. Лиа посчитала, что тот и не захотел бы разгуливать по Хогвартсу в форме, которая по праву ему уже не принадлежала, и была права. Теодору было куда приятнее видеть в ней близких людей, желающих поддержать его.

— Давай, Драко, это и для тебя тоже, — поторопила его Лиа и подмигнула.

Это была её идея, без сомнений, проводить капитана и бывшего ловца. Парней нисколько не заботило то, что Лиа проникла в их комнату, не предупредив, хоть девушка и сомневалась на этот счёт. Но в её защиту можно сказать, что она не лазила по их шкафам, а лишь произнесла заклинание для поиска нужных вещей, так что, формально, ничьи личные границы она не нарушила. Вышедшие из своих комнат Крэбб и Гойл, подхватили инициативу однокурсников и ломанулись обратно, выйдя в квиддичных кофтах, надетых поверх школьной формы. Даже Дафна, которая всегда считала квиддич глупой игрой (как и любой другой спорт), выпросила у Харпера верхнюю одежду ловца и присоединилась к ребятам.

Взгляды проходящих мимо студентов были устремлены на слизеринцев, идущих в форме факультета рядом с бывшим капитаном, словно его охрана. Новость о том, что Нотт добровольно ушёл из команды, быстро разлетелась по школе, став одной из обсуждаемых тем. Пару чистокровных пуффендуйцев пожали руку Нотта, спрашивая о его уходе, и поблагодарили за отличные матчи. Никто так и не знал истинной причины ухода капитана, и парню приходилось врать о том, что перерос этот момент и игра ему теперь не интересна.

— Спасибо, — шепнул Тео, поравнявшись с той, кто хотела подарить ему несколько приятных минут, напоминающих о том, что он всё равно ещё долго будет легендарным игроком, пусть и бывшим.

Здоровая рука парня легла на плечи девушки, которой, всё же, шла квиддичная форма. Подлецу ведь всё к лицу. Несколько ребят пожали руку Малфою, как самому талантливого ловцу Слизерина, попавшему на поле ещё на первом курсе. Драко был самым опытным игроком за всю историю, если не учитывать святого Поттера. Мало кто мог похвастаться пятилетним стажем игры в квиддич. А вот гриффиндорцы были в восторге, что без каких-либо усилий избавились от сильнейшего игрока на поле, но их на пути встретилось не много. Правда, после плотного обеда, который прошёл так же, как и много сотен других в этих стенах, несколько поверивших в себя гриффиндорцев во главе с Ричи Кутом, всё же не смогли устоять перед соблазном распетушиться.

— Что, Нотт, должность капитана оказалась для тебя непосильной или ты понял, что тягаться с нами у тебя нет шансов и решил не позорить факультет? — надменно насмехался Ричи с компанией, следуя за слизеринцами по пятам. — Хотя опозорить Слизерин ещё сильнее у тебя вряд ли получится, — чуть задумавшись добавил он, а затем договорил, не услышав ответа на его подколы. — Но ты мог бы попытаться.

Ребята старались не реагировать, что получалось не без тяжких усилий. Лиа косилась на Нотта, прервав разговор с Пэнси, которая делилась рассказом о книгах по целительству, найденных в библиотеке. Подняв указательный палец, староста остановила словесный поток Паркинсон и замедлила шаг. Ещё не хватало, чтобы Тео снова ввязался в драку, да ещё и со свежим ранением.

— Завались, Кут, даже это не поможет вам победить, — встрял Блейз, не останавливаясь, а лишь чуть повернув голову в сторону наглецов.

— А ты, Блейз, теперь станешь новым капитаном? А что, занял место старосты после Малфоя, займёшь и место Нотта, — засмеялся Кут и компания его задорно подхватила. — Может потом и подружку его уведёшь, вместо Паркинсон. Эйвери не откажется.

Кулаки Забини сжались, как и рука Теодора, которая, до конца не слушаясь, приняла форму вялого кулака. Боль в плече разлилась по его телу, заставляя руки дрожать, но парень лишь чуть замедлил шаг, не давая себе сорваться. День и без того оказался паршивый, не до этого идиота сейчас.

— Вот козёл, — буркнула Пэнси, потянувшись к руке Заббини и подтянув его ближе к себе, и подальше от беды.

— Закрой свой вонючий рот, имбицил, и вали отсюда, — Малфой огрызнулся, но продолжил гордо шагать вперёд, даже не глянув на наглого гриффиндорца, но внимательно проследил за Лией, чтобы убедиться, что слова этого полудурка её не задели.

Раздражённая поведением группки шакалов, Лиа напрягла губы, шагая вперёд вместе со всеми, но желание дать отпор кипело в её крови. Конченные, мерзкие ублюдки. И почему только у Слизерина такая скандальная слава, если Гриффиндор вырастил паскуд похлеще? Удивительно, как Нотт всё ещё держался и не проронил ни слова?

— В чём дело, Нотт, не привык слышать правду? Твои брехливые друзья тебя этим не балуют? — и снова мерзкий, выводящий из себя, смех за спиной. — Или подружка сказала, что ты больше не достоин её защиты перед преподами?

— Заткнись, блять! Просто закрой свой грёбаный рот! — Тео всё же взорвался.

Вена на лбу парня заметно пульсировала и он скорее оскалился, чем просто прорычал ответ. Кулак крепко сжался, несмотря на дрожь и режущую острую боль, которая усиливалась с каждой мышцей, которую он напрягал. Нотт остановился и резко развернулся, озвучив вежливое пожелание Ричи перестать разговаривать. Лиа тут же замерла и обернулась, ожидающе глядя на друга. Ещё немного, одно слово, и Нотт не станет просто стоять и огрызаться в ответ.

— Так вот что тебя задевает больше всего, а я-то думал. И как, снежная королева горяча или и в постели холодная, как ледышка? — взгляд Кута пробежал по Эйвери, сверлившей его презрительным взглядом. Улыбка светилась на его лице, ведь кроме них в коридоре больше никого не было, чтобы он мог позволить себе сказать такое.

Малфой по непонятной причине едва заметно ухмыльнулся, начиная про себя обратный отсчёт. Три…

— Или ты ему так и не дала? — обратился Кут уже к девушке, игриво приподняв бровь под гогот прихвостней.

Два.

— Я бы на её месте так и сделал, ты же конченный неудачник.

Один.

Резкий шаг Нотта вперёд навстречу тому, кого он всей душой ненавидел, остановила Эйвери, цепко схватив парня за здоровую руку. Она потянула Тео назад и сама вырвалась вперёд, уверенно зашагав в сторону гриффиндорской компании, в которой только сейчас заметила Фреда Уизли. Внутри что-то дрогнуло, но этого было недостаточно, чтобы переключить её внимание на старого друга, которого она в последнее время старательно избегала. Бывший капитан дёрнулся, ринувшись за подругой, но Малфой выставил перед ним крепкую руку, не дав ему сделать и двух шагов.

— Справится, — тихо сказал блондин, продолжая довольно ухмыляться, хотя Тео не слабо ударил грудью по его руке.

В прошлый раз, когда Малфой заступился за Лию, он недооценивал её. Но сейчас он был уверен, как никогда раньше. Она не подставит себя, просто чтобы дать в морду обидчику, нет. Эйвери была не так проста, и Малфой знал наверняка, что она уже придумала, как навалять мерзавцу и выйти из воды сухой. Это был её поединок, она решила остановить Нотта и заткнуть Ричи самостоятельно, а значит уже знала, что делать. Безрассудство было не её чертой, и Драко об этом уже знал, решив остаться наблюдателем.

Цокот дамских каблуков под тяжёлым шагом Эйвери разлетелся по коридору, в котором всё ещё находились только две враждующие вооружённые группировки. С этим нужно было покончить. Вечные комментарии этого ублюдка выходили за рамки, и никто, кроме него, не позволял себе так открыто говорить о слизеринцах. Целью его нападок были не только они, но и многие другие студенты, так что, как минимум, половина школы была бы рада посмотреть на то, как этот гад получит по заслугам. Ещё одна драка, и Нотт бы со свистом вылетел из школы, чего не грозит примерной старосте. Кут сделал шаг назад и хотел бы сделать ещё один под натиском слизеринки, но стоящий позади Эндрю Керк этому помешал. Нагло ухмыляясь прямо в лицо обидчику, Лиа достала волшебную палочку из-за пояса и с наслаждением втащила парню по его мужскому достоинству. Острое колено угодило прямиком в пах, пронизывая тело болью, от чего Кут быстро согнулся пополам. Но этого было недостаточно, Лиа не собиралась останавливаться, чувствуя довольные взгляды друзей за её спиной. Кто-то даже выкрикнул слова поддержки. Гриффиндорцы, коих было ещё четверо, включая Фреда Уизли, попытались разнять конфликтующих, пока Эйвери взмахом палочки не отбросила их на несколько шагов назад. Озлобленная слизеринка схватила парня за чёрные кудрявые волосы, притягивая его голову ближе к себе. Кут, который смог сделать только один глубокий вдох, почувствовал холодную палочку, прижатую рядом с его кадыком.

— Я знаю восемь заклинаний, делающих конец палочки острее лезвия, — тихо прошипела она, прижимая оружие плотнее к горлу, и чувствуя сладость мести на языке. — А ты?

Малфоя забавляло то, что он видит перед собой, и каждый раз, когда Эйвери встревала с кем-то в перепалку, в его голове всплывала одна и та же мысль: не хотел бы он с ней ссориться всерьёз. Но как же ему нравилось наблюдать за властной волшебницей, которую и оборотни-то не шибко испугали, а тут Ричи Кут! Вот это спектакль! Драко не слышал, что девушка шептала этому козлу, но, судя по тому, что гриффиндорцы снова попытались их разнять, ничего приятного. Интересно, на что ей хватило фантазии в этот раз? Наверняка что-то изощрённое, она же даже ему грозилась отправить его совиной почтой в мэнор по частям, когда он изрядно её доставал. Славное было время, думал он, вспоминая, как подбрасывал в комнату девочек увеличенных магией жуков и как подливал в её зелья кровь летучих мышей, заставляя бурлить вовсю. Смотря на то, как защитники снова ринулись к девушке, из многочисленных мыслей Драко успел выделить одну, наиболее громко прозвучавшую в ушах. Он не хотел, чтобы к ней кто-либо прикасался. Махнув палочкой и сменив улыбку на раздражённую сдержанность, парень повторил заклинание Эйвери, снова двинув гриффиндорцев на несколько шагов назад, не давая тем приблизиться к однокурснице.

— Может остановим их? — тихо спросила Паркинсон, но парни покачали головами. Даже Нотт теперь довольно наблюдал за тем, как его подруга справляется с этим шакалом и мстит за все поганые слова, вышедшие из помойного ведра, которое Кут называл ртом.

— И помешать такому? — воодушевлённо ответил Блейз, отрицательно качая головой и наблюдая, как Лиа снова что-то шепчет на ухо негодяю.

— Одно слово и тебе конец, Ричи. Мир станет чище от мусора. И поверь, мне за это ничего не будет, — продолжала шептать Лиа, пока лицо парня не начало излучать зачатки страха, ведь её слова звучали убедительно, словно она и правда способна на убийство. Дружки Кута что-то говорили им, просили успокоиться и всё замять, а Фред то и дело повторял её имя. — Только вякни что-нибудь мне или в сторону тех, кто стоит позади меня, и я приду за тобой. Решишь пожаловаться, и я собственноручно отрежу то, что ты так старательно придерживаешь рукой. Если я вру деканам, с тобой я предельно честна, будь уверен, — её тёплое дыхание вызвало мурашки по телу Ричи.

Она говорила так искренне, что Кут действительно поверил в её слова, а тот оскал, который он заметил краем глаза, только подтвердил его опасения. Эта сумасшедшая слизеринка была способна на что угодно, она ведь была совершенно бесчувственной и холодной, он сам видел это. Все так думали, называя её за глаза самовлюблённой сукой или снежной королевой в самых негативных интерпретациях этих слов.

— Ты меня понял?

Парень согласно сглотнул, и Лиа оттолкнула его от себя, напоследок засадив кулаком ему в грудь, выбивая воздух, который и без того с трудом туда проникал. Ричи с опаской бросил последний взгляд на Эйвери, укладывая в голове услышанное. Это была первая девушка, считавшая его мразью, а не красавцем-загонщиком. Драки с Ноттом и другими парнями были обыденностью, этим уже никого не удивить, но вот получить люлей от девочки… Это в его жизни произошло впервые, а она даже не дала ему и шанса противостоять натиску.

Гордо развернувшись, девушка направилась к друзьям, проскользнув под руку насмехающегося Нотта. Парень довольно ухмылялся, убеждаясь, что Эйвери в этом мире точно не пропадёт. Разве была в этом замке ещё одна вот такая же? Об этом думала вся компания, подозревая, что Лиа получила от стычки немалое удовольствие. В этом они были правы.

— Думаю, это заслуживает парочки бутылок сливочного пива, — сказал Блейз, одной рукой держа за руку Пэнси, а второй взъерошив волосы Эйвери.

— Согласен, — поддержал Тео, убирая руку с плеча лучшей подруги, которая внезапно дала «пять‎»‎ Малфою. Кажется, он упустил момент, когда они начали общаться.

Каждый вечер, не исключая вечера пятницы, Малфой учил слизеринцев окклюменции, найдя подходящие учебники в библиотеке. Занятия было решено проводить в Выручай-Комнате, где им никто не мог помешать и о которой до сих пор не знали мракоборцы, патрулирующие замок. Эти ребята вообще ничего не знали, находясь здесь уже четвёртый месяц. Они и не догадывались о том, что по этим коридорам спокойно разгуливает Пожиратель Смерти, которого здесь называют «профессор Снейп‎»‎, и ещё несколько подростков с чёрными метками, двое из которых у Тёмного Лорда на особом счету. Оказалось, скрывать подобное, когда на тебе клеймо учителя или студента, чертовски просто.

— Вы должны визуализировать все свои воспоминания, не проиграть их в своих мыслях, а представить, что они заточены в… не знаю, банковские ячейки или картотеку, — говорил Малфой, усевшись перед ребятами на письменный стол в Выручай-Комнате, которая в этот раз походила на аудиторию.

— Картотеку? — переспросил Тео, опуская перед собой открытый учебник.

— Да.

— А сам-то ты что представляешь? — заинтересованно спросила Пэнси, задумчиво подпёрев рукой подбородок.

— Книжные полки, — не до конца желая отвечать, сказал Драко и скривил губы.

— Книжные полки, серьёзно? — Тео аж хихикнул, представляя, как каждая книга из ментальной библиотеки Малфоя по содержанию походит на личный дневник.

«Дорогой дневник, сегодня я опять не хотел проводить время с друзьями и ушёл летать на метле вокруг замка, потому что я одинокий волк, которому нет места в заточении«‎ — как-то так Нотт себе это и представлял.

— А чего не фотоальбомы? — продолжил он, но быстро замолчал, остановив сам себя.

— Нужно представить, что все ваши воспоминания находятся в чём-то материальном. В чём-то, что можно действительно скрыть от чужих глаз, спрятать или запереть на замок. Чем чётче вы это будете представлять и чаще осознанно «запирать‎»‎ их, тем проще будет показывать именно то, что нужно вам или не показывать вообще ничего, — объяснял Драко.

На первом уроке профессор Малфой дал домашнее задание: выбрать для себя предмет хранения всех воспоминаний. Он предупредил, что очень важно выбрать комфортное место, к которому захочется возвращаться и которое будет просто визуализировать. После второго урока велел рассортировать воспоминания, разделив по категориям или эмоциям. В учебнике Лиа прочла, что эффективнее, когда воспоминания разделены не на условные категории «давно/очень давно‎»‎, «‎учёба/дом»‎, «‎приятные/неприятные»‎, а посвятить отдельные места для воспоминаний, связанных с разными людьми. Этот вариант показался ей логичным, ведь каждое мгновенье всегда связано с каким-то человеком, если не мысленно, то физически. Тогда Эйвери разгребла свои ментальные ящики, выбросив в отдельный воспоминания об отце. Их было настолько много, что после второго дня занятий Лиа попросту отключилась ещё до отбоя, изнемогая от усталости. На третьем занятии, в вечер пятницы, профессор Малфой рассказал, что читать мысли других куда проще, чем научиться защитить свои. Для легилименции достаточно быть способным волшебником и правильно настроить свои мысли, прежде чем произнести заклинание, пусть после этого, конечно, ещё нужно разобраться с тем, как найти в голове волшебника именно то, что ищешь. Но для окклюменции основной сложностью является то, что собственные мысли редко находятся в порядке. Они разбросаны по всему разуму в хаотичном порядке и их владелец зачастую сам не понимает, что у него вызывают воспоминания прожитых дней. Ты глотаешь обиды, закрываешь глаза на неприятные вещи, стараешься не замечать того, что не нравится, не можешь трезво оценивать ситуацию и получаешь в результате кашу в собственной голове, в которой, как ни странно, слишком просто сориентироваться всем, кроме тебя. Потому Драко посоветовал привести мысли в порядок, расслабиться и просто позволить мозгу генерировать всё, что приходит на ум. Проследить за мыслями и понять, куда они ведут, чтобы лучше понять себя.

Удивительно, сколько всего скрывал Малфой. И это не только о знаниях. На этих уроках он был совсем другим, казался мудрым и рассудительным, чего о нём раньше нельзя было сказать. Лиа наблюдала, как он неосознанно поправляет белые волосы, пальцами зачёсывая их назад, как он смотрит в сторону, когда говорит что-то от себя, а не фразы из учебников, и как он отзывчив, когда кто-то задавал вопросы. Из него вышел бы хороший преподаватель, но слишком симпатичный, из-за чего школьницы едва ли смогли бы воспринимать информацию из его уст. Даже Эйвери несколько раз словила себя на мысли, что пропустила пару фраз мимо ушей, уставившись на него. Ей это показалось странным, ведь они только-только стали друзьями, а до этого пять лет отрывались от игнора, чтобы поспорить.

Спустя три урока ребята всё же выпросили у нового профессора субботний выходной, в который пообещали позаниматься самостоятельно, внимательно следуя каждому его совету. Драко не сильно обрадовался такому ‎«рвению‎» к учёбе‎.

— Ты расскажешь, как Лорд подпустил тебя к битве в первый день вместе с остальными? — спросил Тео, глядя на сидящую перед ним Лию.

Эти двое забрались с ногами на кровать Нотта и то и дело бросали зачарованные карточки в кучку, периодически закатывая глаза и цокая языками.

— Я убедила его взять меня с собой.

— На опасную бойню с отбитыми министерскими головорезами? — скривился Теодор, и его голос стал похож на шипение.

— Странно, что ещё не убедила эту бойню возглавить, — безэмоционально проговорил Малфой, отправляя постиранные вещи обратно в шкаф в своей спальне.

— Это у меня не вышло, — Лиа бросила одну из карточек перед Ноттом.

— Это захотела, а заниматься четыре дня под ряд — увольте, слишком сложно, — съязвил Драко.

— Ой, да перестань, у меня после первого занятия голова всю ночь гудела, — неразборчиво проговорила Пэнси, лёжа лицом в подушку на кровати Забини, который этим субботний утром примерно отправился на тренировку.

— Один день отдыха пойдёт на пользу, не душни, профессор, — не отвлекаясь от карточной игры с Эйвери, ответил Теодор.

— Я занимался полгода каждый день, чтобы научиться, а вы после трёх простейших дней просите выходной, — продолжил разбирать одежду Малфой, снова хмурясь. — Это не серьёзно.

— Это сложно, — вставил Тео.

— Не сложнее игры в карты.

— Так у тебя получилось за полгода? — с едва заметной нотой обречённости в голосе спросила Пэнси и чуть приподнялась на руках, представляя, сколько сил уйдёт у неё на обучение.

— Да, но у вас уйдёт весь год. У меня был хороший учитель и куда больше рвения, — Малфой задиристо обвёл глазами друзей.

— Ах, какое блаженство, — под нос начал напевать Нотт, с каждым словом всё громче, — знать, что я совершенство! — добавил он и Эйвери его тут же подхватила.

— Знать, что я — идеа-ал! — протянули они, не сдерживая улыбок и отбрасывая карты в сторону.

Паркинсон обронила смешок с этой импровизации и даже Малфой, которого обычно злили шутки о его необъятном эго, не сдержал улыбку, продолжая заниматься вещами.

— Придурки, — по-доброму выдавил он.

В обед Эйвери нашла Драко в Большом Зале, сидящего в одиночестве и попивающего несладкий кофе. До этого она была в гостиной Слизерина, обошла подземелья, спросила у Гойла, не видел ли он Драко на поле или где-то на улице, и даже заглянула в общую гостиную, которую оккупировали когтевранцы. Когда он нужен, Малфоя, как обычно, не возможно найти.

— Мне есть, что тебе рассказать, — сказала Лиа, мягко опираясь руками об обеденный стол с другой стороны.

— Я бы хотел допить кофе, — серьёзно проговорил он, сворачивая чьё-то письмо пополам.

— Ладно, — Лиа бесцеремонно уселась за стол и, наколдовав стакан, постучала по нему палочкой, призывая кофейник.

Малфой поднял взгляд на подругу, которая не дала ему побыть в одиночестве и получаса за весь день. Глубокий вдох, выдох. Серые глаза кольнули Эйвери, но та не шелохнулась, лишь ожидающе приподняла бровь, пока на их лицах не начали зарождаться полуулыбки.

— Говори, — закатив глаза, сказал он и поднёс чашку к губам, наблюдая, как девушка украдкой оглядывается.

— Когда он читал мои мысли, мне казалось, я направляла его. Каждый раз. Будто… Будто показывала ему то, чего хотела сама, — тихо, почти шёпотом заговорила Эйвери и поддалась вперёд.

Малфой серьёзно нахмурился, вслушиваясь в слова. Всё было так, как он их учил, но то, о чём говорила Эйвери, случилось раньше, чем начались их занятия.

— Но только, когда воспоминания смотрел отец, он…

— Твой отец видел твои воспоминания? — Драко перебил её, ещё больше насупившись, словно не понимая, как такое может быть.

Эйвери недовольно закатила глаза, продолжая говорить, игнорируя любопытство парня. Да, это было явно не то, о чем стоило говорить кому-либо, но именно момент, когда Лукас проник в её голову, и заставил Эйвери задуматься и серьёзно усомниться в своих способностях. Не то, чтобы она действительно считала, что обладает врождённый даром окклюменции, нет, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но Лие действительно казалось, что она способна показывать хотя бы нужные ей воспоминания, а не всё подряд. Только вот случай с отцом эти надежды совсем развеял.

— Когда он смотрел их, у меня это не вышло. Но он же не мог лучше владеть легилименцией, чем, — Лиа замялась на полсекунды, — он.

— Скорее всего, нет.

— Тогда в чём дело?

— Я спрошу прямо, кого ты боишься больше, его или своего отца?

— Ни-кого, — протянула Лиа и её глаза забегали под насупленными бровями.— При чём здесь это?

— Кто-то из них мог заставить тебя чувствовать себя неуверенно и ты, не знаю, может растерялась или наоборот расслабилась.

Лиа задумалась. Боялась ли она Лорда на самом деле так, что концентрация в те моменты была настолько сильной, что ей действительно удалось направить его туда, куда было нужно ей? Или может это Лорд совсем ей не сопротивлялся? Или она так некомфортно чувствовала себя рядом с отцом, что растерялась, не сумев вовремя выбросить его из своего головы?

— Возможно.

— Значит, направляла его сама?

— Так мне показалось, он заглядывал в те ящички, в которые я позволяла.

— Ящички?

— Ну, знаешь, выдвижные ящики, как в комоде или другой мебели, — иронично заговорила Лиа, покачивая головой.

— Интересно, — Драко ухмыльнулся. — Не хочу тебя расстроить, но если бы он захотел, то скорее всего узнал бы всё, что ты помнишь с момента рождения.

— В том и дело. Значит, он не хотел?

— Может быть наблюдал за тобой, хотел узнать, что ты покажешь ему сама. А отец решил узнать, что скрываешь, — задумчиво ответил Драко, а затем заговорил быстрее. — Он действительно лазил к тебе в голову? Твои отношения с отцом ещё паршивей, чем я думал.

Действия Лукаса удивили парня. Все из тех, кто знал Лию хоть немного, догадывались о том, что их отношения, как минимум, можно считать напряжёнными. Она избегала разговоров о нём, часто упоминала в разговорах фразу «отец велел‎»‎, и Драко точно помнил, как она не так давно говорила, что Лукас не будет рад, если её снимут с поста старосты. Он считал, что её папаша из тех строгих мужчин, которые хотят, чтобы дочь не водилась с мальчиками раньше положенного и хорошо училась, но Малфой ошибся, Лукас превзошёл все ожидания. В волшебном мире вообще редко использовалась легилименция, даже в Министерстве она была под запретом и вместо заклинания использовали сыворотку правды. Да и то не всегда, в основном, если подсудимый не желал что-то говорить сейчас, спустя пару месяцев в Азкабане в сыворотка уже не было нужды. А легилименция и вовсе давно считается негуманным методом, нарушающим права волшебника на интимность.