Глава 1 (2/2)

Трое парней тут же удивленно обернулись к Адаре, и, выдержав секундную паузу, рассмеялись. Сириус помог сестре подняться на ноги, не перестав придерживать ее. Регулус обвел девушку внимательным взглядом, но решил, что они обсудят все позже. Ей нельзя сейчас волноваться. И нельзя находиться в толпе народу.

— Ей нужно на свежий воздух, — утвердил Рабастан, коснувшись талии Адары, и аккуратно притянув к себе.

— Отлично, тогда я с ней прогуляюсь, — с натянутой улыбкой возразил Сириус, стрельнув в Лейстренджа строгим взглядом. Он взял сестру за руку, потянув на себя.

— Без обид Блэк, но тебе бы разобраться со своей матерью. Я пригляжу за Адарой и отведу ее домой, — Рабастан чуть улыбнулся, переведя взгляд на Регулуса и медленно кивнул ему.

— Сириус, — Адара положила руку ему на щеку, удержав с ним зрительный контакт, — Я в порядке, слышишь? Баст прав. Мать и так не в восторге от тебя, ты знаешь. Будет лучше, если ты продолжишь играть роль прилежного сына и вернешься на ужин.

Адара как никто другой умела повлиять не только на любого человека, но в особенности на Сириуса. Она успокаивающе улыбнулась, но ее брат ничего не успел возразить. Тяжелая рука Регулуса направила его в сторону дверей, и они вернулись в зал. Девушка предполагала, что им всем придется столкнуться с гневом Вальбурги. Но пока они в Министерстве, она и слова им не скажет. А дома Адара защитит братьев. Их вины нет в том, что она потеряла контроль.

Рабастан с теплотой улыбнулся девушке, и они двинулись к выходу из Министерства. Адару все еще немного мутило, а остатки боли давили на голову, но это было лучше чем то, что она испытывала четверть часа тому назад. Тем более, что они выйдут на воздух и ей тут же полегчает. На улице сейчас глубокая ночь. Людей нет. Беспокоиться за новый приступ легилименции не придется.

Пожалуй, больше всего Адара желала понять кто она на самом деле. Простым легилиментом ее не назовешь. Она даже не знала, существуют ли еще такие как она. Адара умела проникать в сознание без помощи волшебной палочки. Потеряв контроль, она может впустить сознания других людей к себе в голову. Умела видеть и передавать ложные и правдивые воспоминания. Менять сознание под свое видение. Также она умела выключать легилименцию, но для этого нужно было множество сил, и при потере контроля такое не прокатывало. Еще, вероятнее всего, ее сила могла каким-то образом действовать на нервную систему и организм человека. Проникая в сознание, Адара умела успокаивать его, замедлять сердцебиение, погружать в сон. Но это лишь та часть ее силы, которая была известна. Она прочла множество книг о легилиментах. Но единственными сильными были Салазар Слизерин и его наследник – Том Реддл. По описанию их легилименции они больше всех походили на Адару. Но она сомневалась, что они умели воздействовать на организмы людей. Была еще Куинни Голдштейн. Но она имела приобретенную легилименцию, в отличие от девушки.

Пожалуй, такую силу стоило бы скрывать. Но в школе это делать особенно трудно. Ведь во время обычного разговора Адара имела привычку опережать мысли собеседника и оправдать такое почти невозможно. Тем более, что именно Дамблдор поведал девушке о ее легилименции еще на первом курсе. Как он узнал, остается загадкой.

— Сможешь идти сама? — голос Рабастана выдернул Адару из размышлений. Она поспешно кивнула и отстранилась от парня, самостоятельно зашагав рядом. Только сейчас она почувствовала, с какой тяжестью ее ноги функционируют. И только сейчас заметила, что они вышли на улицу, — Как чувствуешь себя?

— На воздухе гораздо лучше, — девушка наклонила голову назад и прикрыла глаза. Вдохнула свежий ветер, который обдул ее лицо. Она впервые за долгое время ни о чем не думала.

— Слушай, магловская часть Лондона не то чтобы мой профиль…

— Я проведу. До Гриммо не так уж сложно добраться, — Адара чуть улыбнулась, отведя взгляд. Еще одна особенность заключалась в том, что при потере должного контроля она могла снова попасть в сознание человека, просто посмотрев ему в глаза, — Баст, я сотню раз искала по Лондону Сириуса, конечно, я знаю город.

— Эй, полегче, я даже ничего не спросил, — тот поднял руки, как бы капитулируя от грубости Блэк, но все же на его губах была озорная улыбка.

— В самом деле? Салазар, я совсем с ума сошла, — девушка мотнула головой, выгоняя мысли Рабастана из головы.

Он лишь понимающе кивнул. Для него не в первый раз слышать резкости от Адары во время ее вражды с легилименцией. У них с Сириусом это общая черта. Просто большую часть времени девушка умело контролировала эмоции. А ее брат был бомбой замедленного действия.

— Что произошло там, в зале? — Рабастан нахмурился, повернув голову к подруге.

— Глупый вопрос, не считаешь? — девушка смотрела под ноги, делая широкие шаги, словно маленький ребенок, пытающийся успеть за взрослым. Не напрасно. Лейстрендж был намного выше Блэк.

— Не считаю.

— За десять месяцев в Хогвартсе я привыкаю к большому скоплению людей. Могу контролировать легилименцию, и это не отбирает у меня энергию. Я живу как обычный волшебник. Но этот навык пропадает за лето. После того, как Минчум сказал про усиление защиты вокруг Азкабана, в мою голову врезались все нахлынувшие эмоции людей разом. Весь их негатив попал мне в голову, и я не смогла совладать с… силой. Позволила ей завладеть мною. Я потерялась, не могла найти свое сознание среди других, я…

— Эдди, — Рабастан взял девушку за плечи, заставляя ее посмотреть на него, — тебе следует обратиться за помощью. Эта… легилименция не обернется ничем хорошим для тебя, — в его серых глазах читалось явное волнение. Они бегали по лицу Блэк, словно ища хоть намек на понимание.

— Единственный, кто может сказать хоть что-то, это Дамблдор, — парень отпустил Адару, напряженно сжав челюсть. Слизеринцы были теми, кому директор не внушал никакого доверия. И для Рабастана слова о том, что это единственный человек, который может помочь – невыносимо. Адара это знала, поэтому надеялась, что Лейстрендж закроет эту тему, — Я могу поговорить с ним, но ты же знаешь, что он мастер загадывать загадки. Это бесполезно.

— А кто еще может знать!? — Рабастан развел руками, в непонимании глядя на девушку, — Салазар? Темный лорд? — получив в ответ молчание, парень настороженно приподнял подбородок и отвел его в сторону. Несколько секунд тишины, — ты погубишь себя, — тихо промолвил он.

— Погубить меня может только слабость, Баст, — также тихо ответила Адара. Она посмотрела на улицу, по которой они сейчас шли, и тихо вздохнув, добавила, — я сама дойду. Возвращайся домой.

Лейстрендж не стал настаивать. Позади себя Адара услышала лишь удаляющиеся шаги. Он, скорее всего, вернется в Министерство и по каминной сети перенесется в свое поместье в Дорсетшире. До него просто так пешком не дойдешь, как до Гриммо.

В ночи улица Сент Мартинс была очень непривычна. Адара множество раз здесь была, но все время днем. Когда Сириус уходил «прогуляться» после ссор с родителями, его сестру посылали за ним. Поэтому Лондон она знала очень хорошо. Улочки при свете луны были намного приятнее для прогулок. Особенно для легилимента, который терял контроль в толпе людей. Освещением служили редкие фонари с теплым рассеивающимся светом. Среди тишины, так странно казалось чувствовать собственные воспоминания, мысли, голос. Быть занятой другими было настолько привычным, что сейчас, понимание самой себя было странным. Но приятным. Можно было расслабиться.

Вот бы так было всегда.

Поневоле Адара вспомнила разговор родителей, перед тем как они зашли в Министерский зал. Орион просил Вальбургу не выставлять дочь в качестве претендентки на брак с Минчумом. Неужели его статус был важнее для матери, чем кровь? Это было странно, ведь Министрами становятся каждые семь лет. Даже если бы они поженились после совершеннолетия Адары, то есть через два месяца, то через шесть лет и десять месяцев Гарольд мог бы быть уже обычным волшебником. Никакой перспективы. Зачем тогда Вальбурга все это делает?

Если уж и выбирать мужа, то среди Священных двадцати восьми. Так, как минимум есть уверенность на стабильное положение в обществе. Раз уж для родителей это важно. Безусловно, саму Адару никто спрашивать не будет. Хочет она замуж или нет. Но все же это не было той темой, которой девушка противилась. Она знала, в какой семье родилась. Знала свои обязанности. Поэтому уже давно смирилась. Может, продолжение рода и не было таким противным. Ее кузины были вполне счастливы. Беллатриса вышла замуж за брата Рабастана – Родольфуса. Они оба не хотели этого брака, но пока они не переубивали друг друга, его можно считать счастливым. Нарцисса, казалось, до сих пор не отошла от медового месяца. Она была настолько влюблена в Люциуса Малфоя, что Адара была удивлена, почему она еще не вынашивает наследника. А Андромеда поступила по зову сердца. Вышла замуж за маглорожденного и три года назад родила дочь – Нимфадору. Осуждать ее было не в правах Адары, но она точно знала, что в жизни бы не предала семью ради любимого человека. Она не смогла бы бросить Сириуса и Регулуса.

За этими рассуждениями Адара не заметила, как дошла до дома. По спине пробежал холод, но девушка не стала медлить и вошла во внутрь. Ее встретил узкий длинный коридор, с равномерно поклеенными обоями, на которых играли тени от небольших ламп на стенах. Девушка прошла чуть дальше, услышав высокий голос матери, который перебивал возгласы Сириуса. Они снова ругались. Но на этот раз по очевидной причине. Адара предполагала этот разговор с самого Министерства. Она встала у входа в гостиную, чуть выглянув. Ее мать стояла к ней боком и даже не заметила. Взгляд темных глаз был прикован к сыновьям.

— Ей было плохо, не мог же я не обратить на это внимания! — крикнул Блэк, всплеснув руками. В его глазах горела ненависть.

— Вы оба, — Вальбурга указала тонким пальцем в сторону старшего и младшего сына, — опозорили нас с отцом перед Министром! И вы будете отвечать за это, понятно!?

Женщина выдержала недолгую паузу, прежде чем достать волшебную палочку и направить ее на сыновей. Ее яростный взгляд перебегал от Сириуса к Регулусу, будто определяясь, кто должен получить первым. Выбор был простым. Но когда Вальбурга только собралась выкрикнуть непростительное заклинание и подвергнуть старшего сына пытке, Адара выбежала перед братом. Красный луч заставил девушку разорваться от крика и жгучей боли в груди. Круциатус был привычен, но не мог не вызывать адской боли внутри. И чем злее была мать, тем мучительнее была пытка. Адара упала на колени, согнувшись, словно пытаясь не позволить чарам действовать на нее. Конечно, это было невозможно. Горло разрывало от собственного крика, а все тело покрыли судороги.

Пытка продлилась пару секунд, но казалось, будто прошли часы. Вальбурга опустила палочку, сверху вниз глядя на дочь. Она подошла к ней так близко, что Адара увидела носки ее туфель.

— Поднимись, — приказала она твердым тоном.

Адара превозмогая трясущиеся ноги повиновалась. Как только она выпрямилась, мать схватила ее за подбородок, заставляя смотреть на нее. В виски снова ударила легилименция. Вальбурга могла с легкостью довести дочь до сумасшествия, если бы Орион ее не остановил. Адара даже не слышала голос отца. Настолько пытка была сильной.

— Ты опозорила меня сегодня, Адара. Министр даже посмотреть на тебя более не захочет, после того как ты устроила этот спектакль. Если это попадет в утренний пророк, я клянусь, что более даже не попробую помочь тебе с замужеством, — она сжала челюсть и резко отпустила подбородок дочери, заставляя ее снова повалиться на пол, — попадешься мне сегодня на глаза хоть раз, пыткой не отделаешься.

С этими словами Вальбурга обвела взглядом детей и вышла из гостиной. Слышался только звук от каблуков по паркету. Орион поднялся с кресла и вышел следом. Надеяться на благосклонность отца было бесполезно. То, что он остановил порыв ярости своей жены, не означало, что оправдывает дочь.

Адара попыталась подняться, но грудь снова пронзила боль. Словно в нее метали копья без остановки. Ноги подкосились, но девушка не упала. Регулус успел ее подхватить и взять на руки.

— Ты специально падаешь, чтобы мы тебя ловили? — парень улыбнулся, и, бросив краткий взгляд на старшего брата, унес сестру в ее комнату.

Они с Сириусом более не находились в одном помещении, если была возможность уйти. Такое негласное правило появилось около двух лет назад, когда Регулус начал поддерживать взгляды родителей и быть «идеальным Блэком». Но никто не был против. Адара, безусловно, пыталась исправлять ситуацию, но делала это маленькими и неспешными шажками.

Регулус аккуратно положил сестру на кровать. Он закрыл дверь и окно с помощью чар и, подойдя к шкафу, достал из потайного ящика энерго восстанавливающее зелье, которое все время покупала Адара для таких случаев. Она всегда помогала братьям после пыток. Помогала ему.

Он сел на край кровати возле Адары и протянул склянку, чтобы она выпила. Это пойло было очень горьким, но девушка даже не поморщилась.

— Сейчас должно стать легче, — тихо промолвил Регулус, слегка приподняв уголок губы так, что появилась ямочка.

— Все нормально, Рег, ладно? Я в порядке, — Адара чуть приподнялась, чтобы опереться спиной об изголовье кровати. Тело заныло, от чего она слегка скривилась.

— У тебя всегда все в порядке, Эдди. Даже на грани смерти ты будешь говорить, что все хорошо, — Блэк хмыкнул, укоризненно мотнув головой.

— Пожалуй, это лучше чем поддаваться негативным эмоциям, ведь так? — она с приподнятыми бровями посмотрела на младшего брата, — ах да, у тебя же нет эмоций, глыба льда.

Он расплылся в теплой улыбке, на которую Адара ответила взаимностью. Регулус коснулся руки сестры, проведя большим пальцем по ее тыльной стороне, — отдохни.

Адара кивнула пару раз, слегка сжав руку брата. Блэк поднялся с кровати и как только собирался выйти из комнаты, столкнулся с Сириусом. Они послали друг другу убийственные взгляды, прежде чем Регулус пропустил брата вперед, а сам ушел.

— Строит из себя заботливого брата? — Сириус закатил глаза и сел на прежнее место младшего.

— Прекрати, он и правда переживает, — Адара нахмурилась, но злиться долго не могла, поэтому кивнула в сторону руки брата, в которой он держал пергамент, — что в письме МакГонагалл?

— Я не читал, оно адресовано тебе, — он дал сестре конверт, усаживаясь на кровать со скрещенными ногами, внимательно следя за ее движениями.

Девушка настороженно раскрыла письмо. Зачем декану Гриффиндора писать ей письмо за день до начала учебы? Видимо, это что-то срочное, иначе бы Минерва ее не беспокоила.

Уважаемая Адара Блэк,

Хочу Вас уведомить, что Директором школы чародейства и волшебства Хогвартс – Альбусом Дамблдором и деканом факультета Слизерин – Горацием Слизнортом, было принято решение назначить Вас капитаном команды по квиддичу из-за освободившейся должности. Так же обязанности староста факультета все еще остаются при Вас.

Прошу прощения, что эта новость оказалась столь поздней. Во время написания Вашего письма в Хогвартс о переводе на шестой курс, я упустила этот момент. 1-го сентября прошу Вас зайти ко мне в кабинет для получения точных инструкций.

С уважением,

Минерва МакГонагалл

Заместитель директора

— Теперь Сохатый будет устраивать мне допросы о квиддиче, — обреченно хныкнул Сириус, откинув голову назад.

— Сохатый? — Адара подняла на брата недоуменный взгляд, — Салазар, ваши клички меня убивают. И да, то, что ты мой брат не значит, что я стану говорить с тобой о квиддиче. Так что пусть Джеймс Поттер подавится, — девушка толкнула Сириуса в плечо, с саркастичной ухмылкой, — а теперь свали, я устала.

Блэк рассмеялся, но послушно капитулировал и вышел из комнаты. Адара хмыкнула на театральное поведение брата, и медленно поднявшись с кровати, переоделась в ночную футболку. На нее разом нахлынула вся усталость от борьбы с легилименцией и болей от пытки, поэтому быстро уснуть не составило труда.

На утро, первая полоса ежедневного пророка вещала о новости под названием: «Недуг самого юного бриллианта чистокровного общества»