Chapter 37: my hand is on the stick shift, and your hand is on my hand (1/2)
После того, как события между Сонхва, Уёном и Хонджуном произошли так быстро и яростно прошлой ночью, Сонхва использовал раннее утро, чтобы не торопиться. Сначала он хихикал над тем, как сонный альфа Уён сморщил лицо, поглаживая его мягкими поцелуями. Но вскоре альфа уловил его запах или узнал его прикосновение, настолько, что вздохнул и крепко обнял его. Сонхва оставался в его хватке достаточно долго, чтобы он заснул и потерял силу своей хватки. Затем Сонхва скользнул вниз по его телу и использовал рот, чтобы пожелать доброго утра и нижней части его тела.
Стоны Уёна, которые паршивец даже не пытался подавить, взбудоражили Хонджуна.
И прежде чем Сонхва понял это, он обслуживал двух нуждающихся альф, счастливый, когда рычание или твердая рука указывают ему, что ему делать дальше и кому. К счастью, двое его альфы были настолько влюблены друг в друга (и, как он полагал, в Сонхва), что даже наблюдение за тем, как другой альфа получает удовольствие, вызывало волнующее наслаждение.
--------------------------------------------
После того, как они приняли душ, оставив Уёна упрямо спать, Хонджун взял его за руку и повел через длинные мирные залы гостиницы на облачный серый день снаружи. Сонхва думал, что он отпустит руку, как только они окажутся на улице, так как другие гости и персонал приходили и уходили по мощеной парковке перед входом. Но тот этого не сделал.
Хонджун повел его от гостиницы к храму. Они опоздали на один из предрассветных ритуалов, о которых читали, даже на традиционный завтрак, предлагаемый монахами, но успели на чайную церемонию. Прохладный воздух охлаждал лицо Сонхва, и мысль о том, чтобы взять горячую глиняную чашку, казалась очень приятной.
Сонхва не был в подобных исторических местах с тех пор, как учился в средней школе. Он отвлекся, глядя на архитектуру, крыши и на все детали каллиграфии, скульптуры и резьбы, украшающие снаружи большой зал. Ему показалось, что он даже уловил грохот барабана, звучащего изнутри.
Рука Хонджуна сжала его.
— Я удивлен, что тебе нравятся такие вещи, Хонджун-ши.
— Мы снова вернулись к Хонджун-ши? Даже после того, что мы только что сделали? Ты хоть зубы почистил?
Сонхва толкнул его плечом, рыча сквозь сжатые губы, в то время, как монах кивнул им и приглашающе открыл дверь.
Внутри было на удивление многолюдно, но как-то воздушно и мирно. Тихо. Зал был заполнен длинными низкими столами, за которыми и монахи, и гости задумчиво потягивали чай.
Хонджун подтащил его к свободному углу стола, и они сели.
Сонхва не был уверен, что им разрешено говорить. Казалось, что больше никто не разговаривает. И Хонджун тоже ничего не сказал. Так что он последовал примеру, просто мило улыбаясь и оглядываясь по сторонам, пока служитель не принес чайный сервиз для приготовления чая. Тщательно отмеряя листья, наполняя чайник дымящейся водой из большего чайника, не проливая ни капли, и, наконец, разливая свежий ароматный чай в чашки, Сонхва чувствовал себя загипнотизированным каждым простым, но отточенным шагом. Он не мог не представить себе приготовление такого чая для своей стаи дома.
Когда слуга ушел, он сложил руки вокруг своей чашки, наклонившись, чтобы вдохнуть аромат поджаренной зелени.
— Не то чтобы я особенно увлекался такими вещами… — наконец пробормотал Хонджун, косясь на Сонхва. Затем его взгляд метнулся вниз, к чаю. — Просто я хочу испытать с тобой много интересного.
После долгого молчания Сонхва ответил себе под нос:
— Ах, неужели? — и уголки его губ дернулись в улыбке.
— Просто пей чай, Сонхва-ши.
И он так и сделал, хотя бы для того, чтобы ближайший монах перестал неодобрительно смотреть на них.
-----------------------------------------------------------------
Рядом с вестибюлем гостиницы была столовая, и к тому времени, когда чайная церемония закончилась, Хонджуна и Сонхва пошли туда с пустыми животами.
— Эх, дети здесь…
Сонхва обернулся и увидел, как Уён берет зелеными листовыми овощами палочки для еды и сует их в рот Сана, несмотря на отчаянные попытки омеги увернуться от него. Оставив Сана сгорбившимся и, вероятно, борющегося с сильным порывом выплюнуть свою еду, Уён повернулся к Ёсану рядом с собой и сделал то же самое, только с чуть меньшим усилием.
— Спасибо, что позаботился о том, чтобы все получили свои овощи, — просиял Сонхва, садясь на стул напротив них.
— Как будто у меня здесь детский сад, — усмехнулся Уён, наконец найдя время, чтобы поесть.
Сонхва улыбнулся. Его никогда не переставало забавлять то, как Уён жаловался и вел себя оскорбленно, но он был тем же человеком, который внимательно заботился о Сане с тех пор, как они были молоды, и так же заботился о других своих товарищах по стае.
— Вы можете сказать, как сильно вы любите людей, по тому, как вы заботитесь о них.
Уён удивленно посмотрел на него и покраснел.
— Айш, зачем говорить что-то странное… Я просто хочу, чтобы мои товарищи по стае были в здоровыми, что в этом плохого?
— У меня есть теория, что он просто хочет избавиться от гарниров, которые не хочет есть, — предложил Ёсан, с удовольствием накормив себя тушеной курицей. — Тебе просто нужно надеяться, что ты не попадёшь под его прицел.
Уён фыркнул, затих и просто начал ковыряться в посуде перед ним.
Вскоре Сонхва и Хонджун получили свою еду, которой сразу же заинтересовались младшие товарищи по стае, несмотря на то, что они просто наелись. Сонхва терпел, когда они воровали куски мяса из его тушеного мяса с кимчи и больше половины его рыбных котлет, просто счастливый от того, что они развлекались, особенно потому, что их главный альфа был более скуп, отбрасывая их ищущие палочки для еды своими собственными.
Хотя с научной точки зрения это спорно, общеизвестно, что альфам, как правило, требуется больше мяса, чтобы оставаться здоровыми, что заставляет их жаждать его сильнее, чем бета или омеги. Когда Хонджун не поделился, Сонхва мягко напомнил об этом троим, только слишком поздно осознав свою ошибку, когда Уён запротестовал:
— О, а я что, какой-то фальшивый альфа?
И вот так Сонхва в итоге извиняющимся тоном наклонил голову и поставил свое рагу перед Уёном, побуждая его съесть оставшуюся говядину.
Но, к сожалению, сегодня он не перестал раздражать Уёна.
Когда они заканчивали, Сонхва завершил бронирование, которое он только что сделал на своем телефоне, и посмотрел через стол на троих 99.
— Сан-и, ты можешь пойти, поразвлечься со мной и Хонджун-хёном. Уён и Ёсан… Я нашел для вас кое-что интересное, и вам повезло, осталось всего два места.
Разница в выражениях была почти комичной. Ёсан выглядел как белый кролик, осознавший, что попал в ловушку, Уён выглядел как головорез из аниме прямо перед тем, как повернуться к главному герою и угрожать: «Что ты только что сказал мне?»
Сонхва беспомощно поднял руки, придумав маленькую невинную ложь.
— Я пытался зарегистрировать всех нас. Скоро начнется поход на природу, в вестибюле. Так как осталось всего два места, я просто импульсивно назвал ваши имена. Давайте, будет весело! В любом случае, я не хочу, чтобы ты все это время прятался в своих комнатах и играл в видеоигры.
— Но я так не делаю! — Уён протестовал.
— Я делаю, — мудро кивнул Ёсан, принимая свою судьбу с большим изяществом.
— Хотел бы я пойти с вами. Может быть завтра. Итак, вы вдвоем упаковали достаточно теплой одежды или нам нужно найти для вас что-нибудь?
--------------------
— Отпуск должен быть веселым, а сейчас я просто подметаю…
Сонхва чуть не рассмеялся от внезапного высказывания, которое исходило от их надутого омеги.
Сан беспомощно чистил угол крыльца храма, перемешивая пыль и старые желтые листья. Его дух был явно не в задании. Бедняжка, вероятно, все ещё не чувствовал себя на 100%. Должно быть, его уговорили принять большую дозу супрессантов незадолго до того, как они с Уёном и Ёсаном пошли обедать, но они могли заставить омегу чувствовать себя вялым и мрачным.
Когда ни у кого из них не было ничего особенного, что они хотели бы сделать, они побрели обратно в красивый храм, чтобы посмотреть, какие другие мероприятия предлагаются. Когда им сказали, что в храме есть множество ежедневных дел, с которыми они могли бы помочь, Сонхва не мог вспомнить, какие идеалистические фантазии возникали в его голове, но они не были всеохватывающими.
— Прости, Сан-и. Но монахи будут очень рады тому, как сильно ты им помог. И смотри, осталось не так много!
Крыльцо, выкрашенное красной краской, стало уже на три тона светлее после того, как большую его часть очистили, и остался только угол.
— После этого мы можем делать все, что ты захочешь. Идёт?
Сан оживился, кивая и увеличивая скорость своей метлы. Сонхва осторожно следовал за ним, ловя любую пыль или мусор, которые он пропустил в своем безумии.
Вскоре из-за угла появился Хонджун. Грязь была на его челюсти и забита под ногтями. Его обувь, вероятно, была испорчена.
— Я даже не знал, что ты можешь заниматься садоводством, когда так холодно! — сказал он раздраженно.
Сонхва импульсивно обнял его и погладил по голове.
— У тебя хорошо получилось.
Альфа сначала напрягся, как обидчивый кот, бормоча, что испачкает одежду Сонхва, но тому показалось, что он чувствует его улыбку у себя на груди.
—Теперь мы можем пройти к пруду? Я решил, что хочу. — спросил Сан.
— Как только Хонджун-хен вымоется, мы пойдём. Верно, альфа? Я пообещал Сан-и, что раз уж мы затащили его за чем-то настолько скучным, то после этого мы сможем делать все, что он захочет.
То, как Хонджун ухмыльнулся ему и сказал: «Ты босс», немного встряхнуло Сонхва.
Когда альфа решил стать более решительным и твердым лидером, Сонхва всеми способами пытался отступить и дать ему возможность сделать это, но это было трудно. У него не было никакого желания быть их лидером, и он никогда бы не мог быть их альфой, но его главным импульсом было заботиться обо всех в ту секунду, когда они в нем нуждались. Но ему нужно было научиться быть терпеливым и верить, что Хонджун прекрасно позаботится о своей стае, если только Сонхва даст ему шанс.
Как только Сан пошёл впереди них к гостинице, Сонхва наклонился и прижался носом к Хонджуну, несомненно, выпустив небольшой вихрь покорных феромонов возле лица альфы.
— Прости, альфа.
Если Хонджун и знал, за что он извиняется, то не сказал этого, по крайней мере, устно. Он просто ткнулся носом в ответ, и Сонхва вдохнул теплый, гостеприимный альфа-аромат, который означал, что все будет хорошо.
--------------------
Упомянутый пруд выглядел как огромное серебряное зеркало размером с футбольное поле, спрятавшееся в холмах за гостиницей.
Кое-где по краю пруда с карпами росли ели, придающие пейзажу глубокий сине-зеленый цвет. А в темном пруду плескался мох, но важнее всего были сотни мечущихся огней золотого, и красного, и оранжевого, и даже белого и серебряного, целая кишащая стая кои, которая устремилась к Сану, когда омега приблизился к краю и присел на корточки, глядя на них.
Другие гости слонялись вокруг, закутавшись и идя рука об руку или целыми семьями. Именно тогда Сонхва заметил Чонхо, сидящего на одной из многочисленных каменных скамеек вдоль дорожки, и подошел к нему. Голова макнэ была запрокинута, глаза закрыты, а наушники вставлены в уши. Сонхва сел рядом с ним, не нарушая его покоя. В конце концов, макнэ открыл глаза и подпрыгнул, когда увидел Сонхва.
— Хён, ты… как долго ты здесь сидишь? — спросил Чонхо, широко раскрыв глаза.
— Всего минуту, извини, не хотел тебя пугать. Я просто хотел посмотреть, чем ты занимаешься.
Чонхо достал свои аирподы.
— Просто слушал свою любимую музыку. Я понял, что она очень подходит этому месту. Но потом мои глаза отяжелели, и… да. — Он замолчал в коротком смешке.
— Ааа, ты чувствуешь себя в музыкальном клипе? Я могу представить тебя красивой звездой в чем-то подобном
Чонхо покраснел.
— Я бы не стал заходить так далеко…
— Чонхо-я! Эта рыбка похожа на тебя! Иди сюда! Аааа- мило~
Чонхо одарил Сонхва многострадальным взглядом. В один момент его старший хён назвал его красивой звездой, а в следующий момент Сан сообщил ему, что он похож на рыбу. Это были эмоциональные качели.
Сонхва улыбнулся, его внимание по-прежнему было приковано к Чонхо.
— Как прошла вчерашняя ночь?
Чонхо снова покраснел, еще сильнее.
— Сан-и выглядел счастливым…
— Ты тоже выглядишь счастливым, — заметил Сонхва.
— …Ага.
Чонхо был спасен от остального разговора тем, что Сан сам подбежал и потянул Чонхо за руку.
— Эй, ты не пришел. Не игнорируй меня.
— Думаю, мне пора идти, хён, — сказал Чонхо.