Chapter 33: spring break pt. I (2/2)

Выслушав каждого из них, он вернулся через день с полностью забронированной поездкой в горный городок к югу от Сеула. Это было недалеко от пляжа для тех, кто хотел посетить море, хотя погода все еще будет прохладной. Но в то же время были красивые горы для пеших прогулок в национальном парке, исторические места для посещения и место на с горячими источниками, которые делили свою собственность на склоне холма с настоящим храмом, который до сих пор используется небольшой общиной монахов.

Некоторые ворчали о том, как хорошо было бы провести весенние каникулы где-нибудь в тропиках, что там не будет модных мест для покупок или ночных клубов, где можно повеселиться, но Хонджун показал им несколько фотографий красивых пейзажей и зданий, и жалоб больше не поступало. Именно тогда Уён внезапно почувствовал вдохновение превратить все в видеоблог, стремясь запечатлеть эстетику, показанную на фотографиях.

Прежде чем Сонхва понял это, время пришло, и они забили каждый квадратный дюйм багажника своими чемоданами и залезли на сиденья, споря о том, кто где должен сидеть и кто будет водить первым. Они были только на полпути к подъездной дорожке, когда Сан внезапно закричал, что забыл плюшевого медведя, который ему купил Юнхо, и что он ему очень нужен. После небольшой спасательной миссии они ушли.

---------------

Сонхва был за рулём первым. После выезда из города пейзаж превратился в бесконечный холст золотисто-коричневого и серого, высохшего и уже лишенного зимы. Он недоумевал, как в детских книжках «весна» всегда выражалась свежей зеленью и новыми цветами, раскрывающимися под теплым солнышком, но здесь — они были, на «весенних» каникулах, а воздух был еще совсем холодным, а небо синевато-серым, с облаками. Предполагалось, что у них будет несколько теплых дней, когда, возможно, будет достаточно только легкой куртки, но он уже мог сказать, что яркие зеленые холмы и поля на фотографиях Хонджуна их места назначения не совсем соответствовали.

Впрочем, он не возражал. Он был доволен быть со своей стаей, где бы они ни находились.

Они остановились на большой оживленной остановке с ресторанным двориком, чтобы позавтракать. Сонхва чувствовал себя учителем, отправляющимся с классом на экскурсию, пытаясь собрать всех и накормить. С одной стороны, он знал, что они уже взрослые люди, но Минги и Сан подошли к нему в течение нескольких минут, жалуясь, что они забыли свои кредитные карты дома и нуждаются в помощи для оплаты.

Хонджун закатил глаза, и, не сказав ни слова, они разделились, чтобы заплатить за своих двух членов стаи, Сонхва ускорил шаг, когда Минги небрежно сообщил ему, что кассир в настоящее время держит очередь, ожидая его возвращения.

Они почти закончили есть, пока Минги не сделал широкий жест, чтобы согласиться с точкой зрения, которую он высказывал, и выбил полный молочный коктейль Ёсана на стол. Юнхо спас около половины молочного коктейля благодаря своим быстрым рефлексам, в то время как Чонхо, Уён и Сан направили свои сварливые взгляды на него, но все внимание Сонхва было приковано к реакции Ёсана. Он наблюдал, как Ёсан терпеливо использовал салфетку, чтобы вытереть остатки молочного коктейля с кончиков пальцев Минги — то, как он погладил его по голове и объяснил, что все в порядке, тот просто не осознавал, что его руки так далеко вытянутся, и сказал ему осторожно бежать и брать дополнительные салфетки, чтобы они могли убраться. Как только это было сделано, он предложил его закончить последнюю часть его истории, которой он был так рад поделиться, желая, чтобы его все же услышали.

Минги слушал и следовал его указаниям. Глядя, как Минги наклоняется и прижимается носом к следу укуса на шее Ёсана (отметка зажила так хорошо, что едва можно было разглядеть следы укусов от первого раза Хонджуна), Сонхва не мог не думать, что если бы он разговаривал с Минги так, рэпер рычал бы на него за то, что с ним обращались как с «щеночком».

Но Сонхва не возражал. Они были счастливы. Они делали друг друга сильнее.

У него была та же мысль, когда он наблюдал, как Чонхо незаметно обменивается флиртом с симпатичной омегой, которая подъехала к нему перед Панда-экспрессом. Даже если у него не было намерений превращать флирт во что-либо серьёзное, тот факт, что к нему обратилась милая омега, придал вдохновение их младшему товарищу по стае, прилив восторженной уверенности, которую Сонхва мог разглядеть даже с другой стороны улицы. Его изменения после гендерной терапии были незначительными, но абсолютно идеальными для него. Сонхва мог видеть, как он превращается в альфу, которым должен был быть. Чонхо уже был сильным, его телосложение было приятно крепким, но что-то определенно изменилось не только в его запахе, но и в его энергии и в том, как мускулы заполнили его тело, которое было чистой альфой, и окружающие это заметили.

— Вау, хотел бы я знать, как заставить омег вот так бросаться к моим ногам, — сказал Юнхо, хлопая Чонхо по плечу, пока они шли к машине.

— Извини, хён, это просто то, с чем ты родился. — Они ухмыльнулись друг другу, и Юнхо хмыкнул, когда Сан внезапно прыгнул ему на спину, требуя знать, зачем Юнхо нужны омеги у его ног, когда вместо этого он мог бы иметь одного на своих плечах.

Что касается Уёна, он был так занят, снимая всех и вся, что его обычные язвительные комментарии и болтовня сократились вдвое, что иногда было благословением, а иногда отвлекающим фактором, которого не хватало Сонхва, поскольку вождение, казалось, тянулось бесконечно.

Хотя после фуд-корта Сонхва сказал Хонджуну, что он может водить всю поездку сам и он не возражает, Хонджун отмахнулся, сказав «нет» и «нехорошо так долго водить машину, разве ты не слышал об «усталости от вождения»?»

Главный альфа сдержал свое слово о том, чтобы стать их главным альфой, и уделять Сонхва особое внимание из-за того, как он принимал лечение. Он следил за тем, чтобы Сонхва не брал на себя больше, чем его справедливая часть домашних дел. Или получать менее чем уважительное обращение со стороны остальной части стаи просто потому, что он не чувствовал обиды, смущения или любых других негативных эмоций, которые можно испытать за день. Хонджун стал голосом эмоций, которых не было у Сонхва. Если он был обижен или оскорблен чем-то, что было сказано или произошло, Хонджун оскорблялся от его имени и предпринимал действия, чтобы исправить это, если это было необходимо. Моменты, на которые Сонхва просто пожал бы плечами и отпустил, Хонджун не позволил так легко проскользнуть мимо, строго напомнив стае, что они не сделали бы или не сказали то же самое кому-то, кто не был бы под гипнеросом, и это поведение, которое они должны держать в своих руках. Сонхва тоже был человеком.

Конечно, таких моментов было очень мало. Его стая была в целом добросердечной, и они, казалось, питали к нему привязанность. Они иногда могут говорить или действовать не думая, но это может случиться с каждым. Так же, как он не мог чувствовать обиды за ошибки в первую очередь, он также не мог потом держать обиду.

Юнхо взял на себя последний этап вождения, а Хонджун пригласил Сонхва занять пассажирское место. Когда они подъезжали к золотым холмам и через леса голых деревьев, Юнхо протянул руку и накрыл его руку своей. Руки Юнхо всегда были гладкими и достаточно теплыми, чтобы быть приятными. Сначала он просто играл с кольцом из обсидиана, которое решил надеть Сонхва (конечно, глаза все еще были прикованы к дороге), заставляя Сонхва думать, что, возможно, ему скучно, но затем он переплел эти длинные изящные пальцы со своими и держал их так, пока они не въехали в каменный двор перед одним из самых больших традиционных зданий, которые когда-либо видел Сонхва. Ближайшим строением, с которым он мог сопоставить это, был большой дворец из исторической дорамы, включая второе здание сбоку от храма.

Хонджун выбрал этот момент, чтобы объявить со среднего ряда сидений:

— Я упоминал, что здесь нет телевизора?

Юнхо проделал прекрасную работу, направив фургон на безопасное место для парковки, полностью отключившись от пронзительных криков и шокированных вздохов недоверия и угроз задушить главного альфу плюшевой мишкой Сана.

Весенние каникулы официально начались.