Chapter 20: underdose (kinda nsfw) (2/2)
Чтобы улучшить ситуацию, Сонхва потренировался с Юнхо после того, как они закончили. Его конечной целью на ночь было изнурить себя настолько, что он мог буквально потерять сознание в ту же секунду, как ляжет на кровать. После тренировки, состоящей из энергичной хореографии и упражнений на тренажерах для мышц, Юнхо толкнул Сонхва в душ и дал ему еще одну тренировку, истощая его во многих отношениях.
Атлетическому альфе пришлось чуть ли не нести его вверх по лестнице, и Сонхва не мог испытать большего облегчения. Он, пошатываясь, лег в постель и заснул еще до того, как гудящая дневная тревога успела его настигнуть.
--------------------
Он проснулся горячим и весь в поту, хотя не был уверен, было ли это из-за того, что он пропустил свою дозу гипнероса, или из-за того, что большой альфа душил его и дышал в шею. Он чувствовал, как возбуждение Минги вдавливается в его бедро, большое и требовательное. Его альфа-запах был подавляющим. У него разболелась голова, словно жгучий шип пронзил его нос и вонзился в мозг. У него никогда не было такой сильной головной боли. Вдобавок ко всему, его сердце снова начало колотиться. Такое чувство, что все это время участвовал в гонках. Он захныкал, толкая альфу в грудь.
— Минги… подожди… дай мне секунду…
Альфа жалобно зарычал в ответ. Его губы коснулись шрамов на плече Сонхва, где он укусил его раньше. Впервые Сонхва вздрогнул при воспоминании, эхо той глубокой, сокрушительной боли, когда его кожа была разрезана, возвращалось в мельчайших деталях.
Он замер, дрожа и закрыв глаза, не в силах даже говорить. Минги сделал паузу, а затем медленно отстранился от него, садясь на корточки. Сонхва медленно открыл глаза, чтобы посмотреть на него. Альфа покраснел, зрачки расширились, глаза остекленели, а губы приоткрылись, чтобы показать, как его язык медленно пробегает по зубам.
— О… твой гон… — понял Сонхва, и у него скрутило желудок.
Хотя Минги не был одним из пострадавших товарищей по стае во время их «акульей недели», с тех пор прошло несколько недель, и его время пришло. Сонхва знал, что это произойдет, так как часто проверял календарь. Но с его мыслями повсюду, в конце концов, это его удивило.
Чувство вины сломило его. Обычно он был бы более чем счастлив помочь утолить голод альфы. Как он мог сказать ему, что не может этого сделать?
— Минги… Я…
Он вздрогнул, когда Минги положил руку ему на грудь. Брови альфы сошлись вместе, глаза сузились. Сонхва был уверен, что Минги чувствует, как колотится его сердце. Он бы не удивился, если бы альфа услышал его стук в этот момент.
— Ты боишься.
— Д-да…
— Боишься меня? — Альфа выглядел очень обеспокоенным, услышав ответ.
— Нет, детка… не тебя… — Сонхва удалось протянуть руку и погладить Минги по щеке. — Я просто плохо себя чувствую. Думаю, что я болен.
— Я могу отвезти тебя в больницу.
— Нет.
— Почему?
Даже от небольшого движения у Сонхва кружилась голова. Он снова зажмурил глаза.
— Я просто хочу отдохнуть дома. Завтра мне станет лучше. Обещаю.
Минги вздохнул и бросился на кровать рядом с ним, схватив его за руки.
— Я позабочусь о тебе.
Сонхва хотел снова раствориться в объятиях альфы, но не мог полностью расслабиться.
— Нет… сначала тебе нужно позаботиться о себе. Мне жаль, что я не могу помочь.
Минги раздраженно застонал. Он знал, что Сонхва был прав. Он просто будет мучить себя, застряв в постели, цепляясь за того, с которым так сильно хотел соединиться прямо сейчас.
Сонхва внезапно вспомнил, что Ёсан тоже готов к еще одной из своих болезненных течек. И на этот раз Сонхва даже не сможет ему помочь. Он будет один, свернувшись калачиком от боли. Сонхва вспомнил, как омега говорил ему, что слишком больно даже брать лекарство в нескольких футах от него. Неужели он действительно просто будет лежать, парализованный собственной болью?
Сонхва был бесполезен. Пара горячих слез скатились по его щекам и промочили подушку. Минги поцеловал его в уголок глаза, а затем ушел, чтобы «выследить свою добычу».
-------------------
Сонхва неподвижно лежал в постели, умоляя собственный разум позволить ему уснуть. Но чем дольше он лежал там, тем громче становилась тишина вокруг него, пока уединение не стало подавляющим.
Он заставил себя встать, подползая к краю кровати и опуская одну ногу за другой. Его голова пульсировала при каждом движении, чернота разъедала его зрение.
Ему нужно было отвлечься. Вода, что-нибудь поесть. Если бы он мог просто поддерживать свое тело здоровым, это, несомненно, помогло бы дать отпор всему, что его разум пытался сделать с ним, верно?
Кроме того, он мог приготовить еду для всей стаи. Быть полезным. Позаботься о них. И что-нибудь сделать с его руками и разумом в течение следующего часа или около того. Он не был лучшим поваром, но до сих пор стая никогда не жаловалась на его попытки.
--------------------
Сонхва накрыл стол жареной рыбой, отдельными тарелками рассыпчатого белого риса с жареным яйцом, супом из тофу и морских водорослей, рулетами из омлета и тоннами гарниров. Он использовал групповой чат стаи, чтобы позвать всех на обед, и был шокирован, когда появились все, кроме Ёсана — даже Хонджун. Все они воскликнули от удивления, когда заняли свои места, потрясенные обилием еды. Даже чувствуя себя несчастным, Сонхва не мог не чувствовать себя польщённым.
Он с облегчением улыбнулся, впервые за этот день чувствуя себя хорошо. Он тоже сел, но не притронулся ни к одной тарелке. Когда Чонхо попытался накормить его куском рыбы, он покачал головой.
— Я так много съел, когда все пробовал на вкус, что уже не голоден.
Это была ложь. Он ничего не ел. Несмотря на то, что это была его первоначальная идея в приготовлении пищи, он быстро понял, что его желудок отказывается от всего, кроме маленьких глотков воды, поэтому он даже не пытался.
— Значит, тебе лучше, хён? — внезапно спросил Минги.
— Да, лучше. После еды. — снова солгал он.
За последние пару дней он солгал больше, чем за все время, что прожил здесь. Не то чтобы гипнерос остановил его от лжи. Он мог бы лгать весь день, если бы захотел.
— Хён, ты все еще болен? — Сан поднял взгляд от стола и посмотрел обеспокоенными глазами и мило поджатыми губами, еда выскальзнула из его палочек и упала на стол. Уён цокнул языком и убрал за ним.
Палочки для еды Хонджуна звякнули о край его тарелки, когда он поставил их, глядя на Сонхва.
— Ты болен?
Сонхва покачал головой.
— Нет, просто устал от вчерашнего дня. Покупки, украшения и… все. — Он поймал дерзкую улыбку Юнхо и покраснел, глядя в сторону. — Я в порядке.
Минги тоже смотрел на него, без сомнения, подозрительно. Он чувствовал его взгляд, даже не глядя. Может быть, они все смотрели на него. Он разорвал салфетку на коленях. Ему очень хотелось придумать, что сказать, чтобы переключить их внимание на что-то другое, но в его голове царила пустая паника. В любой момент они могли понять, какую ошибку совершили. Как он играл с ними. Что он был совсем не таким, каким казался. Они выкинут его. Он потеряет все.
— Кто будет трахаться после этого? — Вместо этого спросил Минги.
— Боже, Минги…
— О, Боже…
— Мы только что делали это, Минги!
— Я за. Тогда давай отправимся в сауну после.
— Я не думаю, что они позволят хёну туда вот так, во время гона…
— Я знаю одно место, куда впустят.
— Иди и попробуй. Я заблокирую твою кредитную карту.
— Папа злится.
Сонхва позволил болтовне плыть вокруг себя, словно теплая океанская волна.
Он молился, чтобы курьер приехал завтра пораньше.
--------------------
Остаток дня тянулся так же бесконечно. Он был либо ошеломлен тем, что остался наедине со своими мыслями, либо ошеломлен тем, что был среди других, боролся, качаясь между ними, и пытался оставаться ровно посередине, тем временем скрывая глубину своих собственных страданий от других.
Только Минги, казалось, понимал, как много он скрывал. Но альфа переживал собственные волны жара и дискомфорта, пытаясь предотвратить это так, как это делают альфы.
Но Минги, должно быть, по крайней мере удовлетворил себя, потому что к концу дня он все еще падал на свое место в постели рядом с Сонхва, который протянул руку и крепко обнял его.
— Ннгх, у меня так кружится голова, — простонал альфа.
Сонхва был удивлен, услышав это от альфы. Он откинул волосы с его лица, целуя нижнюю губу.
— Почему?
— Побочный эффект. Подавители.
— Подавители? Я думал, ты не собираешься этого делать…
Он, Минги и Хонджун даже обсуждали это. Это был первый крупный гон Минги с тех пор, как он вернулся домой из учреждения. У него все было так хорошо, что они хотели посмотреть, как он справится со своим гоном без каких-либо лекарств.
— Ннч. Надоело трахаться.
Сонхва вздохнул, уткнувшись носом в его грудь.
— Идиот.
Они оба знали, что альфа просто хотел обезопасить себя для Сонхва.
Всего два дня без таблетки, а его стае уже приходилось из кожи вон лезть ради него. Это было так жалко. Он больше никогда не потеряет счет своим дозам.
--------------------
На этот раз, когда он проснулся в постели, он был один. Ему потребовалось слишком много времени, чтобы вспомнить, где он находится. Как он сюда попал, даже узнать свою комнату. Сердце бешено колотилось в горле, он посмотрел на свой телефон. 5:41.
Где Минги? Он похлопал по пустым простыням рядом с собой, но они даже не были теплыми.
Не то чтобы он волновался. Вероятно, действие подавляющих средств просто прекратилось, и Минги ушел, чтобы посмотреть, что можно с этим поделать.
Но тени в комнате Сонхва в тот момент выглядели очень угрожающе, и Сонхва знал, что не может оставаться там один.
Он решил пойти проверить Ёсана, так как накануне он сам не был в состоянии для этого, но все еще беспокоился о том, как поживает омега.
Он тихо вошел в комнату Ёсана, решив, что оставит его в покое, если тот будет мирно спать.
Вместо этого тот согнулся на кровати, выгнул спину и красиво представил задницу альфе, который наполнял его семенем. Сонхва мог сказать, что Минги был почти на пределе, он достаточно испытал это. Низкие стоны альфы вырывались из его груди с каждым толчком, превращаясь в рычание, когда он внезапно вздрогнул и дернул бедра Ёсана еще плотнее к своему паху, затаив дыхание, когда завязывал его узлом. Ёсан застонал и потянул простыни, тяжело дыша, лицо раскраснелось, выражение лица было удовлетворено, а на губах даже появилась слабая улыбка.
Но потом он вдруг заметил Сонхва, хотя альфа с закрытыми глазами этого не замечал. Выражение лица Ёсана изменилось с довольного на безмятежное. Его взгляд был настороженным, не более того. Он был спокоен, ожидая, что Сонхва сделает первый шаг.
Сонхва попятился из комнаты, едва захлопнув дверь, прежде чем обнял себя и ударился спиной о стену, соскальзывая на задницу. Его разум словно перезагружался, и ему потребовалась целая вечность, чтобы обработать то, что он только что видел, и то, что он понял, глядя в мирно-пустые глаза омеги.
Он чувствовал, что только один человек может его спасти. Он расскажет Хонджуну настоящую причину своей болезни. Даже если бы альфа ничего не мог сделать, кроме как остаться с ним, пока курьер не принесет еще, это спасло бы ему жизнь. Он так нуждался в альфе. Именно этот порыв дал ему достаточно энергии, чтобы встать, направляясь по коридору в спальню их главного альфы.
Когда он что-то объяснит альфе, его первоначальная история останется такой, как он думал, что он сам неправильно распорядился дозами.
Хонджун никогда не узнает, что у него украли пропавшие таблетки.