Chapter 1: giving up (1/2)

Сонхва гордился собой. Впервые за несколько месяцев, а может, и целый год, он использовал свой мягкий бета-голос, чтобы что-то получить. Он озвучил то, чего хотел, попросил об этом вместо того, чтобы ждать, пока его заметят, чего, как он знал, никогда не произойдет. Это была маленькая просьба. Но это было слишком для его робкого сердца.

Ранее в тот же день, когда групповой чат его друзей гудел от сообщений о том, что они сходили за суши, а затем попали в новый готический клуб, он был почти смущен тем, с каким рвением хотел присоединиться к ним. Попав в смешанную социальную группу, состоящую из одноклассников и нескольких сверстников из танцевальной команды, которые подружились с его одноклассниками, он предпочитал молчать в чате, хотя знал их всех и разделял некоторые их интересы. Он просто наблюдал, как текут их разговоры, пока не набрался смелости говорить достаточно, чтобы вставить одну или две мысли, которые быстро перекрывались волной других сообщений. Ни один из них не написал ему напрямую ни о чем, так что это было похоже на намек, которую было бы ошибкой оставить.

И сегодня он не только жаждал компании, так как неделями ничего не делал, кроме как работал и ходил домой, но он также хотел увидеть клуб, о котором они все время говорили. Новый готический клуб был как раз в его переулке. Он даже недавно заставил себя купить несколько новых аксессуаров от своего любимого бренда Black Bats & Black Cats после долгого перерыва, чувствуя себя слишком бесполезным, чтобы даже носить аксессуары.

Но в любом случае это был идеальный момент. Он мог бы носить новое изящное колье с черной цепочкой и светящимися лунными камнями в сочетании с укороченным полосатым мохеровым свитером, мягким, как котенок. На его животе осталось бы открытое место, чтобы наклеить временную татуировку созвездия Овна на кожу над пупком. Добавьте к этому его любимые черные мотоциклетные ботинки с ремешками, и он будет готов отправиться в город с капелькой самоуважения.

Hwa: Я хочу прийти. Ребята, когда вы встречаетесь?

Это было жалко, но его сердце колотилось от этих слов. «Я хочу прийти». Как требование. Пак Сонхва ничего не требовал.

Seungie: Отлично! Площадь Бёльмоян, 8:30 — мы думаем.

Hwa: Это отлично. Кофешоп закрывается в 8:00, так что я успею. Я пойду прямо туда.

Seungie: Мило!

Mokka: Ура! Пак Сонхва наконец-то присоединится к нам!

Minsu: Марс!!! : D: D: D

Сонхва прижал телефон к груди, сдерживая широкую улыбку облегчения. Неужели это было так просто? Было ли его отношение все это время неправильным, и все его одинокие ночи были его собственной виной, потому что ему просто нужны были эти полграмма дополнительной напористости? Что бы ни было, это уже не имело значения. Он был просто счастлив. На этот раз ему было чего ждать в конце дня. В последнее время работать становилось все труднее и труднее. Он едва мог затащить себя в местную кофейню, в которой работал, потому что было так сложно понять, зачем он это делает. Платить за квартиру, которая ему не нравилась? Платить за еду, которую он ел один в комнате в нелюбимом месте? Заплатить за телефон, которому никто не писал и не звонил, кроме родителей, которые спрашивали его, решил ли он снова поступить в колледж?

Он пытался поступить в колледж. Он очень старался. Он был умен и хорош в академической работе. Но, как и сейчас, он однажды проснулся и понял, что нет смысла ни в чем, что он делал, и делает до сих пор, хотя он все еще тащился в класс. Он проводил время, читая антологии ужасов или рисуя в своих школьных учебниках и бумагах. Каким-то образом он все же сдал половину занятий, несмотря на то, что полностью сдался в середине семестра, но потом не было ни криков, ни лекций, которые могли бы приводить его на территорию колледжа, когда все началось снова. Он просто чувствовал себя сгоревшим внутри и использованным, когда дело доходило до школы. Полностью сожжен, никаких зеленых новых ростков надежды не пробивается.

Он встряхнулся. Он, как обычно, отвлёкся, вспоминая все свои упущенные возможности, свои неудачные попытки.

Может быть, это чистый лист для него. Новый зеленый росток в этом социальном и дружелюбном Пак Сонхва.

Работа шла особенно медленно, но в конце концов он запихнул себя в тесный служебный туалет, стянув с себя рабочую одежду и заменив ее обтягивающей кожей, пирсинг впился в уши и брови, а подводка для глаз густым слоем очертила линию.

Когда он кончиками пальцев расчесал свою густую челку, она упала ему на глаза, скрывая его тщательную подводку. Обычно ему это нравилось, тёмный фильтр между ним и миром и наоборот, но, задумчиво отодвигая его в сторону, он подумал, не пора ли для новой стрижки или нового стиля.

В любом случае, сейчас у него не было времени. Волосы и так были в порядке.

Его босс игриво присвистнул ему, когда он уходил.

Иден, вероятно, был самым близким ему человеком в этой жизни. Это имело смысл, ведь они так много времени проводили вместе в кафе. Иден был добрым и предприимчивым, чего Сонхва не мог понять, и, что наиболее важно, вместо того, чтобы высмеивать эксцентричный стиль Сонхва, он всегда ценил его (те редкие случаи, когда Хва позволял ему увидеть). Хва застенчиво усмехнулся, чувствуя, как горят уши.

— Просто загляну в клуб попозже, — пробормотал он.

— Выглядишь отлично! Тебя будут преследовать альфы, омеги, беты.

— Боже, остановитесь… нет, не будут…

Иден ухмыльнулся и подошел ближе. Он вытащил заколку из собственных отросших волос, позволив смещенной пряди упасть ему на лицо.

— Могу я?

Сонхва прикусил губу (наверное, кроваво-розовый блеск на губах попал на зубы!) и кивнул.

Иден отодвинул пальцем часть челки Хва, а затем плавно приколол ее заколкой.

— Макияж действительно делает твои глаза ярче. Ты должен показать хотя бы один.

Сонхва мог расплакаться. Это заставляло его желать, чтобы он был лучше, лучше, как работник, чтобы он мог что-то отдать альфе, который иногда заставлял чувствовал себя единственным, кому не все равно.

— Спасибо. Увидимся завтра.

Он вышел из кафе — его потолки были оплетены извивающимися веревками из зеленых лиан, а зонты висели так, будто они плывут вверх в кроне листвы — стоя прямее и шагая увереннее, чем когда-либо раньше.

--------------

-8:45 —

Холодный край камня большого фонтана холодил его задницу, которая быстро немела. Он пришел на площадь на несколько минут раньше, но все равно через пятнадцать минут после назначенного времени никого не было. С тех пор он сильно сжался в себе. Он уже сбился со счета, сколько раз ему приходилось убеждать себя, что проходящие мимо семьи, пары и студенты не все бросали на него осуждающие, насмешливые взгляды. Он бы понял, если бы они были. Не каждый день они видели взрослого мужчину в макияже и одежде, которая могла бы лучше подойти на вечеринке в честь Хэллоуина или на панк-концерте. Особенно — сидеть там мучительно одиноко, ничего не делая.

Он начал чувствовать то холодное, подкрадывающееся предчувствие того, что грядет. Что всегда с ним случалось. Из детского сада в начальную, в среднюю школу, в старшую школу, а теперь и дальше. Элементарные вечеринки по случаю дня рождения, на которые никто не пришёл, что на одном выпускном вечере он узнал, что его девушка передумала и ушла с кем-то другим. В тот раз, когда он узнал, что все его друзья собираются в гей-баре, и появился там без приглашения только потому, что на этот раз он хотел почувствовать себя настоящей их частью. К сожалению, это произошло после того, как он съел одно из печенья его брата (рекомендованная доза составляла пятую часть печенья, а он съел его целиком) и четыре упаковки вишневого сидра. Он сохранял свою трезвость ровно настолько, чтобы помнить, как его друзья спрашивали: «Ты можешь вернуться домой в целости?»

Его ответы были излишне громкие крики о том, что он собирается съесть все палочки моцареллы в заведении и танцевать всю ночь, он говорил «хорошо, все хорошо», затем некрасиво споткнулся на потрепанный кожаный диван и пролил половину тарелки упомянутых сырных палочек на себя и на край танцпола. Они оставили его там, и он проснулся дома помня лишь то, что случилось, и без воспоминаний о том, как ему на самом деле удалось добраться до дома. Он не любил слишком много думать о той ночи.

Телефон в его руке зажужжал, и он вздохнул с облегчением, открывая чат.

Seungie: Где вы, ребята?

Hwa: Я жду у фонтана.