Глава 2. Небо и земля не обладают человеколюбием... (часть 1) (2/2)

Дон Рён остановился прямо перед ярко украшенным зданием. На удивление здесь было тихо, Дон Рён оглянулся; людей почти не было. Только пара прохожих, криво поглядывающих в его сторону. Но сейчас не до этого.

Дон Рён вбежал внутрь, запах пудры ударил ему в лицо, заставляя закашляться. Соблазнительный женский голос раздался прямо над ухом, выдыхая в ушную раковину:

— Юный клиент здесь впервые? Помочь Вам выбрать цветок для хорошего времяпровождения?

— Что?..

Обойдя ”юного гостя”, девушка выпрямилась. Это было изящная от природы красавица с ярким макияжем и запахом пудры. Её одежда обнажала небольшую грудь и стройные ноги, а родинка в уголке глаза придавала игривости.

— М? Неужели я ошиблась?..

Девушка красивой внешности не успела договорить. Из-за двери выскочила, запыхавшись, вторая девушка. Судя по её наряду, она была иностранкой. Она носила ханьфу, как жители Цзянху. Её лицо не имело столько же красок, как у девушки рядом. Она разочарованно окинула взглядом Дон Рёна и потупила взгляд в пол.

Она быстро убежала, скрываясь в глубине дома. Дон Рён проводил её взглядом и понял, что обознался. Эта девушка, что убежала, имела ядро... Интересно, что она забыла в подобном месте?

— Ну так что? Хотите нанять деву Цзян? Многие приходят послушать её, — голос был ровным, но в нём явно сквозило недовольство, — она иностранка. Каждый вечер она играет здесь на пипе, привлекая гостей из других городов...

Но Дон Рён вежливо отказался. Девушка тут же потеряла к нему интерес. Его выпроводили из здания и только теперь он разглядел вывеску ”Цветочный сад”. Похоже, это тот самый бордель, о котором он слышал. Правда он не помнил точно говорили ли об этом старшие адепты из Чжуннань или это было во время его путешествия?..

Он тряхнул головой и решил продолжить поиски.

Но Чхон Мёна нигде не было.

Ни рядом с той лавкой тканей, ни в ресторане.

Дон Рён пнул камень, наворачивая круг вокруг того борделя. Он вернулся, откуда ушёл. Солнце уже зашло, а он так и не нашёл Чхон Мёна. Он был очень зол на старшего, который кинул его здесь. Уж лучше бы остался на горе и продолжил тренировки...

Живот снова заурчал, заставляя Дон Рёна остановиться. Он не мог даже вернуться в секту, потому что не знал дороги. Спрашивать прохожих не хотелось. Да и может Чхон Мён вернётся и заберёт его домой.

Дон Рён посмотрел на яркую луну в небе. Это напоминает те дни, когда он брёл в сторону Хуашань, зная лишь примерную дорогу. Проходя через людные города, он боялся поднять взгляд; вдруг здесь есть кто-то из Чжуннань? Тогда его поймают и вернут обратно? Когда он шёл по едва протоптанным тропинкам, блуждая кругами, он уходил мыслями к пятнадцати годам жизни рядом с матерью, о его отношениях с братьями, примут ли его, выходца из Чжуннань, в Хуашань...

Полностью вымотавшись, он уходил поглубже в лес, подальше от тропинки, подальше от людей, и засыпал, надеясь, что утром проснётся и никто из зверей не захочет полакомиться им. Иногда он засыпал в поле, смотря на луну, на которую смотрит сейчас, будучи старше, имея дом, в который можно вернуться, доброжелательных к нему старших по обучению, добро улыбающегося Главу секты и наставника.

Ну ладно, пусть он и не вышел характером, зато от тренировок есть результат и он хорош лицом.

Пытаясь собрать воедино то, что он сейчас сказал, Дон Рён услышал скрип. Это открылся задний ход из которого показалась дева Цзян. Она поманила его к себе, показывая молчать.

Оглянувшись, Дон Рён прошёл за ней. Дева Цзян отвела его в свою комнату, зажигая свечу. Сейчас она не выглядела так же равнодушно как раньше. Она взяла в руки лист бумаги. Растерев чернила, она начала выводить кистью слова:

”Прошу даоса помочь этой”.

Дон Рён вопросительно посмотрел на деву Цзян. Она с надеждой смотрела в его глаза и продолжила писать, придерживая рукав:

”Я прибыла сюда с другом,” — на последнем слове её рука дрогнула, будто она хотела вывести другое, — ”но мы были разлучены в пути. Всё, что у мены осталось — его нож”.

Она отложила кисть в сторону и достала потёртый, но с элегантными узорами, нож. Она сняла ножны и на лезвии было выгравировано что-то на иностранном языке. Показав нож Дон Рёну, он поднесла его к себе ближе и с тоской проводила пальцами по этим словам, будто от них зависела её жизнь.

Почему-то Дон Рён проникся одиноким силуэтом девушки, прибывшей из другой страны, но разлучившейся с дорогим человеком.

Но он не мог ей помочь.

— Прошу прощения, дева Цзян, — Дон Рён посмотрел прямо в глаза напротив и девушка поняла всё без слов, — Но я не смогу помочь. Я лишь недавно встал на путь совершенствования.

Дон Рён вспомнил, что девушка тоже имела ядро и решил спросить почему она не отыщет его сама, но резким движением руки она приказала хранить покой. Нож по-прежнему был прижат к груди.

Спустя пару минут она пришла в себя и написала как можно быстрей:

”Прошу прощение за беспокойство. Даос может идти”.

Дон Рён покинул небольшую комнату также как пришёл. На некоторое время он забыл о поиске Чхон Мёна, стоя за стеной борделя. В это время постоянные завсегдатаи друг за другом входили в двери и так же ярко накрашенная девушка приветствовала их, предлагала то же, что и Дон Рёну до этого.

Дон Рён решил больше здесь не задерживаться и вышел из переулка, тут же врезаясь в прохожего. Дон Рён отшатнулся:

— Прошу прощения...

— Паршивец, ты что здесь забыл?

— Старший Чхон Мён?!

Дон Рён запрокинул голову. Это действительно Чхон Мён. Он сложил руки на груди и с недовольством смотрел на Дон Рёна.

Неужели он считал, что это Дон Рён сбежал?..

— Старший, это не то...

— Одно из правил секты ставит табу на посещение подобных заведений.

Чхон Мён указал в сторону борделя и Дон Рён посмотрел в указанном направлении. Он тут же встрепенулся и принялся оправдываться:

— Я-я не... просто дева Цзян... она... пропал друг...

Весь словарный запас Дон Рёна исчерпался на эту путанную речь. Он виновато опустил голову вниз, краснея ушами и бормоча слова извинения. Никогда он не чувствовал подобного стыда. Даже избитым Гым Рёном было бы лучше, чем пойманным старшим за посещением сомнительных заведений. Особенно пойманным Чхон Мёном...

— Разберёмся в секте.

В этот раз Чхон Мён не стал закидывать Дон Рёна на плечо или подмышку и тащить как мешок. Похоже он тоже пребывал не в лучше расположении духа.

Дон Рён точно не покинет секту в ближайшие лет двадцать...

***</p>

Чан Мун стоял у окна, рассматривая яркую луну. На его лицо упала тень задумчивости. Но стоило появиться тени у двери как его лицо снова стало спокойным:

— Чхон Мён, проходи. Как прошла сегодняшняя прогулка?

Чхон Мён лишь скептически выгнул бровь. Он по-прежнему пребывал не в лучшем расположении духа. Он стоял перед Чан Муном, будто обидевшийся ребёнок, чьи заслуги приписали другому и теперь требует справедливости:

— Глава Чан Мун, незачем вмешиваться. Я и сам бы справился со своим учеником.

Чан Мун задумчиво смотрел на силуэт в тени. Его губы растянулись в тёплой улыбке:

— Неужели ты решил всё-таки признать его как своего ученика?

— Я сделал это с самого начала.

— Ну уж нет. Ты сможешь провести кого угодно, но не меня. Ты был обижен на этого ребёнка и дал ему непосильное испытание.

— Неправда. Когда мне было пятнадцать, я мог отнести подобный камень на каждую из гор Хуашань за день.

— Ты всегда был способнее других. Поэтому ты не считал нужным посещать тренировки. Но он другой.

— ... — Чхон Мён смягчился, когда вспомнил прошлое, — Да, другой. Он мой ученик.

— А ещё он пришёл из Чжуннань пешком, имея при себе лишь комплект одежды, сумку с сухарями и боевые навыки и физическую подготовку, которая не дотягивает даже до новичка в Чжуннань.

— Он оборвал все связи. Он больше никак с ними не связан.

— Я знаю... — Чан Мун снова обернулся спиной к Чхон Мёну, рассматривая луну в небе, — Теневая ветвь Хуашань уже принесла мне доклад. Мать жила на попечении секты. Не ясно совершенствовалась она или нет. У неё три сына; Джин Гым Рён один из самых выдающихся учеников второго ранга, Джин Ын Рён мало показывается на людях и о нём почти ничего не известно. Но Юнь Джонг упомянул, что он сказал своему старшему брату, будто младший погиб и просил забыть его. Учитывая их отношения, это не похоже не братскую любовь. Не задумал ли он что, используя Дон Рёна?..

— Глава, — Чхон Мён вмешался, выслушав речь, — паца... Дон Рён — это действительно необычный прецедент. Но дело не в помощи из вне, а его упёртости. Он прилежно тренируется. Даже больше. Он забывает о приёмах пищи или расходует время на сон, переписывая Лао-цзы.

— Действительно до глупого упёрт, — Чан Мун покачал головой, — Тебе бы хоть каплю прилежания этого ребёнка.

Но Чхон Мён проигнорировал очередной укор в сторону его разгильдяйства и продолжил:

— В городе, стоило ему остаться одному, он ни с кем не связывался.

— Мне это известно.

— На нём нет странных техник, он ни с кем не связывался при удобном случае и даже больше — он ненавидит Чжуннань и воспоминания связанные с ней. Нет нужды в подозрениях, Глава, — Чхон Мён сложил руки.

Чан Мун редко видел этого ребёнка таким серьёзным. Похоже, тот мальчик действительно запал ему в душу, раз он стоит за ним также как за всеми последователями Хуашань. Это о многом сказало Главе, поэтому он подошёл к столу и взял отчёт, присланный теневой сектой. Он сжёг его в пламени свечи под взглядом Чхон Мёна.

— Я изначально не подозревал этого ребёнка. Стоит переговорить с ним лично и всё становиться сразу ясным... — Чхон Мён остался на месте, даже когда Чан Мун закончила говорить. Он хотел знать настоящую причину подобного расследования и почему Чхон Мёна — самого неподходящего кандидата — назначили на роль наставника, — С того момента как Дон Рён покинул секту, Чжуннань занервничали. Они стали посылать больше людей по поручениям.

— И не только на территории Чжуннань.

— Верно. Они стали чаще обычного пересекать границу с Хуашань. Они стараются вести себя менее заметно и все ищут одного — демонов.

Чхон Мён молчал. Он уже подозревал к чему ведёт Чан Мун.

— В последнее время демоны стали активней. Похоже Чжуннань изучает этот вопрос в тайне ото всех сект. Они скрывают постыдный секрет. И он как-то связан с Джин Дон Рёном.