Глава 68. Проблема размером с фомора (2/2)

Это Леонардо и делает.

Сила в идоле сгустилась, вынудив друидов напрячься и подать больше энергии в канал, но продлилось это недолго. Октрайаллах издал неопределённый смешок и перестал напирать на идол.

— Ты бросаешь свои наглые заявления с искренней в них верой, малец. Ты забавный. Кажется, я представляю, почему Домну ещё тебя не прикончила. Ты знал, как она это любит, а? Но не думай, что со мной тебе хватит одних слов. Меня бесконечно злит, что могущество, породившее мой род, превратили в игрушку для прихотей короткоживущей мелочи, которая не в силах даже полностью осознать, что по счастливой случайности попало в их руки. Вопишь, что достоин, да? Докажи делом. Приди и сразись со мной, если не хочешь, чтобы я вытащил тебя из твоей норки и вырвал Святой Механизм следом за твоим хребтом.

— Не угрожай мне тем, что не в силах исполнить. Фоморы заточены в потустороннем мире, Туаты с радостью прикончат тебя при попытке оттуда выйти, уж это я знаю, — слова Октрайаллаха для Леонардо были неприятны. Не столько содержанием, сколько посылом. С чего Леонардо должен что-то доказывать этому фомору? От Домну хотя бы его силы зависят, а Октрайаллах всего лишь какой-то посторонний фомор, что возомнил, будто сможет взять Леонардо настолько дешёвым трюком, что тот в страхе побежит плясать под его дудку. Да чёрта с два! — Тебе меня не запугать, и что-то тебе доказывать я не обязан.

На этот раз Домну никак не реагировала. Похоже, отказ лично Октрайаллаху она как трусость не расценивает, что хорошо. Можно послать фомора с чистой совестью.

Ответный смешок Октрайаллаха был настолько мерзким и злорадным, что Леонардо невольно напрягся, ожидая какой-нибудь гадости.

— Я не запугиваю тебя малец, а ставлю ультиматум. Ты придёшь ко мне, если не хочешь, чтобы я убил тебя и твоих ненаглядных друзей. Я обитаю в потусторонним мире, но знаю, что происходит за его пределами. Я знаю, про твою фракцию Героев, которая возомнила себя равной богам. Сборище загордившихся людей, которое искренне верит, что сможет изменить тысячелетние устои, вы — кость в горле всем богам, вы имеете во врагах весь мир. Поверь, малец, когда я заявлю, что иду вас убивать, Дагда лично проводит меня с собратьями к вашим норам. Дай мне бой, если хочешь, чтобы твои дружки побрыкались ещё немного.

Этот ублюдок!..

С силой сжимая кулаки, Леонардо чувствовал, как кровь отливает от лица, а в груди разгорается злоба. Октрайаллах может угрожать лично ему, но трогать фракцию Героев и их дело он не смеет. Леонардо чувствовал растущее желание рвануть в потусторонний мир и вбить предъявленный ультиматум Октрайаллаху в глотку. Останавливало только осознание, что это будет игра в одни ворота не в пользу Леонардо. Сейчас он не ровня верховному королю фоморов.

Но отмахнуться от угрозы Леонардо не мог, не имел права. Он понимал, что зерно истины в словах Октрайаллаха было — кельтский пантеон вряд ли будет сдерживать фоморов ради организации людей, которая в будущем станет угрозой и для них. Шансы фракции против фоморов? Они есть, после Маг Туиред фоморов осталось очень мало, а у фракции хватает оружия против богов. Только вот… если фоморы устроят на них охоту, это не будет секретом. Даже, если фракция победит, урон по ней пройдёт высокий, чем не замедлят воспользоваться иные мифологии. Если не присоединятся к охоте ещё раньше.

Если есть хотя бы небольшой шанс подобного поворота, Леонардо не имеет права его допустить.

Чёрт! Решив пойти с Коннлой, он подставил не себя и его, он подвёл под удар свою фракцию!..

— Ты пожалеешь, Октрайаллах. Ты сильно пожалеешь, — процедил Леонардо, с ненавистью смотря на скалящийся идол. Страсть как хочется разрушить каменную дрянь, да только это не решит ни одной проблемы. — Через месяц я приду, чтобы уничтожить тебя.

Ответом стал хохот фомора, счастливый до омерзения.

— Хочешь отсрочку, малец? Так и быть, я дам тебе эту отсрочку, чтобы ты получше меня развлёк. Кеган! Спустя ровно тридцать дней откроешь ему проход на Тори. Не подведи меня. Ещё одно твоё промедление станет для тебя последним.

— Слушаюсь, — покорно отозвался друид.

Октрайаллах ушёл резко. Ощущение его присутствия пропало моментально, но люди в роще не спешили шевелиться, переваривая то, чему стали свидетелями. Верховный король фоморов бросил вызов человеческому ребёнку, и тот его принял. Леонардо сам не мог поверить, что действительно сделал это, что он правда согласился сразиться с существом божественного класса. Но разве он мог иначе, когда на кону благополучие фракции? Пусть лучше сгинет он один, чем все.

Дерьмо. Он по уши в дерьме, из которого понятия не имеет, как выбираться!

Что сказать Цао Цао и Георгу, Леонардо не представлял.

— Ты сумел удивить, человеческий детёныш. Это было глупо, но очень смело, — Домну соизволила-таки подать голос. Леонардо уже начал было думать, что встреча носителя и внука прародительницу фоморов не волнует.

— Хочу задать тебе вопрос. Ты знаешь Октрайаллаха. Какие у меня шансы? — устало обратился к ней Леонардо. В нём теплилась искра надежды, что всё не так уж плохо, чему он, впрочем, сам не верил.

Домну ожидаемо затушила искру:

— Ты мертвец. Ты не владеешь моей силой на том уровне, на котором мог бы иметь хоть малый шанс на победу, — но, что стало неожиданностью, после подведения черты Домну не умолкла, а продолжила говорить уже задумчиво: — Но ты поступил умно, взяв отсрочку. Быть может, за месяц сможешь что-нибудь придумать.

— Мне показалось, что твои слова похожи на поддержку, — опешил Леонардо. Домну и поддержка казались ему несовместимыми понятиями. Это что, галлюцинация?

— Не воображай несуществующего, человеческий детёныш, мне тебя не жаль. Но… — Домну замолкла. Леонардо ждал продолжения, гадая о загадочном «но». Разве Домну не должна радовать перспектива покинуть «слабого человеческого детёныша» и перейти к собственному сородичу, своему внуку? — Твоё поражение будет моим поражением. Я — мать фоморов, сильнейшая из них. Многие стремились оспорить моё первенство силе. Не преуспел никто. Я не желаю его терять, в каком бы состоянии ни была. Используй дарованный тебе месяц с умом, так и быть, в этот срок я тебе мешать не стану.

— Но не помогать.

— Ты можешь мнить себя достойным моей силы, но я не видела ничего, что убедило бы в этом меня. Я не собираюсь давать тебе то, чего ты не заслуживаешь. Не смей считать иначе.

— Я уже говорил, что не стану перед тобой выслуживаться. Твоя сила теперь моя, и я не уступлю ни её, ни свою жизнь тебе или Октрайаллаху. У меня есть время, чтобы найти способ победить.

Хотел бы Леонардо иметь хотя бы долю той уверенности, которую демонстрировал Домну...

Прикосновение к плечу выдернуло Леонардо из мысленной беседы. Покосившись, Леонардо увидел бледного Коннлу, на лице которого смешались шок и вина.

— Ты как? — тихо уточнил он.

— Не буду врать о прекрасном настроении, — вздохнул Леонардо, прикрывая глаза. Как описать ситуацию цензурно, он не представлял.

— Слушай, я… — виновато начал Коннла, но Леонардо покачал головой, останавливая его.

— Не при них, — он выразительно покосился на друидов, которые продолжали стоять полукругом и пялиться на него, как на последнего безумца. В какой-то степени он им и был.

Кеган белёсым призраком приблизился к ним. Он задержал сложно читаемый взгляд на Леонардо, мальчику казалось, что друид вот-вот что-то скажет ему. Но нет. Кеган отвернулся к Коннле, которому сказал:

— Идём, юноша. Поговорим о том, за чем ты пришёл, в моём доме.

Он направился к выходу из рощи, но, в отличие от предыдущих разов, когда он был проводником, в этот раз он сдерживал темп и постоянно оглядывался, проверяя, идут ли за ним гости. Взгляд друида то и дело возвращался к Леонардо, будто Кеган боялся его потерять, что в свете последней угрозы Октрайаллаха не было удивительно.

Устало вздохнув, Леонардо первым направился за друидом, дёрнув за собой нерешительно застывшего Коннлу. Поздновато он начал мяться.

— Пошли. Давай уже покончим с твоими делами и уберёмся отсюда.