Глава 38. Семейная встреча (1/2)

Знакомая, вроде бы, серая дверь вызывала смятение. Много лет Леонардо жил здесь, но у него никогда не было чувства, что это его дом, в котором было бы комфортно. Разочарование, чужие равнодушие и неприязнь — это было то, что год за годом окружало Леонардо, и то, что вспоминалось первым делом при взгляде на дом бабушки и дедушки.

Хотя по сравнению с тем, что творилось в доме отчима, здесь были тишь да благодать… Всё познаётся в сравнении, но иногда сравнивать приходится не худшее и лучшее, а худшее и ужасное.

Ужасное мальчик тоже навестил. Дом Андреа вызвал острое желание сплюнуть, и Леонардо был счастлив убраться оттуда, едва увидел, что там теперь живут другие люди. Наверное, мать не смогла справляться с питомником и немаленьким домом, либо просто не захотела оставаться в доме мужа без самого мужа рядом. Куда она могла переехать, Леонардо не знал, поэтому направился к другим родственникам, которых хотел проведать.

И теперь мальчик стоял перед дверью, собираясь с силами, чтобы нажать на звонок. Несмотря на то, что он решил поддаться порыву и встретиться с родственниками, он всё ещё сомневался, действительно ли оно того стоит. Он не хотел снова получить ведро равнодушия и холода от людей, которые, по идее, должны быть самыми близкими. Но проклятая наивная надежда, что их отношение могло измениться, всё ещё отказывалась уходить.

Сделав несколько глубоких вдохов, Леонардо отмахнулся от заманчивой мысли уйти и нажал на звонок.

Открывать никто не спешил. Ещё несколько звонков и минуты ожидания ничего не поменяли. Похоже, никого нет дома. Леонардо испытывал смесь облегчения и разочарования, мелькнула шальная мысль, что не судьба, и можно себя не терзать, которую мальчик отбросил. Раз решил встретиться с родственниками, значит, он это сделает. Точки нужно расставить.

Леонардо не знал, когда вернутся бабушка и дедушка. Он мог остаться и подождать, но кто знает, сколько времени это займёт. Можно поискать мать, если она не уехала из города, это не составит труда. Может, Леонардо не так хорош в поиске, как Марсилио, но найти родственника с помощью простенького заклинания и капли крови сможет даже новичок.

Набросив на себя отвод глаз, чтобы не шокировать случайных прохожих, Леонардо воспроизвёл необходимую формулу и капнул в сияющий магический круг крови из порезанного пальца.

Результаты поискового заклинания его озадачили. Оно успешно сработало, Леонардо чувствовал пульсирующие точки его родственников и их направления, но… их было четыре, а не три. Три поменьше и одна побольше, означающая более близкую степень родства. Эта точно была мамой. Но кто четвёртый? Может, какая-нибудь тётя или дядя? Есть ли у матери братья и сёстры, Леонардо не знал. Ему казалось, что нет, потому что ни разу не видел и не слышал ни о ком из них, но, с другой стороны, он и не спрашивал. Но так или иначе, сейчас рядом с матерью какой-то неучтённый родственник. Как тот может отнестись к Леонардо? Основываясь на опыте отношений с семьёй, мальчик не был уверен, что хочет это выяснять, но, поколебавшись, решил рискнуть и направился к автобусной остановке.

Пришлось поплутать и попрыгать по автобусам, чтобы добраться до необходимого места — заклинание указывает направление и расстояние, но не точный адрес. И вот, наконец, Леонардо стоял напротив одной из дверей многоквартирного дома, куда его привело заклинание. Там, за этой дверью, находится человек, принесший самое большое разочарование в жизни и разбивший множество надежд. Леонардо и хотел её видеть, подталкиваемый надеждой, что что-то может измениться, и нет. Нужно всего лишь позвонить в звонок, чтобы раз и навсегда определить взаимоотношения, понять, повлияла ли на них двухлетняя разлука. Чувство неуверенности и желание развернуться и уйти, что терзали мальчика перед домом бабушки и дедушки, вернулись с новой силой.

— К чёрту, — тихо выдохнул Леонардо и, приподнявшись на носках, быстро нажал на кнопку звонка прежде, чем поддался желанию сбежать.

За дверью послышались шаги. На пару секунд прикрыв глаза, Леонардо постарался унять волнение и придать лицу как можно более нейтральное выражение. Ставить себя в уязвимое положение демонстрацией беспокойства он не хотел. Не перед ней.

Дверь открылась, показывая уставшую женщину, что в свои двадцать семь выглядела почти на сорок. Похоже, что случившееся два года назад сильно на ней сказалось, из-за чего Леонардо почувствовал укол совести.

Мать, без сомнений, сразу его узнала — так знакомо поджала губы в жесте досады. В её глазах не было ни намёка на радость или тепло. Она не спешила говорить, сверля сына немигающим взглядом.

Леонардо решил первым разрушить напряжённое молчание:

— Здравствуй, — негромко сказал он, внимательно изучая лицо матери, ловя малейшие проблески эмоций.

— Нагулялся? — после некоторой паузы хрипло бросила она, словно речь шла не о возвращении после почти двух лет пропажи без единой вести, а о затянувшемся, максимум на день, отсутствии. — Захотел вернуться к нормальной жизни?

— Разве я похож на бродягу?

Мать прошлась оценивающим взглядом по качественной и опрятной одежде и обуви, её губы сжались ещё сильнее, превратившись в тонкую ниточку. Такое ощущение, что она была бы рада свидетельствам, что её сын побирался на улице, не имея возможности ни нормально поесть, ни помыться, ни поспать в тепле.

— Заходи. Дверь закрой, — бросила она, уходя вглубь квартиры.

Леонардо осторожно прошёл внутрь и прикрыл за собой дверь, разочарованный столь холодной, но ожидаемой реакцией. Хотя мать его не прогнала, а впустила. Это можно назвать добрым знаком… наверное.

Мальчик в замешательстве замер в коридоре, не зная, куда пройти дальше, когда показалась мать… с маленьким ребёнком на руках. Она, не оглядываясь на Леонардо, перешла из одной комнаты в другую, хлопнув за собой дверью. Мальчик мог лишь ошарашенно хлопать глазами, осознавая, что только что увидел. Так вот он, какой — неучтённый родственник… о том, что у матери появился ещё один ребёнок, он не подумал. Но кто тогда отец? Неужели…

Когда мать вновь показалась, дверью уже не хлопала, прикрыла максимально тихо, чтобы не взволновать ребёнка.

— Этот ребёнок, он… — неуверенно начал Леонардо.

— Мой сын, — отрезала мать. Её лицо ожесточилось, сделав её похожей на хищную птицу. Следующие слова она выплюнула, не скрывая злости, чуть ли не ненависти: — Которого ты лишил отца. А теперь смеешь заявляться ко мне, как ни в чём не бывало?