Глава 34. Последствия (1/2)
Пробуждение было долгим и сложным. Похожим на плаванье какой-нибудь деревяшкой в воде, которую волны то доносили до берега, то забирали обратно. Плавающее сознание словно не могло определиться, возвращаться ему или нет. Поэтому, когда Леонардо пришёл в себя, осознал это далеко не сразу, даже мысли в голове появились как будто нехотя и отрывистыми, не спеша формироваться во что-то конкретное. Леонардо даже не сразу вспомнил, кто он вообще.
Даже попытка открыть глаза была не более, чем рефлексом. И далась с огромным трудом, веки оказались до невозможного тяжёлыми, поднялись не с первого раза и едва-едва, норовя закрыться обратно. Белый потолок превратился в узкую щёлку и сменился темнотой.
Белый потолок… а белый потолок чего? Приложив усилия, чтобы снова открыть глаза, Леонардо тупо уставился на потолок над головой, вяло пытаясь понять, где он. А что было над головой до белого потолка?..
Попытавшись вспомнить, что было до, Леонардо сразу же захотел это дело бросить. Мыслительный процесс требовал до безумия много сил и оказался до отвратительного неподатливым. Мальчик чувствовал себя пустоголовой бумажной фигуркой, которую можно сломать неосторожным движением — настолько сильна отравляющая тело и разум слабость. Настолько паршиво ему не было никогда, даже после самых изнуряющих тренировок. До тех пор, пока не…
Что «не»?
Думай. Думай. Вспоминай. Надо перебороть эту слабость. Что-то же должно было привести к текущему состоянию, что-то очень важное, раз всё настолько плохо.
От чрезмерных мысленных усилий даже голова закружилась и затошнило. Но упрямство, по силе не уступающее слабости, не позволяло отступить. Леонардо лишь переждал приступ, после чего вновь стал ворошить неподатливую память.
Вот, наконец, образ чьего-то злобного лица. Лица… да, падшего ангела. Падшего ангела, который… который… держал его и… что же ещё…
И подчинялся Азазелю.
Вот теперь Леонардо вспомнил и хотел в панике вскочить, но сил хватило лишь на то, чтобы едва поднять голову. Неужели он сейчас в плену у губернатора падших? Мальчик попытался вспомнить, что следовало за злобным лицом падшего, но не мог, как ни пытался. Получил лишь новое головокружение, едва не отправившее его обратно в забытье.
Звук открывшейся двери оборвал панические мысли. Если сейчас подтвердится страшная догадка, Леонардо даже не представлял, что ему делать.
— О, вы пришли в себя! Прекрасная новость, — прозвучал чужой голос с сильным акцентом. Над Леонардо склонился худой мужчина, чей радостный настрой моментально исчез, и он простёр над мальчиком руки с засиявшими магическими кругами. — Откуда такая паника, молодой человек? Я боролся за вашу жизнь не для того, чтобы вам вредить. Вы меня не узнали?
Когда мужчина это сказал, Леонардо понял, что он и впрямь кажется смутно знакомым. Но кто он такой вспомнить не получалось.
— Ох, конечно, о чём это я. Вы не обязаны были запомнить меня за одну мимолётную встречу, — мужчина решил облегчить задачу. Выпрямившись, он обошёл кровать. Скосив глаза, Леонардо увидел, что тот остановился рядом с капельницей. — Я следил за здоровьем мистера Фауста в день, когда он спровоцировал активацию Крушителя Баланса. Вам нечего бояться, вы в безопасности, в нашем защищённом штабе.
Словами не передать, какое облегчение испытал Леонардо после прозвучавшего. Теперь он смог вспомнить этого человека, который был одним из целителей фракции Героев. Не в плену, среди друзей… слава богу…
Значит, их успели спасти, отбили у Азазеля. Но как это произошло? Последнее, что Леонардо помнил — это перекошенное лицо падшего ангела. А потом… всё очень смутно… воспоминания о каких-то странных ощущениях…
— Не перенапрягайтесь, — строго одёрнул целитель, заметив усилия, с которыми Леонардо вновь напряг память. — Вас доставили в критическом состоянии, ваш организм только начал идти на поправку. Не мешайте ему в этом. Ответы на все ваши вопросы вы обязательно получите, но не в ущерб здоровью. Понятно?
Сил хватило только на то, чтобы едва заметно кивнуть. Да, целитель прав. Сейчас даже думать сложно и, раз Леонардо в безопасности, то может расслабиться и не издеваться над собой. Когда ему станет получше, кто-нибудь обязательно придёт и расскажет, чем закончилась операция в Киото.
Можно расслабиться. Перестать думать. Перестать удерживать тяжёлые веки. Можно провалиться в благословенный сон.
Дальнейшие манипуляции целителя Леонардо уже не видел. Он заснул, изрядно утомлённый мыслительными процессами.
Новые пробуждения проходили всё проще. Открывать глаза легче, как и думать, получалось больше двигаться, получалось говорить. Вставать сил ещё не хватало, но хотя бы самостоятельно садиться стало возможно, пусть задачка та ещё: сначала подняться на локтях, а после приложить значительное усилие, чтобы привести туловище в вертикальное положение, потому что полноценно помогать себе руками не было возможности, бандажи крепко фиксировали запястья. Проклятый падший их всё-таки сломал. Вкупе с критическим истощением ресурсов организма даже с магией их лечить полторы недели, не меньше.
Всё это Леонардо объяснил Роланд Гордон, заодно добавив, что разум получил нагрузку даже большую, чем тело. Но на вопрос, что же довело его до такого состояния, целитель отвечать не стал, сказав, что это долгий разговор, а он не знает всю картину целиком, поэтому Леонардо всё расскажет Георг, когда мальчику станет лучше.
Не сказать, что слова целителя Леонардо успокоили, скорее, наоборот. Что, чёрт возьми, с ним произошло?
Ну, хотя бы хорошие новости тоже были — с ребятами всё в порядке, им оказали необходимую помощь, и восстанавливаются они не в пример быстрее Леонардо. Линт и Зеновия так и вовсе уже носятся на тренировках.
Но неизвестность не давала Леонардо покоя. Он пытался вспомнить, что же случилось тогда в Киото после разговора с падшим. Но последнее чёткое воспоминание — перекошенное лицо крылатого. Потом всё расплывается, сменяясь неясными образами и ощущениями. Как будто было что-то, что к чему-то призывало, но…
Всё тщетно. Леонардо был уверен, что там было нечто крайне важное, но не мог вспомнить ничего конкретного. Лишь ощущения, что он растворялся в чём-то большом и злобном. Но мальчик не был уверен, что это не игра воображения.
Очередное пробуждение радовало не особо. В последнее время они долгие, и занять их нечем. Палату при лазарете Леонардо выделили личную, так что даже пообщаться не с кем, а посетителей Роланд пока что не пускал. Могли бы хоть телевизор притащить… или книги. Единственным развлечением были беседы с целителем, но тот приходил не так часто, лишь проверить состояние пациента и поменять питательный раствор в капельнице.
Когда открылась дверь, Леонардо, увидев, кто пришёл вместо целителя, неподдельно обрадовался.
— Рад видеть тебя в сознании, — сказал Георг, подходя к кровати. — Как ты?
— Бывало лучше, — Леонардо смог быстро сесть, что для его нынешнего состояния сродни подвигу. — Но уже не так плохо, чем когда впервые очнулся.
— Это хорошо. Вытащить тебя из состояния, в которое ты себя загнал, было непросто даже для Роланда, — придвинув к кровати стул, Георг уселся на него и положил подбородок на сцепленные ладони, внимательно изучая Леонардо. — Он сказал, ты мало, что помнишь. Это действительно так?
Леонардо кивнул.
— Он сказал мне, что ты всё расскажешь. Георг, что такого произошло, о чём мистер Гордон отказался говорить? Что со мной случилось?
Георг отвечать не спешил. Он прикрыл глаза и в жесте задумчивости прижал дужку очков к переносице, словно бы не зная, с чего начать, от чего Леонардо только сильнее занервничал.
Что произошло, чёрт возьми?
— Для начала ответь мне: что последнее ты помнишь? — наконец подал голос Георг. — Расскажи мне всё, что можешь, постарайся не упускать деталей.
Подавив недовольство — сколько можно оттягивать? — Леонардо задумался, выуживая из памяти последние происшествия в Киото.
— С поимки Азазелем? — уточнил он и получил кивок. — Ну… мне он сказал немногое. Сказал, что нас потащат на суд библейского союза. Потом он отошёл, а его подчинённый, который меня держал, начал сыпать угрозами. После… я уже не уверен, что я помню.
— По порядку. Что именно он тебе сказал?
— Почему тебе так важно, что говорил какой-то падший?
— Потому что, судя по всему, нечто, им сказанное, послужило для тебя спусковым крючком. Что именно?
— Он сказал, что они отнимут у меня и Коннлы Святые Механизмы, — буркнул Леонардо, моментально помрачнев. Попробуй такое забыть, ведь перспектива потерять часть себя сама по себе ужасна. — Падшие действительно это могут?
— Да, они создали подобную технологию, — пробормотал Георг, кивая каким-то своим мыслям. — Да, следовало ожидать, что они будут хотеть забрать Лонгин… Значит, эта угроза тебя напугала, так?