Часть 13 (1/2)
Десять тысяч. Как иронично… Наверное, есть какая-то тайная насмешка в том, что его жизнь сильные мира сего в том тесном подвальном кабинете министерства оценили ровно в ту же сумму, которую недобитые пожиратели готовы были заплатить за биологическую жидкость Поттера.
Сперма национального героя или жизнь бывшего пожирателя и двойного шпиона?
Тянет, конечно, на название какого-нибудь дурнопахнущего бульварного чтива, что продается как горячие пирожки поутру, но Северус так и не может заставить себя избавиться от этой навязчивой мысли.
Стоит Поттеру замолчать, закончив свой рассказ, и в голове тут же рождается сотня самых разных вопросов: где сейчас Льюис, оставил ли от него Поттер мокрое место или совсем ничего не оставил, откуда этот племянник с противным визгливым голосом знал все эти подробности, кто вообще заплатил Льюису и в какой именно момент — до знакомства с Поттером или уже после, и как вообще Льюис умудрился украсть сперму и сохранить это в тайне — из них двоих Поттер был сверху?..
Нестерпимо хочется засыпать Поттера этими въедливыми и безжалостными вопросами (за исключением разве что последнего). Но Поттер, который, притихнув, все еще сидит в кольце его рук, только вяло мотает головой и сонно отзывается:
— Всё потом, Снейп. Все твои беспощадные вопросы и допросы — всё потом.
И, глубоко вздыхая, устало закрывает глаза, устраиваясь поудобнее и намереваясь, очевидно, заснуть в этот самый момент в этой самой позе. Ничего не скажешь — весьма удобно. Поттер что-то шепчет в полудреме про костлявые плечи, укладывая свою макушку у него на плече то так, то этак, и незаметно придвигается еще ближе, практически вплавляясь в него своей спиной. Наконец Поттер замирает, и мгновение спустя Северуса опаляет размеренное сонное теплое дыхание из чужих полураскрытых губ. Тепло ласкает шею и посылает сотню крошечных мурашек по коже.
Ну конечно, Северус! Пусть мальчик поспит, он же вымотался, а ты, неподвижно застыв, боясь пошелохнуться, вот как сейчас, цепным псом постережешь чужой чуткий сон.
Он тут же напрягается всем телом и резко дергает плечом, моментально отодвигаясь. Голова Поттера безвольно запрокидывается назад, он заваливается, оставшись без надежной опоры. В последнюю секунду мальчишка просыпается в полете, на инстинктах группируется и с озадаченным «о!» падает на мягкий мат боком.
Поттер рассерженно копошится на полу, потирая плечо, и вскидывает на него заспанный и ничего не соображающий взгляд.
Неплохо его укатало, с одной-то порции бальзама. Следом за этим приходит мысль, что укатало Поттера совсем не от бальзама, а от дикой смеси признаний, эмоций и выворачивания перед ним души наизнанку, но проще, конечно, думать, что от бальзама…
— Подъем, Поттер!
Поттер глупо пялится на него снизу вверх, безуспешно пытаясь поправить съехавшие на кончик носа очки, и совершенно ничего не предпринимает. Только приоткрывает беззвучно рот.
— Нет, Поттер! Я знаю, что у тебя на уме, и нет — в моем доме ты ночевать не останешься.
Поттер душераздирающе вздыхает, с трудом садится и вслепую отыскивает на полу когда-то давно снятый теплый свитер, после чего безуспешно пытается натянуть его через голову. С координацией у мальчишки совсем плохо, и он печально застревает головой в вырезе, так что Северусу видны только вихры черных волос. Откуда-то оттуда, из недр вязаного свитера, глухо раздается:
— Тебе не кажется, Снейп, что в идее сначала заставить меня выблевать остатки этого гребаного бальзама вместе со всеми внутренностями у тебя в туалете, а затем снова напоить меня этим же самым бальзамом, что-то очевидно не так с логикой?
Поттер наконец пропихивает в вырез свитера голову, превращая и без того взъерошенную шевелюру в настоящее воронье гнездо, и, опираясь сначала рукой на пол, а потом о стену, с третьей попытки встает.
Северус не отвечает и лишь молча указывает на дверь.
Они проходят по коридору, и, судя по звуку, Поттер мешкает позади, путается в ногах и безнадежно отстает, когда приходится подниматься по лестнице. Пару раз Северус слышит за спиной какие-то вялые чертыхания и сбитое дыхание. Как Поттер в этом состоянии намеревается аппарировать домой, Северус даже не хочет представлять.
У него, собственно, всего одна задача — выставить Поттера за порог, захлопнуть наглухо дверь и отправиться, наконец, спать.
Поттер с трудом нагоняет его в прихожей и, теперь позевывая, вяло подпирает собой входную дверь, снова норовя сползти на пол. После короткого указательного жеста мальчишка наконец вспоминает про верхнюю одежду и только со второго раза умудряется просунуть руки в рукава пальто. Длинный шарф печальной красно-желтой сосиской свисает с вешалки до самого пола. Северус вздыхает, смиряясь, с силой сдергивает шарф и, пока Поттер стоит, покачиваясь, с закрытыми глазами, заматывает тому шарфом шею, на последнем витке затягивая узел покрепче. Шерстяная пряжа протестующе трещит, а Поттер всё же совершает над собой неимоверное усилие и распахивает глаза, упираясь в него ошарашенным взглядом, когда приток воздуха к его легким почти заканчивается.
Глядя на Поттера в упор, он произносит едва слышно, заботливо разглаживая бахрому шарфа и стряхивая невидимые пылинки с пальто:
— Как скажешь, Гар-ри… В следующий раз, когда ты надумаешь разбить себе голову о стену в приступе истерики или сорваться в безвозвратную паническую атаку, я просто понаблюдаю. И никаких умиротворяющих бальзамов.
Поттер только бессмысленно пялится на него в ответ и шумно сглатывает — очевидно, этот душераздирающий момент сегодняшнего вечера он уже успел позабыть.
— Я проведу до калитки.
Поттер безропотно отступает, пропуская его вперед, и, вздохнув, плетется следом.
Ночная вьюга напрочь заглушает все возможные слова, так что Северус скорее чувствует, чем слышит, как Поттер вдруг догоняет его, а потом осторожно опускает руку ему на плечо, призывая обернуться.
— Северус, я…
— Не стоит благодарности, Поттер.
Мальчишка дергается и без единого слова протискивается мимо него вперед по дорожке, ускоряя шаг. Они добираются до калитки, и Северус едва удерживается от того, чтобы толчком в спину придать Поттеру нужное ускорение и выпихнуть наконец по другую сторону магического барьера.
Поттер хоть и пребывает в абсолютно растрепанных чувствах, его намерения считывает за долю секунды, так что сам поспешно распахивает калитку и оказывается за забором.
— Я пришлю тебе патронуса, Поттер, когда возвращаться.
Поттер всё еще топчется на месте, опустив голову, и теребит свой раздражающе яркий шарф. И, не поднимая глаз, вдруг выпаливает:
— Снейп, я… Я расщеплюсь, если сейчас попытаюсь…
Твою ж мать, Поттер!
Он знает, что в его взгляде, которым он неспешно окидывает Поттера, таится что-то опасное, что-то предостерегающее, потому что мальчишка, лишь только подняв глаза, тут же их торопливо отводит.
Он делает шаг вперед и с силой захлопывает за спиной калитку: та жалобно скрипит, перебивая длинным протяжным звуком завывания ветра. Поттер инстинктивно отступает на шаг назад, но он всё равно опережает, успевая крепко обхватить мальчишку за плечи. Наклоняется совсем близко и выдыхает на ухо:
— Координаты, Поттер!
— Что…
— Координаты аппарации, Поттер, дракклы тебя раздери, адрес, где ты живешь! Ну же, сосредоточься…
Он до боли сжимает Поттера за плечи, наверняка оставляя синяки, и тот, словно очнувшись, в неимоверном мысленном усилии сводит брови к переносице, едва слышно произнося адрес. Северус усиливает хватку и, вытащив палочку, коротко бросает: «Apparate».
Тот самый момент, когда в процессе совместной аппарации их грозит занести куда-то совсем не туда, он едва успевает уловить. Изрядно напрягшись, он все же возвращает перемещение в нужное русло.
Еще мгновение, и они оба приземляются на пустынной улице, залитой желтым светом фонарей вдоль дороги. Только благодаря тому, что Северус все еще крепко придерживает Поттера за талию, тот не знакомится с мокрой мостовой лицом.
Где-то недалеко с тихим рокотом плещется о камни вода, а резкий порыв ветра закручивает и проносит мимо ворох пожухлых листьев.
Прямо перед глазами возникает ярко освещенное фойе какого-то дорогого жилого маггловского здания. Поттер, отключившись, висит на нем тяжелым мешком, отдавливая плечо, а Северус машинально задирает голову, утыкаясь взглядом в бесконечный ряд этажей, уходящий куда-то ввысь и теряющийся на фоне темного неба в жидком тумане.
Выбора особого у него нет, и Северус с трудом затаскивает на себе Поттера внутрь здания сквозь стеклянные вращающиеся двери. И теперь, освещенный ярким светом многочисленным ламп, он в глухом раздражении пытается нащупать ключи от дома по карманам поттеровского пальто. Хоть тут ему везет, и в правом кармане обнаруживается заветный холодный металл. Впрочем, на этом его удача тут же и заканчивается, потому что опознавательных знаков на ключе никаких нет, и Северус и понятия не имеет, на каком этаже и в какой квартире может жить Поттер. Он на автомате поводит плечом, желая удостовериться, что Поттер всё еще без сознания, и голова мальчишки при этом движении безвольно падает ему на грудь. Северус не в силах сдержать разочарованного вздоха и только покрепче перехватывает Поттера за талию.
Внезапно откуда-то слева раздается негромкое покашливание:
— Вам тридцать пятый этаж, мистер, квартира семьдесят А.
На маггла-консьержа, скрывающегося за высокой стойкой, Северус обращает внимание только после этой невозмутимой равнодушной реплики. И то ли это все консьержи дорогих высоток такие, то ли этот конкретный консьерж уже привык видеть Поттера в отключке, висящим на шее у случайных малопонятных мужчин, но в сухой короткой фразе нет даже и намека на удивление.