Глава 3 — Вкус первого поцелуя (2/2)
Не то чтобы Лайя могла теперь шиковать, разъезжая на такси, но уйти хотелось красиво. Однако она проверила цену в приложении и баланс карты и решила, что трамвай — тоже неплохое средство передвижения, тем более что ехать было совсем недалеко. Обхватив себя руками за плечи, она дошла до остановки, а вскоре вошла в дом, где снова ревел телевизор.
— Отвали! — гаркнула Лайя на Лео, который подорвался с дивана, стоило ей появиться в общей комнате.
Позже они всё-таки поговорили, Лайя сказала, что перебрала вечером и осталась ночевать у коллеги из бара, а Лео клялся и божился, что никогда ей не изменял. Лайя знала, что это ложь, но они всё равно занялись сексом. Правда, не настолько плохим, как обычно, потому что Лайя представляла Влада и даже почти кончила.
Вообще, Лайе не нравилось его представлять, но подсознание решило поиздеваться. И она чувствовала себя тупой Сандрой и даже слышала в голове её дурацкий голос:
— Лайя, ты бы его видела! Он просто… просто… У него глаза, как океан!
Выругавшись вслух, Лайя, которая к тому времени забралась в ванну, опустилась с головой под воду. В последнее время ей вообще очень нравилось это занятие, будто она испытывала судьбу и саму себя на прочность.
Только чего она от этих действий ждала? Вообще, сколько себя помнила, Лайя вечно жила в режиме ожидания. В детстве она ждала Рождество и День рождения. Став постарше — каникулы, потом — окончания школы. Поступив в университет, она ждала окончания каждого курса, но уже не ради каникул, а чтобы было больше времени на работу.
Оставался последний рывок: закончить пятый курс. Чего она будет ждать дальше, Лайя не знала, но в конкретный воскресный день она ждала, когда начнётся её смена в баре, а потом — когда же она наконец закончится. И таким был каждый день её следующей недели вплоть до пятницы. И в каждом из этих дней она периодически вспоминала слова Влада, сама не понимая, зачем. И это выводило просто до чёртиков. Он — раздражающий препод, который бесил одним только своим существованием. Она — не опустится до удела его фанаток. Но мантра не работала.
Менеджер продолжал пытаться её проучить и снова не выводил на работу в самый удачный день.
«Чёрт с тобой, мудила», — Лайя даже отвечать ему не стала, прочитала и вышла из чата, думая, чем же заняться вечером.
Последней была блядская литература. Конечно же, Лайя не написала никакое сочинение. Она вообще про него забыла и вспомнила только тогда, когда Влад вошёл в аудиторию и остановил на ней на секунду взгляд. А потом вспомнила, как он держал ей волосы, когда она блевала. Ну какое после этого сочинение, в самом деле?
Ответственные девочки охотно отвечали на его вопросы, что-то бурно обсуждали, а Лайя продолжила рисовать кота. Она его рисовала с самой первой пары литературы в этом году и сегодня намеревалась закончить. Кот, надо заметить, получался отличным: с чёткими выверенными линиями, красивыми тенями и плавными переходами. Профессор по графике мог бы ей гордиться, если бы Лайя вовремя сдала ему заданный проект, а не рисовала всякую ерунду. Но, увы, сегодня был не его день, а день кота в тетради по литературе.
Лайя даже не заметила, как пара подошла к концу, и немного расстроилась, что кот всё-таки не был закончен. Но с другой стороны, на следующую пятницу у неё всё ещё были готовые планы.
Кучка студенток толпилась у кафедры преподавателя, о чём-то весело галдя, и Лайя едва удержалась, чтобы не фыркнуть вслух, когда проходила мимо к спасительной двери на волю.
— Мисс Бёрнелл, — голос Влада заставил её замереть и, раздражённо скрежетнув зубами, развернуться, — вам я тоже настоятельно рекомендую остаться.
Хотелось спросить, зачем, но тогда она бы выглядела совсем дурой, поэтому Лайя предпочла выжидательно на него смотреть.
— Ваше сочинение я так и не получил. Так что вам будет полезно разобрать вместе с нами сонеты дополнительно.
Лайя бросила на мужчину полный ненависти взгляд и двинулась по ступеням вверх, к своему излюбленному месту, проклиная всё на свете. Она села даже не на коня — на дракона, долетела на нём до Мексики, съела кактус и вернулась, полная злости, обратно.
— Мисс Бёрнелл, нас не так много, садитесь ближе. Пожалейте мои голосовые связки.
«Спину тебе пожалей, связки пожалей, ещё что пожалеть?» — думала она, спускаясь обратно, а затем демонстративно уселась на место во втором ряду, милостиво уступив первый главным фанаткам, среди которых была и Сандра.
Заметив, что девушки достали книги, Лайя закатила глаза. Ну конечно. Нужно же было подготовиться к этому заманчивому мероприятию. Она подумала, что можно будет дорисовать кота, но Влад остановился возле её ряда и положил книгу.
— Как хорошо, что я взял две.
— Спасибо, — буркнула она, а про себя прокляла мужчину и семь его будущих поколений, потому что была уверена, что всё это заранее спланированная акция.
— Может быть, у кого-то есть вопросы? — Влад поднялся на трибуну, но не стал садиться за стол, а присел на его край сбоку.
«Серьёзно?! — Лайя подавила желание изобразить известный мем рука-лицо. — Он так соблазняет этих куриц?!»
Лайя вскинула ладонь вверх, демонстрируя своё бурное желание задать вопрос. Лицо преподавателя изобразило искреннее удивление, и он, не подозревая ничего дурного, кивнул, давая разрешение говорить, и улыбнулся. Но Лайя планировала эту ухмылочку стереть.
— Зачем нам литература на пятом курсе в качестве обязательного предмета?
— Литература развивает воображение, мисс Бёрнелл. Это важно для художника.
— А если оно у меня и так богатое?
Влад закусил губу, и Лайя поняла, что он скрывает смех. Первый ряд воздыхательниц повернулся к ней и смотрел неодобрительно — стало даже интересно, какую расправу они учинили в своём маленьком мозгу. Лайя демонстративно цокнула и уткнулась в книгу.
Пока все по очереди читали и обсуждали сонеты Шекспира, Лайя открыла первую страницу сборника, ту, где было пусто, и тихонько вытащила из сумки карандаш. Бросив пару взглядов на Влада, который продолжал сидеть, держа в левой руке книгу, а правой опираясь на столешницу, Лайя начала делать набросок. Получалось хорошо и быстро. Она уже приступила к прорисовке лица, когда голос мужчины, произнёсший её фамилию, вернул в реальность. Пришлось срочно спрятать рисунок.
— Двадцать третий сонет, — он оттолкнулся бедром от стола и пошёл в её сторону.
Лайя принялась быстро листать книгу в попытках найти блядский двадцать третий сонет, чёрт бы его побрал вместе со всей этой богадельней, фан-клубом мистера Эванса и им самим.
— Ой, — пискнула со своего места Сандра, — кажется, у меня вырвана страница.
— Возьми мою книгу, — Влад на секунду остановился возле неё, Сандра с благоговейным трепетом приняла издание, будто это Священный Грааль, а Лайя едва удержалась от очередного фырканья.
«Надеюсь, она там не кончила от радости», — сама она продолжала листать страницы, поверх которых Влад вдруг положил ладонь. Лайя подняла на него глаза и сглотнула. Он быстро нашёл нужный сонет, но уходить не собирался, напротив, уселся на край её трибуны.
— Начинайте.
Лайя сглотнула ещё раз.
— Как тот актёр, который, оробев, — начала она бубнить себе под нос, а девушки на первом ряду стали негромко посмеиваться.
— Девушки, — Влад постучал по столешнице, призывая к тишине. — С выражением, мисс Бёрнелл.
— Как тот актёр, который, оробев, — повторила Лайя едва ли не хуже, чем в первый раз.
Влад сел рядом с ней на скамью и положил между ними ладонь. Его пальцы находились всего в сантиметре от её бедра. Лайя подумала, что если девки с первого ряда её мысленно не казнили до этого, то сейчас наверняка линчевали с использованием всего воображения, которое развила к этому моменту литература. Влад чуть подвинул книгу, чтобы она была ровно посередине, и сам начал читать, как и хотел, с выражением:
— Как тот актёр, который, оробев,
Теряет нить давно знакомой роли,
Как тот безумец, что, впадая в гнев…
Лайя почувствовала, что её спина и руки покрылись мурашками. Голос проникал прямо под кожу. Низкий, негромкий, он целиком заполнял сознание, и даже её колени без преувеличения начали дрожать. Она почему-то представляла, как бы они могли заняться сексом — нет, любовью — прямо в этой аудитории. Долго, чувственно, с глубокими поцелуями и громкими стонами. Он бы брал её нежно прямо на своём столе, среди книжек и бумаг, а писатели с портретов безмолвно бы наблюдали за ними.
— …В избытке сил теряет силу воли,
Так я молчу, не зная, что сказать…
Она бы умоляла не останавливаться, зарываясь пальцами в его тёмные, наверняка мягкие волосы. А потом Влад опустился бы на колени, чтобы ласкать её языком.
— …Не оттого, что сердце охладело.
Нет, на мои уста кладёт печать
Моя любовь, которой нет предела…
Влад замолчал и положил указательный палец на первое слово следующего столбца. Лайя подумала, что своими пальцами он бы мог доставить ей удовольствие прямо сейчас. Но Лайя кашлянула и начала читать, а Влад скользил за ней по строчкам:
— …Так пусть же книга говорит с тобой.
Пускай она, безмолвный мой ходатай,
Идёт к тебе с признаньем и мольбой
И справедливой требует расплаты.
Прочтёшь ли ты слова любви немой?..
— …Услышишь ли глазами голос мой? — Влад закончил читать одновременно с ней. — Как думаете, о чём сонет, мисс Бёрнелл? — подперев ладонью щёку, он смотрел на неё.
«Блядство!» — Лайя вдруг поняла, почему от него текут все эти тупые дуры. И что самое ужасное — она только что вступила в этот клуб.