Седьмая пуля (2/2)

Щелк.

Хмыкает, крутит, стреляет.

Щелк.

Следующая мысль ударила в голову вместо пули. Удача обожает его, обнимает крепко, что трещат ребра, и не отпустит. Это как будто беспокоит. Зудит недостатком кислорода от объятий, переходящих в удушение. Но кто он такой, чтобы спорить? Кто он такой?

Нагито берет седьмую пулю. Вставляет в единственную пустую ячейку барабана. Теперь можно даже не крутить, но это ведь часть правил игры, не так ли? Он не бунтарь, он послушно им следует. Раскручивает барабан. Тянет руку к виску. И наконец чувствует. Сердце стучит нервно и гулко. Нервы щекочет. Он выдыхает. Вот он тот холод. Необходимая сложность, от которой на дне души пробивается грязный родник. По артериям и венам так и хлещет эта муть, и вопрос лишь в том, зачем он своими руками раскопал этот тихий омут, где черви водятся. Плодятся и грызут. Чтобы быть наравне с остальными игроками, ему, Нагито, пришлось заменить одну пулю на семь. Итак, оно того стоило?..

Прекрасные мгновения, когда он наконец хочет тянуть. Хочет подождать. И довольно обрывает это желание, дергая пальцем.

В пистолете не без пули.

Щелк.

Осечка.

Нагито опускает руку и смеется. Громко. Он, черт возьми, бессмертен.

На что он надеется? Что повезет или нет? Тормознуть бы, распутать клубок и подышать, но на такой скорости тормоза равны потери управления.

Щелк. Щелк. Щелк.

Он понимает, к чему клонится этот разговор с Удачей. Понимают зрители, жертвы и убийцы, в его театре одного актера. Они устало аплодируют, не желая его печальную комедию на бис. Но он уже не может остановиться. Они могут вставать и уходить, но Нагито должен познать границы этой любви Фортуны. Они размыты, и Нагито хочется нащупать, ощутить под пальцами их шероховатость. Почувствовать укол импульса, когда чуть заденет их, чтобы тут же отдернуть. И потревожить вновь. По кругу, пока не подведет реакция. Нагито крутит барабан. Палец штампует, уже не замедляясь.

Щелк. Щелк. Щелк. Щелк. Щелк. Щелк. Бах.